у, что важнее всего сейчас
- спрятать Маленького Джона, что его  не  обнаружат,  если  не  увидят.  А
охранники в поисках пропавшего мирката наверняка заметят  его.  Я  не  мог
ничего этого сказать. Не мог. Он так улыбался и был таким гордым!
     - Уилл, - произнес я как можно мягче, - ты видишь Ионну?
     Он посмотрел на девушку, и  я  тотчас  же  окружил  ее  экраном.  Она
исчезла. Уилл разинул рот, сделал шаг вперед, и я убрал экран.
     - Видишь Маленького Джона N_5? - спросил я. Потом  поставил  экран  и
тут же убрал его, а мгновение спустя воздвиг снова, вокруг самого Уилла.
     - Ты видишь Ионну, видишь меня и Маленького Джона, но тебя не  видно.
Верно я говорю, Ионна? Верно, Пятый?
     Они кивнули, и я убрал экран.
     - Почему ты разговариваешь со мной, как с ребенком? -  обиделся  Уилл
Хоклайн. Возможно, я слишком понадеялся на свою вежливость.
     - Мы используем экран, - объяснил я. - И мне надо,  чтобы  ты  понял:
как бы близко ты ни подошел к кому-нибудь, тебя не заметят. И как бы  тебе
ни хотелось напасть на кого-нибудь из них,  ты  не  должен  этого  делать.
Сейчас мы выйдем отсюда и отыщем тех, кто ищет нас. И поместим  Маленького
Джона N_5 в какой-нибудь угол, который они уже обыскивали.  Ему  предстоит
сделать немало дел, а миркаты уже  не  смогут  обнаружить  его.  Потом  мы
втроем отправимся на мостик к командиру, и надо добраться  туда  до  того,
как нам оторвут ноги и поотгрызают головы. Ты меня понимаешь?
     - Ты по-прежнему говоришь со мной, как с ребенком, - ответил Уилл.
     - Что ж, - сказал я, - детей я люблю. Пошли.
     Я открыл дверь и воздвиг экран, достаточно большой, чтобы скрыть всех
нас. Миркатов не было, но откуда-то слева доносился шум - сопение и топот.
Я знаком велел остальным следовать за мной (внутри экрана мы  видели  друг
друга) и повел их на звуки. Прямо за углом наверняка был  отряд  миркатов.
Они открывали и захлопывали двери. Мы прижались к  переборке  и  двинулись
прямо  на  миркатов.  И,  по-моему,  лишь  в  этот  момент   трое   землян
действительно поверили в возможности экрана. Миркаты один за другим прошли
мимо нас, а мы тихонько уступили им дорогу.
     Я распахнул какую-то дверь.
     - Заходи, Пятый. Когда все будет готово, тотчас же сообщи мне.
     Маленький Джон улыбнулся. Я впервые увидел, как он это делает.
     - Хорошо, сообщу, - пообещал он и закрыл за собой дверь.
     Маленький Джон  дал  мне  общий  вид  горшка,  взятый  из  компьютера
крейсера, и я запечатлел его в  своей  памяти.  Крейсер  был  громадный  и
устроен гораздо  сложнее,  чем  нужно.  Он  был  набит  разными  машинами,
изобретениями и всякой всячиной. Ну, и миркатами, конечно.
     Мостик  находился  далеко,  в  середине  крейсера,  и  его   окружали
бесчисленные оболочки, изолируемые друг  от  друга  в  случае  повреждения
корабля в космосе. А сам мостик представлял собой  нечто  вроде  остальной
пещеры, полной изображений, которые проецировал  сюда  компьютер  крейсера
при  помощи  датчиков,  щупов  и  видеокамер,  и  приборов,   определяющих
скорость,  продолжительность  полета  и  местонахождение  в  пространстве.
Огромные  безобразные  миркаты  следили  за   показаниями   приборов.   На
возвышении  посреди  пещеры  стоял  командир  -   миркат,   превосходивший
размерами всех остальных.
     Невидимые  за  экранами,  мы  миновали  охранника  у  ограды   вокруг
возвышения, поднялись и остановились за спиной командира. Некоторое  время
мы просто наблюдали за ним - за тем, как он  делает  все  то,  что  должен
делать командир, чтобы заставить крейсер двигаться вперед. Большей  частью
его действия заключались в том, чтобы выпячивать брюхо и корчить  свирепые
гримасы всем миркатам по очереди. Тем,  которые  действительно  занимались
делом.
     Сидя в каюте, в глубине корпуса, где мы его спрятали. Маленький  Джон
мысленно обратился ко мне: "Я совсем изнемог, Альтаир".  Мысленный  сигнал
был очень слабый.
     Я снял экран с Ионны Веррет и Уилла  Хоклайна,  но  свой  оставил  на
месте. Казалось, прошла вечность, пока они стояли на виду у всех, не  зная
об этом. Командир расхаживал взад-вперед, не замечая  их.  Потом  один  из
миркатов посмотрел вверх, застыл  на  мгновение  и  медленно  поднялся  со
своего хвоста (миркаты сидят на хвостах). Еще один миркат  поднял  голову,
вытаращил глаза и встал. Потом то же самое сделал  третий.  Они  принялись
бормотать что-то, совещаясь между собой с  таким  видом,  словно  им  было
страшно обратиться к своему командиру.
     Прошло ой сколько времени, пока командир, наконец, решил  оглянуться.
Сзади стояли Ионна Веррет и Уилл Хоклайн и с улыбкой смотрели ему в глаза:
они уже привыкли к своей невидимости и не знали, что теперь-то их  отлично
видно.
     Огромная  пасть  командира  медленно  раскрылась;  так  же   медленно
поднялась правая рука. Он указал когтем на  Ионну  Веррет  и  произнес  на
земном языке:
     - Ты! Это ты исчезла!
     И только теперь Ионна поняла, что он видит ее:
     - Альтаир! Альтаир! - вскричала она, но я  ничего  не  ответил.  Уилл
Хоклайн протиснулся вперед. Возможно, он думал, что  по-прежнему  невидим,
или хотел защитить Ионну и напасть на командира, или и то и другое  сразу.
Так или иначе, но командир дал Уиллу понять, что  видит  и  его  тоже.  Он
махнул в сторону юноши своей когтистой лапой.
     - Ты! Я видел твое изобретение  с  Земли.  Центр  Времени...  ты  там
Координатором. Уилл Хоклайн!
     Он резко обернулся и завопил:
     - Вот что нам нужно! Устройство обратного времени у  него  в  голове!
Взрывайте планету! Уничтожьте Землю!
     - О, Альтаир! - слабый крик Ионны был  последним  звуком,  который  я
услышал, когда крейсер завис над Землей и один из миркатов  хлопнул  рукой
по панели управления в том месте, где  было  изображение  планеты.  Панель
развалилась.
     Спиральная круговерть, черная вспышка и  тошнотворное  головокружение
от полета в режиме нулевого времени.
     Из корпуса крейсера вырвались  грозные  молнии,  красные  с  ближнего
конца и голубые с дальнего, зеленые снизу и желтые сверху. Они  слились  в
поток сверкающей белизны, который вонзился в самое сердце планеты, разнеся
ее на части и превратив в маленькую пылающую звездочку.
     А планетой этой оказался Орел, и вместе с  ней  погиб  Мозгоскоп,  из
кого бы он там ни состоял. И никогда больше этим тварям  не  суждено  было
летать к другим мирам, чтобы захватывать и губить их.
     Но, мальчики и девочки... Я  стоял  рядом  с  землянами,  поглощенный
разноцветным сиянием,  и  не  мог  дышать  от  потрясения  и  горечи.  Да,
Мозгоскопа больше не было. Да, отныне он не будет угрожать нам или  Земле,
или еще кому-нибудь. Но Орел с его маленькими зверьками, с его  веселой  и
настырной травой, с его буйством морской жизни - теперь Вселенная утратила
всякую надежду на расцвет и развитие этой жизни. Разумеется, миров  много,
и другой жизни также очень много. Но даже сделав доброе  дело,  вы  всегда
должны задумываться о том, что,  возможно,  существовал  и  другой  способ
добиться благой цели. Такой способ, который не повлек бы за  собой  ничьей
гибели.
     Мы смотрели как умирает Орел. Кора планеты закипала  слой  за  слоем;
лава, взрывы газа, разнесенные на куски горы, сумасшедшие ветра и  океаны,
изливающиеся в  космическую  бездну.  Плевать  на  Мозгоскоп,  плевать  на
миркатов. Я оплакивал этот мир и всю существовавшую в нем  жизнь,  которая
отныне будет существовать лишь в нашей памяти.
     А миркаты... Что говорить о миркатах, когда даже  я  чувствовал,  как
разрывается мое сердце, как меня  трясет  от  этого  зрелища?  Представляю
себе, с каким чувством смотрели они на ужасную гибель своей родины.
     Я огляделся по сторонам и... и тут произошло нечто  невероятное.  Как
только погиб Мозгоскоп,  все  миркаты  куда-то  исчезли.  Их  исчезновение
сопровождалось легкими хлопками, и до нас наконец дошло, что каждый из них
был  лишь  изображением,  осязаемым  изображением  мирката,  живущего   на
планете. А когда не стало живых миркатов, не стало и их изображений.
     - Спасибо,  Маленький  Джон  N_5,  -  мысленно  сказал  я  и  услышал
мысленный же ответ:
     - Могу я, наконец, уснуть?
     - Спи, дружище.
     Я снял экран. Ионна и Уилл посмотрели на меня так, словно  не  знали,
что сказать.
     - Какое-то время вам из-за меня приходилось туго, я знаю, -  произнес
я. - Но мне нужно было доставить вас на мостик  живыми  и  здоровыми,  так
чтобы вас не убили по  дороге.  Я  хотел,  чтобы  командир  увидел  вас  и
подумал, что вы захвачены в плен. Это был  единственный  способ  заставить
его взорвать планету, прежде чем он узнал бы, что  сделал  Маленький  Джон
N_5.
     - Пятый! Где Пятый? Что он сделал?
     - Нечто такое, чего не могли бы сделать ни вы, ни я.  Все  команды  в
таких больших  горшках  отдаются  через  компьютер.  А  командир  приказал
взорвать планету и возвратиться на Орел,  Маленький  Джон  вдумал  себя  в
компьютер и дал такой  приказ:  "Вернуться  на  Орел.  Взорвать  планету".
Сейчас он спит там, где мы его оставили. Пускай себе спит. Он уже проложил
курс на Землю. Вам достаточно коснуться вон той маленькой лампочки...  Да,
верно, вон той зеленой, и вы отправитесь в путь. Только не забудьте сперва
послать сообщение, чтобы Земля не уничтожила крейсер, как только он  будет
обнаружен.
     - Ты полетишь с нами?
     - Ой, нет, - ответил я, - у меня много дел дома, Уилл. Ты  уже  почти
научился  восприятию...  Попробуй  освоить  это  искусство  до  конца.  Не
торопись. Эта маленькая зеленая лампочка подождет.
     Они стояли, глядя друг другу  в  глаза.  Стояли  долго  и  наконец  я
увидел, что он начал воспринимать. Сначала до него  дошло,  что  чувствует
она, а потом Уилл понял и принял  то,  что  чувствует  он  сам.  Я  вызвал
мозговую сеть и отправился домой, чтобы рассказать вам эту историю.
     Час рассказа кончился. Копошась, скользя, извиваясь, яркие как бисер,
мягкие, гладкие детеныши  двинулись  обратно  к  океану,  к  своим  уютным
постелькам. Завтра они начнут играть, крича: "Я  -  Альтаир!"  -  "А  я  -
Ионна!" - "Я - Уилл!"
     Для чего же еще нужны сказки?



   Теодор Старджон
   Скальпель Оккама


   Перевод Я. Берлина


   У Джо Триллинга был необычный способ добывать себе
средства к существованию. Зарабатывал он неплохо, хотя,
конечно, не то, что в большом городе, там он, надо полагать,
греб бы лопатой. Зато он жил в горах, в полумиле от
живописной деревушки, на свежем воздухе, вокруг раскинулись
рощи - сосна, береза и горный лавр. Конкурентов у него было
немного, заказов он получал больше, чем мог выполнить. Жена
и детишки всегда рядом. Образ жизни Джо вел полуночный:
когда семейство укладывалось спать, он спокойно, без помех
занимался своим делом. Короче, он был счастлив.
   Однажды ночью, точнее, очень ранним утром его спокойствие
было нарушено Тук-тук, тук... тук... Стучали в окно:
точка-тире, тире... тире... Джо замер, узнав этот знакомый
ему с детства сигнал. Он увидел лицо за окном и набрал
полные легкие воздуха, готовясь издать радостный вопль,
который, наверное, разбудил бы дремлющего постового пожарной
команды в деревушке. Но палец, прижатый к губам, заставил
остановиться, и он бесшумно выдохнул воздух. Палец поманил
его. Джо круто повернулся, погасил горелку, глянул на шкалу
манометра, записал что-то, выключил свет и бесшумно рванулся
к двери. Выскользнув наружу, он осторожно прикрыл дверь и
стал вглядываться в темноту.
   - Карл!
   - Тсс!
   Карл был недалеко, на опушке рощи. Джо подошел к нему, и
они принялись дубасить друг друга и шепотом, потому что
этого требовал Карл, обзывать последними словами. Это
означало: "Я рад к тебе прикоснуться, я люблю тебя".
Какой-нибудь случайный наблюдатель не мог бы понять, что,
собственно, тут происходило. Но они были мужчины и родные
братья, поэтому колотили друг друга по рукам и по плечам и
выражались самым непечатным образом, пока наконец и эти
слова оказались недостаточны, чтобы выразить все, что их
переполняло, и теперь они просто стояли и широко улыбались,
глядя в глаза друг другу. Потом Карл Триллинг мотнул
головой в сторону дороги, и они пошли туда.
   - Я не хочу, чтобы Хейзел услышала нас, - сказал Карл. -
И вообще никто не должен знать о моем приезде. Садись в
машину. Тут мы можем поговорить по душам. Честно говоря, я
просто боюсь этого поганца.
   - А-а... - протянул Джо. - Как поживает великий
человек?
   - Плохо. Но только речь идет о другом поганце. Великий
человек просто богаче всех в мире, но я его не боюсь,
особенно сейчас. Я говорю о Ктивленде Уилере.
   - Это кто еще такой?
   Они уселись в машину.
   - Не моя, взял напрокат, - сказал Карл. - Точнее, вторая
прокатная машина сегодня. Прилетел на служебном самолете,
сел в служебную машину, пересел в прокатную, а потом уже в
эту. Теперь я более или менее уверен, что меня не
подслушивают Вот тебе и ответ на вопрос, кто такой Кливленд
Уилер. А кроме того, он - человек у трона. Второе лицо.
Многогранный гений. Акула-людоед.
   - Второе лицо... - повторил Джо. - Старик, значит,
сдает?
   - Официально и строго секретно - количество гемоглобина в
крови у него четыре грамм процента. Это говорит вам
что-нибудь, уважаемый доктор?
   - Еще бы, дорогой доктор. Голодная анемия. Да-а, самый
богатый человек в мире - и умирает с голоду.
   - Старость... упрямство... плюс одержимость... Так ты
хочешь послушать про Уилера?
   - Рассказывай
   - Счастливчик. Всем наделен от рождения. Медальный
профиль. Мускулатура Микеланджело. Очень рано открыт
наблюдательным директором начальной школы, направлен в
частную школу, там повадился по утрам ходить в учительскую и
рассказывать, что прочитал и о чем размышлял. Потом
назначили отдельного учителя заниматься с ним, ходить с ним
по всюду и все такое. В двенадцать лет - средняя школа,
легкая атлетика, баскетбол, футбол, прыжки в воду - по всем
видам высшие показатели. Вот так. Закончил он школу за три
года, аттестат с отличием. Все учебники прочитывал в начале
каждого семестра и больше уже их не раскрывал. Из всех
привычек самой прочной у него была привычка преуспевать. В
колледже все шло так же успешно. Он буквально глотал
знания. Популярность огромная. Окончил, конечно, опять с
самыми высокими баллами.
   Джо Триллинг, который, как тяжело груженный вол,
переползал с курса на курс в колледже и на медицинском
факультете, пробормотал с завистью:
   - Видал я двух-трех таких.
   Карл мотнул головой:
   - Да, Клив Уилер был уж так устроен от природы. Он себя
чувствовал как четырехсотсильный автомобиль среди
малолитражек. Когда требовалось, он и мускулы свои пускал в
ход, я хочу сказать - лез в драку самым настоящим образом.
В общем, на все руки парень. Ну конечно, работу ему искать
не пришлось, мог выбирать любую карьеру. Поступил он в
архитектурную фирму - там могли пригодиться его
математические и технические знания, административные
способности, представительность, знакомство с искусством.
Само собой, быстро взлетел на самую верхушку и стал
совладельцем фирмы. Мимоходом получил докторскую степень.
Удачно женился.
   - Счастливчик, черт возьми! - сказал Джо.
   - Да, счастливчик, это точно. Ты слушай. Уилер, значит,
стал совладельцем, и дело свое он знал, но одних знаний и
таланта бывает недостаточно, чтобы оградить человека от
жадности людской, от непроходимой глупости и избежать
встречи с несчастьем или неудачей. А случилось вот что:
два его партнера заключили незаконную сделку. Уилер почуял
что-то неладное, пошел к ним, поговорил. Они сказали
"да-да", а сами продолжали свои махинации, притом такие, что
Уилер не мог даже и вообразить. Видишь ли, способности,
высоконравственное воспитание и хорошее образование дают
много, только вот не избавляют от наивности. Клив Уилер был
невинен как младенец.
   В общем, катастрофа, которой опасался Клив, произошла, но
все оказалось куда хуже, чем он предполагал. У таких
делишек есть одна особенность - когда они вылезают на
поверхность, то тянут за собой кучу других грязных дел
Фирма, конечно, разорилась. Клив Уилер ни разу в жизни не
терпел неудач, так что в этом деле у него практики не было.
Любой мало-мальски разумный человек вовремя понял бы: пора
уносить ноги. Но, я полагаю, такой ход даже не пришел
Уилеру в голову.
   Карл Триллинг внезапно расхохотался и затем продолжал:
   - В одном из романов любопытно описаны лесной пожар и
бегство животных, спасающихся от огня. Лисы и кролики
бежали рядом друг с другом, совы летели при дневном свете,
чтобы опередить пламя. Так вот, там описан один жук,
медленно ползущий по земле. Он натыкается на горящий
участок, останавливается, шевелит усами и сворачивает в
сторону - решает обойти пространство, охваченное пожаром. -
Тут Карл снова рассмеялся. - В этом-то и заключается то
особое свойство, которое отличает Кливленда Уилера, помимо
его мускулатуры, ума и всяческих талантов. Окажись он на
месте этого жука, Уилер не отступил бы и не стал спасаться
бегством: обошел бы пожар стороной и продолжал идти вперед.
   - Что же он сделал? - спросил Джо.
   - Он не отступился от прогоревшей фирмы. Использовал
все, чем только располагал - свой ум, авторитет, свою
репутацию и все свое состояние. Он влез в долги и работал,
работал... Спал не более четырех часов в сутки, но фирму
все-таки спас. Очистил ее от всякой дряни, перестроил снизу
доверху. А когда дело пошло на подъем, он потерял свою
жену.
   - Ты же сказал, будто он удачно женился.
   - Он женился на девушке из тех, что выходят замуж за
преуспевающих молодцов Думаю, она была в общем-то милая
девушка, и, пожалуй, ее не следует осуждать, ведь она не
привыкла к неудачам, как, впрочем, и сам Уилер. Правда, ему
удалось обойти пожар стороной. Он мог позволить себе
снимать лишь одну комнату, ездил по делам на автобусе. Она
этого просто не умела, а потом, как всегда бывает с такими
женщинами, где-то рядом притаился отвергнутый претендент...
   - Как он это перенес?
   - Тяжело. Ведь он и женился точно так же, как играл в
футбол или сдавал экзамены, - с полной отдачей. Этот удар
ему было труднее пережить, чем все прочие события. Но Клив
Уилер не бросил своего дела. Его ничто не могло остановить,
пока не были оплачены все счета до последнего цента. И все
проценты. Он не остановился, пока чистая сумма всех активов
не достигла той самой цифры, какая была прежде, до того, как
его бывшие партнеры начали выедать ее сердцевину. И, едва
это произошло, он бросил фирму. Понимаешь, послал ко всем
чертям! Продал буквально за бесценок.
   - Все-таки сорвался под конец?
   Карл Триллинг насмешливо взглянул на брата:
   - Сорвался? Смотря что под этим понимать... Ты в силах
представить себе: у Клива Уилера, может, и цель-то была -
прийти к нулю? В конце концов, что такое успех? Человек
принимает решение, чего ему достичь, и затем добивается
этого.
   - В таком случае, - задумчиво сказал Джо, - самоубийство
тоже успех.
   Карл долго и пристально смотрел на него.
   - Справедливо, - сказал он и тоже задумался.
   - А потом, - спросил Джо, - почему все-таки нуль?
   - Я давно пытаюсь понять Клива Уилера, да ведь под
черепную крышку человеку не заглянешь. Не знаю, но
догадываюсь. Он не хотел никому быть обязанным, не хотел
оставаться даже в пустяковом долгу. Я бы сказал так: он
хотел уйти, но уйти на своих собственных условиях.
   - Дошло, - сказал Джо.
   А Карл Триллинг глядел на него и думал. Самая приятная
черта у старины Джо - он умеет ждать. Сколько лет разлуки,
почти никакой переписки, кроме поздравительных открыток ко
дню рождения, и то не всегда, - и все же вот он здесь,
рядом, такой же, как прежде, будто мы и не разлучались. А я
ведь не приехал бы, не будь это так важно для меня и не знай
я наперед: он мне поможет. Обо всем этом мы не сказали ни
слова. Да и к чему? Пусть я даже нарушу какие-нибудь