уста.
     - Твой эль тоже был горький?
     - Да.
     - Как ты себя чувствуешь? Тебе не больно смотреть на свет?
     - Я очень устал, я никогда не уставал так после обычного поединка. И... - Саймон нахмурился. - Странно, но мои ребра не болят.
     Мэг закрыла глаза от ужаса. Украденного яда хватило бы для того, чтобы убить все население Блэкторна. Саймон просто мало выпил, а Доминик выпил достаточно для того, чтобы тут же умереть.
     - Пошли человека к вашей свите, - сказала Мэг. - Узнай, все ли рыцари здоровы. Эль был отравлен.
     Саймон открыл дверь и выглянул в залу. Оруженосец Доминика сидел, обхватив голову руками, на том же месте, что и час назад, когда его господина принесли в комнату. На его лице был написан страх.
     Мэг взяла лекарство из корзины. Она налила несколько капель в чашу с водой. Но Доминик такой большой и сильный! Она добавила еще немного. Поставив бутылку на стол, Мэг подошла к лежащему на постели Доминику.
     - Доминик, - позвала она, с трудом сдерживая волнение, - вставай! Твой брат в опасности!
     - Я в опасности? - удивился Саймон, стоя за спиной Мэг.
     - Нет. Но ты слишком много значишь для Доминика. Может быть, эти слова дойдут сквозь боль до его сознания.
     Саймон опять удивился проницательности Мэг. Он молча смотрел, как она трясла Доминика.
     Вдруг она взмахнула рукой. Саймон машинально подался вперед, чтобы помешать ей ударить Доминика. Звук пощечины эхом прокатился по комнате.
     - Доминик! - почти кричала Мэг. Она снова ударила его. - Послушай меня! Ты должен проснуться! Саймон попал в беду! Ему нужна твоя помощь!
     Доминик слабо шевельнулся. По щекам Мэг текли слезы. Она еще раз с силой ударила его.
     - Властитель! Твой брат ранен! Замок в осаде! Проснись же!
     Рука Доминика судорожно потянулась к мечу, но опять безжизненно упала. Мэг, затаив дыхание, следила за ним.
     Но он больше не двигался.
     - Все бесполезно, - прошептала Мэг. - Его не разбудить словами.
     Саймон выругался.
     - Быстро! - приказала ему Мэг. - Подними его так, чтобы он мог пить.
     Саймон осторожно приподнял брата. Мэг поднесла чашу к губам Доминика. Жидкость стекала по подбородку. Голова Доминика упала на левое плечо, и вся драгоценная влага вылилась изо рта. Мэг опять и опять пыталась влить ему в рот лекарство.
     - Он проглотил! - воскликнул Саймон.
     - Но почти все лекарство вылилось. Я ничего не смогу сделать, если так будет продолжаться.
     - Ты можешь сделать еще лекарство?
     - Оно будет готово только через две недели. Травы еще не созрели.
     - Боже мой! - простонал Саймон. - Так ничего нельзя сделать?
     Мэг не ответила. По ее щекам текли слезы. Она понимала, что, если умрет Доминик, Блэкторну придет конец.
     "Опять война. Но Господь сказал человеку, что всему свое время под небом. И в Блэкторне было время ненавидеть, убивать и плакать. Но когда же придет время любить, радоваться и смеяться"?
     Она влила еще немного лекарства в рот Доминика. Но он не смог проглотить.
     Саймон с проклятием бросил кованые рукавицы на пол и заметался по комнате, как раненый волк.
     - Подумай, - просил он Мэг. - Попробуй помочь ему. Может, взять ложку?
     - Прикажи принести ее.
     Но ее голос звучал безнадежно. Нужно было еще много лекарства. Тут в голову ей пришла счастливая идея.
     "Пей из моего рта, соколенок".
     Лекарство было очень сильное. Даже если держать его во рту, можно умереть. Если хотя бы немного лекарства попадет внутрь, то смерть неизбежна.
     Но Доминик умрет, если она ничего не сделает сейчас же. Сейчас же!
     - Останься здесь, Саймон!
     Удивленный, он подошел к Мэг.
     - Помоги мне поднять его, - попросила она.
     Вдвоем они приподняли голову и плечи Доминика. Подбородок уткнулся в грудь.
     - Запрокинь ему голову, - сказала она. - Нет, не так. Как будто он смотрит вдаль. Держи так.
     Теперь Саймон не будет подозревать ее. Мэг набрала полный рот янтарной жидкости. Открыв рот Доминику, она капнула немного лекарства ему на язык. Доминик проглотил его.
     - Боже мой! - воскликнул Саймон.
     Опять и опять Доминик пил из ее рта. Все шло прекрасно.
     Мэг становилась увереннее с каждым разом. Теперь она не капала жидкость, а лила ее маленьким ручейком, пока не кончилось все лекарство.
     Саймон зачарованно смотрел на Мэг. Он был не прав. Это были только злые сплетни. Мэг любила своего мужа. Хоть брак и не нравился Саймону, Доминик и эта ведьма были очень привязаны друг к другу. Она была так нежна к нему, как бывает нежна мать к своему единственному ребенку.
     - Он дышит все слабее! - воскликнула Мэг.
     Саймон с ужасом увидел, что Доминик действительно дышит очень слабо.
     - Не вовремя! - твердила Мэг. - Не вовремя!
     Она бросила бутылку на пол и опять стала трясти Доминика за плечи.
     - Дыши! Ну, дыши же!
     Вдруг Маг прильнула к губам Доминика.
     - Дыхание жизни, - прошептала она, - возьми его.
     Она помогала Доминику вдыхать воздух сильными толчками.
     Саймон смотрел, как Мэг боролась за каждый вдох своего мужа. Его поразила ее решимость.
     - Он дышит? - Мэг тяжело дышала.
     - Очень медленно, но глубоко.
     Мэг почти рыдала. Она оторвала губы от губ Доминика. Он был уже не так бледен. Кожа стала теплее, но дыхание все еще слабо.
     Мэг очень боялась. Лекарство из недозрелых трав в два раза сильнее обычного.
     - Сэр, - сообщил вошедший Джеймсон, - некоторым из рыцарей нездоровится, но никто особо не жалуется. Они говорят, что эль был слишком крепкий.
     Саймон посмотрел на Мэг.
     - Если бы доза была смертельной, то они уже умерли бы, - сказала она.
     - Ступай! - приказал Саймон. - Мы пошлем за тобой, если ты понадобишься.
     Но оруженосец не уходил.
     - Сэр?
     - Доминику уже лучше, - фальшиво улыбнулся Саймон. - Скажи людям, что завтра их господин будет здоров.
     Джеймсон вздохнул с облегчением.
     - Спасибо, сэр!
     Он хотел уйти, но вдруг опять вернулся.
     - Томас Сильный хочет узнать, нужно ли утром опустить мост.
     - Нет, - беспечно ответил Саймон, - я не собираюсь никуда ехать.
     - Хорошо, сэр!
     Под пристальным взглядом Саймона оруженосец вышел из комнаты. Когда Саймон опять повернулся к Мэг, ее бледное лицо было искажено ужасом. Ее руки лежали на сердце Доминика. Она прислушивалась к его дыханию.
     - Слишком редкое, - прошептала она. - Он умрет. Я должна сделать это.
     - Что? Я ничего не понимаю.
     Но Мэг не слышала его. Она поднялась на ноги. Подобрав с пола пустую бутылку, Мэг наполнила ее водой и хорошенько встряхнула. Она опять открыла рот Доминика. Саймон отошел в сторону, Доминик снова пил из ее рта.
     Каждый следующий глоток Доминика был активнее. Сердце разгоняло лекарство по телу. Болезнь отступала. Губы Доминика зашевелились. Он был похож на ребенка, сосущего молоко.
     Последняя капля упала с губ Мэг. Она выпрямилась. Тут Мэг заметила, что Саймон смотрит на нее со смешанным чувством сострадания и удивления, и покраснела. Не говоря ни слова, она прополоскала рот. Но было поздно. Лекарство попало в кровь. Она зашагала по комнате, и ее золотые колокольчики радостно запели. Мэг становилось все хуже. Она схватила бутылку и сжала ее руками, чтобы облегчить боль.
     Саймон посмотрел на брата, потом на Мэг.
     - Что теперь?
     - Ждать.
     - До каких пор?
     - Пока он не умрет или не очнется, - просто сказала Мэг.
     Саймон посмотрел на бутылку, которую держала Мэг. Она была пуста.
     - Что вероятнее?
     - Не знаю, - прошептала Мэг. - Он должен был умереть несколько часов назад.
     - Несколько часов назад?
     - Да. Тогда - от яда. А теперь - от лекарства. Оно очень сильное, а доза велика. Но меньшая не подействовала.
     - Поэтому ты так волнуешься?
     Мэг кивнула.
     - А как же ты? - спросил Саймон.
     - Не знаю. Если Доминик очнется, а я умру... Дай ему воды, и пусть он пьет ее, сколько сможет. Его тело очистится от яда.
     Саймон опустил брата на подушку и подошел к Мэг.
     - А ты?
     - Я не такая сильная, как он. Забота и беспокойство Саймона почему-то рассмешили Мэг. Ее сердце начинало громко стучать.
     - Не волнуйся. Лекарство быстро... усваивается...
     Отрывистая речь и быстрое дыхание выдали ее.
     - Это должен был сделать я. Или это глендруидская тайна?
     Мэг нервно рассмеялась и опять зашагала по комнате, и повсюду раздался отчаянный звон.
     - Глендруидская тайна? Нет, этому меня научил Доминик.
     Саймон не понял ее.
     - Мой муж очень хотел иметь сына. Он соблазнял меня таким образом.
     Колокольчики громко разговаривали между собой. Но их голоса звучали не так, как обычно. Или слух уже изменял Мэг?
     - Но я не могу подарить ему сына. Когда Доминик узнает об этом, он возненавидит меня.
     Отчаянный крик колокольчиков заставил Саймона покрыться холодным потом.
     - Глендруид, - говорила Мэг. - Проклятие и надежда. Глендруидские девушки дарят проклятие. Ни одна из них пока еще не подарила надежду.
     Мэг дышала, как загнанная лошадь. Ее шаги становились все быстрее. Задыхаясь и дрожа, Мэг из последних сил старалась не упасть. Лекарство, как молния, ударяло по ее сердцу.
     Саймон подхватил Мэг. Она задыхалась. Началась агония. Саймон понял, что он был несправедлив к жене брата.
     - Прости меня, - сказал он с дрожью в голосе. - Я думал о тебе плохо. Ты просто молодец.
     Но Мэг уже ничего не слышала. В ее голове гремела безумная музыка. Она стала бы рвать на себе волосы, если бы Саймон не схватил ее за руки. Казалось, что она не понимала, что делала. Сжав зубы, Мэг старалась не шевелиться, чтобы лекарство быстрее покинуло ее тело.
     И вдруг агония кончилась. Со вздохом облегчения Мэг расслабилась.
     - Мэг? - Саймон забыл, что он говорил со своей госпожой.
     - Худшее уже позади, - шепнула она. Ее охватила слабость.
     Слабый стон раздался с постели. Мэг бросилась к мужу.
     - Доминик! - закричала она.
     Его глаза были открыты, но он не видел ее. Изо рта его вылетали бессмысленные звуки.
     Мэг вскрикнула от ужаса.
     - Боже мой! Я спасла его тело, но разум его умер!

     Глава 18

     Какое-то время Саймон был в замешательстве, но вдруг с облегчением рассмеялся:
     - Мэг, ты спасла и его тело, и его разум.
     - Что ты говоришь?
     - Хоть я и ненавижу турок, но сейчас их речь звучит для меня как музыка.
     Мэг испугалась. Неужели Саймон тоже сошел с ума?
     - Он говорит по-турецки, Мэг. - И Саймон снова засмеялся.
     Как он похож на Доминика!
     - По-турецки? - удивилась Мэг. - Значит, это связная речь?
     - Вот именно!
     - Ну и что же он говорит?
     Саймон прислушался, потом посмотрел на Мэг. Он явно не хотел передавать то, что понял.
     - Ну, он говорит о каких-то предках султана.
     - О каких предках?
     - Что-то о паше Осле, султане Обезьяне, господине Сопли...
     - Ты что, тоже сошел с ума? - в отчаянии закричала Мэг.
     Саймон улыбнулся, и сердце Мэг почти перестало биться. Эта улыбка! Как она похожа на улыбку Доминика! Боже! Ведь она могла не увидеть ее уже никогда! Мэг согласилась бы носить колокольчики и есть из рук мужа хоть всю жизнь, лишь бы он был жив и здоров.
     - Султан был не очень приятным человеком, - сказал Саймон.
     Поток нечленораздельных слов Доминика заставил их опять повернуться к нему. Мэг разобрала имя Саймона. Она села на постель и взяла Доминика за руку.
     - Успокойся, милый. Все хорошо.
     - Саймон, Саймон! Он в плену!
     Доминик почти кричал. Саймон взял его руку.
     - Я здесь. Ты уже спас меня. Я в порядке, брат, и ты тоже.
     Доминик опять вскрикнул, но уже не так беспокойно.
     - Что произошло в Иерусалиме? - тихо спросила Мэг.
     - Двенадцать рыцарей попали в плен. Я был одним из них. Нас подарили султану. Никто не мог выговорить его имя, и мы называли его Вельзевул. Доминик спас меня и всех остальных рыцарей, но заплатил за нас очень дорого.
     Мэг внимательно посмотрела на Саймона. Она чувствовала, что он что-то недоговаривает.
     - Что ты хочешь сказать?
     - Султану было плевать на двенадцать неверных. Он хотел испытать храбрость только одного христианина.
     - Доминика? - прошептала Мэг.
     Саймон кивнул.
     - Да. Доминика Ле Сабра.
     - И что же случилось?
     - Доминик заплатил за нас собой.
     Глаза Мэг расширились от ужаса.
     - Бог мой! - проговорила она.
     - Бог тут ни при чем. Я не знаю такого жестокого человека, как Вельзевул. Люди бывают разные, Мэг. Кто-то любит женщин, кто-то мужчин, а кому-то нравится причинять боль. Вельзевулу нравилось мучить и убивать людей, которые были сильнее и благороднее его самого. Он был в этом мастером.
     Мэг содрогнулась.
     - Посмотри на его руку, - сказал Саймон. - Если бы ты знала Доминика как мужа, ты бы увидела шрамы на всем его теле.
     Рука Доминика была больше руки Мэг, сильная и тяжелая. Рука воина, но с какой нежностью он касался Мэг!
     Кончиками пальцев Мэг провела по шрамам. Ее внимание привлекли пальцы Доминика. Такие пальцы бывают обычно у дровосеков: ногти когда-то были изувечены, потом зажили, но остались изуродованными.
     - То же и с другой рукой, - произнес Саймон. - Это было самым невинным развлечением султана - вырывать Доминику ногти.
     - Как он освободился? - с трудом выговорила Мэг, едва сдерживая слезы.
     - Когда в христианских землях узнали об этом, собралось большое войско, которое разгромило султана.
     - А он сам?
     - Он был мертв, когда его нашли.
     Саймон опять что-то недоговаривал.
     - Как он умер? - полюбопытствовала Мэг.
     - Это трудно себе представить. Видишь ли, когда у султана не было неверных для пыток, он отправлялся развлекаться в гарем. Пока воины султана обороняли дворец, Доминик схватил его, затолкнул в помещение, где находились наложницы, и запер дверь.
     Мэг была потрясена. Саймон улыбнулся.
     - Мой брат, - сказал он, - разбирается в людях. Он хорошо понимал, что никто не придумает для султана более жестокого наказания, чем его наложницы. Они всю жизнь ждали такого случая.
     Доминик заметался по постели. Он ругался по-английски и по-турецки, проклинал какого-то Роберта Рогоносца.
     - Кто это? - полюбопытствовала Мэг, посмотрев на Саймона.
     - Роберт женился на норманнке, выросшей на Сицилии. Она любила мужчин. Очень любила. Роберт приревновал ее к Доминику и навел нас на вражескую засаду.
     - Доминик был ранен?
     Саймон кивнул.
     - Он убил Роберта и с тех пор оказывает покровительство Мари. Только его авторитет и предотвращает ссоры между рыцарями.
     Мэг нахмурилась, услышав, почему Мари очутилась среди приближенных Доминика.
     - Как это благородно со стороны Доминика - он сделал ее вдовой, но не оставил без защиты, - произнесла она с издевкой.
     - Но не мог же он продать ее в гарем султану!
     - Ну почему же? Это ее призвание.
     - Ты должна быть благодарна ей.
     Мэг так злобно взглянула на Саймона, что ему пришлось сдержать улыбку.
     - Без ее помощи - и без темпераментной Эдит, конечно, - рыцари кинулись бы искать утех за стенами замка. А здешние девушки не любят норманнов.
     - Дай им время, - сухо проговорила Мэг. - Ваши рыцари так красивы, что наши девушки скоро сдадутся.
     - Ты думаешь? - спросил Саймон серьезно.
     - А что? В темноте нельзя отличить норманна от сакса.
     Саймон рассмеялся.
     - У вас с Домиником будут веселые дети, Мэг. Ему это пойдет на пользу, а то он стал слишком серьезен после Иерусалима.
     Улыбаясь, Мэг отвернулась и наполнила водой чашу. Но когда холодный металл коснулся губ Доминика, он отодвинулся.
     - Мой брат бредит, но он с ума не сошел. Ему приятнее пить из теплых губ, чем из холодной посуды.
     Мэг набрала полный рот воды и наклонилась к Доминику. Он сразу же жадно потянулся к ее губам. Выпив почти две чаши, Доминик опять заметался и начал бормотать по-английски.
     - Кровавый убийца... Джеймс убит... Джон Малыш тоже убит. И Ивар Язычник убит. Стюарт Красный...
     Доминик говорил скороговоркой, как будто читал молитву. Мэг наклонилась к нему и стала поглаживать по голове. Его слова не были бредом - они напоминали о кровавых битвах, жестоких муках, предательстве друзей и голодных детях в осажденной крепости. Каждое новое имя заставляло сердце Мэг кровоточить.
     "Должно быть время любить!"
     Вдруг Доминик закричал:
     - Ты слышишь меня, Саймон? Должно быть время любить!
     Он словно прочитал мысли Мэг.
     - Да, - ответил ему Саймон. - Ты принесешь мир на свою землю, я в этом уверен.
     Раньше Мэг никогда не видела Доминика страдающим - он умел скрывать боль. Теперь ей открылся совсем другой человек, которого метаться по постели заставлял не только яд, но и израненный дух.
     "Он был так добр. Он не требовал, а просил. Он мог бы в мгновение ока расправиться со всеми обитателями замка, но не сделал этого.
     Мир, а не война.
     Господи, если бы я могла исполнить его самое заветное желание!"
     Но это было невозможно. Только любовь снимет проклятие с рода Глендруидов. И любить должна Мэг.
     "Но я никогда не смогу полюбить мужчину, который не любит меня".
     Мэг поднесла руку Доминика к своим губам. Слезы капали на его ладонь. Все надежды Доминика напрасны. Все надежды Глендруидов напрасны... Мэг ждала та же участь, что и всех женщин ее рода.
     Проклятие!
     - Доминик сильно изменился, побывав в плену, - тихо сказал Саймон. - Он всегда был хорошим воином, но теперь ему нет равных. Для него важно не только победить, но победить без жертв. А когда жертвы неизбежны...
     Саймон на минуту замолчал, потом опять заговорил:
     - Если жертвы неизбежны, то поле боя напоминает кровавое месиво.
     Мэг прижалась губами к руке Доминика.
     - Он стал удивительно спокоен, - продолжал Саймон, - и поклоняется только одному богу - разуму. Поэтому Доминик никогда не демонстрирует своей силы. А дуракам он только показывает краешек меча, и этого оказывается достаточно.
     Мэг опять поцеловала руку Доминика. "А что он сделает со мной за то, что я нарушила клятву?"
     - Когда Доминик вырвался из плена, - говорил Саймон, - он поклялся уехать подальше от власти и гнева королей, пап и султанов. Он мечтал о своей собственной земле, в которой не будет места голоду, нужде, страданиям. И еще он мечтал о знатной женщине, достойной матери его детей.
     - Чтобы его род не угас. - произнесла Мэг.
     - Чтобы не угасла его мечта. Чтобы у его земли были защитники.
     Благородство помыслов Доминика поражало Мэг. Она вглядывалась в лицо мужа. Судьба посмеялась над ним, выбрав ему в жены дочь Глендруидов. Ее сердце изнывало от боли.
     "Теперь у тебя есть земля, есть знатная жена. Но сыновей не будет. Почему Господь не послал тебе другую женщину?"
     - Ты родишь ему сыновей? - спросил Саймон.
     Вместо ответа Мэг тихо заплакала. Саймон рассказывал ей о жизни Доминика, а она сидела неподвижно, целуя руки мужа.
     Мэг слушала о кошмаре, через который пришлось пройти Доминику, о его мечтах. Ей вспомнилось, как он выехал из тумана и приблизился к Блэкторну много дней назад. Тогда он показался ей олицетворением грубой и бессмысленной силы, но теперь она знала, что это совсем не так. Его жизнь была полна страданий и потерь, он закрылся от мира ледяной броней, но в его сердце не умерли справедливость и благородство.
     Доминик затих. Его дыхание выровнялось, тело расслабилось.
     - Он в порядке? - тихо поинтересовался Саймон.
     - Да. Теперь он просто спит.
     Саймон прошептал молитву благодарности. Он откинул волосы со лба Доминика. Этот жест был исполнен такой заботы, что говорил о глубокой любви. Кровные родственники могут быть равнодушны друг к другу. Но Доминик и Саймон были не только братьями - они были единомышленниками, людьми, близкими по духу.
     - Как странно, - прошептала Мэг.
     - Что тебя удивило?
     - Дункан так же дотрагив