го. - Из-за Слейтера?
     Калеб искоса взглянул на Виллоу.
     - Только глупец специально ищет неприятности. Жизнь и без того на них щедра.
     Он пришпорил Дьюса, послав лошадь рысью вниз по дороге, которая выводила к долине, зеленеющей на тысячу футов ниже. Глядя ему вслед, Виллоу с запоздалым сожалением подумала, что свой вопрос ей следовало бы сформулировать более тактично: никакому мужчине не по душе сознаваться в том, что он не хочет ввязываться в бой.
     Нахмурившись, Виллоу пустила Измаила рысью, продолжая думать не столько о предстоящем пути, сколько о человеке, которого любила. С того момента, как они накануне покинули столь памятную маленькую долину, Калеб оставался задумчивым и замкнутым. Он ехал быстрым шагом, как человек, который хотел побыстрее разделаться с малоприятным делом. И ни разу не заговорил о том, что будет с ними после того, как они найдут ее брата. Ни разу Калеб не сказал, что любит ее, что хочет на ней жениться или хотя бы что не хочет расставаться с ней после того, как выполнит свои обязательства проводника.
     И в то же время Виллоу проснулась сегодня утром и увидела, как Калеб смотрит на нее с такой тоской, что у нее сжалось сердце. Затем он быстро поднялся и, не сказав ни слова, ушел, оставив ее одну с застывшими в глазах слезами и с чувством, что непременно случится что-то страшное.
     Она целый день возвращалась в мыслях к утреннему эпизоду. Тревога не отпускала ее, и все красоты открывающихся пейзажей были ей не в радость.
     Затяжной спуск закончился, как и прежние, тем, что Калеб и Виллоу оказались в просторной долине, окаймленной горными хребтами. Их маршрут пролегал вдоль реки, ширина которой не превышала сотни футов. Вода в ней была чистая, прозрачная, течение быстрое. По берегам росли осины и деревья, напоминающие тополя, листья которых серебрились на фоне ясного неба и умиротворяюще шелестели под порывами легкого ветра. Зеленый луг оживляли бесчисленные цветы самых разных оттенков, как бы напоминая о том, что весна еще не ушла отсюда.
     Как обычно, нещадно палило солнце. На Виллоу были лишь джинсы и рубашка из оленьей кожи, к тому же основательно расстегнутая. Фланелевое белье, в котором она так хорошо чувствовала себя на высокогорье, было уложено между одеял позади седла. Та же участь постигла и теплый шерстяной жакет. Серебряное журчанье ручья обещало утолить все усиливающуюся жажду прохладной, чистой водой.
     Вопреки ожиданиям Виллоу, полагавшей, что Калеб не остановится на ужин, он подъехал к ней и спешился.
     - Отдохнем здесь немного.
     Ей не пришлось слезать с Измаила самостоятельно. Калеб обнял ее и позволил медленно соскользнуть вдоль своего тела на землю. Возбуждение Калеба передалось ей. Тревога, которую она испытывала в течение всего дня, мгновенно была вытеснена пьянящим чувством облегчения и предвкушением ласки. Волны тепла, накатившие на ее тело, в считанные минуты перестроили ее, подготовили к предстоящей близости.
     - Отдохнем? - с улыбкой спросила Виллоу. Она многое отдала бы за то, чтобы не было этой грусти в глазах Калеба. Ее рука скользнула вдоль его тела. - Ты уверен, что хочешь только этого?
     Дыхание у Калеба сбилось.
     - Я подумал, вдруг мне удастся поймать форели на ужин.
     - Почему бы и нет, - согласилась Виллоу. Ее рука блуждала по телу Калеба, лаская и разжигая в нем страсть. Она с радостью видела, как разгораются его глаза, как спадает с души тяжесть. - Все зависит от приманки.
     - Ты, - хрипло сказал он, - маленькая дерзкая форель!
     - Но я постоянно попадаюсь на твою приманку!
     - Нет, душа моя. Это я попадаюсь на твою.
     Негромкий смех Виллоу подействовал на Калеба не менее возбуждающе, чем прикосновение ее руки к напряженной плоти.
     - Будем спорить по этому поводу? - спросила Виллоу.
     Ответная улыбка Калеба была ленивой и жаркой одновременно.
     - Думаю, будем. - Длинные пальцы Калеба расстегивали ей джинсы.
     Виллоу застонала от блаженства, когда он коснулся ее ноющей плоти. Став перед Виллоу на колени, он снял с нее ботинки и джинсы. Ему было невмоготу заниматься собственной одеждой. Он просто расстегнул брюки. Виллоу закрыла глаза. Все смешалось.
     - Боже, - стонал он, - ты становишься с каждым разом все соблазнительней... горячей... слаще...
     Виллоу хотела ответить, но именно в этот момент Калеб вошел в нее настолько глубоко, что у нее перехватило дыхание. Казалось, страсть его беспредельна. Первая волна наслаждения накатила на Виллоу сразу же, едва она почувствовала Калеба в себе. Но теперь мир окончательно умчался и исчез, оставив ее наедине с любимым человеком.
     Страстность Виллоу возбуждала Калеба не меньше, чем ее обольстительное тело, вновь и вновь доказывая, что Виллоу создана для него. Она была той женщиной, в которой он нуждался, о которой думал в те долгие часы, когда в который раз обращался к проблеме Рено Морана и не видел решения. Страсть Виллоу была горячей, как солнце, и бездонной, как время, и находила отзвук в самых отдаленных уголках его души.
     А скоро она возненавидит его столь же страстно сколь страстной была ее любовь к нему.
     Губы Виллоу произнесли его имя. Страсть, которую он вызвал в ней, теперь будила и разжигала его собственную страсть. Он обнял юную женщину, вознося господу молитву о том, чтобы Рено никогда не нашелся
     И в то же время знал, что встреча неизбежна
     - Еще следы? - спросила Виллоу.
     Калеб кивнул. Он не брился с того момента, как они покинули маленькую долину, но даже шестидневная щетина не способна была скрыть мрачного выражения его лица
     - Подковы?
     Он снова кивнул.
     - Сколько лошадей?
     Хотя Виллоу говорила совсем тихо, Калеб слышал ее отлично Иногда ему казалось, что он слышит этот голос в полной тишине, слышит, как кричит ее страсть, ее любовь, ее горе, ее ненависть.
     - Не меньше двенадцати, - без обиняков сказал Калеб Уж лучше говорить суровую правду, чем оставаться наедине с мыслями, от которых не было спасения. - Но не больше шестнадцати. Трудно сказать точней. Их не привязывали порознь
     Виллоу нахмурилась и посмотрела вокруг За несколько дней пути они добрались до живописных предгорий Сан-Хуана Сейчас они находились в центре травянистого плато шириной не менее двух миль, окаймленного иззубренными снежными вершинами. В складках плато шелестели рощицы стройных осин, которые давали возможность укрыться оленям или путешественникам вроде Виллоу и Калеба, не желавшим, чтобы их заметили с ближайших вершин.
     Но вскоре характер пейзажа стал меняться. Дорога уходила вверх. Остроконечные вершины наступали, поляны уменьшались, ручьи между черных скал становились все более шумными - и появлялась новая луговая терраса, уже меньших размеров. В конце концов Калеб и Виллоу пришли к истоку крохотного ручья у нового перевала. После этого дорога пошла под гору, и пейзаж стал повторяться в обратном порядке: ручьи превращались в реки, а лужайки - в обширные долины.
     - А есть еще какой-нибудь перевал, которым мы могли бы пойти? - спросила Виллоу.
     - Всегда есть где-то другой перевал...
     Виллоу закусила губу.
     - Ты хочешь сказать, что это далеко?
     - В том-то и дело. Нам нужно вернуться к развилке реки, на что уйдет несколько часов. Затем три дня ехать, чтобы обойти эту гору с другой стороны. - Калеб пальцем показал направление предполагаемого маршрута и посмотрел на Виллоу.
     - А мы сейчас близко от Мэта? - спросила она наконец.
     - Если он правильно нарисовал карту, а мы правильно ее прочитали, то да.
     - Когда ты уезжал вперед на разведку, мне показалось, что я слышала выстрелы.
     - У тебя хороший слух, - сказал Калеб. По его тону трудно было догадаться, что он очень надеялся на то, что Виллоу выстрелов не слыхала.
     - Это не ты стрелял?
     - Нет.
     - Мэт?
     - Сомневаюсь. Скорей всего кто-то из банды Слейтера увидел оленя. Их много, и им нечего опасаться, что стрельба привлечет внимание ютов.
     - Мэт один...
     - Он привык к этому.
     - Я слышала пять выстрелов. Сколько их нужно, чтобы убить одного оленя?
     Калеб не ответил. Он отлично знал: если выстрелов больше одного, это уже бой, а не охота.
     - Мэт может быть ранен. - В голосе Виллоу звучала тревога. - Калеб, мы должны найти его!
     - Скорее всего, мы найдем банду Слейтера, если пойдем этим маршрутом, - резко сказал Калеб. Говоря это, он разворачивал лошадь, направляя ее в сторону каньона, по которому текла река. - Я поеду впереди. Держи дробовик наготове. И еще будем уповать на то, что нам дьявольски повезет.
     Однако, несмотря на опасения Калеба, в этот день они не встретили ничего, кроме следов. Дорога шла вверх, река буршила, берега становились все каменистей, а с обеих сторон громоздились горы. По затрудненному дыханию лошадей Виллоу поняла, как они высоко. И все еще продолжают подниматься.
     В том месте, где водный поток разделялся на два рукава, следы лошадей пошли вправо. Калеб повернул налево, ибо этот маршрут вел к тому месту, где пересекались пять линий на карте, которую он сжег в костре. Как жаль, что вместе с картой нельзя сжечь прошлое!
     Увы, сжечь горестное прошлое было невозможно
     "Быть по сему".
     Эти слова звучали в мозгу Калеба, словно выстрелы Вторило им предупреждение Вулфа.
     "Ты слышишь меня, amigo? Ты и Рено вы стоите друг друга".
     И его собственный ответ, единственно возможный, когда действует закон "Око за око, зуб за зуб, жизнь за жизнь" И вот прошлое отзывается в будущем, страшный круг замыкается
     "Быть по сему".
     Другого быть не может. Калеб не может оставить Виллоу в горах одну, без защиты, оставить, пусть не желая того, но все равно - оставить...
     "И она умрет так же, как Ребекка, рождая в муках ребенка своего любовника?
     Око за око, зуб за зуб, жизнь за жизнь".
     Но все в нем восстало против этой идеи. Он не может поступить таким образом с девушкой, единственный грех которой заключается в том, что она беззаветно его любила. Она ничем не заслужила подобного предательства.
     Как и Ребекка. Однако и предательство, и мучения, и смерть - свершившийся факт. Человек, который породил несчастье, ходит на свободе и способен совратить новую жертву, бросить ее и породить новый дьявольский круг предательства и мести.
     Душевные страдания и муки Калеба возрастали буквально с каждым шагом, приближавшим их к цели. Калеб тщетно пытался найти выход из ловушки, в которой он оказался. Оставалось лишь сохранить соблазнителю жизнь, и тем самым обречь какую-то неизвестную девушку на то, что она тоже будет соблазнена и покинута, хотя ничем этого не заслужила. За ней последует вторая, третья жертва, потому что желание у мужчины пробуждается с восходом солнца и умирает лишь в теплой глубине женского тела.
     Продвигаясь по наполнявшемуся тенями каньону, Калеб в который раз задавал себе вопрос, можно ли оставить Рено в живых и после этого продолжать считать себя человеком.

15

     С обеих сторон узкой расщелины неясно вырисовывались высокие каменные стены, между которыми проглядывала полоска неба. Где-то вдали вершина еще купалась в солнечном свете, но здесь, внизу, из каждой щели выползали тени - предвестницы ночи. Калеб спешился и подошел к Виллоу.
     - Огня не будет, - тихо сказал он.
     Виллоу понимающе кивнула. Она отчетливо слышала стрельбу полчаса тому назад. Два ружейных выстрела. Невозможно было определить, в каком месте стреляли, ибо звук многократно отражался от скал, прежде чем достигал ушей.
     - Они близко? - так же тихо спросила Виллоу.
     Калеб знал, что она имеет в виду выстрелы, которые они оба слышали. Он скользнул взглядом по каменным скалам и пожал плечами.
     - Может быть, в соседнем ущелье... А может, в миле отсюда - где-нибудь на плато или возле другого пика... Здесь звук далеко разносится.
     Пока Калеб привязывал лошадей в пятидесяти футах ниже по ручью, Виллоу сполоснула флягу в крохотном ручейке, который, вырвавшись из трещины в скале, бурлил и пенился на свободе. Вода в нем была настолько холодная, что у нее заныли руки. С невидимой вершины стекал студеный ветер, и Виллоу не могла унять дрожь, хотя на ней был шерстяной жакет.
     - Никогда не встречала такой холодной воды, - сказала Виллоу, передавая флягу Калебу. - Даже зубы заломило.
     - Талая вода, - лаконично объяснил Калеб. Он взял озябшие рука Виллоу в свои и стал их растирать. - Почти ледяная... Над этой трещиной находится снежное поле. - Он дохнул ей на пальцы, затем расстегнул куртку и сунул под нее женские руки. - Теперь лучше?
     - Гораздо.
     Виллоу улыбнулась, с удовольствием ощутив тепло груди Калеба. Она тут же расстегнула пуговицу рубашки чуть повыше ремня, просунула руку и коснулась голого тела.
     - Ты лучше всякого костра, - шепотом произнесла Виллоу и перевернула руку, чтобы погреть тыльную сторону ладони. - Вот здорово: тепло есть, а дыма, который может нас выдать, нет!
     - Если ты и дальше не прекратишь свои штучки, то может появиться и дым.
     - Серьезно? - тихонько засмеялась Виллоу - А где именно?
     - Не искушай меня, душа моя.
     - А почему бы нет? У меня это хорошо получается.
     Глаза Калеба прищурились, сердце заколотилось гулко и часто. В воцарившейся тишине журчание ручья казалось грохотом, но и он не мог заглушить стук сердца Калеба, когда холодные пальчики скользнули ниже пояса. Однако широкий ремень с оружием мешал им добраться до цели.
     Улыбнувшись, Калеб отцепил ремень и нож и отбросил их в сторону.
     - Попытайся теперь.
     Виллоу куснула его за подбородок и щетину, которая снова успела отрасти. Калеб поймал ее губы. Долгий поцелуй позволил ему на несколько мгновений забыть о беспросветном будущем, которое неотвратимо надвигалось по мере того, как они приближались к Рено. Когда холодные пальцы Виллоу скользнули под пояс его брюк, Калеб застонал.
     - Гораздо лучше, - одобрительно сказала она, прочерчивая ноготком след на его теле.
     - У меня есть идея, как сделать все еще лучше.
     Улыбаясь, Калеб расстегнул рубашку Виллоу и коснулся пальцами ее груди. Она задохнулась и ахнула от удовольствия.
     Но самое большое удовольствие Виллоу испытывала, когда наблюдала за реакцией Калеба на ее ласки. Она была счастлива видеть, как с его лица сходили озабоченность и грусть, а тени в глазах сменялись искорками страсти. Она любила ласкать его, будить желание, чувствовать, как напрягается его тело. Она любила его смех, его руки ни своей груди. Она любила... Калеба.
     И в один прекрасный день он поймет, что тоже любит ее. Виллоу была уверена в этом Ни один мужчина не способен на такую страсть, такую безграничную нежность. Просто он еще не догадался, что это называется любовью.
     С улыбкой глядя на Калеба, Виллоу тянулась на цыпочках к его рту, чтобы снова ощутить вкус поцелуя, вкус Калеба. И Калеб взял то, что она предлагала, и их губы слились в долгом, яростном поцелуе.
     - Ага, теперь мне становится ясно, чем вы занимались все эти несколько недель, - раздался язвительный мужской голос за спиной Виллоу.
     Слишком поздно было пытаться достать ремень с оружием, и Калеб это прекрасно понимал.
     - Мэт? - воскликнула Виллоу, повернувшись в ту сторону, откуда прозвучал голос.
     Лошади были не виноваты: мужчина появился с подветренной стороны, они не могли его учуять, и он застал Калеба с Виллоу врасплох. Виллоу некоторое время всматривалась в силуэт, затем негромко вскрикнула и бросилась к незнакомцу в объятия.
     - Мэт! - восторженно повторяла она, обнимая его. - Мэт, неужели это ты?
     - Это в самом деле я, Вилли. - Рено прижал ее к груди, хотя в его голосе звучала не столько радость, сколько гнев. Через несколько мгновений он отстранил Виллоу и уставился на высокого человека с суровым лицом, который в этот момент прилаживал на себе ремень с оружием. - Калеб Блэк...
     Калеб не почувствовал вопроса в его голосе. Он просто поправил уже затянутый ремень, готовя себя к печальному будущему.
     - Метью Моран...
     Рено сощурил светло-зеленые глаза, почувствовав холодную ненависть в голосе Калеба и отметив агрессивность его позы: ноги слегка расставлены, руки расслабленно висят по бокам, готовые выхватить шестизарядный револьвер, ремешок которого уже расстегнут.
     - Похоже, Вулф здорово ошибся в тебе. - В голосе Рено слышалась горечь. - Придется поставить тебя на место за то, что ты превратил мою сестру в...
     - Замолчи! - яростно перебил его Калеб. В его глазах сверкнули молнии. - Даже не смей думать об этом!
     Со все возрастающим ужасом Виллоу смотрела на двух людей, которых любила. Слова застряли у нее в горле. Ведь от встречи с братом она ждала радости, а не горя.
     - Мэт, - смогла наконец произнести она, глядя на брата, который и ростом был с Калеба, и не уступал ему в силе и ярости. - Из-за чего сыр-бор?
     - Ты замужем за ним? - сурово спросил Рено.
     Порыв студеного ветра напомнил Виллоу, что ее жакет был расстегнут. Она застегнула его и подняла голову, хотя румянец залил ее щеки.
     - Нет, - ответила она.
     - Тебе обещали?
     Калеб попробовал вмешаться. Она опередила его
     - Нет.
     - Боже, и ты еще спрашиваешь меня, из-за чего сыр-бор... Что с тобой, Вилли? Что скажет мама, когда узнает.
     - Мама умерла...
     Рено широко раскрыл глаза, затем прикрыл их.
     - Когда?
     - Перед самым окончанием войны.
     - Как и отчего?
     - Она ведь вообще не могла похвастаться здоровьем. А когда папу убили, мама сразу сдала.
     - А где Рейф и...
     - Я не знаю, - не дослушав вопроса, сказала Виллоу. - Никого из братьев я не видела много лет. Вся моя семья - это воспоминания.
     Выражение лица Рено изменилось. Уже не гнев, а печаль читалась в его глазах. Он снова обнял сестру, приложился щекой к ее волосам и легонько погладил по плечу.
     - Прости, Вилли, - сказал он. - Прости меня... Если бы я знал, я бы вернулся домой... Тебе одной пришлось пережить все эти беды.
     Виллоу всхлипнула, прижавшись к брату. Калеб наблюдал за этой сценой, вспоминая, как Виллоу, еще не проснувшись до конца, воскликнула.
     "Мэт, неужели это ты? - Как долго я была одна".
     Наконец Рено отпустил сестру, промокнул ей слезы платком и поцеловал в щеку. Поверх головы Виллоу он взглянул на Калеба.
     - С тобой мы поговорим позже, - категоричным тоном заявил Рено. - Сейчас здесь крутится с десяток людей, которые горят желанием расправиться со мной, с Виллоу и прибрать к рукам ее жеребца. Есть у них желание добраться и до твоего скальпа, но им придется постоять в очереди. Мой выход первым.
     - Тебе не удастся уйти. Я буду следовать за тобой по пятам.
     Бровь Рено поползла вверх, однако он ничего не сказал, даже когда Виллоу подалась к Калебу, взяла его за руку и поцеловала в ладонь, после чего переплела свои пальцы с его. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но в этот момент подбежал Измаил. Его уши стояли торчком, ноздри раздувались, он принюхивался к ветру, потянувшему из небольшого, поросшего кустарником оврага.
     Правая рука Калеба дернулась, но его пальцы удерживала рука Виллоу. У Рено такой помехи не было. В мгновение ока он выхватил левой рукой пистолет. Ловкость и скорость его действий были невероятными. Уже в следующее мгновение он взвел курок. Виллоу ничего не видела впереди, кроме черной тьмы.
     - Мэт! - прошептала она.
     Рено резко махнул правой рукой, призывая сестру к молчанию. Он медленно подался вперед. Калеб вытянул руку, удерживая Рено.
     - Не надо стрельбы, - еле слышно сказал Калеб. - Есть способ потише.
     Он стянул ботинки, вынул длинный охотничий нож и бесшумно, как пантера, исчез в кустах.
     Краем глаза Рено увидел, как Виллоу взяла дробовик и стала спиной к нему, держа наготове оружие. Они ждали возвращения Калеба, и каждый из них охранял подход со своей стороны.
     За долгие минуты ожидания Рено успел понять, как изменилась его сестра. Он помнил ее смешливой, озорной, непоседливой девчонкой, которая часто искала защиты у старших братьев, спа