лошади. Он уцепился  за  кобуру,  висевшую  у
седла, и выхватил оттуда  револьвер. Павлов  выстрелил  прямо  в  лицо
боцману, который, раскинув руки, грохнулся оземь, но,  падая,  головой
ударил Павлова в грудь.
   У Павлова потемнело в глазах. Деревья и  вершины  гор  закружились,
как в сумасшедшем танце. Он потерял сознание.  Когда  агент  пришел  в
себя, то увидел лежащего рядом боцмана. Моряк  лежал  лицом  к  земле,
широко раскинув руки. Павлов со стоном поднялся на  ноги.  Во  рту  он
чувствовал солоноватый вкус крови. Ужасная боль разрывала ему грудь. С
ненавистью и с почти суеверным страхом он глядел на боцмана.
   Павлов стал медленно отступать назад. Он поднял с земли револьвер и
только теперь повернулся к лошадям. Схватил одну из них под  уздцы.  С
усилием взобрался в седло. Агент знал, что ему нельзя терять  времени.
На звук выстрела  вот-вот  могли  показаться  Смуга  и  Томек.  Павлов
наклонился в седле. Поехал в том же направлении, в котором вчера утром
уехал Броун. Вскоре он очутился на узкой каменистой  дороге.  Повернул
коня в сторону Алдана.
   Павлов сплевывал кровь, выступавшую у него на губах. Боль  в  груди
усилилась. Агент  знал,  что  если  он  опять  потеряет  сознание,  то
погибнет наверняка. Страх перед возможной погоней прибавил ему сил. Он
понукал коня, нервно оглядываясь назад. Павлов дрожал от одной  мысли,
что его может догнать Смуга. Этого обмануть не удалось бы  никогда,  и
он не пожалел бы Павлова...
   Вскоре агент увидел вдали крыши домов. Он наклонился к луке седла и
пятками пришпорил коня.  Якутская  лошадка  побежала  галопом.  Павлов
крепко сжал руками луку седла. Копыта коня глухо  стучали  по  дороге.
Алдан приближался, вот уж показались первые домики  пригорода.  Словно
услыхав лошадиный топот, из маленького домика выбежала девушка, одетая
в короткий полушубок.  Она  увидела  всадника,  галопом  мчавшегося  в
сторону города, и остановилась на  краю  дороги. Лошадь  чуть-чуть  не
сбила ее с ног. Но она не обратила на это внимания. Ей было достаточно
одного взгляда, чтобы узнать бледное лицо всадника. Девушка вскрикнула
и что было сил побежала следом за ним.

x x x

   Вильмовский  упаковывал  вещи  в  подручный  мешок.  На  его   лицу
показалась  довольная  улыбка.   Фантастический,   как   первоначально
думалось, план Наташи, оказался чрезвычайно простым и удался на славу.
Урядник  не  удивился,  услышав  о  смерти  ссыльного.  В  присутствии
Вильмовского он составил  соответствующий  рапорт  в  губернию,  а  на
следующий  день  вместе  с  Вильмовским  присутствовал  на  похоронах.
Заявления чиновника для особых поручений о том, что  ссыльной  умер  в
его присутствии, оказалось вполне достаточно. Он нисколько не удивился
присутствию на похоронах Бестужевой. Ведь  она  прибыла  в  Алдан  для
упорядочения дел фактории, в которой работал покойный.
   Вильмовский только что вернулся с похорон. Минуту назад он  сообщил
хозяину гостиницы "Европейской" о своем отъезде. Не  пройдет  и  часа,
как он в обществе Збышека и Наташи будет на пути к лагерю. Вчера ночью
Вильмовский встретился со Смугой в условленном  месте  вблизи  города.
Таким образом, его друзья уже знали об успехе дела  и  были  готовы  к
отъезду.
   Вильмовский завязал  мешок. Перебросил  его  через  плечо  и  сунул
заряженный револьвер в карман полушубка. Вдруг  на  улице  он  услышал
топот коня. Топот затих у гостиницы. Вильмовский подумал,  что  прибыл
новый постоялец. Желая избегнуть лишних разговоров, он вышел  в  общую
комнату. Когда он вручал хозяину плату за номер,  с  улыбкой  принимая
его благодарность  за  чаевые,  входная  дверь  распахнулась  настежь.
Послышались быстрые шаги и кто-то крикнул:
   - Где участок?
   Вильмовский удивленно вздрогнул, услышав знакомый голос.  Он  сразу
повернулся. Увидел Павлова! Сгорбленный Павлов левой рукой держался за
грудь, а в правой сжимал револьвер. Спутанные волосы на голове,  кровь
на подбородке, гримаса боли на  лице  агента  привели  Вильмовского  в
ужас. Он сразу понял, что в лагере произошло что-то страшное.
   Павлов тоже узнал Вильмовского. Не тратя времени,  он  направил  на
него револьвер:
   - Руки вверх! - злорадно прошипел он.
   Вильмовский медленно поднял руки. На лице Павлова отразился триумф.
Один из бунтовщиков против царя уже лежит мертвый в лагере,  а  теперь
судьба снова помогла. Перед ним, подняв вверх руки, стоит  второй  его
враг! Что за великолепная месть  за  все  неудачи!  Несмотря  на  свое
волнение, он заметил, что Вильмовский несколько опустил руки.
   - Руки вверх... или я стреляю! - предупредил Павлов еще раз.  -  Ты
арестован по обвинению в организации заговора  с  целью  осуществления
побега ссыльного, а также за сопротивление власти и...  присмотрись-ка
лучше ко мне, ты, скотина!
   В голове Вильмовского словно молнии  метались  мысли.  Как  удалось
Павлову бежать? Что случилось с его друзьями в лагере? Он ни минуты не
думал сдаваться живым! Поднял руки вверх, чтобы выиграть время.
   Павлов выглядел ужасно. На его губах выступила  кровавая  пена.  По
всему было видно, что он недавно вышел из ужасной  борьбы  и  серьезно
ранен. Павлов подошел к Вильмовскому и бросил ему в лицо:
   - Ты ускользнул от меня в Варшаве! Помнишь!? Теперь наконец я  тебя
поймал! Заплатишь за все; получишь петлю на шею! Твой  сообщник  лежит
мертвый в лагере!
   У Вильмовского побледнело лицо, потом покрылось  кровавым  румянцем
гнева. Он уже знал, почему Павлов казался ему знакомым! Это был прямой
виновник всей его трагедии! Это он лишил его дома и жены!
   - Наконец-то мы встретились... - ответил Вильмовский  прерывающимся
голосом. - Ну что ж, жизнь за жизнь...
   - Ты погибнешь! - крикнул агент, видя, что противник опускает руки.
   Не обращая внимания на угрозу,  Вильмовский  уже  протягивал  руки,
чтобы схватить Павлова... В  этот  момент  кто-то  вбежал  в  комнату.
Вильмовский замер. Павлов заметил изумление в его глазах и через плечо
взглянул на дверь.
   На пороге стояла молодая девушка, та самая, которую он чуть-чуть не
сбил копытами лошади. Теперь и он  ее  узнал.  Это  была  ссыльная  из
Нерчинска. Она  дружила  со  ссыльным  Карским,  отвергнув  ухаживания
влюбленного в нее штабс-капитана Голосова.  Павлов  сразу  понял, кому
заговорщики приготовили второго коня.
   Вильмовский подскочил к агенту. Однако  тот  вовремя  заметил  это,
отпрянул вбок и нажал спуск револьвера. Дым закрыл Вильмовскому  лицо.
Агент выстрелил еще раз.  Промахнулся...  Наташа  вырвала  из  кармана
полушубка небольшой пистолет. Она сделала пять выстрелов  и  пришла  в
себя только после того, когда вместо шестого выстрела  раздался  сухой
щелчок курка. Кончились все патроны.
   После каждого выстрела Павлов все больше склонялся к земле, пока не
грохнулся мертвым на пол.
   - Скорее отсюда, видимо,  полиция  уже  все  знает!  -  воскликнула
Наташа.
   Горящими глазами вглядывался Вильмовский в распростертого  на  полу
агента. Не обращая внимания на  предостережения  Наташи,  он  медленно
склонился к Павлову. Повернул его лицо вверх. Павлов был мертв.
   - Хозяин бежал через черный ход, - говорила Наташа. - Еще  немного,
и нас здесь захватят!
   Вильмовский спрятал револьвер Павлова в карман.
   - Идем отсюда, - коротко сказал он,  поднял  свой  дорожный  мешок,
забросил его на левое плечо, всадил правую руку в карман  полушубка  и
сжал рукоятку револьвера.
   - Идем! - повторил он.
   Они выскочили на улицу. Рядом с лошадью Вильмовского стояла  лошадь
Павлова.
   - Ты умеешь ездить верхом? - спросил Вильмовский.
   - Да!
   - Садись и скачи к Збышеку, - приказал он.
   - А вы?!
   - Садись, скорее! Я тебя догоню!
   Не теряя времени, Наташа  вскочила  в  седло.  Выстрелы  всполошили
жителей соседних домов. Некоторые из них выглядывали из  окон.  Слышны
были тревожные крики. Наташа поняла, что Вильмовский  хочет  задержать
погоню. Она помчалась по улице, ведущей из  города.  Вильмовский  лишь
через некоторое время сел на своего коня. Не спеша, он поехал вслед за
Наташей. Вскоре и он очутился  за  городом.  Впереди  него  на  дороге
клубилось облачко пыли.
   Вильмовский пришпорил лошадь и помчался галопом. Постепенно он стал
догонять девушку. Вскоре  они  вместе  углубились  в  тайгу.  Медленно
пробираясь сквозь чащу, они давали Збышеку условленный сигнал.
   Збышек  выбежал  им  навстречу.  Они  приостановились,   дали   ему
возможность вскочить на лошадь за  Наташей.  Опять  помчались  дальше.
Вильмовский все время понукал лошадей. Секунды казались ему часами. Он
дрожал от одной мысли о том, что застанет в лагере. Бегство Павлова не
предвещало ничего хорошего.
   Вскоре  они  выехали  на  опушку  поредевшего   леса.   Вильмовский
приподнялся на стременах,  нетерпеливо  высматривая  лагерь.  И  вдруг
вздох облегчения вырвался из его груди. Из-за каменных скал  появились
знакомые ему силуэты всадников. Два из них  вели  оседланных  лошадей,
третий  -  вьючного  коня.   Значит,   Павлов   солгал!   Потому   что
великан-боцман и Томек выскочили вперед, ведя  лошадей  для  беглецов.
Правда, у боцмана была перевязана голова, но  он  бодро  махал  рукой,
приветствуя Вильмовского и его спутников.
   Они  остановились.  Встреча  Томека  со  Збышеком  растрогала  всех
присутствующих, но она продолжалась  всего  лишь  минуту,  потому  что
Смуга  вернул  всех  к  грозной   действительности,   кратко   сообщив
Вильмовскому:
   - Андрей, наш Павлов бежал! Мы  должны  немедленно  отправляться  в
путь, если, если не хотим...
   - Павлов уже  больше  никому  не  причинит  вреда,  -  перебил  его
Вильмовский, насупив брови. - Однако  за  нами,  наверно,  уже  скачет
погоня!
   Боцман протяжно свистнул.
   - Папа, что случилось в Алдане? Ты ранен? - спросил Томек.
   - Не время сейчас для рассказов!  По  коням!  Томек,  веди  нас  по
условленной дороге, - приказал Смуга, доставая рюкзак с  перевязочными
средствами.
   Прежде чем Смуге удалось перевязать  рану  Вильмовского,  остальные
путешественники отъехали несколько сот метров.
   - Пуля только царапнула тебя! Твое счастье, - облегченно сказал он.
- Давай теперь скорее догонять наших!
   Они вскочили на лошадей. Только через несколько часов быстрой  езды
путники остановились на короткий отдых. Ослабили подпруги  у  лошадей,
пустили их пастись, а боцман занялся приготовлением  обеда  из  сухого
провианта. Поев, Смуга обратился к Вильмовскому:
   - Андрей, расскажи нам о событиях в Алдане! Нам уже  давно  следует
уточнить положение.
   Вильмовский кратко рассказал все, что  произошло  в  "Европейской".
Услышав,  в  каком  состоянии  Павлов  очутился  в  гостинице,  боцман
улыбнулся. Невольно коснулся рукой перевязки на голове.
   - Плохо, что Павлову  удалось  бежать,  -  сказал  Смуга,  выслушав
сообщение Вильмовского. - Мы  недооценили  его  ум!  Это  была  хитрая
лиса!
   - Меня бы надо было побить, - смущенно сказал боцман. - Я дал  себя
провести, и он обоим нам оставил метки на память.
   - Ты даже не знаешь, что Павлов хотел свести с нами старые счеты, -
вмешался Вильмовский.
   - Какие счеты? - изумился боцман.
   - Ведь это он выследил нас тогда, в Варшаве.
   - Неужели? Что ты говоришь?
   - Он сам мне это сказал!
   Боцман замолчал, пораженный  неожиданным  известием.  Потом  смачно
сплюнул и сказал:
   - А я-то думал, почему его физиономия мне казалась такой знакомой!
   - Ну да! Он нас узнал. Тогда он следил за нами довольно долго, а мы
его видели лишь один короткий миг.
   Боцман опечаленно сказал:
   - Молодец, Наташа, однако жаль, что она меня подменила. Ба, если бы
не она, то Павлов теперь спокойно издевался бы над нами!
   Вильмовский опустил голову. Он стыдился признаться в  том,  что  во
время трагического события в Алдане готов был без сожаления застрелить
Павлова.
   - Когда Павлов бросил мне прямо в лицо злобные слова, я его  узнал,
- тихо сказал Вильмовский. - Память о печальной судьбе моей жены  и  о
наших скитаниях по свету привела к тому, что я забыл о  милосердии.  Я
готов был убить Павлова. Наташа спасла мне жизнь,  потому  что  Павлов
держал меня на мушке револьвера.
   Томек с благодарностью взглянул на девушку.
   Отдохнув около часа, путешественники опять сели на  лошадей.  Смуга
принял все меры предосторожности, хотя ему казалось, что только случай
мог открыть погоне место их пребывания в  этой  каменной  пустыне.  Он
прежде всего построил  караван  соответственным  образом.  Сам  выехал
вперед, в нескольких  десятках  метров  за  ними  ехал  Вильмовский  с
Наташей и Збышеком;  на  некотором  расстоянии  за  ними,  в  качестве
арьергарда, ехали боцман и Томек. Теперь, когда над  путешественниками
нависла грозная опасность, хладнокровие и громадный  опыт  Смуги  были
заметны на каждом шагу. В обширной, безлюдной стране, он умел каким-то
шестым чувством выбирать правильное  направление.  Караван  шел  вдоль
каменных ущелий, чтобы  конские  копыта  не  оставляли  следов.  Смуга
напоминал всем о необходимости быть бдительными.
   Так прошло два дня. Они уже довольно далеко отъехали от Алдана.  До
сих пор Смуга вел караван прямо на восток. По его  расчетам  возможная
погоня должна была направиться на  юг  вдоль  дороги  в  Невер.  Таким
образом,  они  направлялись  в  разные  стороны,  и  расстояние  между
путешественниками и возможной погоней постоянно увеличивалось.  Только
лишь на  второй  день,  когда  солнце  стояло  в  зените,  Смуга  стал
поворачивать на юго-запад. Если погоня ехала по дороге,  то  благодаря
этому маневру караван находился теперь позади  погони.  Поэтому  Смуга
уменьшил скорость похода и разрешил частые остановки  на  отдых.  Ведь
необходимо было сохранить силы лошадей.
   К вечеру они углубились в дремучий лес. Под легким ветерком березки
роняли  на  землю  золотые  листочки.  Кусты  шиповника  и   сибирской
смородины покраснели от ночных холодов. Это был безошибочный знак, что
осень приближается быстрыми шагами.
   Смуга, как всегда, ехал  впереди,  осматриваясь  вокруг.  Вдруг  он
наклонился вперед,  стал  напряженно  вглядываться.  Через  минуту  он
убедился, что под деревом сидит сгорбленный  одинокий  человек.  Смуга
поднял руку, остановил коня. Жестами приказал друзьям окружить  чужого
человека. Вскоре вся группа  остановилась  близ  дерева,  под  которым
сидел незнакомец.
   - Сто бочек прогорклого китового жира, так ведь это же  мертвец!  -
воскликнул боцман.
   - Вы, боцман, кажется, не ошиблись, -  согласился  Смуга.  -  Птицы
выклевали у него глаза...
   - Видимо, это эвенк, - вмешался  Вильмовский.  -  Они  так  хоронят
своих мертвецов.
   Высушенная мумия старого эвенка была  прислонена  спиной  к  стволу
дерева. На ее коленях лежали лук и  топорик  со  сломанным  топорищем.
Рядом стояли присыпанные землей нарты, около них валялись кости оленей
и полусгнившая упряжь.
   Вильмовский  рассказал,  что  эвенки  оставляют   своим   мертвецам
предметы, которыми те пользовались  при  жизни,  но  ломают  топорища,
чтобы мертвец  не  нападал  на  живых  людей.  Збышек,  который  успел
познакомиться с некоторыми обычаями якутов, добавил, что якуты  прежде
хоронили своих мертвецов на специальных платформах,  расположенных  на
деревьях. В настоящее время они хоронят так только шаманов.
   Путешественники отправились в  дальнейший  путь,  тихо  беседуя  об
удивительных обычаях туземцев. Вскоре они очутились на берегу  лесного
озера. Смуга опять задержал товарищей.  Не  больше  чем  в  нескольких
сотнях шагов от них находилась  хата.  Над  ней  вился  дымок.  Вскоре
отворилась дверь, и  на  пороге  появилась  человеческая  фигура.  Как
только   человек   заметил   караван,   он   быстро    ушел    внутрь.
Путешественники, следуя примеру Смуги, подъехали к дому. Раз жители их
заметили, скрываться нельзя, а, наоборот, надо убедиться не опасны  ли
они для путешественников. Жалкое  жилище  сильно  обветшало.  Глиняная
обмазка во многих местах отпала, единственное окошко заложено  дерном.
У хаты лежала  брошенная  рыболовная сеть, а  на  самом  берегу  озера
виднелся наполовину вытянутый из воды челнок, выдолбленный из цельного
ствола дерева.
   Смуга соскочил с коня, намереваясь войти в хату. Но вдруг на пороге
появились две человеческие фигуры. Путешественник отпрянул, пораженный
ужасным видом. Лица туземцев были покрыты ранами и струпьями.
   Один из них вытянул вперед руку, лишенную пальцев.
   Наташа испуганно крикнула.
   - Не подходите к ним, это прокаженные! - воскликнул Збышек.
   Путешественники  в  испуге  стали  отходить.  Один  из   несчастных
туземцев стал что-то говорить ртом, лишенным  губ.  Желтые  его  зубы,
торчавшие изо рта, производили тяжкое впечатление.
   - Збышек, ты понимаешь, что он говорит? - спросил Смуга,  с  трудом
преодолевая отвращение.
   - Он просит есть, он голоден, - перевел юноша.
   Смуга достал из вьюков мешок сухарей и коробку  консервов,  положил
продукты на землю.
   - Спроси у него, в каком направлении находится дорога из  Невера  и
Алдан, - сказал он.
   Збышек, помогая себе жестами рук, задал  этот  вопрос.  Прокаженный
вытянул обрубок руки, указывая на запад. Путешественники поехали в  ту
сторону.
   И якуты, и эвенки  изгоняли  прокаженных  из  поселений.  Время  от
времени волость выделяла несчастным немного продуктов или  одежды,  но
зато больные не  имели  права  подходить  к  жилищам  здоровых  людей.
Путешественники долго не могли  забыть  вида  туземцев,  больных  этой
страшной, неизлечимой болезнью. Они погоняли лошадей, желая как  можно
скорее выбраться из леса, где находились мертвецы и заживо погребенные
- прокаженные.
   Смуга задержал караван в небольшом каменистом распадке  лишь  после
того, как совсем стемнело. По его расчетам, они были уже  недалеко  от
тракта. Хотя они больше не ожидали погони, но не разводили  костров  и
не ставили палаток. Только для Наташи построили  из  веток  шалаш.  Он
состоял из одной наклонной стенки, которая немного защищала от дождя и
ветра. Поужинали сухими продуктами, напились воды из ручья, после чего
легли спать  в  спальных  мешках.  Мужчины,  за  исключением  Збышека,
посменно дежурили, охраняя лагерь.
   Звездная,   холодная   ночь   прошла    спокойно.    С    рассветом
путешественники  уже  снова  были  на  конях.  Задолго  до  обеда  они
подъехали   к   краю   обширного   луга.   Несколько    стогов    сена
свидетельствовали о том, что где-то близко находится якутское селение.
Смуга остановил караван. Через  бинокль  он  внимательно  рассматривал
холмистую местность. Вдали виднелись темные  контуры  хат.  Однако  из
труб не шел дым. По-видимому, туземцы еще жили в своих летних  урасах.
Усталые лошади путешественников тянулись к стогам сена. После краткого
совещания Смуга решил остановиться здесь на отдых. По местным  обычаям
любому путешественнику разрешалось  воспользоваться  сеном  для  своей
лошади.
   Пока лошади, с ослабленными подпругами  у  седел,  хрустели  сеном,
всадники тоже завтракали. Немного отдохнув, стали готовиться в дорогу.
Смуга опять ехал впереди. Он как раз въезжал на мягкий склон холма,  с
вершины которого хотел осмотреть окрестности. Добравшись  до  вершины,
он соскочил с коня. Взглянул  на  узкую  полосу  равнины,  открывшейся
перед ним. Тракт из Невера в Алдан находился не дальше нескольких  сот
метров. По дороге ехала группа всадников, направляясь с юга на  север.
Смуга достал бинокль. Увидел довольно  крупный  отряд,  состоявший  из
якутов-охотников в сопровождении нескольких казаков. Не теряя времени,
Смуга быстро отпрянул назад и укрылся за холмом. В этот момент караван
шел по открытой местности, и его легко могли  заметить  с  дороги. Как
только Смуга очутился за холмом,  он  стал  подавать  своим  товарищам
предупредительные знаки.
   Вдруг откуда-то из-за холма послышались выстрелы.
   Значит, солдаты  их  заметили!  Услышав  выстрелы,  еха