насекомое высунуло свои огромные клещи, стремясь выползти на  свободу.
Томек посадил жука назад в коробку и спрятал ее в карман.
   Урок проходил так же, как в обычный школьный день. Сначала  учитель
обширно рассказал, не заглядывая даже в книгу, последний  изучаемый  в
этом году  раздел  из  истории  российской  империи.  Потом,  чего  он
обыкновенно не делал, он напомнил ребятам о  пройденных  уже  периодах
истории и закончил только тогда, когда инспектор, посмотрев  на  часы,
заявил, что желал бы выслушать ответы кого-нибудь из учеников.
   Для Томека наступило время действовать. Как только учитель заглянул
в журнал, как бы выбирая кого вызвать, Томек быстро достал из  кармана
коробочку. Приложив ее к спине Павлюка, приоткрыл крышку. Огромный жук
немедленно воспользовался случаем и выполз из коробочки.  Он  очутился
на воротнике мундира Павлюка как  раз  в  тот  момент,  когда  учитель
вызвал его к доске.
   Павлюк  остановился  у  кафедры.  Низко  поклонился  инспектору   и
учителю. На все вопросы  он  отвечал  без  запинки,  словно  читал  по
книжке. Теперь он стоя  навытяжку  без  ошибки  повторял  новый  урок.
Учитель   с   триумфальной   улыбкой    поглядывал    на    совершенно
удовлетворенного инспектора.
   Наблюдая за успехом своего противника,  Томек  переживал  настоящую
бурю беспокойства.
   "Что случилось с жуком? - думал он. - Подлиза боится насекомых. Что
за великолепная месть, если он испугается жука теперь во время  чтения
наизусть образцового урока!"
   Жук, по-видимому, ничего не знал о желании  Томека  и  все  еще  не
подавал признаков жизни. В конце концов, Томек стал  уже  жалеть,  что
совершенно  напрасно  трудился,  собирая   пищу   для   неблагодарного
насекомого. Вдруг Павлюк нетерпеливо дернул головой.
   В сердце Томека появилась надежда. Павлюк второй раз дернул головой
и дотронулся пальцами до шеи. Теперь события, о которых мечтал  Томек,
начали нарастать с быстротой снежной лавины. Павлюк нервным  движением
поднес руку к глазам и увидел в ней огромного  жука.  Он  пронзительно
закричал  и  непроизвольно  отбросил  насекомое.  Жук  попал  в   лицо
инспектору, который вскочил, будто на него плеснули кипятком.
   Произошел  страшный  скандал.   Учитель,   испуганный   не   меньше
инспектора, сурово отчитал Павлюка и дал  ему  выговор.  Он  кланялся,
принося разобиженному начальнику извинения. Конечно,  урок  окончился,
так как разгневанный  инспектор  вышел  из  класса,  за  ним  поспешил
расстроенный учитель.
   Надуваясь словно  павлин,  Томек  вторично  в  этот  день  принимал
поздравления от восхищенных друзей. Одним ударом ему удалось отомстить
подлому ябеднику и подложить свинью учителю, излишнее усердие которого
приносило Томеку дома большие неприятности.
   После уроков Томек и Юрек вместе вышли из школы.


II

ТАИНСТВЕННЫЙ ГОСТЬ

   Попрощавшись с Юреком, Томек  остановился  у  маленького  сквера  в
центре площади Трех  Крестов.  Он  задумался  над  тем,  как  провести
остальное время. Ему не хотелось возвращаться из  школы  прямо  домой,
после  столь  интересно  начавшегося  дня.  Солнечный,  июльский  день
благоприятствовал прогулке по городу. Искушение было тем  больше,  что
достаточно было  пройти  через  площадь,  чтобы  попасть  в  тенистые,
осененные буйной зеленью Уяздовские аллеи. Томек думал,  что  если  не
воспользуется теперь великолепным случаем, то  дома  тетя  Янина,  как
всегда, найдет тысячу причин, чтобы никуда больше не пустить.
   Томек долго раздумывал о том, как лучше провести время, но никак не
мог принять  окончательного  решения.  Обмануть  тетку  было  нелегко.
Ежедневно после прихода детей из школы она  внимательно  расспрашивала
их о том, что задано,  вызывали  ли  их,  и  какие  отметки  поставили
учителя; почти всегда такая беседа кончалась словами:
   "А теперь покажите-ка ваши дневники"!
   Если дети пытались обмануть ее, и в дневнике стояла другая отметка,
чем было сказано, происходил длинный разговор. За опоздание  из  школы
тетка наказывала так же, как и за плохие отметки.
   Дети тети Янины - Ирена,  Збышек  и  Витек  с  детства  привыкли  к
суровому характеру матери и легче мирились с ее  требовательностью.  А
вот Томек не умел даже притворяться раскаявшимся, как это делали  они.
Поэтому тетка наказывала его чаще, чем их.
   У тети Янины  были  причины  для  того,  чтобы  обращать  серьезное
внимание на Томека. После смерти матери Томек  остался  по  сути  дела
круглым сиротой и кто  знает,  чтобы  с  ним  произошло,  если  бы  не
Карские, взявшие его на воспитание. Мама Томека умерла через два  года
после бегства за границу мужа, спасавшегося от царских жандармов. Тетя
Янина хорошо помнила  трагедию  сестры  и,  как  огня  боялась  всякой
политики. Ведь за участие в политических  заговорах  в  лучшем  случае
человек попадал в Сибирь.
   К ее неудовольствию Томек считал отца героем и в  мечтах  стремился
подражать ему во всем. От отца он унаследовал способности и  любовь  к
науке. Подобно отцу, он особенно интересовался географией.  Почти  все
свободное время он посвящал  чтению  разнообразных  книг  с  описанием
чужих стран, их населения, природы, а если ему попадала в  руки  книга
польского путешественника и  открывателя,  то  Томек  не  мог  от  нее
оторваться, пока не прочитывал ее всю. Он больше, чем его  сверстники,
знал о трагической истории Польши,  которая  вот  уже  почти  сто  лет
находилась под игом враждебных держав(*2). Его мама до последнего  дня
своей жизни учила Томека истории Польши, она часто напоминала  ему  об
отце, который вынужден скрываться от преследований за  то,  что  хотел
добиться самостоятельности Польши и счастья для своей родины.
   Поэтому нет ничего удивительного в том, что Томек  нередко  получал
плохие отметки по истории, которую знал в  другом  варианте,  чем  ему
преподносили в школе. Получая от тетки выговоры за  это,  он  старался
скрыть свое нежелание учить официальную историю, но это ему не  всегда
удавалось. Поскольку по всем другим предметам у  Томека  были  хорошие
отметки, классный надзиратель считал, что мальчик может, но  не  хочет
учить историю. После каждой плохой отметки Томек получал от  трусливой
тети массу упреков. Очень плохо обстояло дело с  последней  четвертью:
ему дали выговор. И на  этот  раз  тетя  замучила  его  упреками  и  в
волнении даже вскричала:
   - Кончишь так, как твой отец!
   Томек обиженно спросил ее:
   - Тетя, ты на самом деле считаешь, что мой папа  сделал  что-нибудь
плохое?
   - Он вогнал в могилу твою мать, а мою сестру! - гневно  воскликнула
тетя.
   И вот тогда Томек и тетя Янина были поражены  неожиданностью.  Дядя
Антоний, обыкновенно спокойный,  корпящий  над  своими  бухгалтерскими
книгами, вдруг с треском бросил на стол ручку и, пожалуй,  впервые  за
свою жизнь обратился к жене в повышенном тоне:
   - Когда ты, наконец, перестанешь мучить бедного  парня?  Почему  ты
хочешь уничтожить в нем то, что есть у него лучшего?
   От неожиданности тетя онемела, а Томек очень удивился. Впрочем, все
успокоились быстро, потому что дядя, поправив нервным  движением  очки
на носу, снова взялся за свою работу. С этого времени  тетя  полностью
изменила свое отношение к Томеку.  Она  перестала  требовать  от  него
хороших  отметок  по  истории,  но  со  всей   суровостью   стремилась
ограничить его пребывание вне дома. Вот почему прогулки  по  городу  и
уроки верховой езды были для Томека таким большим искушением.
   Томек стоял на площади Трех Крестов и думал. Если он вернется домой
сейчас, ему придется сразу же сесть  за  уроки,  а  потом  надо  будет
помочь двоюродным братьям. Скука ужасная! Как было бы хорошо  пойти  в
Ботанический сад! Что же делать? Во время этих сложных  размышлений  и
борьбы с самим собой, ему  неожиданно  пришла  в  голову  великолепная
идея:
   - Пусть судьба решит, что делать!
   Он  направился  к  ближайшему  уличному  фонарю,  считая   шаги   и
приговаривая:
   - Прогулка, дом, прогулка, дом, прогулка, дом, и, к  своей  великой
радости, остановился около фонаря на слове "прогулка".
   Томек вздохнул с облегчением, благодаря  судьбу  за  столь  удачное
решение сложной проблемы. Он быстрыми шагами  пошел  вдоль  Уяздовских
аллей.
   Он не заметил, как очутился в  Ботаническом  саду  и  скоро  совсем
забыл о неприятностях, ожидавших его дома. Томек сел в  тихом  уголке.
Опьяняющий запах цветов и веселое щебетание птиц располагали к мечтам.
Обыкновенно  в  такие  минуты  Томека  охватывала   тоска   по   почти
незнакомому отцу. Он  закрывал  глаза...  В  воображении  ему  виделся
неясный образ высокого мужчины, лица которого он совершенно не помнил.
Томек не знал даже, где его отец находится и что сейчас  делает.  Тетя
Янина тщательно скрывала от Томека эту тайну. Письма от отца приходили
очень редко, но регулярно; два раза  в  год  почтальон  приносил  тете
повестку на Главный почтамт. После каждой такой повестки тетя покупала
детям новые костюмчики. Это был знак, что отец Томека прислал деньги.
   Супруги Карские относились к Томеку так  же,  как  к  своим  детям.
Единственное различие было в том,  что  Томек  посещал  частные  уроки
английского языка у  англичанки,  поселившейся  в  Варшаве.  Плата  за
обучение иностранному языку  была  столь  велика,  что  дядя  Антоний,
конечно, не мог расходовать на это  свои  деньги.  Поэтому  Томек  был
убежден, что английский язык он изучает  по  требованию  своего  отца.
Желая сделать ему приятное, он учился  очень  прилежно.  Упорно  зубря
английские слова, он думал: пусть знает, как я его люблю.
   Теперь, сидя на скамейке в парке, он вел в мечтах беседу  с  отцом,
представив себе, что они встретились. Конечно, беседа  должна  вестись
на английском языке, ведь отцу будет интересно узнать, сумел ли  Томек
изучить этот язык. Поэтому Томек сам задавал себе вопросы и отвечал на
них, выискивая в словаре трудные слова, и совершенно не  заметил,  как
прошло три часа. Тем временем аллеи сада заполнились людьми.  В  конце
концов, погруженный в глубокое раздумье Томек очнулся.
   - Пожалуй, уже очень поздно, - подумал он. Тетя Янина  опять  будет
сердиться...
   Томек с неохотой стал думать о возможном  наказании.  Нечаянно  его
взгляд задержался на зеленых кустарниках.
   - Ах, раз уж судьба предсказала мне прогулку, так пусть предскажет,
буду ли я наказан, - решил Томек и сорвал веточку.  Срывая  листки  он
повторял:
   - Накажут, не накажут, накажут, не накажут...
   Томек повеселел, бросая на землю последний листок. Получилось,  что
"наказания не будет". Он подумал "а почему не будет? Ведь тетя  всегда
обращает большое внимание на пунктуальное возвращение из школы.  Может
быть, у тети заболела голова? - рассуждал Томек. - Если  она  легла  и
заснула, то, конечно, наказания не  будет.  А  может  быть,  пошла  за
покупками и не спросит, вернулся ли я вовремя?"
   Томск решил убедиться в правильности предсказания и поспешил домой.
Мокотовская улица недалеко, и вскоре  очутившись  у  дверей  дома,  он
остановился в нерешительности. Что будет, если гадание неверно?  Томек
не любил,  когда  тетя  волновалась  из-за  него.  Но  дольше  терпеть
неизвестность  он  не  мог.  Томек  быстро  прошел  через  подъезд   и
остановился в конце внутреннего двора. Посмотрел на темные обычно окна
третьего этажа и почувствовал беспокойство. В зале горел  яркий  свет.
Это  был  явный  признак  того,  что  в  квартире   тетки   происходят
необыкновенные события. Значит, наказание не минует его?
   "Плохо, а и в самом деле плохо, - испугался Томек. - Значит гадание
ни к чему. Ну конечно, ведь сегодня суббота, а тетя  всегда  говорила,
что всякого рода гадания и сны исполняются  только  по  понедельникам,
средам и пятницам. Как же я не вспомнил об этом раньше!"
   Томек, готовый к самому худшему, опустив голову, медленно побрел на
третий этаж. Нажал на кнопку звонка. Дверь отворила двоюродная сестра,
Ирена.
   - Где ты был так долго? - спросила она повышенным тоном.
   Томек махнул рукой и пробормотал:
   "Судьба сыграла со мной плохую шутку. Я совсем забыл,  что  сегодня
суббота..."
   - Что ты плетешь? - нетерпеливо спросила Ирена.
   - Тетя очень сердится? - спросил Томек, не обращая внимания  на  ее
слова.
   - Не знаю, она уже три часа сидит запершись в зале вместе с отцом и
каким-то таинственным гостем.
   Томек облегченно вздохнул всей грудью. У него сразу  же  улучшилось
настроение. Значит, гадание на листьях оказалось самым верным способом
узнать будущее.
   - А где Витек и Збышек? - обратился он к девочке,  заинтересованный
ее возбуждением.
   - Подглядывают в замочную скважину, - быстро разъяснила Ирена.
   - Они за это получат, если тетя заметит. Что, разве они никогда  не
видели гостей? Ты тоже, наверное, подглядывала?
   - Эге! Ты Томек сегодня  что-то  очень  важничаешь!  -  ответила  с
неудовольствием сестра. - За это ты ничего больше от меня не узнаешь!
   - Все равно ты не выдержишь, поэтому лучше сразу  расскажи  о  том,
что знаешь!
   -  Сейчас  ты  нас  попросишь,  чтобы  записали  тебя   в   очередь
подглядывать в замочную скважину, как только узнаешь,  что  это  вовсе
необыкновенный гость. Едва он  вошел  в  переднюю,  как  прямо  так  и
запахло настоящими джунглями.
   - Может это у него духи такие? - шутливо сказал Томек.
   - Ты дурак! - возмутилась Ирена. - Дело  совсем  не  в  запахе.  Он
выглядит так, как будто только что вернулся из самого центра Африки.
   - Что же было дальше? - спросил Томек.
   - Гость что-то сказал маме, она чуть не упала в обморок и  позвала:
"Антось, Антось! иди скорее сюда, у нас необыкновенный  гость!"  Потом
они втроем заперлись в зале и до сих пор беседуют.
   Томек  побледнел.  Он  выронил  из  рук  ранец.   Его   взволновала
неожиданная мысль.
   - Ира, ты хорошо знаешь,  кто  это?  -  спросил  Томек  с  глубоким
волнением.
   - Я же тебе сказала, что не  знаю.  Но  вижу,  что  ты  тоже  очень
заинтересовался нашим гостем!
   Томек подавил волнение. Он подумал, что если бы это был  его  отец,
то дядя и тетя не скрыли бы это от детей. Поэтому он посмотрел на  Иру
с притворным равнодушием и сказал:
   - Любопытство - любопытством,  но  подслушивать  и  подглядывать  в
замочную скважину очень некрасиво. Но если вы уже этим занимаетесь, то
будет лучше, если гнев тетки обратится на нас всех.
   - Лицемер! Давай  не  терять  драгоценного  времени,  -  улыбнулась
Ирена. - Отнеси ранец в комнату, и идем на наш наблюдательный пост.
   Они на цыпочках вошли в столовую. Збышек,  наклонившись  смотрел  в
замочную скважину. Витек, стоя  рядом  с  ним,  сделал  вошедшим  знак
рукой, чтобы они подошли.
   - Что там происходит? - тихонько спросила Ирена.
   - Мама плачет, а  папа  ходит  по  комнате,  размахивает  руками  и
говорит. Гость слушает, сидя в кресле!  Вот  теперь  он  заговорил!  -
сообщил Збышек.
   Томек  тронул  его  за  плечо  и  знаками  дал  понять,  что  хочет
посмотреть в замочную скважину. Збышек нетерпеливо отмахнулся, требуя,
чтобы ему не мешали. В раздражении Томек схватил его за ухо и  оттянул
от двери. Наклонился сам и зажмурил левый глаз, чтобы лучше видеть.  В
кресле сидел высокий мужчина.  На  загорелом  лице  блестели  большие,
светлые глаза. Он что-то говорил плачущей тете. Томек хотел во что  бы
то ни стало услышать слова гостя. Он прижал ухо к замочной скважине.
   -  Не  лучше  ли  позволить  мальчику  самому  принять  решение?  -
спрашивал незнакомец.
   Вдруг Томек зашипел от боли и ударился  головой  о  дверную  ручку.
Испугавшись отскочил от  двери,  а  Збышек,  все  еще  держа  в  руках
шпильку, которой  он  уколол  Томека,  сразу  же  прильнул  глазами  к
скважине. Прежде, чем Томек сумел отомстить, Збышек, получив  удар  по
голове створкой двери,  растянулся  на  полу.  На  пороге  стоял  дядя
Антоний.
   - Что здесь происходит? - сказал он. - Ирена, займись  ребятами,  а
ты, Томек, поскольку уже вернулся домой, иди к нам в зал.
   Томек робко вошел в комнату. По-видимому, здесь его все же  ожидало
наказание. На всякий случай он остановился недалеко от двери. Несмотря
на опасение, он с интересом взглянул на таинственного гостя и сказал:
   - Добрый вечер!
   - Пожалуйста, вот наш воспитанник Томаш Вильмовский, - сказал  дядя
Антоний и, обращаясь к мальчику, добавил: -  Томек,  это  друг  твоего
отца, Ян Смуга, он приехал к тебе с весточкой от него.
   - Друг моего папы! - воскликнул Томек, и отвернулся,  чтобы  скрыть
слезы, набежавшие на глаза.
   Смуга подошел к нему. Не говоря ни слова, обнял и привлек  к  себе.
Долгое время в комнате царила тишина. Потом гость взял Томека за руку,
посадил в кресло рядом с собой и сказал:
   - Что за приятное разочарование. Твой отец рассказывал о тебе,  как
о совсем маленьком мальчике. А ты, Томек, уже совсем взрослый  парень,
притом, по словам тети и дяди,  даже  герой.  Твой  отец,  безусловно,
будет этому рад. Ты догадываешься почему он прислал меня, вместо того,
чтобы приехать самому?
   Услышав похвалу, Томек просиял.  Однако  мужественно  победил  свое
волнение и ответил:
   - Я догадываюсь. Отцу пришлось бежать, чтобы его не  арестовали  за
участие в заговоре против царя. По всей вероятности, ему грозит  такая
опасность и теперь.
   - Это правда, Томек. Если бы  он  вернулся  в  Польшу,  то  был  бы
арестован. Поэтому он не может приехать к тебе.
   - Я это знаю.
   - Ты хотел бы увидеть отца?
   Услышав о возможности увидеть отца, по которому  он  так  тосковал,
Томек  в  первый  момент  прямо-таки  остолбенел  от  волнения.  Потом
обрадованно вскричал:
   - Ах, как бы я хотел увидеть папу! Я даже придумал уже  способ,  но
только...
   - Что только? - подхватил Смуга, внимательно наблюдая за мальчиком.
   - Только я пожалел тетю и дядю, - закончил Томек.
   - Я не понимаю, что это за способ, который ты придумал, может  быть
ты объяснишь?
   Томек поколебался немного, взглянул на  тетку,  которая,  видя  его
нерешительность, улыбнулась ему и поощрительно сказала:
   - Наш гость - Друг твоего отца, Томек. Он приехал к тебе  от  него.
Если он спрашивает, надо искренне отвечать.
   - Может быть это и не очень умно, но я хотел  совершить  что-нибудь
такое, после чего мне тоже надо было бы бежать за  границу,  -  быстро
ответил Томек, убедившись, что тетя совсем не сердится на него.
   - Ого, это очень интересно. Что же ты хотел  сделать?  -  спрашивал
заинтересованный Смуга.
   - Я решил на классной доске написать:  "долой  тирана  -  царя".  Я
думал, что меня могут арестовать, и у меня была бы причина к бегству.
   - И ты бы это сделал, Томек? - с ужасом воскликнула тетя.
   Смущенный Томек с трудом овладел собой, и, покраснев, ответил:
   - Я даже это уже сделал, тетя, когда подлизы  Павлюка  случайно  не
было в классе. Правда, когда в класс вошел надзиратель, я быстро  стер
надпись с доски. Я вдруг вспомнил, что мог бы тебя  свести  в  могилу,
как папа свел маму...
   Тетка онемела, а Смуга спокойно спросил:
   - Кто это тебе сказал, что твой отец свел маму в могилу?
   - Тетя Янина, - пробормотал Томек, чувствуя, что сморозил глупость.
   Смуга взглянул на Карскую. Та заплакала. И только спустя  некоторое
время сказала, как бы оправдываясь:
   - Я же вам говорила, как я боюсь за мальчика.  Он  чересчур  развит
для своих лет и в самом деле слишком много думает о  политике.  Вот  у
вас теперь прямое доказательство!
   - Вот что, моя дорогая, Андрей очень благодарен вам  за  воспитание
Томека, - ответил Смуга, - все же надо помнить, что жена  Андрея  была
очень заинтересована в политической деятельности мужа. Когда появилась
угроза ареста, она поддержала проект его бегства за границу.  Ведь  ее
мужу в самом лучшем случае грозила ссылка в Сибирь... Перед  тем,  как
явиться к вам, я беседовал с прежним приятелем Андрея. Он нас утвердил
в убеждении, что приезд Андрея в Польшу все еще нево