ать, чтобы  обновка держалась и не  спадала.
Одежка всем пришлась по вкусу, но  воспринята была не более чем украшение, к
тому же хорошо защищавшее чувствительные места от колючих растений. При этом
бахромчатые юбки бы- ли нацеплены поверх.
     Подкрепились  дынями,  имеющими похвальное  свойство  утолять  голод  и
создавать ощущение  сытости.  Ама  Сю успела наиграться с зеркалом, и Андрей
вернул его в  чемодан. Парни  в  его отсутствие не  сидели сложа  руки, а  с
помощью   ножа-мачете  срубили   десятка   полтора   бамбучин,  годных   для
изготовления  копий. Из них  соорудили  носилки,  куда помес- тили  парашют,
чемодан и канистру.
     В селении  Андрею уже начали готовить сюрприз: рядом с вигвамом Светлой
Луны  мужчины несмотря на жару сооружали еще более просторное жилище. Вокруг
стройной пальмы устанавливался частокол из врытых в землю бамбуковых жердей,
заготовленных ранее. Траншейку для него глубиной в колено отрывали с помощью
костяных лопаток, а сами жердины обрабатывались острыми гранями камней.
     Встретив  вернувшихся,  вождь  дал  понять,  что вигвам возводится  для
гостя.  Скрещенными   на  груди  руками  Андрей  поблагодарил  за  честь,  а
вернувшись на временную квартиру и достав секач и топорик, показал, как  ими
пользоваться: несколькими ударами перерубив жердь толщиной в руку. Новый тип
инструмента сперва  обошел  строителей в качестве чуда- юда, вызвав всеобщее
восхищение, затем уже был опробован в деле, которое пошло гораздо спорей.
     Новый вигвам готов был через трое суток и получился по-своему красивый:
густо  оплетен свежими лианами, под зонтиком из пальмовых листьев, а снаружи
выглядел не хуже, чем у шамана и вождя. Внутри, правда, перегородок не было,
но  зато имелись два широких топчана со столом между ними, а также  полки на
уровне головы, куда уместилось все андреево имущество. К убранству  топчанов
-  их застелили свежеизготовленными мягкими  матами  -  он добавил подушку и
натянул полог:  днем  надоедали  мухи, а ночами, при тихой погоде, доставали
комары.
     Уже  за первую неделю он  во многом преуспел и, самое главное, научился
кое-как  изъясняться  на  здешнем языке. Один  из  блокнотов почти весь  был
исписан их словами и фразами в переводе на русский. Одновременно с освоением
здешнего тарабарского ему открывались многие стороны быта островитян. Узнал,
что причина неустроенности, сразу  же бросившаяся в глаза, была не в лености
или неумении ничего делать.  Племя  лишь недавно осело  в этих местах,  а до
этого  многие  годы  обитало  на  берегу  "круглой  воды",  то  есть  озера,
находящегося далеко  отсюда. "Может,  потому их  и не  "открыли"  до сих пор
исследователи, не пожелав углубляться в  дикие джунгли?"- подумалось ему. Он
узнал  также,  что  покинули  они  обжитые   края,  опасаясь  набегов  неких
"одноухих", время от времени переплывавших озеро на бревнах с балансиром ( о
пирогах здесь еще понятия не имели). Мало того, что эти разбойники совершали
убийства, учиняли  грабеж  и погромы,  -  в  последний раз  они  еще и увели
молодых  женщин и  девочек  на  выданье, от четырнадцати лет и  старше.Чтобы
избавиться раз и навсегда от подобных несчастий, вождь решил увести людей от
тех мест подальше и  поискать для становища новое.  Посчитав количество лун,
отмеченных  вождем  в  виде  насечек, и  разделив их на  двенадцать,  Андрей
определил, что случилось это года два назад.
     С появлением еще одного ножа и топорика, благодаря достижениям  ушедшей
далеко вперед цивилизации белых, носителем которой стал "посланец неба",  по
мере освоения им местного языка, в жизни здешних обитателей появилось немало
перемен. Костяные ножи, бамбуковые кинжалы и копья с костяными наконечниками
теперь у охотников всегда были острыми. Охотничий  арсенал пополнился луками
и  стрелами,  быстро  освоенными  и полюбившимися.  Пользовались  этим видом
оружия для добывания мяса: охотились на  обезьян,  птиц и крупных рыб. Кроме
того,  рыбу  научились  ловить  удочками,  а затем и  кубышками. Мясо  стали
употреблять  подсоленным  в  океанской  воде, которую приносили в  канистре.
Словом, жизнь потекла веселей,  радуя и хозяев, и  "небесного" умельца, то и
дело удивлявшего своей изобретательностью. Каких-либо неприятных приключений
или событий  не  случалось: за две с небольшим недели лишь однажды  пришлось
пережить несколько  тревожных минут, когда ни с того ни с сего налетел вдруг
тропический ливень с грозой. А было это так.
     Около  полудня  на  остров  с  запада  стали  наползать  массивные,  со
свинцово-фиолетовым  оттенком,   зловещие   тучи.  Оттуда  слышались  глухие
раскаты, в воздухе запахло грозой. Разбредшиеся было по разным делам мужчины
собрались у  хижин и с тревогой поглядывали на приближающуюся серую дождевую
стену,  заполнившую  пространство  от   туч  до   земли.  Малышня  в  страхе
попряталась,   подростки  жались  к  ногам  старших,  пока  враз  налетевший
шквалистый  ветер не загнал всех под крыши. Крепчая, порывы разметали мусор,
пепел  и пыль,  гнули  траву  и кустарники, лохматили листья  пальм. Селение
стремительно  погрузилось  во  тьму, и  разразился ливень: хлестнули, как из
ведра, тугие струи воды...
     Казалось,  вверху   с  треском   сшибались   не   насыщенные  влагой  и
электричеством дождевые массы, а  гигантские каменные глыбы. Всполохи молний
беспрерывно вспарывали черноту неба. Представлялось, что там рвались тяжелые
бомбы, грохот которых Андрею  доводилось слышать на Родине. Эта гроза не шла
ни в какое сравнение с кубанскими!
     Треск  от электрических разрядов  стоял  настолько  оглушительный,  что
укрывшиеся в андреевом вигваме  постоянные  его  спутники сидели  с зажатыми
ушами.  Промежутки  между вспышкой и треском  не превышали  порой  двух-трех
секунд, и  Андрею пришло в  голову,  что  всех их  запросто  может  поразить
молния. Ведь известно:  в грозу нельзя находиться под высоким деревом, а тут
мало того, что вигвам находится выше  уровня океана, так из него еще  торчит
эта  едва   ли  не  двадцатиметровая   пальма.   Она,  конешно,   прибавляет
устой-чивости  - к ней крепится крыша,  но сейчас является  и  громоотводом,
притягивающим  молнии. Вспомнились  попадавшиеся  не  раз  усохшие  до срока
деревья,  растрощенные сверху донизу,  - верняк  ставшие жертвой  гроз. Надо
немедленно покинуть вигвам!
     - Ама Сю, - оторвав ее ладошку от  уха, приказал  он девчонке, - скорее
беги к отцу! Скажи от моего имени, пусть он и все, кто с ним, срочно покинут
вигвам и  переждут ливень  в  постройке, где сложены  копья  и дубины. Иначе
может случиться беда: духи нашлют огонь и всех лишат жизни. Ты поняла?
     Замба хотел ее проводить, но Андрей придержал:
     -  А  ты  пробеги по всем вигвамам и передай:  пусть тоже  укроются  от
небесной воды в подсобках без  деревьев в крыше.  А то злые духи спустятся с
неба и сделают большой костер. Так, скажи, велел Посланец неба, то есть я, а
нас найдешь вон в том шалаше.
     Замба выскочил выполнять задание, а они  с Танбой укрылись в  подсобном
шалаше неподалеку. "Не напрасно  ли  я взбаламутил народ? - засомневался он,
сидя на куче сухих листьев и наблюдая за творящимся снаружи. - Скорей всего,
ничего страшного не  случится - не впервой же здесь такой разгул непогоды!..
Но как бы  там ни было,  лучше не  рисковать: с грозой шутки плохи. А пальмы
нужно срубить по самые крыши", решил он.
     -  Слышь,  Танба...  -  пользуясь  промежутками между  раскатами грома,
обратился к соседу. - Небесный огонь не причинял вам... - переждав очередной
грохот, пояснил: - Я хотел сказать - не лишал ли он кого-нибудь жизни?
     - С тех пор, как мы на новом месте, такое было всего один раз.
     - А часто здесь льется с неба вода и вот так сверкает и гремит?
     - Часто.  Духи любят стучать в  барабаны и  разбрасывать искры от своих
костров.  Но шаман всегда просил их делать это над Большой  Водой, - пояснил
он.
     "Легко  же дурачить людей, когда  они  неграмотны! - подумал  Андрей. -
Верят всяким  выдумкам. А придумал шаман  эту  чушь,  чтобы  сородичи  сытно
кормили да потакали всем его прихотям".
     Он знал, что  и на новом месте,  после того,  как "одноухие" увели всех
молодых женщин, шаман потребовал у вождя племени его чудом уцелевшую старшую
дочь для  своего младшего брата,  который считался хранителем огня. Грозился
послать ураган, если вождь  откажется, сулил ублажать духов,  чтобы  берегли
селение  от  небесного   огня,  если  согласится.  В  результате  девушка  в
шестнадцать  лет  была  отдана  в жены  старику.  При  этом  оказалось,  что
"мужьями"  ее  стали  еще и его сыновья-телохранители.  Жизнь бедняги  стала
невыносимой  настолько,  что  она  не раз  убегала куда глаза глядят.  Но ее
находили и возвращали обратно...
     Вера в  могущество и боязнь коварства этого жреца от религии была столь
велика,  что  вождь  племени  не  решался  забрать  дочь к  себе  даже после
исчезновения "повелителя духов".
     Вернулся  Замба  и  доложил,  что  все  жители,  кроме  хранителя огня,
выполнили распоряжение - перебрались с детворой в подсобные постройки.
     - А как моя сестренка? - с тревогой спросил Танба.
     - Она дрожала от страха, я отвел ее в другой  вигвам, как было сказано.
У нее там сухо и тепло.
     Андрей   хотел  похвалить   его  за   исполнительность,  но  не  успел:
одновременно  с  ослепительной вспышкой грянул удар грома настолько  мощный,
что потемнело  в  глазах. Когда через несколько  секунд он  их размежил,  то
заметил,  что у  пальмы  над  шаманским вигвамом  пропала  верхушка, а крыша
окутана облаком пара.
     -  Танба, Замба!  Да  очнитесь же  вы,  - стал он тормошить  оглушенных
соседей.  - В  вигвам шамана  ударил небесный  огонь. Это  же  рядом с твоей
сестрой - бежим, может ей плохо!..
     Сестру  Танбы,  вусмерть напуганную,  нашли  живой  и  невредимой, брат
принялся ее  успокаивать, а Андрей проскочил  к  "хранителю огня". Обнаружил
его в среднем отсеке вблизи еще горячего ствола пальмы, без признаков жизни.
Молния поразила его наповал...
     Но вот гроза переместилась к востоку,  ливень пошел  на убыль  и вскоре
прекратился вовсе.  Снова ослепительно засверкало солнце, население высыпало
наружу, детвора принялась бегать и купаться в лужах - жизнь забила ключом.
     Смерть  шаманова родственника  никого не  огорчила.  И  тем более - его
молодую вдову: кончились ее страдания, и теперь она может жить при родителе.
Андрей тоже был в душе доволен: не зря будоражил людей в самый разгар ливня!
Ведь не утащи Замба девушку за  десять метров от злополучного вигвама, ей бы
тоже несдобровать. А само  это событие  лишь прибавило ему  уважения,  и без
того всеобщего и глубокого.
     Когда, согласно обычаю,  труп  хотели зажарить и съесть, ему без  труда
удалось отговорить вождя от  такого дикого ритуала. Помощника шамана отнесли
к океану  и  оставили  на съедение лангустам, крабам  и  прочим  омарам. Так
закончилось это незначительное приключение.
     А настоящее случилось полторы недели спустя.
     Двое   лучников,  охотившихся  в  окрестностях  джунглей   на  обезьян,
прибежали  запыхавшиеся  донельзя и взволнованно  доложили  вождю,  что  ими
замечена банда "одноухих". Андрею уже было  известно об этих дикарях многое,
в том числе  и  о странном их  обычае - отрезать левое ухо юношам, достигшим
определенного возраста. Делалось это  во  время ритуала посвящения в  воины.
Впрочем, странного в этом мало: дикари - они и есть дикари, считал он. А чем
лучше - протыкать в  ушах, а тем более в носах  дырки для вдевания заноз? Но
это  хоть  делалось,   можно  предположить,  ради   того,   чтоб   выглядеть
мужественней  в глазах  девушек  и тем  завоевать  согласие стать женой.  Но
оттяпать  ухо - до такого мог  додуматься разве  что какой-нибудь самодур из
шаманов или вождей, считающих, что им все позволено...
     Известие  встревожило  не на шутку  и вождя. Он распорядился оповестить
всех  мужчин,  приказал  вооружиться  и  собраться  у  его  вигвама.  Андрей
вмешиваться  не  стал:  пусть  будут  готовы  принять бой,  если  что-то  не
получится у него. Тем более, что у них теперь появились и луки со стрелами.
     Приготовления заняли считанные минуты, и когда шайка из  двух  десятков
бандитов показалась вблизи  селения,  охотники, преобразившиеся в заправских
воинов, уже выстроились в  боевой порядок перед вигвамами. Способ построения
подсказал  вождю  Андрей:  в  переднем  ряду  стояли лучники,  ощетинившиеся
бамбуковыми стрелами, другой ряд держал наготове острые пики; третий состоял
из киешников.
     Поняв,  что нападение в  этот раз не  станет  внезапным и будет оказано
сопротивление,  вооруженное  и  решительное,   любители  пограбить  поначалу
замешкались.  Затем  перестроились  в  шеренгу, изготовились,  но  с  атакой
медлили. Возможно, их насторожил новый вид оружия у лучников.
     Внешне они мало чем отличались  от здешних дикарей, разве что выглядели
повнушительней  -   видно,  вождь  отобрал  самых   крепких   физически.  Да
размалеваны так, словно одним своим  видом надеялись  обратить противника  в
бегство.
     Но Андрей особо  не переживал: верняк и эти  вояки понятия не имеют  об
огнестрельном  оружии. Если выстрела вверх  не  испугаются, придется кокнуть
главаря,  а  то  и  пару  наиболее  заядлых.  Остальные  после  этого  точно
разбегутся! - рассуждал он.
     Противостояние  затягивалось,  и  вождь  сказал  Андрею,  что  надо  бы
попытаться уладить дело без драки.
     - Это было бы хорошо, - согласился он. -  Давайте попробуем.  А если не
получится, у меня с собой Бах-бах: никто не успеет и замахнуться!
     Подошли  и остановились  метрах  в десяти.  Вождь одноухих  тоже сделал
несколько  шагов навстречу и тоже не один: его сопровождал... здешний шаман,
так таинственно исчезнувший! Андрей только теперь разглядел его как следует,
поскольку был он без побрякушек и слегка размалеван белой и желтой красками.
"Значит, это  он сообщил местонахождение поселения и подбил одноухих напасть
снова,  - мелькнула  у  него  догадка. -  Захотелось  чужими  руками вернуть
утерянное верховенство. Ах ты ж продажная шкура!"
     - Я знаю: тебе указал сюда дорогу, - первым заговорил он, глядя в глаза
вожаку и кивнув на шамана, - эта жирная обезьяна... Но чего вы хотите в этот
раз? Девчонки до невест еще не доросли.
     - Что это за молокосос требует у меня отчета? - презрительно осклабился
главарь  шайки, переведя взгляд  на вождя. - Откуда у тебя этот  бледнокожий
заморыш?
     "Да он,  похоже, не  знает, с кем  имеет дело, - догадался "заморыш". -
Этот боров ничего ему обо мне не рассказал?"
     -  Этот юноша  -  Посланец неба,  - ответил вождь. -  Ты разве этого не
знал? Его могущество не имеет границ. Он в одно мгновение может лишить жизни
и тебя, и всех твоих воинов! - предупредил он.
     - Но сперва я лишу жизни изменника и предателя вашего народа!
     Выхватив  из-за  пояса  пистолет,  Андрей  дважды  выстрелил  шаману  в
грудь;вскрикнув, тот рухнул наземь.
     Как  и  ожидалось,  эффект  от  выстрелов получился ошеломляющий. Почти
одновременно  с шаманом на земле  плашмя оказались и все явившиеся пограбить
соратники  вождя  одноухих. Сам он продолжал держаться на ногах, но  в ужасе
зажмурился, и  было  видно, как  дрожат у него коленки.  Остроносый костяной
нож,  который он  держал  в  правой руке,  вывалился из расслабленной кисти.
Добрых полминуты  он не  мог прийти в себя. Наконец размежил  веки, смиренно
скрестил на груди руки и, запинаясь, выговорил:
     - Я не... не знал, что ты - Посланец неба...  Про... прошу  извинить за
нанесенное оскорбление...
     - Это - другой разговор! - Андрей поставил пистолет на предохранитель и
сунул  за пояс.  -  Разве вождь одноухих не  видел громадную  рычащую птицу,
пролетавшую на виду у всех? И разве эта жирная обезьяна не  сказал тебе, что
это я  прилетел на  ней, чтобы защитить  мирных охотников  от  тебя и  твоих
головорезов?  И что мне теперь с вами делать -  не  подскажешь? -  задал  он
сразу несколько вопросов, чтобы дать время тому прийти в себя.
     - Рычащую птицу мы  видели... Но шаман, рассказавший, где находится это
селение, ни слова не сказал  о Посланце неба. И теперь  мы полностью в твоей
власти: как скажешь, пусть так  и будет, - ответил смиренно недавний грозный
предводитель.
     - Скажи своим людям, что им пока ничто не грозит. Пусть они поднимутся,
сложат в кучу  пики и дубины,  а сами отойдут  вон под те деревья. А с тобой
будет  большой  разговор! Я так говорю, вождь мирных охотников? - повернулся
он к "своему" вождю.
     - Ты говоришь моим языком, -  подтвердил тот. - Соберу Большой Совет, у
нас есть что сказать этому человеку!
     Увидев, что противник сложил доспехи и удаляется в сторону от вигвамов,
защитники  оживились,  напряжение  спало.  Лучники  стали  убирать  стрелы в
перекинутые  через  плечо  колчаны,  копья  заняли  вертикальное  положение.
Подошел Тамба и объявил, что теперь можно разойтись по холодкам. Старейшинам
племени  - таких, доживших  лет  до  сорока,  было  всего пятеро - предложил
собраться в вигваме Андрея.
     Большой Совет длился  более  двух часов. Старейшины чинно расселись  на
топчане справа и слева от  вождя и Андрея. По другую сторону  стоял, заложив
руки  за  спину, предводитель одноухих.  Адресуясь  не  к нему,  а  скорее к
"посланцу неба",  старейшины говорили о  прегрешениях, совершенных одноухими
за   много-много   лун.   Это   -  грабежи,   погромы,  избиения   оказавших
сопротивление, увод женщин и девушек в  неволю. Слушая все это, Андрей и сам
проникся их гневом, в нем копилось желание хоть как-то наказать вождя  и его
подручных. Врезать, например, каждому по мягкому месту лозиной!
     Но, странное дело, никто из обвинителей не требовал возмездия, крови за
кровь. Может, потому,  что решать  судьбу  сдавшихся без боя предоставлялось
исключительно  вождю;  а может, надеялись, что в  присутствии Посланца  неба
вождь  одноухих  прочувствует  и  осознает всю неправоту своего поведения  в
прошлом, раскается в содеянном навсегда.
     А  тот  и впрямь  имел жалкий  вид. Стоял  понурый,  опустив глаза, как
нашкодивший школьник. Пот с него, в отличие от других, катился градом, часто
капая  с бровей,  носа и  подбородка.  Боевая раскраска раскисла  и поехала,
обезобразив и  без того далекое от  привлекательности  лицо. Тем  не  менее,
Андрей сжалился: намочил полотенце, дал ему вытереть лицо и  разрешил сесть.
Тот полотенцем воспользовался, но продолжил стоять.
     Вождь взял слово последним, как бы подведя итог:
     -  Много горя принесли моему  народу  неуживчивые соседи... И виновен в
этом в первую очередь стоящий перед нами человек. Но мы не станем на прошлое
зло  отвечать  злом  сегодня. Постараемся  забыть  все,  что было между нами
плохого, и, пересилив гнев, простить. Тебе и твоим людям мы говорим: в  этот
раз уходите  с миром. И не  появляйтесь больше с копьем и дубиной, лучше - с
добром и приветом. Что скажет на это вождь одноухих воинов?
     - Я признаю, -  поднял  тот глаза, -  вина наша  велика.  Раскаиваюсь и
сожалею,  что так вышло...  -  Помолчав, добавил: - Меня спрашивал уважаемый
старейшина, зачем мы несколько раз уводили ваших жен, разве мало у нас своих
женщин?  Скажу. Но  не  в порядке оправдания... Старый шаман нашего племени,
которому я  верил и  которого побаивался,  постоянно твердил:только храброму
племени одноухих должна принадлежать  эта  земля и  все, что растет  на ней.
Уверял,  что  вы  прогневили духов земли и неба, воды и деревьев  и что  они
требуют  вас  извести. Я этому долго противился, и  тогда  шаман насоветовал
забирать у  вас  женщин.  До  тех пор, пока  ваше племя не  переведется само
собой. На это  я согласился, но теперь  сожалею, что последовал  его совету.
Раскаиваюсь и обещаю: такому  больше не  бывать! Пусть  знает Посланец неба:
это сказал