его спектакля. Даже  на
борту корабля он не расставался с тремя сокровищами: канарейкой, концер-
тино и собранием сочинений Шекспира в одном томе.  Он  обладал  присущим
скандинавам даром заводить друзей с первого взгляда -  врожденная  наив-
ность делала его очень симпатичным. Это был рыцарь без страха и  упрека,
без денег и надежды когда-нибудь ими обзавестись.
   Вторым помощником был Холдорсен, который тоже помещался на корме,  но
ел обычно с командой.
   Из матросов только об одном сохранились живые подробности - о Брауне,
старшем матросе из Клайда. Это был невысокий, коренастый брюнет, чрезвы-
чайно кроткий и безобидный;  неизлечимая  страсть  к  спиртным  напиткам
превратила его в морского бродягу. "Одна беда - не могу  я  не  пить,  -
объяснил он впоследствии в разговоре с Картью. - А я ведь из очень хоро-
шей семьи". Письмо, которое, как, может  быть,  помнит  читатель,  столь
сильно подействовало на Нейрса, было адресовано именно Брауну.
   Такова была команда корабля, увидев который потерпевшие крушение обе-
зумели от радости. При мысли о  близком  спасении  они  потеряли  всякую
власть над собой. Руки их тряслись, глаза сияли, они смеялись и кричали,
как дети, собирая свои вещи. Однако Уикс немного охладил их восторг.
   - Полегче, ребята, - сказал он. - Мы отправляемся на корабль, о кото-
ром ничего не знаем. У нас с собой сундучок с золотом, и этого никак  не
скроешь - слишком тяжел. А вдруг это какие-нибудь пираты  вроде  Забияки
Хейса? Мой совет - проверить, в порядке ли наши пистолеты.
   У всех них, кроме Хемстеда, были пистолеты и револьверы, которые  они
сейчас поспешили зарядить и положить в  карманы.  Сборы  были  закончены
столь же радостно, и, спустив вельбот на воду, они начали изо  всех  сил
грести к выходу из лагуны, к которому уже приближался бриг.
   Дул свежий ветер, и за рифом было довольно сильное  волнение.  Брызги
пены били в лица гребцов. Они увидели английский флаг, развевающийся  по
ветру, команду, столпившуюся у борта китайца-кока в дверях камбуза, а на
юте - капитана в тропическом шлеме и с биноклем  в  руках.  Каждый  удар
весла приближал их к прежней жизни, к надежному убежищу, и радость их не
знала предела. Уикс первым поймал брошенный ему конец, и десяток дружес-
ких рук помог ему взобраться на борт.
   - Капитан, сэр, если не ошибаюсь? - сказал он, обращаясь  к  суровому
старику в тропическом шлеме.
   - Капитан Трент, сэр, - ответил тот.
   - А я капитан Керкап. Мы с сиднейской шхуны "Богатая невеста",  поте-
рявшей мачты в открытом море двадцать восьмого января.
   - Прекрасно, - сказал Трент. - Теперь вы можете ничего не  опасаться.
Вам повезло, что я увидел ваш сигнал. Я ведь даже не знал, что  нахожусь
так близко к этому мерзкому островку, - наверное, здесь есть югозападное
течение; когда я сегодня утром поднялся на палубу, мне было  показалось,
что за горизонтом горит корабль.
   На вельботе было условлено, что Уикс поднимется первым и выяснит обс-
тановку, а остальные займутся сундучком. Теперь им сбросили канат, к ко-
торому они крепко привязали свое сокровище и подали команду  тянуть.  Но
неожиданная тяжесть оказалась не под силу одному человеку, и ему на под-
могу бросились еще два матроса. Эта суматоха привлекла внимание Трента.
   - Отставить подъем! - крикнул он резко и затем повернулся к Уиксу:  -
Что у вас там? Мне еще не приходилось видеть таких тяжелых сундучков.
   - Это деньги, - сказал Уикс, - золотые монеты.
   Трент внимательно посмотрел на него.
   - Спустите-ка этот сундучок назад в вельбот, мистер Годдедааль, и  не
поднимайте вельбота, а возьмите его на бакштов.
   - Есть, сэр! - ответил Годдедааль.
   - Что случилось? - спросил Уикс.
   - Да ничего особенного, - ответил Трент, - только  согласитесь  сами,
не так-то часто посреди океана попадаются лодки с сундуками, полными зо-
лота, и с вооруженной командой. - Тут он указал на  оттопыренный  карман
Уикса. - Ваш вельбот постоит за кормой, а вы спуститесь со мной в  каюту
и все мне объясните.
   - Ну, это легко, - ответил Уикс. - Мой журнал и  документы  в  полном
порядке. - И, крикнув своим товарищам,  чтобы  они  спокойно  ждали,  он
спустился вслед за капитаном Трентом в каюту.
   - Сюда, капитан Керкап, - сказал тот, - и не обижайтесь за  эти  пре-
досторожности - после этих китайских рек нервы всегда  сдают.  Я  просто
хочу убедиться, что вы тот, за кого себя выдаете. Это  моя  обязанность,
сэр, и вы сами на моем месте поступили бы точно так же. И, кроме того, я
ведь не всегда был капитаном, я был банкиром, а это тоже приучает к  ос-
торожности.
   Тут Трент с суховатым гостеприимством поставил на стол бутылку джина,
и они выпили за здоровье друг друга. Затем Трент просмотрел  корабельные
документы и с большим интересом выслушал рассказ о Топлесе  и  утонувших
товарах. Все его подозрения рассеялись. Но вскоре он погрузился в глубо-
кую задумчивость и несколько минут просидел неподвижно, барабаня пальца-
ми по столу.
   - Что-нибудь еще? - спросил Уикс.
   - Эта лагуна подходит для стоянки? - неожиданно спросил Трент, словно
Уикс нажал на какую-то кнопку.
   - Вполне, - ответил Уикс. - Есть несколько мелей, но ничего опасного.
   - Я думаю зайти туда, - заметил Трент. - В Гонконге я поставил  новый
такелаж, и его надо подтянуть, а то я побаиваюсь за мачты. Я  думаю,  за
один день мы управимся. Вы, наверное, поможете нам привести его в  поря-
док?
   - Еще бы! - сказал Уикс.
   - Значит, договорились, - закончил Трент. - Потрать минуту  -  сбере-
жешь час.
   Они вернулись на падубу. Уикс сообщил своим товарищам о намерении ка-
питана Трента. На бриге был поднят форбрамсель, и  "Летящий  по  ветру",
ведя на буксире вельбот, быстро прошел по узкому проходу и еще до восьми
часов бросил якорь у островка Мидл-Брукс. Команда "Богатой невесты" под-
нялась на борт, и, после того как они позавтракали, а их вещи были пере-
несены из вельбота и сложены на шкафуте, началась проверка такелажа. Ра-
бота продолжалась весь день, и команды обоих кораблей соревновались меж-
ду собой в рвении и сноровке.
   Обед был подан на палубе: офицерам - на корме, а матросам - на  носу.
Трент, казалось, был в превосходном настроении: он  распорядился,  чтобы
команде выдали грогу, угостил офицеров вином и сообщил гостям  множество
подробностей о своей финансовой деятельности в Кардиффе.  Он  сорок  лет
провел на море, пять раз терпел крушение, девять месяцев просидел в тем-
нице какого-то малайского раджи, не раз вступал в схватки  с  береговыми
пиратами, но все это казалось ему скучным и неинтересным, и гордился  он
только одним: своей карьерой ростовщика в трущобах приморского города.
   Это был тяжелый день для команды "Богатой невесты". Бессонные ночи  и
тревоги предыдущей недели совсем их измучили, и только нервное возбужде-
ние давало им силы работать. Когда Трент наконец был удовлетворен состо-
янием своего такелажа, они с нетерпением стали ждать приказа выйти в мо-
ре. Но капитан, казалось, не торопился. Некоторое время он  прогуливался
по палубе, погруженный в свои мысли, а затем спросил у Уикса:
   - У вас ведь что-то вроде торговой компании, капитан Керкап?
   - Да, у нас предприятие на паях, - ответил тот.
   - Тогда, с вашего разрешения, я приглашу вас всех к себе в каюту  вы-
пить чаю, - сказал Трент.
   Уикс удивился, но, разумеется, ничего не сказал, и вскоре шестеро по-
терпевших кораблекрушение уже сидели рядом с Трентом  и  Годдедаалем  за
столом, уставленным тарелками и банками с  мармеладом,  маслом,  жареным
хлебом, консервированным языком и чашками с горячим чаем.  Еда  была  не
особенно вкусная, и я не сомневаюсь, что Нейрс отозвался бы о ней  очень
язвительно, но изголодавшимся морякам с "Богатой невесты"  она  казалась
вкуснее самых изысканных яств. Годдедааль усердно их потчевал, но Трент,
как они впоследствии вспомнили, оказался совсем нелюбезным  хозяином  и,
углубившись в какие-то мысли, словно забыл о присутствии  своих  гостей.
Через некоторое время он приказал коку уйти и, обратившись к сидевшим за
столом, сказал:
   - Если не ошибаюсь, господа, у вас компания на паях, и вот  почему  я
вас всех сюда пригласил. Мне надо кое-что вам объяснить. Вы сами видите,
что мой бриг - корабль хороший и что матросов я кормлю хорошо.
   Послышались одобрительные возгласы, но всем  было  интересно  узнать,
что последует дальше, и никто ничего внятного не сказал.
   - Ну, - продолжал Трент, катая хлебные шарики и глядя в  стол,  -  я,
конечно, рад помочь вам добраться до Фриско. Моряк должен помогать моря-
ку - вот мой девиз. Но уж так повелось в мире, что за все надо  платить.
Я не хочу из-за своей доброты терпеть убытки, - добавил он  с  невеселым
смешком.
   - Ну, конечно, капитан, - сказал Уикс.
   - Мы, разумеется, заплатим сколько следует, - за - метил Картью.
   При этих словах Годдедааль тронул его за локоть, и оба помощника  об-
менялись многозначительным взглядом. За этот короткий безмолвный миг ха-
рактер капитана Трента был объяснен и понят.
   - "Сколько следует"... - повторил капитан Трент.  Я  этого  ждал.  Но
сколько и за что следует - здесь решаю я. Если вы собираетесь взять ссу-
ду, вам придется выплатить... - Он быстро поправился: - Если вы  хотите,
чтобы я вас отвез во Фриско, вам надо будет уплатить мою цену. Так  ведь
делаются дела, не правда ли? Вы мне не нужны. Это я вам нужен.
   - Ну хорошо, сэр, - заметил Картью, - так сколько же вы хотите?
   Капитан продолжал катать хлебные шарики.
   - Когда вы взяли за горло этого торговца на островах Гилберта, - ска-
зал он, - вы использовали выгоды своего положения. А теперь моя очередь.
Вы же не пожалели этого торговца! - воскликнул он с неожиданной злостью,
но тут же опять холодно хихикнул. - Хотя я вас за это не виню: в любви и
в делах все позволено.
   - Итак, сэр? - спросил Картью мрачно.
   - Это мой корабль, я думаю, - сказал тот резко.
   - Я тоже так думаю, - вставил Мак.
   - Я говорю, что это мой корабль, сэр! - рявкнул Трент, словно  разза-
доривая себя. - И, будь я похож на вас, я забрал бы все ваши  деньги  до
последнего гроша. Но две тысячи фунтов из четырех принадлежат не вам,  а
я человек честный. Вы отдадите мне две тысячи, которые принадлежат  вам,
а я отвезу вас всех во Фриско и там выдам каждому пятнадцать  фунтов  на
руки, а капитану - целых двадцать пять.
   Годдедааль опустил голову на руки, словно ему было невыносимо стыдно.
   - Вы шутите! - воскликнул Уикс, побагровев.
   - Шучу? - переспросил Трент. - Как угодно. Вас никто  не  заставляет.
Бриг принадлежит мне, но остров Брукс - нет. И ваше право -  сидеть  там
до самой смерти. Мне это все равно.
   - Да весь ваш проклятый бриг не стоит двух тысяч  фунтов!  -  крикнул
Уикс.
   - Меньше я не возьму, - возразил Трент.
   - И у вас хватит духу высадить нас на этот островок умирать  голодной
смертью? - воскликнул Томми.
   Капитан рассмеялся в третий раз.
   - Голодной смертью? - переспросил он. - Это опять как вам будет угод-
но. А я готов продать вам любую провизию. Только по своей цене.
   - Прошу прощения, сэр, - перебил Мак, - но у меня положение особое. Я
отрабатывал свой проезд и не имею доли в двух тысячах фунтов, а в карма-
не у меня нет ни гроша. Так что же вы мне скажете?
   - Я человек добрый, - ответил Трент. - Какая мне разница?  Я  захвачу
вас вместе с остальными, только, разумеется, пятнадцати фунтов вы не по-
лучите.
   От такой наглости у всех даже дух захватило. Годдедааль поднял голову
и с негодованием посмотрел на своего капитана, а Мак побелел как  полот-
но.
   - И вы еще себя называете моряком! - крикнул он. - Черт бы  вас  поб-
рал!
   - Еще одно слово - и я закую тебя в кандалы! - рявкнул Трент, обрадо-
вавшись, что ему возражают.
   - Так я и дался! - отрезал Мак. - А мы еще налаживали этот  проклятый
такелаж! Я сейчас научу тебя вежливости, старый боров.
   Он произнес эту угрозу совсем тихо, и никто из присутствующих, в  том
числе и сам Трент, не ожидал того, что последовало... Ирландец  выхватил
руку из кармана, и в воздухе просвистел нож, угодивший  Тренту,  который
повернулся было, чтобы встать из-за стола, прямо в сонную артерию. Капи-
тан упал головой на стол, и по скатерти расползлось алое пятно.
   Внезапность нападения и катастрофы, мгновенный переход от мира к вой-
не и от жизни к смерти заставили всех окаменеть. Секунду они  продолжали
сидеть, не сводя взгляда с неподвижного тела и обагренного кровью стола.
Затем Годдедааль вскочил на ноги, схватил свой табурет и поднял его  над
головой - он весь преобразился, и из его груди вырвался такой  рев,  что
остальные были оглушены. Моряки с "Богатой невесты" и не  думали  сопро-
тивляться, никто не выхватил оружия - съежившись, они беспомощно смотре-
ли на обезумевшего шведа. Его первый удар свалил Мака на пол со  сломан-
ной рукой. Вторым он размозжил голову Хемстеда. Он  переводил  взгляд  с
одного на другого, угрожая, трубя, точно раненый  слон,  упиваясь  своей
яростью. Но этим боевым пылом не руководил рассудок, и, вместо того что-
бы завершить свою победу, Годдедааль обрушил град ударов на труп Хемсте-
да, так что табурет разлетелся в щепы. Это надругательство  над  мертвым
вывело Картью из оцепенения и предало его во власть инстинктов: он  вых-
ватил револьвер и выстрелил, еще не понимая, что делает. Вслед за грохо-
том выстрела раздался вопль боли, гигант покачнулся, зашатался и упал на
тело своей жертвы.
   Наступившую тишину нарушил топот ног на палубе - вот шаги  прогремели
по трапу, и в каюту заглянуло лицо Холдорсена. Картью  разнес  это  лицо
следующим же выстрелом: он был прекрасным стрелком.
   - Вперед! - скомандовал он и ринулся вон из каюты,  а  за  ним  Уикс,
Томми и Амалу. Наступая на труп Холдорсена, они  поднялись  по  трапу  и
выбрались на палубу, озаренную тусклым огнем кровавого  заката.  Они  не
превосходили противника численностью, но матросы "Летящего по ветру"  не
думали о сопротивлении и бросились к люку кубрика. Первым  бежал  Браун,
он успел спрыгнуть вниз целым и невредимым; китаец последовал за ним го-
ловой вперед, получив пулю в бок, а остальные двое полезли на мачты.
   Уиксом и Картью овладело свирепое хладнокровие,  это  второе  дыхание
боя. Поставив Томми у фока, а Амалу у грота следить за мачтами и паруса-
ми, сами они прошли на шкафут и, высыпав  на  палубу  коробку  патронов,
принялись перезаряжать револьверы. Бедняги, цеплявшиеся за ванты, крича-
ли, просили пощады. Но пощады  быть  уже  не  могло:  пригубленную  чашу
предстояло осушить до дна. Убитых было слишком много, и убить предстояло
всех. Смеркалось, дешевые револьверы давали осечки и били очень неточно,
вопящие жертвы прижимались к мачтам и реям, прятались за парусами. Гнус-
ная бойня продолжалась долго, но, наконец, все  было  кончено.  Лондонец
Харди был подстрелен на форбом-брам-рее, и его труп, покачиваясь,  висел
на гитовах. Второй матрос, Уоллен, прятался на салинге грот-мачты, и пу-
ля раздробила ему челюсть; забыв об осторожности, он  долго  и  надрывно
кричал, пока вторая пуля не сбросила его на палубу.
   Все это было достаточно страшно, но худшее предстояло впереди.  Браун
еще прятался в кубрике. Томми вдруг разразился рыданиями  и  начал  про-
сить, чтобы Брауна пощадили.
   - Один человек не может нам повредить, - твердил он, всхлипывая. - Не
надо больше! Я говорил с ним за обедом. Он хороший малый и совсем  безо-
бидный. Нельзя этого делать! У кого хватит духу спуститься туда и  убить
его? Это же зверство!
   Возможно, его мольбы доносились и до бедняги в трюме.
   - Если останется хоть один, мы все повиснем, - ответил Уикс. -  Браун
должен пойти той же дорогой.
   Капитан был белее мела, он весь дрожал и, умолкнув, бросился к борту,
где его стошнило.
   - Если мы промедлим, то у нас не хватит духа, - сказал Картью. -  Те-
перь или никогда.
   И он направился к люку кубрика.
   - Нет, нет, нет! - застонал Томми, хватая его за рукав.
   Но Картью отшвырнул его и спустился по трапу, полный отвращения к се-
бе и стыда. На полу лежал китаец и глухо стонал. Кругом стояла  непрони-
цаемая тьма.
   - Браун! - крикнул Картью. - Браун, где вы?
   Собственное бессердечное коварство поразило  его,  однако  ответа  не
последовало.
   Он пошарил по койкам, но они были пусты. Тогда он направился  вперед,
к форпику, загроможденному бухтами каната и другим запасным такелажем.
   - Браун! - снова позвал он.
   - Я здесь, сэр, - ответил дрожащий голос, и бедняга, оставаясь  неви-
димым, назвал Картью по имени и принялся умолять о пощаде. Только ощуще-
ние опасности, риска могло заставить Картью спуститься в кубрик,  а  тут
враг встретил его просьбами и слезами, как испуганный ребенок.  Его  по-
корное "я здесь, сэр", его бессвязные моления и всхлипывания  превращали
убийство в гнуснейшее злодеяние. Дважды Картью поднимал револьвер и один
раз даже нажал на спуск (так, во  всяком  случае,  ему  показалось),  но
выстрела не последовало; его решимость окончательно иссякла,  и,  повер-
нувшись, он бежал от своей жертвы.
   Уикс сидел на световом люке и, повернув к Картью лицо  семидесятилет-
него старика, задал ему безмолвный вопрос. Картью покачал головой. И  со
спокойствием человека, поднимающегося на эшафот, Уикс встал,  подошел  к
люку и спустился вниз. Браун думал, что это возвращается Картью, и с но-
выми мольбами наполовину выполз из своего убежища.  Уикс  несколько  раз
выстрелил на голос, который оборвался на тихом стоне и умолк.  Наступила
тишина, и убийца, как безумный, выскочил на палубу.
   Остальные трое собрались теперь у светового люка, и Уикс присоединил-
ся к ним. Они прижались друг к другу, как дети в темноте, и дрожь одного
передавалась всем другим.
   Сумерки сгущались, и тишина прерывалась только шумом прибоя и глухими
рыданиями Томми Хэддена.
   - О господи, а вдруг к острову  сейчас  идет  корабль!  -  неожиданно
воскликнул Картью.
   Уикс вздрогнул, взглянул на мачту, увидел висящий в снастях  труп,  и
лицо его стало землистым.
   - Если я попробую подняться на мачту, я упаду, - сказал он просто,  -
у меня больше нет сил.
   Наконец Амалу вскарабкался на грот, внимательно  оглядел  горизонт  и
сообщил, что море пустынно.
   - Все равно, - сказал Уикс, - нельзя сидеть сложа руки,  надо  скорее
привести все в порядок. Только я не могу ничего делать, пока  не  хлебну
джина, а джин в каюте. Кто за ним сходит?
   - Я, - отозвался Картью, - если мне дадут спички. Амалу дал  ему  ко-
робку, и, пройдя на корму, Картью  спустился  по  трапу  в  каюту.  Там,
споткнувшись о труп, он зажег спичку, и его взгляд встретился со  взгля-
дом живого человека,
   - Ну? - спросил Мак, пришедший наконец в себя после удара.
   - Все кончено, никого не осталось в живых, - ответил Картью.
   - Господи! - прошептал ирландец, снова теряя сознание.
   Джин нашелся в капитанской каюте, и, когда все выпили по стакану, на-
чалась уборка корабля. Уже совсем  стемнело.  Луна  должна  была  взойти
только через несколько часов, и поэтому на мачту повесили фонарь,  чтобы
посветить Амалу, который мыл палубу. А Уикс, Картью и Хэдден, взяв  дру-
гой фонарь из камбуза, занялись похоронами. Холдорсен, Хемстед, Трент  и
Годдедааль отправились за борт, причем последний еще дышал. За ним  пос-
ледовал Уолен, а потом Уикс, подкрепившись джином, влез с багром на мач-
ту и освободил труп Харди. Оставался китаец: он, по-видимому,  бредил  и
что-то не переставая выкрикивал на незнакомом языке, пока они несли  его
из трюма; только когда его тело с всплеском погрузилось в воду,  смолкли
эти крики. Брауна, по общему согласию, решили пока не трогать. У челове-
ческих сил есть предел.
   Все это время они пили неразбавленный джин как воду; три откупоренные
бутылки стояли в разных местах палубы, и, проходя  мимо,  каждый  обяза-
тельно  отпивал  глоток.  В  конце  концов  Томми  свалился  у  подножия
грот-мачты и за