круг напоминали кроличьи садки
- столько там было дверей, проходов и крытых галерей;  затем,  приобщив-
шись к элегантной жизни на  перекрестке  Кирни,  она  пробиралась  между
складами и матросскими ночлежками к набережной и месту обитания  городс-
ких подонков. И вот там-то, где улица стала угрюмой и пустынной, где  ее
тишина нарушалась лишь грохотом ломовых подвод, мы нашли некий дом, пре-
тендовавший на опрятность и снабженный наружным деревенским крыльцом.  К
столбу была прибита черная дощечка с золоченой надписью "Генри  Бэллерс,
юрист. Часы приема с 9 до 6". Поднявшись по ступенькам, мы оказались пе-
ред открытой дверью, ведущей в галерею. На двери  была  надпись  "Мистер
Бэллерс принимает".
   - Что мы будем делать дальше? - спросил я.
   - Да просто войдем, - ответил Джим и вошел.
   Комната, в которой мы оказались, была очень чистой, но крайне  скудно
обставлена. Вся мебель исчерпывалась старомодным бюро, рядом  с  которым
стоял стул, и книжной полкой, уставленной томами юридических трудов. Вы-
вод напрашивался сам собой: мистер Бэллерс имел обыкновение сидеть, пре-
доставляя своим клиентам стоять. В дальнем конце комнаты, за  занавеской
из красной бязи, находилась вторая дверь, очевидно, соединявшая приемную
с жилыми комнатами. Из этой двери, после того как мы довольно долго каш-
ляли и притопывали, появился Бэллерс. Он пошел нам  навстречу  с  робким
видом человека, который ожидает, что на него  накинутся  с  кулаками,  а
когда узнал нас, с ним - не знаю, как иначе это описать, - случился при-
падок про увеличенной любезности.
   - Мистер Пинкертон с компаньоном! - вскричал он. - Я сейчас сбегаю за
стульями.
   - Не надо, - сказал Джим, - времени нет. Предпочтем стоять. Мы пришли
к делу. Сегодня утром я купил выброшенный на мель  корабль  "Летящий  по
ветру"...
   Юрист кивнул.
   - ...и купил его, - продолжал мой друг, - за сумму, никак не отвечаю-
щую видимой стоимости груза
   - А теперь вы передумали и готовы отказаться от своей сделки. Я так и
предполагал, - ответил Бэллерс. - Мой клиент, не скрою от вас, был край-
не недоволен, что я зашел так далеко, мистер Пинкертон. Мы  с  вами  оба
слишком разгорячились. Дух соперничества, так сказать. Но я буду с  вами
совершенно откровенен, - я знаю, когда имею дело с людьми  благородными,
- я почти уверен, что мой клиент если вы предоставите это дело мне,  пе-
рекупит у вас бриг, и тогда вы потеряете, - он впился  в  нас  буравящим
взглядом, - вы ничего не потеряете.
   И тут Пинкертон изумил меня.
   - Не об этом речь, - сказал он, - Я купил бриг. Я знаю,  что  на  нем
ценный груз. Я не собираюсь с ним расставаться. Но я не  прочь  получить
кое-какие указания, которые позволили бы мне избежать ненужных расходов,
и за них я готов заплатить наличными... Вы же должны решить, буду  ли  я
иметь дело с вами или прямо с вашим клиентом. Если  вы  готовы  сообщить
мне эти факты, то называйте вашу цифру. Но еще  одно,  -  добавил  Джим,
погрозив пальцем, - когда я говорю "наличные", я имею  в  виду  векселя,
подлежащие оплате по возвращении корабля и  при  условии,  что  сведения
окажутся верными. Котов в мешке я не покупаю.
   Я заметил, как загорелись глаза юриста, когда Джим начал свою речь, и
как они погасли при последних его словах. " - Вам, наверное, больше мое-
го известно об этом корабле, мистер Пинкертон, -  сказал  Бэллерс.  -  Я
знаю только, что мне было поручено его купить и что  я  не  сумел  этого
сделать.
   - Мне нравится в вас одна черта, мистер Бэллерс: вы не тратите време-
ни зря, - сказал Джим. - Назовите имя и адрес своего клиента.
   - Я пришел к заключению, - ответил Бэллерс с неописуемо хитрым видом,
- что не имею права сообщать имя моего клиента. Я буду рад  связаться  с
ним, если вы мне это поручите, но адрес я вам дать не могу.
   - Отлично, - сказал Джим и надел шляпу. - Довольно  решительный  шаг,
а? - И продолжал, делая заметные паузы после каждой фразы. - Не  переду-
мал? А ну взвесьте, взвесьте. Даю доллар.
   - Мистер Пинкертон! - с возмущением воскликнул Бэллерс.
   И я на мгновение испугался, что Джим ошибся в оценке его характера  и
зашел слишком далеко.
   - Ах, вам сейчас доллар не нужен, - сказал  Джим.  -  Ну  послушайте,
мистер Бэллерс, мы оба люди занятые, и я вам прямо скажу свое  последнее
слово. Согласны на...
   - Не надо. Пинкертон, - перебил я, - мне известен адрес:  улица  Мис-
сии, дом девятьсот сорок два.
   Не знаю, кто был более удивлен, Пинкертон или Бэллерс.
   - Какого дьявола ты молчал до сих  пор,  Лауден?!  -  воскликнул  мой
друг.
   - Ты ведь раньше об этом не спрашивал, - сказал я и покраснел до кор-
ней волос, когда он бросил на меня тревожный взгляд.
   Наступившее молчание первым нарушил Бэллерс, любезно снабдив нас све-
дениями, мне неизвестными:
   - Раз вы знаете адрес мистера Диксона, - сказал он, явно стремясь от-
делаться от нас как можно скорее, - то не вижу  причин  задерживать  вас
долее.
   Не знаю, что чувствовал Пинкертон, во, когда мы вышли из конторы это-
го мерзкого крючкотвора, у меня на душе лежала свинцовая тяжесть. Я нап-
ряженно ждал первого вопроса Джима и готов был со слезами признаться  во
всем, но мой друг ничего не спросил.
   - Надо взять извозчика, - сказал он, чуть ли не бегом  устремляясь  к
ближайшей извозчичьей стоянке. - Время терять нельзя. Ты заметил, к чему
я клонил? Какой смысл платить этому Бэллерсу комиссионные!
   Снова я ждал, что он спросит меня о причинах моей скрытности, и снова
он промолчал. Было ясно, что Джим боится этого вопроса, и  я  готов  был
возненавидеть его за подобный страх. Наконец когда мы уже сидели  в  из-
возчичьей пролетке и катили к улице Миссии, я не выдержал:
   - А ты не спросил меня, откуда я знаю этот адрес, - сказал я.
   - Да, - поспешно и смущенно ответил он, -  действительно,  откуда  ты
его знаешь? Расскажи, пожалуйста.
   Его тон подействовал на меня как пощечина. Я вспылил.
   - Попрошу тебя не спрашивать меня об этом, - сказал я. -  Я  не  могу
дать никаких объяснений.
   Едва я выпалил эти глупые слова, как готов был уже отдать все на све-
те, чтобы вернуть их. И мне стало совсем стыдно, когда Пинкертон, похло-
пав меня по плечу, ответил:
   - И отлично, милый друг, ни слова более. Я убежден, что  ты  поступил
наилучшим образом.
   Снова вернуться к этой теме у меня не хватило мужества, но мысленно я
дал клятву, что приложу в дальнейшем все усилия,  чтобы  исправить  пос-
ледствия нашего безумного поступка, и скорее дам разрезать себя на  кус-
ки, чем позволю Джиму потерять из-за этого хотя бы доллар. Но, когда  мы
подъехали к дому номер 942, у меня нашлась другая пища для размышлений.
   - Мистер Диксон? Он уехал, - сказала квартирная хозяйка.
   - Куда?
   - Не могу вам сказать, - ответила она. - Он никогда здесь  прежде  не
останавливался.
   - А куда он адресовал свой багаж, сударыня? - спросил Пинкертон.
   - У него не было багажа. Он приехал вчера вечером, а сегодня уехал, и
был у него только небольшой саквояж.
   - Когда он уехал? - спросил я.
   - Часов в двенадцать, - ответила хозяйка. - Ктото позвонил ему по те-
лефону и, наверное, сообщил чтонибудь важное, потому что он тут  же  уе-
хал, хоть и заплатил за комнату вперед за неделю. И вид у него был очень
расстроенный. Наверное, "кто-нибудь умер.
   У  меня  упало  сердце.  Пожалуй,  причиной  его  поспешного  отъезда
действительно была моя идиотская шутка. И опять я спросил  себя,  почему
она могла на него так подействовать, и снова погрузился в водоворот  са-
мых невероятных предположений.
   Очнувшись от своих мыслей, я услышал, как Пинкертон спрашивает хозяй-
ку:
   - А каков он был с виду, сударыня?
   - Такой бритый, - ответила она.
   И больше ничего от нее нельзя было добиться.
   - Остановитесь у ближайшей аптеки, - оказал Пинкертон извозчику.
   Из аптеки он позвонил в контору Тихоокеанского пароходства и спросил:
   - Какой пароход, идущий в Китай, должен в ближайшее время зайти в Го-
нолулу?
   - "Город Пекин". Он отплыл сегодня в  половине  второго,  -  ответили
ему.
   - Все яснее ясного, - сказал Джим. - Он сбежал, или  моя  фамилия  не
Пинкертон. Он решил добраться до острова Мидуэй раньше нас.
   Однако я не разделял его мнения - ведь Пинкертон знал не все, а я хо-
рошо помнил страх, отражавшийся на лице капитана Трента, и  уверенность,
что именно я спугнул мистера Диксона, не оставляла меня, хотя я и  пони-
мал, что, возможно, строю свои домыслы на песке.
   - Не посмотреть ли нам список пассажиров? - спросил я.
   - Диксон - фамилия слишком распространенная, -  возразил  Джим.  -  А
кроме того, он, наверное, записался под вымышленным именем.
   И тут меня словно озарило. Перед моими глазами возникла улица, на ко-
торой жил Бэллерс, - когда мы шли туда, я был слишком занят другими мыс-
лями, чтобы обращать внимание на окружающее. Но теперь я как будто снова
увидел грязную мостовую, тяжело (Нагруженные подводы, путаницу телеграф-
ных проводов, китайчонка с корзиной на голове и у самого угла - бакалей-
ную лавку, на вывеске которой огромными золотыми буквами  сияла  фамилия
"ДИКСОН".
   - Ты прав, - сказал я, - он так и поступит. Да и вообще  это  не  его
фамилия. Я убежден, что он заимствовал ее с вывески бакалейщика напротив
конторы Бэллерса.
   - Возможно, - рассеянно ответил Джим и продолжал стоять, хмуря брови.
   - Ну, что будем делать дальше? - спросил я.
   - С одной стороны, надо бы поторопить подготовку нашей шхуны, - отве-
тил он, - но не знаю, удастся ли это. Я уже звонил капитану, чтобы он не
терял времени даром, и, судя по его ответу, у него работа  кипит  вовсю.
Знаешь что, Лауден? Попробуем взяться за Трента. Он в этом как-то  заме-
шан. Да и не как-то, а больше всех. Даже если он не может  перекупить  у
нас бриг, он может объяснить нам, в чем дело.
   - Согласен, - сказал я. - Как нам его разыскать?
   - Через английское консульство, конечно, - ответил Джим. - И это  еще
одна причина, почему следует начать с него. Шхуной мы можем  заняться  и
вечером, но консульство тогда будет закрыто.
   В консульстве мы узнали, что капитан Трент поселился в гостинице "Ве-
селье". Мы немедленно отправились в это большое, но  отнюдь  не  фешене-
бельное заведение и обратились  за  справкой  к  портье,  который  жевал
большую зубочистку и глядел мимо нас в одну точку.
   - Капитан Джейкобс Трент здесь проживает?
   - Выбыл, - ответил портье.
   - Куда? - спросил Пинкертон.
   - Не могу сказать, - ответил портье.
   - Когда он уехал? - спросил я.
   - Не знаю, - ответил портье и с бесцеремонностью  коронованной  особы
повернулся к нам спиной.
   Боюсь и подумать о том, что могло бы случиться дальше, ибо  возбужде-
ние Пинкертона уже достигло предела, но, к счастью, от возможного  скан-
дала нас спасло появление второго портье.
   - Да это, никак, мистер Додд! - воскликнул он, подбегая к нам. -  Рад
вас видеть, сэр! Чем могу служить?
   Добродетель всегда вознаграждается. В свое время я усладил слух этого
молодого человека нежными звуками "Перед самой битвой, мама..." на одном
из наших пикников, а теперь, в эту критическую минуту, он явился,  чтобы
помочь мне.
   - Капитан Трент? Ну, конечно, мистер Додд. Он уехал около двенадцати,
вместе с одним из своих матросов, А гаваец уехал раньше на "Городе Пеки-
не". Я это знаю, потому что отослал в порт его сундучок. Багаж  капитана
Трента? Я сейчас наведу справки, мистер  Додд.  Да,  они  все  проживали
здесь. Вот их имена в книге. Поглядите, пока я схожу узнаю про багаж.
   Я пододвинул к себе книгу и стал рассматривать четыре фамилии,  напи-
санные одним и тем же размашистым и довольно скверным почерком:  "Трент,
Браун, Харди и (вместо А. Синга) Джозеф Амалу".
   - Пинкертон, - сказал я вдруг, - у тебя с собой этот номер  "Оксиден-
тела"?
   - Конечно, - ответил Пинкертон, доставая газету.
   Я скользнул глазами по отчету о кораблекрушении.
   - Здесь есть еще одна фамилия, - сказал я. -
   "Элиас Годдедааль, помощник". Почему мы больше ничего не  слышали  об
Элиасе Годдедаале?
   - Правильно, - сказал Джим. - Его ведь не было с остальными, когда ты
видел их в кафе?
   - По-моему, нет, - ответил я. - Их было только четверо,  и  никто  из
них не был похож на помощника.
   В эту минуту вернулся мой портье.
   - Капитан сам нанял какой-то фургон, - сообщил он, - и вместе с одним
из матросов погрузил на него три сундучка и большой саквояж. Наш швейцар
помогал им, но фургоном они правили сами. Швейцар думает, что они поеха-
ли в приморский район. Это была около часу дня.
   - Они могли еще успеть на "Город Пекин", - заметил Джим.
   - Сколько их у вас останавливалось? - спросил я.
   - Трое, сэр, и еще гаваец, - ответил портье. - Второй матрос тоже уе-
хал, но я не знаю, когда и как.
   - А мистер Годдедааль, помощник, здесь не проживал? - спросил я.
   - Нет, мистер Додд, только эти четверо, - ответил портье.
   - И вы о нем ничего не слышали?
   - Нет. А почему  вы  их  разыскиваете,  мистер  Додд?  -  осведомился
портье.
   - Мы с моим другом купили их корабль, - объяснил я, - и хотели  выяс-
нить кое-какие подробности. Крайне неприятно, что мы никого не нашли.
   К этому времени вокруг нас собралось несколько любопытных -  сенсаци-
онный аукцион еще не был забыт. И тут один из зевак, дюжий матрос,  нео-
жиданно сказал:
   - А помощник, наверное, еще в городе. Он ведь совсем  больной.  Гово-
рят, на "Буре" он не выходил из лазарета.
   Джим дернул меня за рукав.
   - Вернемся-ка в консульство, - сказал он.
   Но даже в консульстве о мистере Годдедаале ничего не  было  известно.
Судовой доктор с "Бури" выдал справку, что он находится в тяжелом состо-
янии, сам помощник в консульстве не появлялся, а только прислал свои до-
кументы.
   - У вас есть телефонная связь с "Бурей"? - спросил Пинкертон.
   - Есть, - ответил клерк.
   - Так, может, вы позвоните туда или позволите мне позвонить? Нам  со-
вершенно необходимо увидеться с мистером Годдедаалем.
   - Хорошо, - ответил клерк и взял телефонную  трубку.  Поговорив  нес-
колько минут, он обернулся к нам.
   - Мне очень жаль, - сказал он, - но мистер Годдедааль уехал с  кораб-
ля, и никто не знает куда.
   - Скажите, вы оплачиваете проезд потерпевших кораблекрушение на роди-
ну? - спросил я, когда мне в голову пришла неожиданная мысль.
   - Если они просят об этом, - ответил клерк, - что бывает  не  всегда.
Сегодня утром мы оплатили проезд гавайца до Гонолулу, и, насколько я по-
нял из слов капитана Трента, остальные собираются  вернуться  на  родину
вместе.
   - Так, значит, вы еще не выдавали им деньги? - спросил я.
   - Пока еще нет, - ответил клерк.
   - А вы очень удивитесь, узнав, что они уже уехали? - спросил я.
   - Этого не может быть, вы ошибаетесь, - сказал он.
   - Однако так оно и есть, - настаивал я.
   - Нет, нет, вы ошибаетесь, - повторил он.
   - Разрешите воспользоваться вашим телефоном? -  спросил  Пинкертон  и
после утвердительного ответа позвонил в типографию, которая обычно печа-
тала наши объявления.
   Я не слушал этого разговора, потому что  вспомнил  вдруг  размашистый
скверный почерк в книге гостиницы "Веселье" и осведомился у клерка,  нет
ли у него образчика почерка капитана Трента. Тут я узнал, что капитан не
может писать, так как поранил правую руку незадолго до катастрофы, и что
даже корабельный журнал в последние дни вел за него мистер Годдедааль, а
сам Трент даже расписывался левой рукой. К тому времени, когда я получил
все эти сведения, Пинкертон уже повесил трубку.
   - Ну, с этим все. А теперь займемся шхуной, - сказал он.  -  И,  если
завтра к вечеру я не разыщу этого Годдедааля, мое имя не Пинкертон.
   - Каким образом? - поинтересовался я.
   - Увидишь вечером, - ответил Пинкертон. - А теперь  после  всей  этой
канители с консульством, портье и сморчком Бэллерсом приятно будет  пос-
мотреть на шхуну. Там, наверное, работа идет полным ходом.
   Однако на пристани царила полная тишина и  спокойствие.  И,  если  не
считать дымка, поднимавшегося над камбузом, на "Норе Крейн" не было  за-
метно никаких признаков жизни.  Пинкертон  побледнел  и,  стиснув  зубы,
прыгнул на борт шхуны.
   - Где капитан этой... - Он не докончил фразы,  потому  что  не  нашел
слова, достаточно сильного, чтобы выразить свои чувства.
   Вопрос его, казалось, был обращен в пустоту. Однако из дверей камбуза
высунулась чья-то голова - очевидно, кока.
   - Закусывает у себя в каюте, - ответил этот субъект, что-то пережевы-
вая.
   - Шхуна разгружена?
   - Нет, сэр.
   - И разгрузка даже не начиналась?
   - Да нет, начиналась. Завтра мы возьмемся за дело поживей.
   - Ну, кому-то это даром не пройдет, - сказал Пинкертон и  решительным
шагом направился к каюте.
   Там за накрытым столом сидел смуглый толстяк и увлеченно расправлялся
с жарким. При нашем появлении он оторвался от еды и смерил взглядом Пин-
кертона, который, скрестив руки на груди, смотрел на него в упор, сурово
сжав губы. На добродушном лице капитана появилось удивление, смешанное с
досадой.
   - Так вот что вы называете спешкой? - сказал наконец Джим.
   - А вы кто такой? - воскликнул капитан.
   - Кто я такой? Я Пинкертон, - ответил Джим, как будто это слово  было
магическим талисманом.
   - Вы не очень-то вежливы, - возразил капитан, но это имя,  по-видимо-
му, произвело на него впечатление, потому что он все-таки встал  и  пос-
пешно добавил: - Когда-нибудь надо же и пообедать, мистер Пинкертон.
   - Где ваш помощник? - рявкнул Джим.
   - Где-то в городе.
   - Ах, где-то в городе! - язвительно повторил Пинкертон. - А теперь  я
вам скажу, что я о вас думаю: вы мошенник, и, если бы только я не боялся
запачкать свой башмак, я бы пинком вышвырнул вас вместе с  вашим  обедом
на пристань.
   - Я вам тоже кое-что скажу, - ответил капитан багровея. - Для такого,
как вы, я корабль не поведу, даже если бы вы меня на коленях умоляли.  Я
привык иметь дело с людьми порядочными.
   - Я могу вам назвать имена кое-каких порядочных людей, с которыми вам
больше не придется иметь дело! - отрезал Джим. - Это вся компания  Лонг-
херста. Уж об этом я позабочусь! Собирайте свои вещи,  да  побыстрей,  и
забирайте с собой свою паршивую команду. Я сегодня же вечером найду себе
настоящего капитана и настоящих матросов.
   - Я уйду, когда мне будет удобно, а удобно мне будет завтра утром!  -
крикнул нам вслед капитан.
   - Сегодня весь мир словно перевернулся, - пожаловался Пинкертон, ког-
да мы вышли на пристань. - Сначала Бэллерс, потом портье с  зубочисткой,
а теперь этот мошенник. А где мне искать капитана,  Лауден?  Ведь  Лонг-
херст час назад ушел домой, да и остальных никого не найти.
   - Я знаю, где, - ответил я. - Садись скорей. - И,  когда  мы  сели  в
пролетку, добавил, обращаясь к извозчику: - Гони к трактиру Черного  То-
ма.
   Добравшись до этого заведения, мы пересекли большой зал и,  как  я  и
надеялся, нашли в задней комнате Джонсона и  весь  его  клуб.  Стол  был
сдвинут к стене. Один из торговцев копрой играл в углу на губной  гармо-
нике, а посредине Джонсон и еще какой-то моряк, обняв друг друга за пле-
чи, неуклюже, но с большим усердием отплясывали неизвестный мне танец. В
комнате было холодно и в то же время душно. Газовая горелка,  ежеминутно
грозившая обжечь головы танцоров, бросала вокруг неверный  свет.  Музыка
звучала визгливо и заунывно, а лица всех присутствующих были так серьез-
ны и торжественны, словно они находились в церкви.
   С нашей стороны было бы, конечно, невежливо прерывать это унылое  ве-
селье, поэтому мы тихонечко пробрались к стульям, точно слушатели, опоз-
давшие на концерт, и стали ожидать конца пляски. Но вот, наконец, торго-
вец, как видно, выдохся и оборвал мелодию на середине такта. С прекраще-
нием музыки остановились и танцоры. Несколько  мгновений  они  покачива-
лись, все еще обнимая друг друга, а затем разошлись  в  разные  стороны,