бы мы  перекинуться  парой
слов?  - Повернулся  к остальным,  своей собственной  семье,  члены  которой
смотрели  на него  так, словно он  на  их глазах  изнасиловал  горничную:  -
Продолжайте игру. Мы вернемся через несколько минут. Кто выигрывает?
   - Никто, - фыркнула Глория, а Донохью усмехнулся в усы.
   Мужчины стояли  в "камере" Джастина.  Вудроу предпочел бы поговорить  в
саду, но сад, к сожалению, уже оккупировали. Так что им осталось лишь стоять
напротив  друг  друга  в  неуютной  спальне для гостей, в  компании саквояжа
"гладстон" Тессы,  точнее, саквояжа "гладстон" отца  Тессы,  упрятанного  за
решетку. "Мой винный погреб. Его гребаный  ключ.  И саквояж  ее  знаменитого
отца". Но,  едва Вудроу начал говорить, как,  к своему ужасу, обнаружил, что
вокруг  все   разительным  образом  переменилось.  Вместо  кровати  появился
инкрустированный  столик,  который  так  любила ее мать. За  ним  - камин  с
приглашениями на каминной доске. А  у противоположной стены, где от стальных
балок отошла  обшивка, возник  обнаженный силуэт Тессы на  фоне французского
окна. Усилием воли он вернул себя в настоящее, и видение исчезло.
   - Джастин.
   - Да, Сэнди.
   Но и во  второй  раз  он  попытался уйти  от,  казалось  бы, неизбежной
конфронтации.
   - Одна из местных газетенок  посвятила целый выпуск Тессе. Опубликовала
воспоминания друзей.
   - Как мило с их стороны.
   -  Там  довольно  недвусмысленно  говорится  о  роли  Блюма.  Высказано
предположение, что  он  лично  принимал  роды.  Есть намек,  что и  ребенок,
возможно, его. Извини.
   - Ты про Гарта.
   - Да.
   Вудроу показалось, что голос Джастина звенит от напряжения.
   -  Да,  конечно,  в  последние месяцы время от времени люди высказывали
подобное предположение, а теперь, без сомнения, мы будем слышать его гораздо
чаще.
   И хотя Вудроу  предоставил  Джастину такую возможность, тот  не заявил,
что предположение это далеко от истины. Вот Вудроу и пришлось усилить напор.
Наверное, где-то его подталкивало чувство вины.
   -  Они  также утверждают,  что Блюм  поставил  в ее палате раскладушку,
чтобы спать рядом.
   - Мы спали на ней вместе.
   - Не понял.
   - Иногда спал Арнольд, иногда - я.  Менялись, в зависимости от рабочего
графика.
   - Ты не возражал?
   - Возражал против чего?
   - Того,  что  о  них могли сказать,  учитывая внимание, которое  он  ей
оказывал... как  выясняется, с твоего согласия, при том,  что она  вела себя
здесь, в Найроби, как твоя жена.
   - Вела? Она была моей женой, черт побери!
   Вудроу  не ожидал, что  ему  придется столкнуться  с яростью  Джастина,
точно так же, как для него полной неожиданностью стала ярость Коулриджа. Ему
хватало  забот  с  собственной яростью,  которую  он  пытался  удержать  под
контролем. В саду ему удалось не повысить голос, потому что  еще на кухне он
снял часть напряжения, навалившегося на плечи. Но вспышка Джастина стала для
него  сюрпризом,  громом  с  ясного  неба.  Он рассчитывал увидеть в  глазах
Джастина раскаяние,  точнее, унижение,  но никак не  думал, что нарвется  на
вооруженное сопротивление.
   - О чем ты меня, собственно, спрашиваешь? - полюбопытствовал Джастин. -
Что-то я тебя не понимаю.
   - Я должен знать, Джастин. Ничего больше.
   - Знать что? Контролировал  ли я  свою  жену?  Вудроу и  хотел получить
ответ, и давал задний ход.
   -  Послушай, Джастин... я хочу сказать, взгляни  на происходящее с моей
колокольни...  хотя бы на мгновение, хорошо? Мировая пресса  вцепится в это,
как бульдог. Я имею право знать.
   - Знать что?
   - Чем еще занимались  Тесса и Блюм? Что еще  мы увидим  в заголовках...
завтра или  в ближайшие  шесть недель, -  закончил он, с  ноткой  жалости  к
самому себе.
   - Например?
   - Блюм был ее гуру. Не так ли? Помимо всего прочего.
   - И что?
   -  А  то,  что они разделяли  идеи. Вынюхивали нарушения.  Скажем, прав
человека. Блюм  стоял на страже... так? Или его люди. А Тесса...  - он терял
нить разговора, в чем Джастин совершенно  ему  не мешал,  - ...помогала ему.
Вполне   естественно.   В  сложившихся  обстоятельствах.  С   ее   блестящим
юридическим образованием.
   - Будь любезен уточнить, куда ты клонишь.
   - Ее бумаги. Вот и  все.  Те самые, что ты собрал. Которые мы  привезли
сюда.
   - А при чем тут они?
   Вудроу взял себя в руки. "Я - твой начальник, слава богу, а не какой-то
жалкий проситель. И нам пора уяснить, кто есть кто, не так ли?"
   - Мне нужна  твоя гарантия в том, что документы, которые она собрала...
будучи   твоей   женой...  с   дипломатическим   статусом...  под  крылышком
посольства., будут  переданы в Оффис. Собственно, исходя из этого  в прошлый
вторник  я и повез тебя  в твой  дом.  Иначе ноги бы, твоей или моей, там не
было.
   Джастин  застыл.  Пока  Вудроу  говорил, не  шевельнул  и  пальцем,  не
моргнул.  Подсвеченный  сзади,  оставался  недвижим,  как  обнаженный силуэт
Тессы.
   - Другая гарантия, которую я хочу получить от тебя, самоочевидна.
   - Какая другая гарантия?
   -  Твое  молчание  в  этом деле. Что бы ты  ни  знал о ее  действиях...
проводимой ею  агитации... ее  так  называемой гуманитарной миссии,  которая
вырвалась из-под контроля.
   - Чьего контроля?
   - Я  говорю вот о  чем. Если она рискнула задеть легитимную  власть, на
тебя распространяются те же правила  конфиденциальности, что и на нас  всех.
Боюсь, это приказ с самого верха,  - он хотел,  чтобы  фраза  эта прозвучала
шутливо, но они оба обошлись без улыбок. - Приказ Пеллегрина.
   "Ты  в хорошем  настроении,  не  так ли,  Сэнди? Учитывая, что  времена
сейчас нелегкие и ее муж живет в твоей комнате для гостей!"
   Джастин наконец заговорил:
   - Спасибо тебе, Сэнди. Я признателен за все то, что ты для меня сделал.
Благодарен за  то, что  позволил  пожить в  твоем  доме. Но теперь я  должен
собрать ренту на Пиккадилли, где мне принадлежит дорогой отель.
   И, к  полному  изумлению Вудроу, Джастин вернулся  в  сад, сел за  стол
рядом с Донохью и продолжил игру.

Глава 4

   Британские  полицейские оказались  просто  душками -  слова  Глории,  а
Вудроу если и не согласился с ней,  то  виду не подал. Даже Портер Коулридж,
крайне  скупо комментировавший свои  встречи с ними, назвал их "на удивление
цивилизованными,  учитывая,  что  они -  дерьмо".  "А  в  чем  они  особенно
потрафили всем, - об этом Глория доложила Элен из своей спальни, после того,
как  оставила их в гостиной во второй день бесед с Джастином, - так это тем,
Эл, что они действительно хотят помочь, это  чувствуется, а не причинить еще
больше  боли  бедному Джастину. Этот мальчик,  Роб,  конечно, простоват,  не
мальчик - мужчина, ему лет двадцать пять! Что-то в нем есть от актера,  и он
так  здорово  поладил  с местными  полицейскими,  с  которыми  им  предстоит
работать.  А Лесли, между  прочим, женщина, дорогая, вот уж кто удивил нас и
показал,  как   мало   мы  знаем  о  нынешней  Англии,  одевается  несколько
старомодно, но,  если  закрыть на это глаза,  я  бы  никогда не сказала, что
образование, которое она получила, чем-то отличается от наше
   го. Разумеется, за исключением языка. Теперь никто не  говорит так, как
этому учили нас. Но зато в  чужой  гостиной  она  чувствует себя  как рыба в
воде,  сдержанная,   уверенная   в   себе,   милая,  с  приятной  улыбкой  и
пробивающейся в  волосах  сединой. Очень  спокойная, не  приходится думать о
том, чем занимать ее, когда они дают Джастину возможность передохнуть..."
   Единственная для  Глории проблема заключалась в том, что она понятия не
имела, о чем они говорили с Джастином, потому что не могла все время торчать
на  кухне,  приникнув  ухом  к  раздаточному  люку.  Не  могла,  особенно  в
присутствии слуг, не так ли, Эл?
   Но о разговорах полицейских и Джастина  Глория хотя бы  знала, а вот об
их общении с мужем - нет, потому что Вудроу не счел необходимым поставить ее
в известность.

x x x

   Общение  это  началось  предельно вежливо.  Полицейские сразу  признали
деликатность  своей  миссии,  они  не  собирались  будоражить  белую  общину
Найроби.  Вудроу   в  свою  очередь  пообещал  всяческое  содействие   своих
сотрудников  и, по  возможности,  обеспечение всем необходимым, в  частности
транспортом и помещением для  работы. Полицейские сказали, что будут держать
его в  курсе  расследования,  насколько позволят  полученные ими инструкции.
Вудроу не преминул  указать, что  все они служат одной королеве.  И  если Ее
Величество предпочитает имена фамилиям, то  почему бы им  не  последовать ее
примеру?
   - Мистер  Вудроу, если вас не затруднит, охарактеризуйте в общих чертах
работу,  которую  выполняет в вашем  посольстве Джастин,  - вежливо попросил
Роб-мальчик, игнорируя предложение Вудроу.
   Роб  напоминал  участника Лондонского  марафона: ничего  лишнего,  одни
только уши, колени,  локти и колоссальная выносливость,  решимость пробежать
всю дистанцию до конца. Лесли представлялась Вудроу его старшей, более умной
сестрой. Сама не бегала, но имела при  себе  сумку со всем необходимым,  что
могло понадобиться  Робу на  дистанции:  йодом,  таблетками соли,  запасными
шнурками для  кроссовок.  Впрочем,  на самом деле  в сумке  лежали диктофон,
запасные кассеты и блокноты для стенографирования.
   Вудроу глубоко задумался. Сразу  ставшее серьезным,  его лицо указывало
собеседникам на то, что они имеют дело с профессионалом.
   - Ну прежде всего он -  наш старый добрый итонец, - и все, само  собой,
улыбнулись  шутке.  - Основная  его работа представлять Британию в  Комитете
повышения   эффективности  донорской   помощи  странам   Восточной   Африки,
сокращенно КПЭДП.
   - И чем он занимается, этот комитет?
   - КПЭДП - относительно новый консультативный орган, базирующийся здесь,
в Найроби. Состоит из представителей  всех стран-доноров,  которые оказывают
помощь  - гуманитарную, продовольственную,  медицинскую - странам  Восточной
Африки,  в  той  или  иной   форме.  Формируется  из   работников  посольств
стран-доноров. Комитет  собирается еженедельно и два раза в месяц  рассылает
отчет.
   - Кому? - спросил Роб, записывая.
   - Странам-донорам, разумеется.
   - О чем?
   - О  том,  что  указано в его  названии,  - терпеливо разъяснил Вудроу,
предпочитая  не обращать внимания  на  манеры  молодого  человека. -  Задача
комитета  -  повышение эффективности помощи, оказываемой  странами-донорами.
Когда речь  идет  о помощи, эффективность -  своего рода  золотой  стандарт.
КПЭДП занимается очень  щекотливыми вопросами: какая  часть каждого доллара,
выделенного страной-донором,  доходит до конечной цели и какой вред приносит
ненужная конкуренция между различными агентствами, занимающимися доставкой и
распределением помощи. Комитет особо интересуют дублирование,  соперничество
и  рационализм.   Он  пытается  выявить   лишние  затраты  и...  -   улыбка,
показывающая, сколь  тщетны  эти усилия, - и вырабатывает  рекомендации,  не
имея,  в  отличие  от  вас,  друзья мои,  полномочий  что-либо  сделать  или
изменить,  - тут Вудроу печально покачал головой. - Но комитет этот - детище
нашего  дорогого министра иностранных дел,  его создание  находится  в русле
призывов к более прозрачной и высоконравственной внешней политик
   е и других, достаточно спорных панацей нынешнего  времени,  поэтому  мы
всячески содействуем  его  работе.  Некоторые  говорят, что  заниматься этим
должна ООН. Другие - что  ООН этим уже занимается.  Третьи -  что от ООН все
беды. Решайте сами, - пожатие плеч.
   - Какие беды? - переспросил Роб.
   - У  КПЭДП  нет ни  людских,  ни  финансовых ресурсов для  того,  чтобы
непосредственно  контролировать распределение помощи. Тем не менее коррупция
-   это   главный  фактор,   который  должен  учитываться,  когда  начинаешь
сравнивать, сколько потрачено и сколько дошло до  адресата.  Конечно, что-то
нужно списывать на естественные потери и некомпетентность, но в принципе это
мелочи. - Он прибегнул к  аналогии, доступной простому смертному: - Возьмите
наш  старый  британский  водопровод, построенный где-то  в  1890  году. Вода
уходит  из резервуара. Часть  ее,  если  повезет,  доходит до  крана.  Но  в
основном она утекает через дыры в трубах. Когда же вода - это  подарок, жест
доброй воли,  с  пониманием воспринимаемый  широкой  общественностью,  ей не
дозволительно утекать неизвестно куда, не так ли? Определенно нет, если ваша
должность зависит от переменчивой воли избирателя.
   - Кто входит в этот комитет?
   - Дипломаты  достаточно  высокого ранга. Из  числа  сотрудников здешних
посольств. Главным образом  советники и выше. Есть даже первые секретари, но
их можно  пересчитать  по пальцам,  -  Вудроу решил,  что  необходимы  более
подробные объяснения. -  По моему разумению, статус КПЭДП  следует повысить.
Он  должен  парить  в  облаках.  Как  только  он  позволит  вовлечь  себя  в
непосредственное  распределение  гуманитарной  помощи,  он  потеряет  статус
высшей  негосударственной организации,  сокращенно НГО, Роб, и сам потребует
дополнительного контроля. Я решительно возражал  против этого. Хорошо, пусть
КПЭДП располагается в Найроби, близость к тем районам, где раздается помощь,
не помешает. Вероятно,  не помешает. Но это  прежде всего мозговой центр. Он
должен  сохранять  беспристрастность.   Абсолютно  необходимо,  подчеркиваю,
абсолютно, чтобы в работе комитета напрочь  отсутствовали эмоции.  Джастин -
секретарь  комитета.  Не потому, что  выделяется среди остальных его членов.
Просто в этом году наша очередь. Он ведет заседания, сопос
   тавляет полученные результаты, готовит отчеты.
   - У  Тессы  как раз  эмоций  хватало,  - заметил  Роб  после  короткого
раздумья. - Из того, что мы слышали, эмоции у нее били через край.
   - Боюсь, вы прочитали слишком много газет, Роб.
   -  Нет.  Я  видел  ее  отчеты.  Она  работала  там,  где распределялась
гуманитарная помощь. Засучив рукава. По локти в дерьме, днем и ночью.
   - И, несомненно, выполняла необходимую работу. Очень важную. Но едва ли
могла   дать  объективную   оценку.   А  вот  от  комитета,   международного
консультативного органа, именно такая оценка и требовалась.
   - Значит, они шли разными путями, -  заключил Роб, откинулся на  спинку
стула   и  постучал  карандашом  по   зубу.  -  Он  -  объективным,  она   -
эмоциональным. Он играл роль безопасного центра, она действовала на флангах,
где могло случиться всякое. Я  это  понял. Более того, думаю, что знал это и
раньше. Но как в этот расклад вписывается Блюм?
   - В каком смысле?
   - Блюм. Арнольд Блюм. Как он вписывается в образ жизни Тессы и ваш?
   Вудроу   позволил   себе   улыбнуться,   простив   Робу  эту   странную
формулировку. "Мой образ жизни? Какое отношение ее жизнь имела к моей?"
   -  Вы, конечно, знаете,  что  у  нас  много  организаций,  занимающихся
доставкой   и   распределением   помощи.  Их  поддерживают  разные   страны,
финансируют  различные фонды. Наш галантный президент  терпеть их не  может.
Все скопом.
   - Почему?
   - Потому что  они делают то,  чем должна заниматься его государственная
машина, если бы  она функционировала. Они также находятся вне контролируемой
им  коррумпированной  системы.  Организация  Блюма  небольшая, базируется  в
Бельгии, финансируется частными лицами, медицинская.  Это все, что я знаю. К
сожалению,  -  добавил он с  искренностью,  предлагающей им  извинить его за
невежество в этих вопросах.
   Но они полагали, что точка еще не поставлена.
   - Это наблюдающая  организация, - просветил  его  Роб. - Врачи, которые
посещают  другое  НГО,  больницы,  проверяют диагнозы,  корректируют  их.  К
примеру:  "Может, это не малярия, доктор. Может,  это рак печени?" Проверяют
лечение.  Их интересует и эпидемическая  обстановка. А что вы можете сказать
насчет Лики?
   - Лики?
   - Блюм и Тесса ехали к месту его раскопок, не так ли?
   - Предположительно.
   - Кто он такой? Лики? Что у него за душой?
   -  Он, между прочим,  белая легенда Африки. Антрополог и  археолог, еще
мальчиком участвовал в экспедициях  его отца  и матери, которые на восточном
берегу озера Туркана искали останки первого человека. После смерти родителей
продолжил   их  дело.  В  Найроби  возглавлял   Национальный   музей,  потом
Департамент охраны живой природы и заповедников.
   - Но ушел в отставку.
   - Или его ушли. Это крайне запутанная история.
   -  Плюс для Мои он был источником постоянного  раздражения,  прямо-таки
бельмом на глазу, так?
   - Он - политический оппонент  Мои, и за это  его однажды сильно избили.
Но  сейчас его политическое влияние усиливается,  считается,  что только  он
сможет обуздать кенийскую коррупцию. Всемирный валютный  фонд и Мировой банк
настоятельно требуют его вхождения в правительство.
   На этом Роб отступил на задний план, передав инициативу Лесли. Она вела
допрос  по-своему.  Если  по  голосу  Роба  было заметно,  что он  с  трудом
сдерживает распирающие его чувства, то Лесли отличала бесстрастность.
   - А что за человек этот Джастин? - полюбопытствовала она,  словно  речь
шла об историческом персонаже. - Если отвлечься от его  места работы и этого
комитета? Какие у него интересы, увлечения, образ жизни, кто он?
   -  Господи,  а  кто  мы?  -  воскликнул  Вудроу,  возможно,  с излишней
театральностью.
   Роб   отреагировал   постукиванием   карандаша  по  зубу,   Лесли  чуть
улыбнулась,  и  Вудроу  пришлось  дать  пространную   характеристику  своего
подчиненного: страстный садовник, хотя, по  правде говоря, после  того,  как
Тесса потеряла ребенка, страсть эта несколько угасла, по субботам лучшее для
него занятие  -  покопаться на цветочных клумбах, джентльмен, какой бы смысл
ни вкладывался в  это слово,  истинный итонец,  предельно вежлив со слугами,
набранными  из местных, всегда можно рассчитывать,  что на  ежегодном  балу,
устраиваемом  посольством,   он  не  оставит  без  внимания  и  потанцует  с
девушками, которые не пользовались успехом, с некоторыми  привычками старого
холостяка,  какими именно, Вудроу  уточнять не  стал, не любитель  сыграть в
гольф  или теннис,  не  охотник и  не рыбак,  вообще не жалующий  занятий на
свежем  воздухе, если  не считать садоводства. И, разумеется, первоклассный,
профессиональный дипломат, с  огромным  опытом, знающий два или  три  языка,
надежнейший, проверенный работник, всегда и во всем сле
   дующий линии Лондона. Но, так уж получилось, Роб,  без всякой его вины,
в какой-то момент переставший продвигаться по служебной лестнице.
   - Он не водился с дурной компанией?  - спросила Лесли,  заглянув в свой
блокнот. - Не шнырял по сомнительным ночным клубам,  когда Тесса  уезжала из
Найроби?  -  в вопросе чувствовалась  шутка. - Как  я понимаю, это не по его
части?
   - По  ночным клубам? Джастин? Потрясающе! В "Аннабелз", возможно, он  и
хаживал. В  Англии, лет двадцать пять тому назад. Откуда у вас такие идеи? -
воскликнул Вудроу и добродушно рассмеялся.
   Роб не преминул просветить его:
   -  От нашего  супера (23).  Мистер Гридли  побывал в
Найроби, по  обмену опытом. Он говорит, что  именно в ночных клубах нанимают
киллеров,  если  у  кого  возникает   в  этом  необходимость.  Тот,  что  на
Ривер-роуд,  в квартале  от  Нью-Стэнли, очень популярен у  тех,  кто  живет
здесь. Пятьсот американских долларов,  и замочат любого. Половина - задаток,
половина - по исполнению. По его словам, в  других клубах  ставки ниже, но и
качество не то.
   - Джастин любил Тессу? - спросила Лесли все еще улыбающегося Вудроу.
   В складывающейся  все более доверительной атмосфере Вудроу вскинул руки
и обратил свой крик к небесам.
   - О боже! Кто и кого любит в  этом мире и почему? - Но, поскольку Лесли
не  сочла,  что  получила ответ  на  заданный вопрос,  продолжил: - Она была
красива. Остроумна. Молода.  Когда они  встретились,  ему уже  перевалило за
сорок.    Климактерический   период,    близость    от