-то  не
так, мы легко вернемся в исходную точку. Я сохраню новые электронные письма.
Все остальное Тесса сохранила. Можете мне доверять.
   Гвидо  подсоединяет  лэптоп  к модему  и дает Джастину свободный  конец
длинного провода.
   - Вставьте в гнездо телефонной розетки.
   Джастин  вставляет. Гвидо нажимает на клавиши и ждет.  Иероглифы, окно,
больше  иероглифов. Пауза, чтобы произнести молитву, а затем надпись во весь
экран, начавшая мерцать, будто неоновая вывеска, и вскрик Гвидо.
   Опасная Зона!!!
   ЭТО ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ!
   НЕ ЗАХОДИТЕ ДАЛЬШЕ. КЛИНИЧЕСКИЕ ИСПЫТАНИЯ УЖЕ ПОКАЗАЛИ, ЧТО ПРОДОЛЖЕНИЕ
ИССЛЕДОВАНИЙ МОЖЕТ ВЫЗВАТЬ ФАТАЛЬНЫЕ ПОБОЧНЫЕ ЭФФЕКТЫ.
   ДЛЯ ВАШЕЙ БЕЗОПАСНОСТИ И СПОКОЙСТВИЯ ВАШ  ЖЕСТКИЙ ДИСК БУДЕТ  ОЧИЩЕН ОТ
ТОКСИЧНЫХ МАТЕРИАЛОВ.
   Несколько секунд Джастин не испытывает особой тревоги. Первое желание -
сесть  за  стол,  на  котором  считали деньги, и  написать  сердитое  письмо
фирме-изготовителю   за    возвышенный   стиль.   Тем   более    Гвидо   уже
продемонстрировал,  что  не  так  страшен  черт,  как  его  малюют.  Он  уже
собирается воскликнуть: "Сколько же можно, должны же быть какие-то пределы!"
- но видит, как  бессильно  поникла на тоненькой шейке голова Гвидо, как его
пальцы   сжались   в   кулачки  по  обе  стороны   лаптопа,   а  лицо  стало
мертвенно-бледным, словно ему срочно требовалось переливание крови.
   - Так плохо? - спрашивает Гвидо.
   Гвидо в отчаянии  кладет пальцы на клавиатуру,  экстренными процедурами
пытается  выправить  ситуацию.   Похоже,  безрезультатно,  потому   что   он
вскакивает, ладонью бьет себя по лбу, с его губ срывается горестный стон.
   - Скажи  мне,  что  случилось? -  молит  Джастин.  - Вряд  ли  все  так
серьезно. Скажи мне. - Гвидо не отвечает. - Ты выключил компьютер. Да?
   Гвидо кивает, не в силах разлепить губы.
   - А теперь ты отсоединяешь модем? Еще кивок. По-прежнему молчаливый.
   - Почему ты это делаешь?
   - Хочу перезагрузить.
   - И что это означает?
   - Мы подождем одну минуту.
   - Зачем?
   - Может, две.
   - Какой смысл?
   -  Даст  ему  время забыть. Успокоиться. Это  ненормально, Джастин. Все
действительно плохо. Тут замешаны не  какие-то молодые шутники. Очень плохие
люди проделали это с вами, Джастин. Поверьте мне.
   - Со мной или с Тессой? Гвидо качает головой.
   - Кто  вас  ненавидит, - он вновь включает компьютер, садится на  стул,
глубоко вдыхает.  И  Джастин радостно улыбается, увидев на экране все тех же
счастливых негритят.
   - У тебя все получилось! - кричит он. - Ты - гений, Гвидо!
   Но эти слова  еще не успевают слететь с  его губ, как негритят заменяют
покачивающиеся песочные часы, которые пронзает белая стрела. Исчезают и они,
оставляя иссине-черную пустоту.
   - Они его убили, - шепчет Гвидо.
   -Как?
   -  Послали по почте  вирус. Вирус,  который  стирает  всю информацию на
жестком диске, и оставили сообщение, чтобы вы знали, что они сделали.
   - Тогда это не твоя вина, - пытается успокоить его Джастин.
   - Она копировала файлы?
   - То, что она распечатывала, я прочитал.
   - Я говорю не о распечатках! Дискеты у нее были?
   - Мы  не смогли их найти. Мы  думаем, она взяла  их с собой,  уезжая на
север.
   - Что значит  "на север"? Почему  она не перегнала  файлы на  север  по
электронной почте? Почему ей потребовалось брать с собой дискеты? Я этого не
понимаю. Совершенно не понимаю.
   Джастин вспоминает Хэма и думает о Гвидо. В компьютер Хэма тоже  проник
вирус.
   - Ты говорил, она много чего посылала тебе по электронной почте.
   - Раз в неделю. Два. Если забывала прислать в одну неделю, на следующей
посылала  дважды, -  он  вновь говорит  на  итальянском.  Он  вновь ребенок,
несчастный и испуганный, как в тот день, когда его нашла Тесса.
   - Ты не заглядывал в почтовый ящик с тех пор, как ее убили?
   Гвидо энергично качает головой. Конечно же, нет. Как можно.
   - Тогда мы можем поехать к тебе  и ты посмотришь, что там лежит.  Ты не
возражаешь? Я тебе не помешаю?
   Ведя  машину  по  горному серпантину,  Джастин  думал только  о  Гвидо.
Мальчик  более всего напоминал ему раненого друга, и  ему хотелось как можно
скорее  доставить  его  к  матери,  восстановить  его  душевное  равновесие,
остановить поток слез, сделать, чтобы  из  калеки, думающего, что со смертью
Тессы  его  жизнь   закончилась,   вновь  превратить   Гвидо  в   здорового,
самоуверенного  двенадцатилетнего  компьютерного  гения.  И  если,  как   он
подозревал, они, кем  бы они  ни были, проделали  с  компьютером Гвидо то же
самое,  что с  компьютерами Хэма и Тессы, тогда Гвидо наверняка успокоится и
его больше не будет мучить совесть. Эту цель теперь Джастин ставил во  главу
угла, все остальное отходило  на второй план.  Если бы он дал волю эмоциям и
начал ставить перед собой другие цели, то сошел  бы с тропы Тессы, ступив на
другую, тропу отмщения.
   Он подъехал к дому, а когда они вышли из джипа,  положил руку Гвидо  на
плечо. А  Гвидо, к удивлению Джастина, руку не скинул. Его мать  приготовила
жаркое и  испекла  хлеб,  чем очень гордилась.  По  настоянию  Джастина  они
сначала поели, а уж потом Гвидо принес из спальни компьютер, и, до того, как
выйти в Интернет,  они сидели  плечом к плечу, читая  письма Тессы  о сонных
львах, которых она  видела в своих поездках, УЖАСНО  шустрых слонах, которые
сели бы на ее джип и раздавили  его, если б она хоть на секунду замешкалась,
и  САМОВЛЮБЛЕННЫХ  жирафах,   которые  счастливы,   лишь  когда   кто-нибудь
восхищается их элегантными шеями.
   -  Вы  хотите дискету  с  ее электронными письмами?  -  спросил  Гвидо,
правильно догадавшись, что Джастин больше не может смотреть на экран.
   - Буду  тебе  очень  признателен, - вежливо ответил Джастин. -  А также
скопируй  все  свои  работы,  чтобы  я мог ознакомиться  с ними на досуге  и
сообщить тебе свое  мнение: эссе, домашние работы,  все то,  что ты хотел бы
показать Тессе.
   Покончив с  дискетами, Гвидо подсоединил телефонный провод к модему,  и
они наблюдали, как  стадо газелей сменилось безжизненной  темнотой.  Попытка
Гвидо  вновь  открыть  рабочий  стол закончилась  полным  провалом.  Осипшим
голосом мальчик сообщил, что с жесткого диска стерта вся информация, как и в
компьютере Тессы,  только на этот  раз  обошлось без послания с клиническими
испытаниями и токсичностью.
   - И она  не посылала тебе файлов, которые просила сохранить для нее?  -
спросил Джастин тоном таможенника.
   Гвидо покачал головой.
   - Ничего не  просила кому-то переслать? Не использовала твой  компьютер
как почтовое отделение? Гвидо покачал головой.
   - Тогда что из утерянного дорого тебе?
   - Только ее последние электронные письма, - прошептал Гвидо.
   -  Значит, мы оба жалеем об одном и том же. -  "Мы  трое, если  считать
Хэма", - мысленно поправился он.  -  Но,  если я  могу это пережить, значит,
сможешь и ты. Потому что она была моей  женой. Понимаешь? Возможно, какой-то
вирус  из ее компьютера заразил твой. Это возможно? Она где-то подцепила его
и, не зная того, по ошибке передала тебе. Да?  Я не  знаю,  о чем говорю, не
так  ли?  Но могу догадываться. И я хочу, чтобы ты понял главное: мы никогда
не  узнаем, почему это  случилось. Так что имеем полное  право сказать:  "Не
повезло"  - и продолжать жить. Мы оба.  Да? Поэтому заказывай все, что  тебе
нужно, чтобы заменить утерянное. Да? И я  дам соответствующие указания нашей
миланской конторе.
   Придя к выводу, что ему удалось восстановить душевное равновесие Гвидо,
Джастин откланялся. Вернулся на виллу, взял в масляной комнате лэптоп, понес
к берегу моря. На курсах переподготовки ему многократно говорили, и он в это
верит,  что специалисты  могут  восстановить все файлы, стертые  с  жесткого
диска.  Только специалисты  эти  находились  на  государственной  службе,  с
которой его пути разошлись. У него возникла мысль каким-то образом связаться
с Робом и  Лесли и попросить помощи у них, но ему не хотелось  ставить их  в
неловкое положение. А кроме  того, будучи честен с самим собой, он не мог не
признать,  что  компьютер  Тессы  вызывал  у  него неприятие,  ему  хотелось
избавиться от него.
   Освещенный  луной,  он шагал по  длинному молу и, дойдя до края, бросил
изнасилованный лэптоп  в воду.  А вернувшись  в масляную  комнату, писал  до
утра.
   "Дорогой Хэм!
   Это первое из, надеюсь, длинной череды писем, адресованных твоей доброй
тетушке. Не  подумай только,  что меня мучают  дурные предчувствия, но, если
вдруг я попаду под  автобус, не  сочти за труд лично  передать все документы
самому кровожадному, самому  неподкупному члену  коллегии адвокатов, заплати
ему выше крыши и пусть принимается за работу. Так мы оба окажем Тессе добрую
услугу.
   Как всегда твой,
   Джастин".


Глава 15

   До  позднего вечера, пока наконец виски  не  взяло над ним  верх, Сэнди
Вудроу  оставался на  посту в посольстве, готовясь к  своему выступлению  на
завтрашнем заседании "канцелярии", оценивая его с одной стороны, с другой, с
третьей,  со  всех  сторон, отгоняя  призраки, осаждающие  его,  заглушая их
обвиняющие голоса своим: он ни при чем, происшедшее - лишь цепочка случайных
эпизодов, он  никоим образом  не  способствовал  внезапному отъезду  Портера
Коулриджа, его  жены и дочери в  Лондон, под сомнительным предлогом,  что им
срочно потребовалось найти для Рози специальную школу.
   Иногда  его  мысли   словно  обретали  собственную   волю,  становились
независимыми,  перекидывались  на  развод  по взаимному согласию, задавались
вопросом,  подходит  ли  Гита  Пирсон или новая девушка Тара  Как-там-ее  из
отдела торговли  на  роль  постоянного  спутника  жизни,  с  кем  предпочтут
остаться мальчики. А может, лучше жить  одному, мечтая о вечной подруге и не
находя ее,  наблюдая, как эта мечта уходит все дальше  и  дальше. Однако  по
дороге к дому с закрытыми  окнами и запертыми дверьми он  вновь  ощутил себя
кормильцем  семьи и мужем... ладно, пусть и  склонным  по-тихому  сходить на
сторону (кому из мужчин это чуждо?), но, по большому счету, добропорядочным,
хладнокровным, целенаправленным  солдатским сыном, в которого много лет тому
назад  по  уши  и  влюбилась Глория. Входя в дом,  он удивился, где-то  даже
обиделся,  обнаружив, что  она не  вышла  с ним на телепатическую  связь, не
прочувствовала  переполнявших его добрых намерений, не  стала дожидаться его
приезда, и теперь ему придется самому добывать пропитание из хол
   одильника. "В конце концов,  я  - исполняющий  обязанности посла,  -  с
возмущением  подумал  Вудроу. - И  имею  право  на уважительное  отношение в
собственном доме".
   - Есть  новости?  - примирительно крикнул он  ей, в одиночестве  ужиная
холодным мясом.
   Потолок столовой, тонкая бетонная плита, служил также полом их спальни.
   - Разве тебе не сообщают новости на работе? - откликнулась Глория.
   - У нас нет возможности целый день  слушать  радио, если  ты про это, -
Вудроу  намекал, что  как  раз  у Глории такая возможность  есть. Подождал с
вилкой, застывшей на полпути ко рту.
   -  В Зимбабве  убили еще  двоих  белых  фермеров,  если это  новости, -
сообщила Глория после долгой паузы.
   - Как будто я  этого не  знаю! Пеллегрин  целый день  не слезал с  нас.
Почему  мы не  можем убедить Мои - воздействовать на Мугабе? По той же самой
причине, по которой мы  не можем  убедить Мои  воздействовать на Мои. Какого
еще он мог ожидать ответа?
   Вудроу надеялся услышать: "Дорогой, как тебе трудно" - но над  потолком
воцарилось молчание.
   - Больше ничего? - спросил он. - Из новостей. Больше ничего?
   - А что еще ты хотел услышать?
   "Да что произошло  с  этой  чертовой  женщиной? - мрачно думал  Вудроу,
вновь наполняя стакан бордо.  - Никогда не  была  такой.  С тех пор  как  ее
возлюбленный  вдовец отбыл в Англию, бродит  по дому, словно больная корова.
Не  пьет со  мной,  не ест, не смотрит в глаза. О прочем и не говорю, хотя и
раньше она это дело не жаловала. Практически не красится, что удивительно".
   Но его порадовали слова Глории о том, что  никаких новостей у  нее нет.
По  крайней мере,  он  знал то, что для нее пока составляло тайну. Не так уж
часто  Лондону  удавалось  придержать  важные новости.  Обычно  какой-нибудь
кретин  из  департамента   информации  все  выбалтывал  прессе   задолго  до
установленного срока. Так  что  резко  повышались  шансы на то,  что "бомба"
взорвется завтра, как он и просил Пеллегрина.
   -  Речь идет о  моральном  аспекте, Бернард,  -  предупреждал он своего
шефа. - Здесь для некоторых это будет тяжелым ударом. Я бы  хотел, чтобы они
узнали обо всем от меня. Учитывая, что Портер в отъезде.
   Всегда полезно напомнить, кто  стоит у штурвала.  И крепко держит его в
руках. Разумеется, не делая на это упор. Но надо  указать Лондону  на четкий
контроль, под который взята ситуация после того, как здесь не стало Портера,
шарахавшегося от мало-мальской проблемы.
   Конечно, он лезет из кожи вон. Может, это ее и злит. Резиденция посла в
сотне ярдов по этой же улице, полностью укомплектованная, функционирующая, с
"Даймлером"  в  гараже,  разве что  на  флагштоке  нет  флага.  Есть  Портер
Коулридж,  наш отсутствующий посол. И есть маленький  я, выполняющий за него
всю работу, тянущий  тяжеленный воз, с нетерпением ожидающий дня, когда меня
назначат его  официальным преемником  и в  мое полное  распоряжение перейдут
кабинет,  резиденция, "Даймлер",  Милдрен, к  годовому  жалованью  добавятся
тридцать пять тысяч фунтов, и это назначение станет еще одним шагом к званию
рыцаря".
   Но  его мечты так легко могли обратиться  в прах, потому  что  в Оффисе
крайне  неохотно утверждали заместителя  на  место начальника.  Предпочитали
вернуть его  домой, потом отправить  в другую страну. Разумеется,  случались
исключения, но очень редко...
   Его мысли вернулись к  Глории. Леди  Вудроу: к этому она еще не готова.
Потому и нервничает. Не говоря  уже о том, что она  томится  от безделья. Ей
определенно не  хватало еще пары детей. Что ж, в резиденции про безделье она
забудет, это точно.  Один свободный вечер  в  неделю,  и то  если повезет. И
стала ужасно сварливой.  Учинила  разнос Джуме из-за какого-то пустяка. А  в
понедельник, он и представить себе не мог, что доживет до такого дня, вдрызг
разругалась с архисучкой Еленой, по так и не установленной причине.
   А ведь  он как раз собирался  предложить Глории  пригласить Елену  и ее
мужа к обеду. Теперь, слава богу, об этом не могло быть и речи.
   Но в разрыве с Еленой  он видел и темную сторону. Глория без закадычной
подруги - что мотор без  шестеренок. И  тот факт, экстраординарный факт, что
она  заключила вооруженное  перемирие  с  Гитой Пирсон,  совершенно  его  не
успокаивал. Только два месяца тому назад  Глория ее в  упор не видела. "Я не
желаю иметь  ничего общего  с  получившими  английское  образование дочерьми
браминов, которые  разговаривают, как мы, а одеваются, как дервиши. - Вудроу
стоял совсем рядом, когда она делилась этими мыслями с Еленой. - И эта Куэйл
дурно на нее влияет". Ныне  "эта Куэйл" мертва, а Елена  полностью  вышла из
доверия. И  Гита, по-прежнему одевающаяся,  как  дервиш,  по  просьбе Глории
повела  последнюю  в  Киберу, чтобы найти ей работу в  одном  из агентств по
оказанию  гуманитарной  помощи. Повела,  между прочим,  в тот  самый момент,
когда сама Гита доставила Вудроу массу хлопот.
   Во-первых,  ее демонстративное  поведение  на  похоронах.  Конечно, нет
писаных правил о том, как должно  вести себя на этой церемонии. Тем не менее
Вудроу полагал,  что  она  вышла  за  рамки  приличий.  А  потом  последовал
длительный  период  агрессивного  траура, когда она бродила по "канцелярии",
словно зомби,  отказываясь встретиться с ним взглядом,  хотя  в не столь  уж
далеком  прошлом  он рассматривал ее в  качестве...  скажем, кандидатки. А в
последнюю  пятницу, без  всякого  объяснения,  попросила дать ей отгул, хотя
работала  в  "канцелярии" совсем ничего,  занимала самую низшую должность и,
конечно же, не имела права  ни на какие отгулы. На что он, по доброте  души,
ответил:  "Да, хорошо, Гита, пожалуй, мы можем пойти  тебе навстречу, только
не загони его", - всего лишь невинная шутка, которую женатый мужчина средних
лет может позволить в разговоре с симпатичной молодой женщиной,  но, если бы
взгляды могли убивать, он бы точно рухнул у ее ног.
   А как  провела  она  день,  который он даровал  ей?  На  зафрахтованном
самолете  с  дюжиной других  женщин из  так называемого  клуба  памяти Тессы
полетела к этому чертову  озеру Туркана,  чтобы под  бой барабанов  и  пение
псалмов возложить  венок на то место, где убили Тессу и Ноя! Вудроу узнал об
этом  в понедельник,  открыв "Найроби  стандарт"  и увидев ее на фотографии,
между  двумя  здоровенными  африканками,  которые  вроде  бы  приходили   на
похороны.
   - Ты  только  посмотри, Гита  Пирсон, -  фыркнул он,  протягивая газету
Глории.  -  Мертвых надо хоронить, а не выкапывать из  могилы  каждые десять
минут. Такого я от нее не ожидал.
   - Если  бы мы не принимали итальянского посла, я бы полетела с ними,  -
ответила Глория, полным упрека голосом.
   Свет в спальне погас. Глория притворилась спящей.

x x x

   -  Дамы  и  господа, пожалуйста,  присядьте. Этажом выше гудела  мощная
дрель. Вудроу отрядил Милдрена на  восстановление тишины, а сам в  это время
перебирал  на столе  бумаги.  Гудение стихло. Вудроу оглядывая  собравшихся,
пока не появился  запыхавшийся Милдрен. В отсутствие посла общие планерки не
проводились, поэтому Вудроу распорядился, чтобы на совещаниях в "канцелярии"
присутствовал  весь состав посольства. И теперь в зале сидели Тим  Донохью и
его помощница Шейла, военный атташе, Барни Лонг из отдела торговли. И бедная
Салли Эйткен, заикающаяся и краснеющая от волнения, присланная на стажировку
из  Министерства  сельского  хозяйства  и  рыболовства.  Гита,  заметил  он,
устроилась  в привычном для нее  углу: после смерти  Тессы она  делала  все,
чтобы стать  невидимой.  Она  по-прежнему носила на шее так раздражающий его
черный  шарф,  который  напоминал ему о  грязной повязке,  закрывавшей  рану
Тессы. И как расценивать ее косые взгляды: флирт это или  презрение? С этими
восточными красавицами никогда ничего не поймешь
   .
   -  Боюсь,  друзья,  я должен поделиться с вами грустными  новостями,  -
начал он бодрым голосом. - Барни, если вы  не  возражаете, займитесь дверью,
как  говорим мы в Америке. Не надо нести ее к моему столу, достаточно только
плотно закрыть.
   Смех... но отнюдь не веселый.
   Он  сразу перешел  к  делу, как, собственно, и  собирался. Взял быка за
рога  - все здесь  профессионалы, нечего рубить  хвост  по  кускам.  Коротко
глянул  на  лежащие  перед  ним бумаги,  несколько раз постучал по ним тупым
торцом карандаша, расправил плечи и начал:
   - Вот на  чем я хотел бы  остановить  ваше  внимание этим утром. Первая
новость остается под  грифом "Секретно", пока ее не обнародуют англичане или
кенийцы. Сегодня в двенадцать  часов дня кенийская полиция  выпишет ордер на
арест  доктора  Арнольда Блюма, обвиняемого в убийстве Тессы Куэйл  и шофера
Ноя. Кенийцы уже связались  с правительством  Бельгии, и  работодатели Блюма
заранее проинформированы. Мы  узнали  об  этом  через  Скотленд-Ярд, который
работает в тесном контакте с Интерполом.
   Ни  протестов,  ни ахов  изумления не последовало,  разве что скрипнули
два-три стула. Вот тут загадочные глаза  Гиты наконец-то уставились на него,
полные то ли восхищения, то ли ненависти.
   - Я знаю, что для вас всех это шок, особенно для тех, кто знал  и любил
Арнольда.  Если  вы  хотите  поставить  в  известность  ваших  партнеров,  я
разрешаю,  но особо не усердствуйте. -  На  память пришла Глория, которая до
гибели Тессы видела в Блюме выскочку-жиголо,  а теперь вдруг озаботилась его
судьбой. - Не могу сказать, что  мне самому  все  это нравится, -  при