Мы  должны  предупредить  Вас, что  любые дальнейшие  попытки опорочить
качественный  продукт,  предпринятые  вами  или  вашими  помощниками,  будут
рассматриваться  как  клевета, порочащая  честь и достоинство  дистрибьютора
продукта, холдинга "Три Биз Найроби". На этот случай нам предоставлено право
обращаться в суд без дополнительных консультаций с нашим клиентом.
   Искренне Ваши..."

x x x

   - Старина. Если позволишь, хочу перекинуться с тобой парой слов.
   Говорит  Тим  Донохью.  Старина  -  сам  Джастин,   в  памяти  которого
разыгрывается эта сценка.  Игра в "Монополию" прервана, потому  что  сыновья
Вудроу убежали на  занятия карате, а Глория ушла на кухню, чтобы принести им
выпивку. Вудроу спешно вернулся в посольство. Джастин и  Тим сидят за столом
в саду, окруженные миллионами псевдофунтов.
   - Могу  я  ступить на  священную  землю  в интересах  высшего  добра? -
спрашивает Донохью тихим голосом, долетающим только до ушей Джастина.
   - Если в этом есть необходимость.
   - Есть. Это  прямо-таки война, старина. Твоя покойная супруга развязала
ее против  Кенни К. Пыталась встретиться с ним на его ферме. Звонила в любое
время дня и ночи. Оставляла в клубе грубые письма.
   - Я не знаю, о чем ты говоришь.
   -  Разумеется,  не знаешь. Не самая  удачная тема для беседы.  Особенно
сейчас,  когда  вокруг  снуют  копперы.  Наш  совет,  не  поднимай  ее.  Она
неуместна. Трудные сейчас времена. Для нас всех, в том числе  и для Кении. -
Он  возвысил  голос.  -  Ты  держишься  прекрасно.  Мы восхищены  тобой,  ты
согласна, Глория?
   -  Он  просто  супермен, не так  ли, Джастин,  дорогой? -  подтверждает
Глория, ставя на стол поднос с джином и тоником.
   Наш совет, помнит Джастин, глядя на письмо адвокатов. Не его. Их.

x x x

   Распечатка электронного письма Тессы Хэму:
   "Милый, дорогой,  ангельское сердце. Мой шпион в "БББ" клянется, что их
финансовое положение  гораздо хуже,  чем  кто-либо  может предположить.  Она
говорит, что ходят  слухи,  будто  Кенни  К.  намеревается заложить весь  не
связанный   с  фармакологией  бизнес  какому-то   темному  южноамериканскому
синдикату со  штаб-квартирой в Боготе! Вопрос: может он продать компанию без
предварительной консультации с акционерами? В корпоративном законодательстве
я разбираюсь гораздо хуже тебя, признаюсь  сразу. Растолковывай или пеняй на
себя! Люблю, люблю, Тесс".
   Но у Хэма нет времени на то, чтобы растолковать, даже если бы он и мог,
сразу или чуть позже, нет времени и у Джастина. В треске  и лязге  металла к
вилле подъехал старый автомобиль, раздался  стук  в дверь,  Джастин вскочил,
приник  к  глазку, который  служил  для  наблюдения  за заключенными, увидел
холеное лицо местного  священника, отца Эмилио дель Оро, с написанной на нем
приличествующей случаю печалью. Открыл дверь.
   -  Но  что  вы тут делаете,  синьор Джастин? -  громогласно  воскликнул
священник, обнимая Джастина. - Почему я слышу от Марио, таксиста, что убитый
горем  муж синьоры заперся на вилле и называет себя шведом? А для чего нужен
священник, во имя господа, если он не приходит на помощь скорбящему?
   Джастин что-то пробормотал насчет того, что жаждал уединения.
   - Но вы же работаете! - Через плечо Джастина священник  всматривался  в
бумаги,  лежащие на столе, на верстаках, на письменном столе. - Даже теперь,
пережив  такое  горе, вы служите своей  стране! Неудивительно, что англичане
создали большую, чем у Наполеона, империю!
   Джастин  отделался  банальным:  работа  дипломата не прерывается  ни на
секунду.
   - Как  и  священника,  сын  мой,  как  и  священника!  На каждую  душу,
обратившуюся  к  богу, есть сотня  других, которые  этого  не сделали! -  Он
придвинулся  ближе.  - Но la signora (62) верила, синьор
Джастин.  Так же, как  ее мать, dottoressa,  пусть  некоторые придерживаются
иного  мнения.  Относясь к  людям  с такой большой  любовью, разве могли они
закрыть свое сердце перед богом?
   Каким-то  образом  Джастину удается увести священника с порога масляной
комнаты,  усадить  в  гостиной  промерзшей  виллы, под  поблекшими  фресками
сексуальных  херувимчиков,  угостить  сначала одним, а потом вторым стаканом
вина с виноградников Манцини.  Священник заверил его, что Тесса, безусловно,
в объятиях господа, и Джастин согласился  на мемориальную мессу  в следующий
день ее святого, а  также пожертвовал  приличную сумму в фонд восстановления
церкви и дал  денег, пусть и чуть меньше, на консервацию превосходного замка
на  вершине холма, жемчужины  средневековой Италии,  который,  по  уверениям
ученых  и археологов,  может сползти  в  море, если не укрепить  его стены и
фундамент...  Проводив святого  отца  к  автомобилю,  Джастин с  облегчением
принял его благословение и поспешил к Тессе.
   Она ждала его, скрестив руки на груди.
   "Я отказываюсь верить в существование бога, который допускает страдания
невинных младенцев".
   -  Тогда почему мы венчались в церкви? "Чтобы растопить  его сердце", -
ответила она.

x x x

   "СУКА.  ПРЕКРАТИ  СОСАТЬ  ЧЛЕН СВОЕГО  ДОКТОРА-НИГГЕРА!  ВОЗВРАЩАЙСЯ  К
СВОЕМУ  ЖАЛКОМУ МУЖУ-ЕВНУХУ И ПЕРЕСТАНЬ СОВАТЬ СВОЙ ВОНЮЧИЙ НОС В НАШИ ДЕЛА!
ЕСЛИ НЕ ПЕРЕСТАНЕШЬ, СТАНЕШЬ ТРУПОМ, И ЭТО НЕ ПУСТЫЕ ОБЕЩАНИЯ".
   Лист обычной писчей  бумаги, который он  держал в трясущихся  руках, не
предназначался для  того,  чтобы растопить чье-то сердце.  Черные  заглавные
буквы, каждая высотой  в дюйм.  Подпись, что  неудивительно,  отсутствовала.
Орфография, что  удивительно, нареканий  не  вызывала. Листок  этот,  словно
обухом  по голове, ударил  Джастина, на несколько мгновений  из  всех эмоций
осталась только злость на Тессу.
   "Почему  ты  не поставила меня в  известность? Почему  не показала этот
листок? Я был  твоим мужем,  твоим защитником, твоим  мужчиной, твоей второй
половиной.
   Я сдаюсь. Я опускаю руки. Ты получила смертельную угрозу, пусть и через
почтовый ящик.  Ты ее достала. Прочитала -  сразу. Ахнула. А потом, если  ты
такая же,  как я, отбросила листок, такой мерзкий, такой отвратительный, что
его не хотелось держать в руках, рядом с лицом.  Но потом взяла и  прочитала
второй раз. Третий. Пока  не  отметила, что  автор отлично знает английский.
Как я.
   Но  что тебе  оставалось делать? Позвонить мне...  "Дорогой,  случилось
кое-что  очень  неприятное,  не мог  бы  ты сейчас же  приехать  домой?" Или
прыгнуть в машину, примчаться в посольство, помахать этим листком перед моим
носом, отвести меня  к Портеру? Как бы не  так. Это не для тебя. Как всегда,
решение  принимала  твоя  гордость. Ты  не  показываешь  мне  письмо, ты  не
говоришь  мне о  нем, ты  его  не  сжигаешь. Просто  кладешь в дальний ящик.
Поступаешь  с  ним  именно так,  за  что всегда поднимала  меня на  смех. По
существу прячешь  голову в песок. Как ты жила с собой после  этого... как ты
жила со мной... можно только  догадываться.  Бог знает, как ты жила под этой
угрозой, но это касается только тебя. Так что спасибо. Большое тебе спасибо.
Спасибо, что  сберегла  ультиматум, набранный большими буквами. Браво. И еще
раз спасибо".
   Но ярость схлынула так же быстро, как  поднялась, уступив место стыду и
угрызениям  совести. "Ты же не  могла  на это  пойти,  не  так ли? Не  могла
заставить себя показать кому-либо этот грязный  листок. Инициировать лавину,
которую не могла взять под контроль. Эта мерзость о Блюме, эта мерзость  обо
мне. Перебор. Ты оберегала  нас. Всех нас. Разумеется, оберегала. Ты сказала
Арнольду? Конечно  же, нет. Он  бы попытался отговорить  тебя от задуманного
тобой".

x x x

   Джастин делает шаг назад по тропе рассуждений.
   "Слишком слюнявое объяснение. Нехарактерное для  более жесткой Тессы. И
намного более решительной.
   Учти  менталитет  адвоката.  Учти  ледяной  прагматизм. Представь  себе
молодую неустрашимую женщину, чувствующую, что цель близка.
   Она   знала,  что   нащупала   болевую  зону.   Угроза   стала   лишним
подтверждением этому. Тем, кто безобиден, не грозят смертью.
   На том этапе крик "Не по правилам!" означал передачу ее расследования в
руки  властей. Английские помочь  не могли. Чужая  страна, чужая юрисдикция.
Нам оставалось лишь показать письмо кенийцам.
   Но  Тесса не верила  кенийским  властям.  Не  раз  говорила о том,  что
щупальца империи Мои проникли  во все сферы кенийской жизни. Если Тесса кому
и  верила,  то представителям Британии:  отсюда и  ее секретные  контакты  с
Вудроу.
   Если бы она обратилась в кенийскую полицию, ей бы пришлось  представить
список своих врагов,  реальных и потенциальных.  И расследование величайшего
преступления на том бы и прекратилось. Ее заставили бы сойти с тропы  войны.
Она никогда бы на это не согласилась. Раскрытие величайшего преступления она
ставила выше собственной жизни.
   Значит, и мне надо вставать на такую позицию. Есть что-то поважнее моей
жизни".
   Пока  Джастин  пытается восстановить  душевное равновесие,  взгляд  его
падает  на конверт с написанным от  руки  адресом,  который в другой,  более
ранней  жизни он  достал из  того же ящика стола Тессы, где  лежала и пустая
коробочка  из-под  "Дипраксы".  Конверт  вскрыт.  Внутри один сложенный лист
голубой бумаги, какой снабжает посольства издательство Ее Величества. Почерк
резкий, человек то ли очень торопился, то ли его снедала страсть.
   "Моя дорогая Тесса, я люблю тебя больше других и всегда буду любить!
   Это мое единственное абсолютное убеждение,  единственное,  что  я  знаю
наверняка. Сегодня по  отношению ко мне  ты  вела  себя ужасно, но не  столь
ужасно, как я -  по отношению к тебе.  За нас обоих говорили какие-то другие
люди. Я безумно хочу тебя. Я готов на все, если ты ответишь мне взаимностью.
Давай плюнем на  наши вторые половины и  уедем, куда  ты захочешь, когда  ты
захочешь. Если на край  земли,  то оно  и к  лучшему. Я люблю тебя, я  люблю
тебя, я люблю тебя".
   На  этот раз  подпись присутствовала. Буквы большие,  такие  же, как  в
письме-угрозе,  только написанные,  а не  напечатанные:  Сэнди.  Меня  зовут
Сэнди,  говорил  автор  письма,  и ты можешь  сообщить об этом всему чертову
миру.
   Имелись и дата,  и  время.  Даже  влюбленный, Сэнди Вудроу  не  упускал
никаких мелочей, как, впрочем, и полагалось добросовестному чиновнику.


Глава 12

   Джастин,   обманутый   муж,  застыв   под  лунным  светом,  смотрит  на
посеребренное луной  море,  глубоко  вдыхает холодный  ночной воздух. У него
ощущение,  что  он  надышался  какой-то гадостью и  должен  провентилировать
легкие. "Сэнди  движется  от  слабости  к силе, - однажды сказала ты  мне. -
Сэнди  обманывает  сначала  себя,  а  потом всех остальных...  Сэнди - трус,
который укрывается за величественными жестами и возвышенными словами, потому
что обыденное оставляет его беззащитным".
   "Но,  если ты  все это  знала,  почему, во  имя  господа,  ты  дошла до
такого?" - спрашивает он у моря, у неба, у резкого ночного ветра.
   "Ни до чего  я  не доходила,  - строго  отвечает она. -  Сэнди  ошибся,
приняв мое кокетство за обещание,  точно так же, как ошибался, принимая твои
хорошие манеры за слабость".
   На мгновение,  словно предавшись роскоши,  Джастин  позволяет  мужеству
покинуть его,  такое  уже бывало  с ним, когда он задумывался об  отношениях
Тессы и Арнольда. Но память не знает покоя. Что-то он такое прочитал  вчера,
прошлой ночью, предыдущим  днем.  Но что?  Распечатку, длинное  письмо Тессы
Хэму, отправленное по  электронной почте, слишком интимное на вкус Джастина,
поэтому он положил его в папку для загадок,  чтобы разобраться с ними, когда
поднакопит сил. Вернувшись в масляную комнату, Джастин  достает распечатку и
смотрит на дату.
   Письмо покинуло компьютер  Тессы  ровно через  одиннадцать часов  после
того,  как Вудроу, презрев действующие  в посольстве инструкции, запрещающие
использовать  бумагу, поступающую  от  издательства  Ее Величества  в личных
целях, выплеснул на голубой лист свою страсть к жене коллеги.
   "Я  уже  не  девочка, Хэм, и мне пора оставить  девичьи замашки, но что
остается  делать девушке, когда она  ведет следствие?  В  итоге один  кретин
воспылал  ко  мне страстью.  Проблема  в том,  что я  и  Арнольд  наконец-то
наткнулись на золотую жилу,  точнее, на самую грязную и вонючую грязь, и нам
отчаянно нужен  этот кретин, для того чтобы  стать нашим рупором в коридорах
власти.  Другого  пути для меня, жены  Джастина  и верноподданной  Британии,
просто  нет. Я  слышу, ты говоришь, что  я все  та  же  безжалостная  сучка,
которая  использует мужчин в  своих  целях, даже  кретинов? Нет,  не  говори
этого, Хэм. Не говори, даже если это правда. Заткни себе рот и молчи. Потому
что я должна выполнять взятые на себя обязательства, и ты  тоже,  дорогой. И
мне нужно, чтобы ты гладил меня по шерстке, говорил, какая я  хорошая, милая
девочка, потому что  именно такая  я и есть.  И если  ты  будешь молчать,  я
награжу  тебя самым сладким поцелуем с того самого дня, как столкнула тебя в
Рубикон в твоем матросском костюмчике. Люблю тебя, милый. C
   iao. Тесс.
   P.S. Гита говорит, что я абсолютная шлюха, но не может произнести слово
правильно, и у нее получается какая-то "хюха". Ну да бог с ней. Люблю, Тесса
(хюха)".
   "Подсудимая невиновна по всем пунктам, - сказал он ей. И я, как обычно,
могу только сгорать от стыда".

x x x

   Совершенно  успокоившись,  Джастин  продолжил путешествие  в загадочный
мир.
   Отрывок  из  совместного рапорта Роба и  Лесли  суперинтенданту  Френку
Гридли, отдел расследования  зарубежных  преступлений, Скотленд-Ярд,  об  их
третьем   допросе   Вудроу,   Александра  Генри,   начальника   "канцелярии"
английского посольства в Найроби:
   "Субъект усиленно настаивает на том,  что выражает мнение сэра Бернарда
Пеллегрина, директора департамента Африки Форин-оффис, считающего дальнейшее
расследование вопросов, затронутых в меморандуме  Тессы,  фактором,  который
серьезно   ухудшит   отношения   правительства  Ее  Величества  и  Кенийской
республики и  повредит  торговым интересам Британии...  Субъект отказывается
ознакомить нас с  содержанием меморандума,  ссылаясь  на  его секретность...
Субъект заявляет,  что  не  имеет ни  малейшего  понятия о новом  лекарстве,
которое продается холдингом "Три Биз"... Со  всеми требованиями, касающимися
меморандума Тессы, субъект рекомендует нам обращаться непосредственно к сэру
Пеллегрину,  при условии, что меморандум этот  еще существует, в чем Субъект
сильно сомневается. Субъект характеризует Тессу  Куэйл вздорной и истеричной
женщиной, психически неуравновешенной во всем, что связано с ее гуманитарной
деятельностью. Мы истолковали его слова как попытку свести на нет значимость
ее меморандума. Считаем необходимым направ
   ить  в  Форин-оффис  официальный  запрос  на   копии  всех  документов,
полученных от Тессы Куэйл Субъектом и отправленных в Лондон".
   Надпись   красными  чернилами,   с  подписью  Ф.   Гридли,  заместителя
комиссара:  "РАЗГОВАРИВАЛ  С  СЭРОМ Б. ПЕЛЛЕГРИНОМ.  В  ЗАПРОСЕ ОТКАЗАНО  ИЗ
СООБРАЖЕНИЙ НАЦИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ".
   Статьи из различных медицинских журналов, где восхваляется сенсационная
эффективность новейшего  препарата  "Дипракса",  "отсутствие мутагенности  и
долгий период полувыведения в крысах".
   Статья  из  "Гаити  джорнэл  оф  хелт  сайенс",  с  определенной  долей
скептицизма    в   отношении    чудодейственности   "Дипраксы",   написанная
пакистанским  доктором,  проводящим   клинические   испытания  препарата   в
гаитянской  исследовательской  больнице.  Слова  "потенциальная токсичность"
подчеркнуты  Тессой.  Среди побочных эффектов  пакистанский доктор  упомянул
почечную    недостаточность,    внутреннее   кровотечение,   головокружение,
повреждение зрительных нервов.
   Вырезка  из  следующего номера того же  издания.  Медицинские  светила,
сплошь профессора, выступают с опровержением, ссылаясь на три сотни больных,
лечившихся   под   их   наблюдением   "Дипраксой".  Они   обвиняют   бедного
пакистанского доктора  в  "предубежденности" и "безответственном отношении к
своим пациентам" и призывают на его голову всякие и разные проклятия.
   (Приписка почерком Тессы: "Эти непредубежденные профессора все как один
ведут исследовательские проекты, щедро финансируемые "КВХ".)
   Отрывок  из  книги "Клинические испытания" Стюарта Покока, переписанный
от   руки  Тессой.   Некоторые   слова   и  выражения  подчеркнуты  красными
будоражащими чернилами, хотя автор книги пишет очень спокойно и размеренно:
   "Многие  студенты,  да  и практикующие врачи,  воспринимают медицинскую
литературу  как святое писание. Если ведущие медицинские журналы, такие, как
"Ланцет"  (63)  и  "Нью  Ингленд джорнэл  оф  медсин"  (64),  обнародовали новые медицинские факты, обсуждению  они
не  подлежат.  Такая  наивная  вера  в  "медицинское  евангелие"  во  многом
определяется догматическим стилем многих  авторов, поэтому неопределенности,
имеющие место  быть  в любом  исследовательском  проекте, зачастую  получают
неадекватную оценку..."
   (Пометка Тессы: "Статьи постоянно проталкиваются  фармакомпаниями, даже
в так называемые ведущие издания".)
   "...Что  же  касается  дискуссий  на  научных  конференциях  и  рекламы
препаратов,  которую  оплачивают  фармакологические  компании,  их   следует
воспринимать еще более скептически... возможности для обмана огромны..."
   (Пометка  Тессы: "По сведениям  Арнольда, большие  фармакомпании тратят
миллиарды  долларов,  подкупая ученых  и  врачей,  чтобы  те проталкивали их
продукт.  Бирджит  сообщает,  что  "КВХ"  недавно  пожертвовал 50  миллионов
долларов медицинскому центру при одном из ведущих университетов США, а также
установил стипендии (жалованье плюс расходы)  для трех главных клиницистов и
шести     помощников-исследователей.    Подкупать     обычных    сотрудников
университетских   медицинских  центров  еще  проще:   должности   заведующих
кафедрами,  биотехнические   лаборатории,  исследовательские  фонды  и  т.д.
"Неподкупное научное мнение нынче сыскать невероятно сложно", - Арнольд".)
   Снова из Стюарта Покока:
   "...всегда  существует риск, что авторов  убеждают  делать больший, чем
следует из результатов, упор на позитивные аспекты их открытий".
   (Пометка  Тессы: "В  отличие от мировой прессы, фармажурналы  не  любят
печатать плохих новостей".)
   "...Даже если они печатают клинический отчет о негативных  результатах,
скорее всего  опубликован  он будет в  никому  не известном  журнале, а не в
ведущих изданиях... следовательно,  эти негативные результаты  не попадают в
поле зрения широкой врачебной аудитории.
   ...Многие клинические испытания  не позволяют дать  объективную  оценку
тому или иному препарату".
   (Пометка  Тессы:  "Направлены  на  то, чтобы  что-то  подтвердить, а не
поставить под вопрос, т.е. хуже, чем бесполезные".)
   "Иногда  авторы   сознательно  подгоняют  результаты,   чтобы  доказать
положительный..."
   (Пометка Тессы: "Сволочи".)
   Отрывок    статьи   из   лондонской   "Санди   таймс",    озаглавленной
"Фармацевтическая   фирма   подвергает   пациентов   риску   в   клинических
испытаниях".  Во многих местах подчеркивания  Тессы.  Отрывок ксерокопирован
или отправлен Арнольду Блюму по факсу, потому что сверху написано: "Арни, ты
это видел?"
   Одна из крупнейших мировых фармакологических компаний  подвергала сотни
пациентов  риску заболеть потенциально смертельными инфекциями,  не  сообщив
важнейшие  сведения  по   безопасности  шести  больницам,   начав  проводить
клинические испытания в масштабе всей страны.
   Почти 650  пациентов хирургических отделений в послеоперационный период
участвовали    в    эксперименте,    организованном     "Байер",    немецким
фармакологическим гигантом, несмотря  на  то  что  компания  имела  в  своем
распоряжении результаты  исследований, которые показали,  что новый препарат
оказался  несовместимым со многими д