ый пол. Было бы неосторожно идти дальше, тем более что за дверью
этого помещения слышался гул многочисленных голосов.
   Пескад колебался. Он искал комнату, служившую тюрьмой Саве. Помочь  ему
мог только случай.
   В противоположном  конце  двора  неожиданно  блеснул  свет.  Женщина  с
фонарем  в  руках,  украшенным  по  арабской  моде   кистями   и   медными
завитушками, вышла из угловой комнаты и направилась  по  галерее  прямо  к
"скифе".
   Пескад тотчас же узнал женщину... Это была Намир.
   Уж не шла ли марокканка в спальню Савы? Если это действительно так,  то
необходимо проследить за Намир, но  прежде  всего  надо  дать  ей  пройти,
оставаясь невидимым. От этой  минуты  зависело  все:  и  счастливый  исход
смелой попытки Пескада и судьба Савы Шандор.
   Намир приближалась. Фонарь, который она несла в руке, отбрасывал  яркий
свет на плиточный пол, оставляя в темноте верхнюю часть  галереи.  Женщина
неминуемо должна была пройти под двойной аркой, и Пескад не знал, что  ему
делать, как вдруг луч фонаря озарил, верхнюю  часть  этого  архитектурного
сооружения - каменное кружево мавританских арабесок.
   В один миг Пескад взобрался на небольшую колонну, зацепился за каменную
резьбу и, подтянувшись на руках, поместился а  овальном  углублении  арки,
как святой в нише.
   Намир прошла под аркой и, не заметив его,  перешла  на  другую  сторону
галереи. Дойдя до двери "скифы", она открыла ее.
   Поток света хлынул во двор, но едва только дверь закрылась,  как  опять
наступила кромешная тьма.
   Пескад размышлял, ведь  место,  где  он  находился,  как  нельзя  более
подходило для такого рода занятий.
   "Намир только что вошла в этот  зал,  -  думал  он.  -  Ясно,  что  она
направляется не в комнату Савы Шандор! Но, может быть, она вышла оттуда?..
В таком случае комната Савы находится  в  противоположном  конце  двора!..
Необходимо выяснить это!"
   Пескад переждал несколько минут, прежде чем покинуть  свое  убежище.  В
"скифе"  становилось  все  темнее,  и  гул  голосов  переходил  в  неясное
бормотание. Очевидно, в этот час слуги Сиди Хазама отправлялись на  покой.
Еще немного, и можно будет что-нибудь предпринять, ведь  в  доме  наступит
полная тишина, даже если и не погаснет последний  луч  света.  Так  оно  и
случилось.
   Пескад скользнул вниз по колонне, пробрался ползком по плиточному  полу
галереи, миновал "скифу", обогнул внутренний двор и очутился перед  дверью
той комнаты, из которой вышла Намир.
   Отважный юноша приоткрыл дверь, которая  оказалась  незапертой,  и  при
свете арабской лампы с матовым стеклом быстро оглядел комнату.
   Стены, обтянутые шелком,  несколько  табуретов  в  мавританском  стиле,
груды подушек по углам,  два  ковра  на  мозаичном  полу,  низкий  стол  с
остатками трапезы и в глубине комнаты диван, покрытый шерстяной тканью,  -
вот что увидел сначала Пескад.
   Он вошел и затворил за собою дверь.
   На диване лежала женщина, прикрытая одним из тех  бурнусов,  в  которые
арабы закутываются с ног до головы. По-видимому, она дремала.
   Это была Сава Шандор.
   Пескад без труда узнал девушку, которую не раз видел в Рагузе.  Но  как
она изменилась! Сава показалась ему такой же бледной,  как  в  ту  минуту,
когда ее свадебная карета повстречалась  с  погребальными  дрогами  Петера
Батори. Поза девушки, грустное выражение ее лица,  болезненное  забытье  -
все говорило о том, как много она выстрадала.
   Нельзя было терять ни секунды!
   В самом деле, если Намир не заперла дверь на  ключ,  значит  она  скоро
вернется. Марокканка, наверно, день и ночь сторожит свою пленницу. Но даже
если бы Саве удалось выбраться из комнаты, она  не  могла  бы  бежать  без
посторонней помощи. Дом Сиди Хазама был для нее настоящей тюрьмой!
   Пескад наклонился над  диваном  и,  вглядевшись  в  лицо  девушки,  был
поражен ее сходством с доктором Антекиртом!
   Сава открыла глаза.
   Увидев незнакомца, который стоял перед ней в пестром костюме  акробата,
приложив палец к губам, и взглядом умолял ее молчать, девушка была  скорее
удивлена, чем испугана. Она вскочила с дивана, но все же не закричала.
   - Тише! - прошептал Пескад. - Не бойтесь меня!.. Я пришел  вас  спасти.
Возле дома вас ждут друзья, они готовы пожертвовать жизнью, чтобы  вырвать
вас из рук Саркани!.. Петер Батори жив...
   - Петер... жив? - воскликнула Сава, прижимая руки к сердцу.
   - Прочтите!
   И Пескад протянул девушке записку, на которой  стояло  всего  несколько
слов:

   "Сава, доверьтесь тому, кто рискнул жизнью, чтобы добраться до вас!.. Я
жив!.. Я здесь!..
   Петер Батори".

   Петер жив!.. Он там,  за  стенами  этого  дома!  Каким  чудом  все  это
случилось?.. Неважно... Сава узнает это потом!.. Главное, Петер здесь!
   - Бежим... - сказала она.
   - Да, бежим, - ответил Пескад, - но надо  все  обдумать!  Один  вопрос:
ночует ли Намир в этой комнате?
   - Нет, - ответила Сава.
   - А когда она уходит, запирает ли дверь на ключ?
   - Да!
   - Значит, она вернется?
   - Да!.. Бежим!
   - Сию минуту.
   Пескад соображал:  прежде  всего  надо  будет  взобраться  по  лестнице
минарета,  потом  выйти  на  плоскую  кровлю,  а  там  с  помощью  каната,
привязанного к зубчатой стене, легко будет спуститься на землю.
   - Идем! - прошептал Пескад, хватая девушку за руку.
   Он уже собирался открыть дверь комнаты, когда послышались  шаги,  гулко
отдававшиеся по каменным плитам галереи, и чей-то властный голос  произнес
несколько слов. Пескад узнал голос Саркани и остановился на пороге.
   - Это он!.. он!.. - прошептала девушка. - Если он найдет вас здесь,  вы
погибли!..
   - Ну нет, ему меня не найти! - ответил Пескад.
   И ловкий малый, растянувшись на полу, привычным движением завернулся  в
один из ковров -  этот  номер  он  часто  показывал  на  сцене  ярмарочных
балаганов - и откатился в самый темный угол комнаты.
   В этот миг дверь отворилась, и в комнату вошли Саркани и Намир.
   Сава уже лежала на диване. Зачем Саркани пришел к ней в  такой  поздний
час? Не для того ли, чтобы сломить ее сопротивление  какими-нибудь  новыми
доводами?.. Но Саву теперь ничто не сломит! Она знает,  что  Петер  жив  и
ждет ее на воле!
   Сквозь ковер Пескад ничего не видел, зато слышал каждое слово.
   - Сава, - сказал Саркани, - завтра  утром  мы  уедем  отсюда  в  другое
место. Но до отъезда я хочу получить от вас согласие на брак и  немедленно
совершить церемонию. Все готово, и сию же минуту мы с вами...
   - Этому никогда не бывать! - холодно и решительно проговорила девушка.
   - Сава, - продолжал Саркани, словно не слыша ее слов, - в  наших  общих
интересах вы должны добровольно дать согласие на  брак,  поймите  же,  это
необходимо в наших общих интересах!..
   - У нас с вами нет и не может быть общих интересов!
   - Берегитесь!.. Разрешите вам напомнить, что вы дали мне это согласие в
Рагузе.
   - На то были причины, которых теперь нет!
   -  Выслушайте  меня,  Сава,  -  продолжал  Саркани,  стараясь  говорить
спокойно, хотя в голосе его звучало крайнее раздражение, - в последний раз
прошу вас дать мне согласие...
   - Я всегда буду отказывать вам, пока у меня еще есть силы.
   - Так у вас их скоро не будет! - воскликнул Саркани. - Не доводите меня
до крайности! Да,  Намир  сумеет  сломить  ваше  сопротивление,  если  это
потребуется! Вы  слишком  злоупотребляете  своей  властью  надо  мной!  Не
упрямьтесь, Сава! Имам здесь, он готов освятить наш брак по  обычаям  этой
страны - моей родины!.. Следуйте за мной!
   Саркани приблизился к молодой девушке,  но  Сава  вскочила  с  места  и
отбежала в глубину комнаты с криком:
   - Негодяй!
   - Идемте!.. Идемте же, - повторял Саркани, уже не владея собой.
   - Никогда!
   - Ах так!.. Ну, берегитесь!
   И Саркани, схватив девушку за руку, хотел вместе с Намир  увлечь  ее  в
"скифу", где их уже ждали Сиди Хазам и имам.
   - На помощь!.. На помощь!.. - закричала Сава. - Ко мне, Петер Батори!
   - Петер Батори?! - насмешливо спросил  Саркани.  -  Ты  вздумала  звать
мертвеца!
   - Нет!.. Он жив!.. Ко мне, Петер!
   Эти слова повергли в  ужас  Саркани:  он  словно  увидел  свою  жертву,
вставшую из гроба. Но тотчас же опомнился. Как? Петер Батори жив?!. Петер,
которого он поразил собственной рукой и чей труп  похоронен  на  рагузском
кладбище!.. Пустое, это лишь бред сумасшедшей  девчонки:  Сава,  возможно,
помешалась от горя!
   Пескад между тем слышал весь разговор. Заявив Саркани, что Петер Батори
жив, Сава поставила на карту свою жизнь - это  не  подлежало  сомнению.  И
Пескад готов был выскочить из своего убежища  с  ножом  в  руке,  если  бы
негодяй решился на крайние меры. Тот, кто думает,  что  славный  малый  не
решился бы убить Саркани, просто не знает Пескада!
   Но до этого не дошло. Саркани вдруг схватил Намир за руку и  выбежал  с
ней из комнаты. Было слышно, как  снаружи  щелкнул  замок.  Сава  осталась
взаперти в ожидании своей участи.
   Развернув ковер, Пескад в мгновение ока появился перед девушкой.
   - Идемте! - прошептал он.
   Вынуть дверной замок, отвинтив его отверткой, - в  замечательном  ноже,
подаренном доктором, были всякие  инструменты,  -  оказалось  для  Пескада
самым простым делом: он выполнил эту работу быстро и бесшумно.
   Открыв дверь, Пескад неслышно двинулся  по  галерее,  держась  у  самой
стены. Сава шла за ним.
   Было около половины двенадцатого. В окнах "скифы"  еще  виднелся  свет.
Пескад решил, что не стоит проходить  мимо  этого  зала,  и  направился  в
противоположную сторону,  откуда  надеялся  выйти  по  коридору  в  первый
внутренний двор.
   Беглецы дошли уже до конца  коридора.  Оставалось  несколько  шагов  до
лестницы минарета, как  вдруг  Пескад  замер  на  месте  и  удержал  Саву,
схватившую его за руку.
   Трое мужчин расхаживали в первом дворе возле бассейна. Один  из  них  -
это был Сиди Хазам - отдал какой-то приказ своим спутникам. Они тотчас  же
побежали вверх по лестнице минарета, а мокаддем вошел в одну  из  соседних
комнат. Пескад понял, что  Сиди.  Хазам  решил  установить  наблюдение  за
окрестностями дома. Следовательно, когда  они  с  девушкой  поднимутся  на
кровлю, там уже будет выставлена стража.
   - Ну что же, рискнем жизнью! - сказал Пескад.
   - Да, рискнем! - отозвалась Сава.
   Пройдя по галерее небольшое  расстояние,  отделявшее  их  от  минарета,
беглецы с  крайней  осторожностью  поднялись  по  лестнице.  На  последней
ступеньке Пескад остановился.
   Ни малейшего шума на кровле, не слышно даже шагов часового.
   Пескад тихонько отворил дверь и в  сопровождении  Савы  стал  осторожно
пробираться вдоль зубчатой стены.
   Вдруг с верхней площадки минарета раздался крик часового. В тот же  миг
другой часовой набросился на Пескада. Намир устремилась на  кровлю,  а  за
ней из всех внутренних дворов спешила стража Сиди Хазама.
   Неужели Сава отдастся в руки врагам? Ни за что!.. В плену у Саркани она
погибнет!.. В тысячу раз лучше смерть!
   И, вручив свою душу богу, отважная девушка подбежала к  краю  кровли  и
бросилась вниз.
   Пескад даже не успел ее  удержать.  Оттолкнув  набросившегося  на  него
стражника, он ухватился за канат и мгновенно очутился у подножья стены.
   - Сава!.. Сава!.. - крикнул он.
   - Вот  она,  барышня!  -  ответил  хорошо  знакомый  голос.  -  Цела  и
невредима!.. Я вовремя подоспел, чтобы...
   Крик бешенства и шум падения заглушили слова Матифу.
   Не помня себя от ярости, Намир бросилась вслед за ускользающей  от  нее
добычей и разбилась насмерть, как разбилась бы  и  Сава,  если  бы  ее  не
подхватили могучие руки Матифу.
   Доктор Антекирт, Петер и Луиджи догнали Матифу и Пескада,  бежавших  по
направлению к морскому берегу. Сава, хотя  и  была  без  чувств,  казалась
легче перышка несшему ее на руках провансальскому Геркулесу.
   Через несколько минут Саркани и два десятка вооруженных людей бросились
по следам беглецов.
   Когда эта банда добралась до маленькой бухточки,  где  стоял  на  якоре
"Электро-2", доктор и его спутники уже были на борту.  Несколько  оборотов
винта,   и   быстроходное   судно   оказалось   вне    досягаемости    для
преследователей.
   Придя в сознание, Сава увидела склонившихся над ней  доктора  и  Петера
Батори. Узнав, что она дочь графа Матиаса  Шандора,  девушка  бросилась  в
объятия отца!



4. ОСТРОВ АНТЕКИРТА

   Через пятнадцать часов  после  того;  как  "Электро-2"  покинул  берега
Триполитании, он был замечен сигнальщиками Антекирты и в  тот  же  день  к
вечеру бросил якорь в гавани острова.
   Легко себе представить, какая встреча ожидала доктора  и  его  отважных
спутников!
   Сава была теперь вне опасности, и все же  решили  до  поры  до  времени
никому не говорить, в каком родстве она находится с доктором Антекиртом.
   Граф Матиас Шандор  не  хотел  открывать  своего  настоящего  имени  до
завершения дела всей его жизни. Но уже одна весть о том, что приемный  сын
доктора, Петер, объявлен женихом Савы Шандор, вызвала в Ратуше и в городке
Артенаке всеобщую радость.
   Нетрудно  понять,  что  пережила  госпожа  Батори,  когда   Сава   была
возвращена   ей   после   стольких   испытаний!   Силы   девушки    быстро
восстанавливались, ведь счастье - лучший лекарь.
   Всем было ясно, что Пескад рисковал жизнью. Но он  находил  это  вполне
естественным, и не было никакой возможности благодарить  славного  малого.
Однако Петер Батори так крепко обнял спасителя Савы, а доктор Антекирт так
выразительно посмотрел на него, что Пескад не помнил себя  от  счастья.  К
тому же, по своему обыкновению, он  приписывал  всю  честь  этого  подвига
Матифу.
   - Вот кого надо благодарить, - повторял  Пескад.  -  Ведь  это  он  все
сделал! Если бы мой Матифу не был так ловок в упражнении с шестом, я ни за
что бы не проник в дом этого мерзавца Сиди Хазама, кроме того Сава  Шандор
убилась бы насмерть при падении, - кто, как не Матифу, подхватил ее!
   -  Полно!..  Полно!..  -  бормотал  в  ответ  Матифу.  -   Ты   здорово
преувеличиваешь, ведь тебе же пришла мысль...
   - Молчи, Матифу, - возражал  Пескад.  -  Черт  возьми!  Я  недостаточно
силен,  чтобы  выдерживать  такие  тяжеловесные  комплименты,  зато  ты...
Идем-ка лучше копаться в садике?
   Матифу умолкал, покорно  плелся  домой  и  нехотя  выслушивал  похвалы,
"чтобы не огорчать этого славного Пескада"!
   Было решено отпраздновать свадьбу Петера Батори и Савы Шандор как можно
скорее, а  именно  девятого  декабря.  Став  мужем  Савы,  Петер  добьется
признания прав жены на наследство графа Матиаса Шандора. Посмертное письмо
госпожи Торонталь не оставляло никаких  сомнений  относительно  того,  кто
родители Савы, а если понадобится, можно будет потребовать соответствующих
показаний и от банкира. Однако  с  этим  придется  повременить,  ибо  Сава
Шандор еще не достигла совершеннолетия. Восемнадцать лет  ей  должно  было
исполниться только через полтора месяца.
   Следует добавить, что перемены в  политике,  происшедшие  за  последние
пятнадцать лет, весьма благоприятно отразились на  венгерском  вопросе,  и
атмосфера значительно разрядилась. О заговоре графа Матиаса  Шандора,  так
быстро подавленном  властями,  сохранилось  лишь  смутное  воспоминание  у
некоторых государственных деятелей.
   Судьба испанца Карпены и банкира  Торонталя,  находившихся  в  крепости
Артенака, должна "была окончательно решиться лишь после того,  как  к  ним
присоединится Саркани. Тогда акт правосудия будет совершен.
   Вот о чем напряженно думал доктор  Антекирт.  Между  тем  ему  пришлось
серьезно позаботиться о безопасности колонии. Агенты доносили из Киренаики
и  Триполитании,  что  движение  сенуситов  приняло  угрожающие   размеры,
особенно в ближайшем к острову вилайете Бенгази. Гонцы то и дело прибывали
в Джарабуб - эту африканскую Мекку, названную  господином  Дюверье  "новым
полюсом мусульманского мира", где находились тогда не только  руководители
секты, но и сам ее глава. Сиди Мухаммед эль-Махди. Зная, что сенуситы, эти
достойные потомки древних африканских пиратов, питают  лютую  ненависть  к
европейцам, доктор должен был проявлять крайнюю осторожность.
   В  самом  деле,   разве   не   сенуситами   совершены   все   убийства,
зарегистрированные за последние двадцать лет  на  африканском  континенте?
Погибли Берман а Канеме (1863 год), Ван дер Декен и его спутники  на  реке
Джуба (1865 год), мадемуазель Алексина Тинне и ее родные в  Уади  Абеджухе
(1865 год), Дурно-Дюперре  и  Жубер  близ  колодца  Ин-Азхар  (1874  год),
преподобные отцы Польмье, Бушар и Меноре за Ин-Калахом  (1876  год);  были
убиты севернее Азджера преподобные отцы  Ришар,  Мора  и  Пуплар  -  члены
миссии, направлявшейся в оазис Гадамес, а на пути  в  Уарглу  -  полковник
Флаттере, капитаны Массон и Дианус, доктор Гияр, инженеры  Беренже  и  Рош
(1881 год). Кровожадные члены секты расправились со всеми этими  отважными
исследователями!
   Вот почему доктор часто совещался с Петером Батори и Луиджи Феррато,  с
капитанами флотилии Антекирты, начальниками милиции и должностными лицами.
   Может ли маленькая колония отбить нападение пиратов? Безусловно  может,
хотя укрепления Антекирты еще не достроены,  только  число  нападающих  не
должно быть слишком  велико.  Заинтересованы  ли  сенуситы  в  том,  чтобы
овладеть островом? Несомненно, ибо  остров  занимает  ключевую  позицию  в
заливе Большой Сирт, на берегах которого расположены владения Киренаики  и
Триполитании.
   Как  уже  известно,  к  юго-востоку   от   Антекирты,   на   расстоянии
каких-нибудь двух миль от нее,  лежал  островок  Кенкраф.  Этот  островок,
который так и не успели  укрепить,  представил  бы  серьезную  угрозу  для
колонистов в случае, если бы неприятельская флотилия превратила его в свою
военную базу. Вот почему доктор  велел  из  предосторожности  заминировать
Кенкраф. И теперь  в  каменистой  почве  островка  были  заложены  фугасы,
начиненные сильнейшим взрывчатым веществом.
   Достаточно было пустить ток по  подводному  кабелю,  соединявшему  этот
клочок суши с Антекиртой, чтобы островок взлетел на воздух и  погибло  все
живое, находящееся на его поверхности.
   Какими же средствами обороны располагала Антекирта?  Береговые  батареи
были  приведены  в  боевую  готовность   и   ожидали   только   канониров,
подготовленных  из  состава  милиции  острова.  Крепость,  построенная  на
центральной возвышенности, могла в любую минуту  открыть  огонь  из  своих
дальнобойных орудий. Многочисленные мины, поставленные в проливе, охраняли
вход в маленькую гавань. "Феррато" и три "электро" были всегда наготове  и
могли защитить остров или напасть на вражескую флотилию.
   Однако в оборонительной системе острова Антекирты имелось одно уязвимое
место  -  его  юго-западное  побережье.  Именно   здесь   мог   высадиться
неприятель, ибо эта часть  острова  была  недоступна  для  огня  береговых
батарей и дальнобойных орудий крепости.
   Вот где крылась глазная опасность, и, пожалуй, было уже слишком  поздно
предпринимать какие-нибудь новые работы.
   Да и действительно ли сенуситы намеревались напасть на Антекирту?  Ведь
это было трудное, опасное предприятие, требовавшее огромных затрат. Луиджи
все еще не верил в  такую  возможность  и  однажды  высказал  свое  мнение
осматривая с доктором и Петером укрепления острова.
   - Я не согласен с тобой, - возразил доктор.  -  Наш  остров  не  только
богат, он  занимает  ключевую  позицию  в  заливе  Большой  Сирт.  Поэтому
сенуситы рано или  поздно  нападут  на  Антекирту,  для  них  она  лакомый
кусочек!
   - Да, это более чем вероятно, - подтвердил Петер, -  и  нам  надо  быть
настороже!
   - Я опасаюсь немедленного нападения еще и потому, - продолжал доктор, -
что Саркани член этой  секты  и,  насколько  мне  известно,  состоит  даже
агентом сенуситов за границей. Вспомните, друзья мои, что слышал Пескад  в
доме мокаддема. Ведь в разговоре с  С