- Как сказать!
   - Говорю тебе, время еще терпит. Если я выйду в ночь, то отправлюсь  за
бонитами в сторону Орсера или Паренцо.
   - Ну, как знаешь. Мы все будем ставить сети у подножья скал.
   - Дело ваше.
   Андреа и Луиджи притащили из пристройки сети и расстелили их на берегу,
чтобы просушить на солнце. Часа через два рыбак ушел с отмели, велев  сыну
приготовить багры, которыми оглушают бониты - рыбу с мясом  темно-красного
цвета, из породы тунцов.
   Вернувшись домой, Андреа постоял некоторое время на пороге  и,  выкурив
трубку, прошел в комнату, где находились граф Шандор и Батори.
   Мария по-прежнему возилась перед домом.
   - Господин граф, - сказал рыбак, - ветер дует с суши, и я не думаю, что
ночью разыграется буря. Вам лучше всего будет отправиться со мной на  моей
лодке, тогда никто не  узнает  о  вашем  бегстве.  Если  вы  согласны,  мы
отправимся сегодня около десяти вечера. К этому времени вы проберетесь  на
отмель, по тропинке между скалами, и вас никто не увидит. На моем ялике вы
подъедете к "баланселе", и мы тотчас же выйдем  в  море.  Это  не  вызовет
подозрений, потому что все знают, что нынче в ночь я  собирался  выйти  на
лов. Если ветер усилится, мы пойдем вдоль берега, и я высажу вас за бухтой
Катаро, по ту сторону границы.
   - А если не будет сильного ветра? - спросил  граф.  -  Что  вы  думаете
делать?
   - Тогда мы выйдем в открытое море, пересечем его, и я высажу вас  около
Римини или в устье По.
   - И ваша лодка выдержит такое путешествие? - спросил Батори.
   - Судно у меня хорошее, полупалубное. Оно не  подведет.  Нам  с  Луиджи
случалось выходить на нем во всякую погоду. Да и дело такое, что без риска
нельзя...
   - Мы-то готовы на все. Ведь от этого зависит наша  жизнь.  Но  вы,  мой
друг, не должны рисковать ради нас.
   - Это уж мое дело, господин граф, к тому  же  я  только  исполняю  свой
долг.
   - Ваш долг?
   - Да!
   И рыбак рассказал им, как из-за  несчастного  случая  он  вынужден  был
покинуть Санта-Манца и Корсику. Теперь же  ему  представилась  возможность
искупить добрым делом причиненное им зло.
   - Вы честный и мужественный человек! - воскликнул  граф,  взволнованный
его рассказом. - Но пойдем ли мы к бухте Катаро или к итальянскому берегу,
в любом случае вам придется надолго уехать из дома, и  это  может  вызвать
подозрения здесь, в Ровине. Нас-то вы доставите в безопасное место, но как
бы вас не арестовали по возвращении.
   - Об этом не беспокойтесь, господин граф. Во время больших  уловов  мне
случается не возвращаться по пяти, а то и по  шести  суток  кряду.  Я  вам
сказал, это уж мое дело. Мы правильно решили - так мы и сделаем!
   Продолжать спор было бесполезно. План рыбака казался хорошо продуманным
и легко осуществимым,  конечно,  если,  как  он  надеялся,  не  испортится
погода. Опасен был только самый момент посадки.  Но  к  десяти  часам  уже
совсем стемнеет, ночи сейчас безлунные, и, по всей вероятности,  к  вечеру
опустится густой туман, который обычно  не  распространяется  на  море,  а
задерживается на  берегу.  В  этот  час  редко  кого  можно  встретить  на
пустынной отмели, разве случайно пройдет какой-нибудь стражник  в  поисках
контрабандистов. Что же до соседних рыбаков, то Андреа знал, что  все  они
сегодня уйдут в море ставить  сети  среди  скал  в  двух-трех  милях  ниже
Ровиня. Если они и заметят баркас, что мало вероятно, он уже будет  далеко
в море с двумя беглецами, спрятанными под палубой.
   - Сколько миль по прямой от Ровиня до ближайшей  точки  на  итальянском
побережье? - спросил Батори.
   - Около пятидесяти.
   - Сколько же нам потребуется времени, чтобы добраться туда?
   - При таком попутном ветре, как сегодня, часов двенадцать. Да, вот  что
- у вас нет денег, а они вам необходимы. Наденьте этот пояс, в нем  зашито
триста флоринов.
   - Но, друг мой... - попытался было возразить граф.
   - Вы их вернете мне потом, когда будете в безопасности.  Ну,  а  теперь
ждите меня!
   Договорившись обо всем, Андреа вышел из  комнаты  и  принялся  за  свои
обычные дела, работал то  на  отмели,  то  возле  дома.  Луиджи  незаметно
доставил на судно запас провизии на несколько дней, завернув ее в запасный
парус, чтобы не обратить  на  себя  внимание.  Казалось,  ничто  не  могло
возбудить подозрений, которые помешали  бы  осуществить  план  рыбака.  Из
предосторожности Андреа решил до вечера не заходить к своим гостям. Шандор
и Батори притаились в глубине комнаты, окна которой  оставались  открытыми
целый день. Рыбак обещал предупредить  их,  когда  придет  время  идти  на
берег.
   Несколько раз в течение дня к нему заходили соседи потолковать о рыбной
ловле и о стаях тунца, появившихся у берегов Истрии. Андреа принимал их  в
большой комнате и подносил, по местному обычаю, стаканчик вина.
   Так прошла большая часть дня. Соседи  приходили,  уходили,  судачили  о
разных  делах.  Несколько  раз  заходил  разговор  о  побеге  заключенных.
Рассказывали даже, будто их уже поймали недалеко  от  канала  Кварнеро,  в
восточной части Истрии, однако этот слух  вскоре  был  опровергнут.  Итак,
пока все шло хорошо.
   Без сомнения, за побережьем внимательно наблюдали и пограничная стража,
и полиция, и  жандармы.  Однако  с  наступлением  темноты  нетрудно  будет
обмануть бдительность дозоров. Запрещение выходить в море относилось,  как
уже было сказано, только к кораблям дальнего плавания и каботажным  судам,
приходившим из Средиземного моря, но не к  рыбачьим  лодкам  с  побережья,
поэтому снаряжение баркаса к  отплытию  не  должно  было  вызвать  никаких
подозрений.
   Андреа Феррато принял все это во  внимание,  но  одного  посещения  он,
конечно, не  мог  предвидеть.  Сначала  этот  визит  лишь  удивил,  но  не
встревожил рыбака, и только после ухода незваного гостя  он  понял,  какая
опасность нависла над ними.
   Наступил вечер. Пробило восемь часов, и Мария уже накрыла  к  ужину  на
стол в большой комнате, когда кто-то два раза  постучал  в  дверь.  Андреа
тотчас же отворил и с изумлением увидел испанца Карпену.
   Этот Карпена был родом из Аммаяте, местечка  в  провинции  Малага.  Ему
пришлось бежать оттуда, как в свое время Андреа с Корсики,  но,  вероятно,
вследствие каких-то темных дел, и он поселился  в  Истрии.  Здесь  Карпена
устроился  на  соляных  промыслах  на  западном  побережье   и   занимался
перевозкой соли в глубь материка. Это очень тяжелый,  неблагодарный  труд,
которым можно едва заработать на жизнь.
   Карпена был здоровенный детина лет двадцати пяти, невысокого роста,  но
широкий в плечах, с большой головой и жесткими курчавыми черными волосами.
Грубыми чертами лица  он  походил  на  бульдога,  такое  выражение  как  у
человека, так и у собаки равно не вызывает доверия.
   Его не любили за нелюдимость, за  злобный,  мстительный  и  завистливый
нрав. Никто как следует не знал, почему он покинул  родину.  Дурной  славе
его немало способствовали частые ссоры с другими  рабочими  на  промыслах.
Задев кого-нибудь, он тут же переходил к угрозам, и дело обычно  кончалось
дракой. Вообще от него старались держаться подальше.
   Сам Карпена, напротив, был о себе очень высокого мнения, вот почему  он
стремился, - с какой целью, будет видно далее,  -  сблизиться  с  Феррато.
Однако рыбак с самого начала отнесся к нему  с  неприязнью.  Почему  -  мы
узнаем  из  последующего  разговора,  в  котором  испанец  обнаружит  свои
намерения.
   Карпена хотел было пройти прямо  в  комнату,  но  рыбак  остановил  его
вопросом:
   - Что вам здесь нужно?
   - Да вот, шел мимо, вижу в окне свет, - дай, думаю, зайду.
   - Зачем?
   - Да просто в гости.
   - А мне не нравится, когда вы приходите ко мне в гости, и вы  сами  это
знаете!
   - Знаю, но сегодня, я думаю, вы заговорите по-другому.
   Андреа не понял и не мог угадать, что значили эти загадочные  слова;  и
все же он невольно вздрогнул, и это не ускользнуло от Карпены.
   Испанец вошел и плотно притворил дверь.
   - Нам надо поговорить.
   - Не о чем нам разговаривать!
   - Нам надо поговорить, - повторил испанец, понижая голос, -  поговорить
с глазу на глаз.
   - Ну ладно, пройдите сюда, - и рыбак,  у  которого  в  этот  день  были
особые причины пускать к себе  всех  и  каждого,  провел  его  в  соседнюю
комнату.
   Это была спальня рыбака. Лишь тонкая перегородка  отделяла  ее  от  той
комнаты, где притаились беглецы. Окна  спальни  выходили  на  улицу,  окна
второй комнаты - на огород.
   - Ну, в чем дело? - спросил рыбак.
   - Сосед, я еще раз прошу вас, будьте мне другом.
   - Зачем вам моя дружба?
   - Вы же знаете: из-за вашей дочери.
   - Хватит об этом!
   - Выслушайте меня. Я давно люблю Марию и хочу жениться на ней.
   Вот чего добивался Карпена. Он уже  несколько  месяцев  надоедал  Марии
своими ухаживаниями. Разумеется, его побуждала не столько любовь,  сколько
корысть. По сравнению с другими рыбаками Феррато жил в  достатке,  испанцу
же, у которого не было ни гроша  за  душой,  он  казался  богачом.  Вполне
понятно, что Карпена задумал стать его зятем. Но также понятно, что Андреа
и слышать не хотел об этом: испанец ему очень не нравился.
   - Карпена, - ответил Феррато холодно, - вы уже говорили с моей дочерью.
И она сказала "вам - нет! Вы говорили и со мной, я тоже сказал вам -  нет!
Сейчас, когда вы опять заговорили об этом, в последний раз  говорю  вам  -
нет и нет!
   Лицо испанца исказилось от бешенства; он оскалил зубы  и  с  ненавистью
взглянул на рыбака. Но в комнате было темно, и Андреа не мог  видеть  этой
злобной гримасы.
   - Это ваше последнее слово?
   - Да, если вы  не  придете  опять.  Если  же  вы  снова  заведете  этот
разговор, то получите тот же ответ.
   - Я приду опять, потому что я уверен - Мария сама пошлет меня к вам.
   - Кто? Мария? Будто вы не знаете, как она к вам относится!
   - А что, если ее чувства изменятся после того, как я с ней поговорю?
   - Вы?! Поговорите с ней?
   - Да, Феррато, мне надо ей кое-что сказать.
   - Когда же?
   - Сейчас! Сию же минуту! Слышите? Мне необходимо с ней поговорить!
   - Вам не о чем разговаривать с ней! Я отказываю вам от ее имени!
   - Ах, вот как! - крикнул Карпена. - Вы еще пожалеете об этом!
   - Ты мне угрожаешь?
   - Да! Берегись, я тебе отомщу!
   - Ну, что же, мсти, если можешь и  если  посмеешь!  Я  не  боюсь  твоих
угроз, ты сам знаешь. А сейчас убирайся! Не то  я  вышвырну  тебя  вон!  -
крикнул Андреа, выйдя из себя.
   На испанца страшно было смотреть. Глаза его налились кровью.  Казалось,
еще мгновенье, и он бросится на Андреа. Но он  сдержал  себя  и,  с  силой
толкнув дверь, выбежал в большую комнату, а оттуда  на  улицу,  не  сказав
больше ни слова.
   Дверь соседней комнаты тотчас отворилась, и на  пороге  показался  граф
Шандор, не пропустивший ни звука из этого разговора. Он быстро  подошел  к
Андреа.
   - Это он донес на нас жандармам, - шепотом сказал граф. - Он нас знает.
Он видел, как мы высадились на берег  Лемского  канала,  и,  должно  быть,
следил за нами до самого Ровиня. По-видимому, он пронюхал, что вы спрятали
нас у себя. Нам нужно немедленно бежать, иначе мы пропали, и вы с нами!



9. ПОСЛЕДНЕЕ УСИЛИЕ В ПОСЛЕДНЕЙ БОРЬБЕ

   Андреа промолчал. Ему нечего  было  ответить  графу.  Его  корсиканская
кровь кипела. В эту минуту он забыл даже о беглецах, ради которых  шел  на
такой риск. Перед его глазами стоял только Карпена.
   - Мерзавец! Мерзавец! - пробормотал он сквозь зубы. - Он знает все,  мы
в его руках. Как я не догадался об этом!
   Шандор и Батори с тревогой смотрели на рыбака. Что он  скажет?  Что  он
решит? Нельзя терять времени на размышления. Быть  может,  сейчас  испанец
уже донес о них полиции.
   - Вот что, граф, - сказал наконец Феррато, - жандармы нагрянут ко мне с
минуты на минуту. Да,  конечно,  негодяй  знал  или  предполагал,  что  вы
скрываетесь у меня. Он приходил сюда заключить сделку! Он  хотел  получить
мою дочь в уплату  за  молчание.  И  теперь  он  погубит  вас,  чтобы  мне
отомстить! Если придет полиция,  вам  некуда  спрятаться,  вас  сейчас  же
схватят. Надо немедля бежать!
   - Вы правы, Феррато, - сказал граф, - но прежде,  чем  мы  расстанемся,
позвольте мне поблагодарить вас за все, что вы для нас  сделали  и  хотели
сделать.
   - Что я хотел, то я и сделаю, - решительно сказал Андреа.
   - Мы не можем принять вашей помощи, - возразил Батори.
   - Да, мы отказываемся, - поддержал его граф. - Вы и  без  того  слишком
многим рискуете. Если нас найдут здесь, вас ждет  каторга!  Мы  не  хотим,
чтобы горе и разорение постигло вашу семью. Бежим, Иштван, но бежим одни.
   Андреа движением руки остановил их.
   - Куда вы пойдете? По всей стране бродят патрули.  Полиция  и  жандармы
день и ночь рыщут кругом. На побережье вам  не  найти  безопасного  места,
чтобы отплыть. К границе вам не пробраться, на всех тропинках дозоры.  Без
меня вы погибнете!
   - Послушайте моего отца, - сказала Мария, - идите за  ним.  Что  бы  ни
случилось, он выполнит свой долг.
   - Правильно, дочка, - ответил Феррато, -  ты  верно  сказала,  это  мой
долг. Луиджи уже ждет нас у ялика. Ночь очень темная. Они  и  спохватиться
не успеют, как мы уже будем в море. Обними меня, Мария, прощай! Скорее  за
мной!
   Но Шандор и Батори не сдавались. Они не  могли  принять  такую  жертву.
Надо бежать, немедленно бежать, чтобы не подвергать опасности  рыбака.  Но
бежать одним, без Феррато.
   - Идем! - крикнул граф Иштвану Батори. - Мы  должны  сами  отвечать  за
себя!
   Они бросились к окну, собираясь бежать через огород и скрыться либо  на
побережье, либо в глубине страны, как вдруг в комнату  запыхавшись  вбежал
Луиджи.
   - Полиция! - крикнул он.
   - Прощайте! - воскликнул граф и выпрыгнул в окно, а за ним Батори.
   В то же мгновение в большую  комнату  ворвался  отряд  полицейских.  Их
привел Карпена.
   - Подлец! - крикнул ему Андреа.
   - Вот мой ответ, пеняй на себя! - воскликнул испанец.
   Рыбака схватили и связали. Полицейские тотчас же рассыпались  по  всему
дому. Открытое окно, выходившее  на  огород,  указало  им,  куда  скрылись
беглецы. Полицейские бросились вслед за ними.
   Граф Шандор и  Батори  успели  добежать  лишь  до  ограды,  за  которой
протекал ручей. Граф одним прыжком  перемахнул  через  нее  и  повернулся,
чтобы помочь Батори, как вдруг шагах в пятидесяти грянул выстрел.
   Пуля задела плечо Батори, рана была неопасная, но действовать рукой  он
не мог. Несмотря на все усилия друга, ему  никак  не  удавалось  перелезть
через ограду.
   - Беги, Матиас! - крикнул он. - Беги!
   - Нет, Иштван! Умирать, так вместе! - И Шандор обхватил  обеими  руками
Батори, в последний раз пытаясь перетащить его.
   - Беги, Матиас! Ты должен жить, чтобы покарать предателей!
   Эти слова прозвучали как приказание. Да, он, Шандор, должен жить, чтобы
покарать преступников и  воздать  им  за  всех  троих!  Нет  больше  графа
Шандора, венгерского  магната,  нет  триестского  заговорщика,  нет  друга
Затмара и Батори, - есть только вершитель правосудия.
   В этот миг полицейские добежали  до  ограды  и  бросились  на  раненого
Батори. Секунда промедления, и граф оказался бы а их руках.
   - Прощай, Иштван! Прощай! - крикнул граф Шандор, он  собрал  все  силы,
перепрыгнул через ручей и скрылся в темноте.
   Вслед ему раздались пять-шесть ружейных выстрелов, но пули не  настигли
беглеца, который, метнувшись в сторону, бросился бежать к морю.
   Полицейские кинулись за ним, но в потемках быстро потеряли его из виду.
Боясь упустить свою жертву, они рассеялись  по  всем  направлениям,  чтобы
отрезать графу дорогу и в город, и в глубь страны, и к мысу,  закрывавшему
выход из бухты. На помощь полиции явился отряд  жандармов  и  расположился
так, что беглецу осталась только одна дорога - к берегу моря.
   Но что он будет делать на берегу среди рифов? Достанет лодку и пустится
в открытое море? Он не успеет: пули настигнут его прежде, чем он  отчалит.
Однако "а восток бежать нельзя, это он хорошо понимал.  Выстрелы  и  крики
полицейских и жандармов приближались и  доказывали,  что  назад  путь  уже
отрезан. Значит, он мог бежать только к морю. Там его ждала верная смерть,
но лучше погибнуть в волнах, чем стоять  перед  взводом  солдат  во  дворе
Пизинской крепости.
   Вот он уже на берегу. Несколько прыжков, и он у  самой  воды,  там  где
маленькие волны набегают на песчаную отмель. Он чувствовал,  что  жандармы
бегут за ним по пятам; выпущенные наудачу пули свистели вокруг его головы.
   Как и на всем побережье Истрии, здесь сразу же за отмелью взморье  было
усеяно обломками скал и  острыми  утесами.  Между  скалами,  во  впадинах,
скопилась вода, местами она достигала нескольких  футов  глубины,  местами
едва доходила до щиколотки.
   Граф Шандор бросился к этим камням. Другого пути не было.  Хоть  он  не
сомневался, что бежит навстречу верной гибели, он без колебаний мчался  по
берегу.
   Прыгая с камня на камень, перескакивая через глубокие  ямы,  он  уходил
все дальше к открытому морю. Но теперь он стал виден на более светлом фоне
неба. С громкими криками полицейские устремились за ним.
   Но граф Шандор твердо решил, что живым он им в  руки  не  дастся.  Море
вернет им только его труп!
   Скользкие, поросшие мокрыми  водорослями  камни  качались  под  ногами;
прыгая  в  темноте  над  водой,  он  мог  сорваться  каждую  секунду.  Эта
утомительная  погоня  продолжалась  минут  десять.  Полицейским  никак  не
удавалось нагнать графа, но камни скоро кончатся, а впереди - море.
   И вот граф на одном из последних камней. Дальше бежать некуда. Двое или
трое полицейских уже совсем близко,  шагах  в  десяти,  остальные  немного
отстали.
   Граф Шандор  выпрямился,  громко  крикнул,  посылая  в  небо  последнее
прости, и бросился в воду. В то же мгновение грянул залп.
   Полицейские, добежав до последних камней, увидели лишь голову  беглеца,
словно черную точку в открытом море.
   Раздался еще один залп, и море  вспенилось  вокруг  Шандора.  Очевидно,
одна или две пули  попали  в  цель  -  голова  его  исчезла  и  больше  не
появлялась.
   Жандармы и полицейские оставались на берегу  до  самого  рассвета,  они
тщательно обследовали отмель и прибрежные  камни  на  всем  протяжении  от
северного мыса до порта Ровинь. Но тщетно. Они не  нашли  никаких  следов,
по-видимому графу не удалось выбраться на берег. Значит, он либо был  убит
пулей, либо утонул.
   Однако, несмотря на самые тщательные поиски тела, ни  у  берега,  ни  в
море, на расстоянии двух лье от суши, ничего не нашли. Ветер дул с берега,
к тому же тут проходило юго-западное течение, и, по-видимому, тело  унесло
в морские просторы.
   Так  граф  Шандор,  мадьярский  вельможа,   нашел   могилу   в   волнах
Адриатического моря.
   После самого тщательного расследования австрийские власти  приняли  эту
версию гибели графа Шандора как наиболее правдоподобную.
   Теперь ничто уже не мешало привести в  исполнение  приговор  над  двумя
другими осужденными. Иштван Батори, как мы знаем, был схвачен полицией и в
ту же ночь под сильным конвоем доставлен в  Пизинскую  крепость,  где  его
поместили в одну камеру с  Ладиславом  Затмаром.  Им  предстояло  провести
вместе всего несколько часов.
   Казнь была назначена на другой день - 30 июня.
   Перед смертью Иштван Батори, конечно, хотел  в  последний  раз  увидеть
жену и сына, а Ладислав Затмар  -  обнять  своего  верного  слугу.  Власти
разрешили родным приехать в Пизинскую крепость. Но свидание не состоялось.
   Госпожа Батори  с  маленьким  сыном  покинула  Триест;  вместе  с  ними
отправился и Борик, которого выпустили из тюрьмы. Арест  заговорщиков  был
произведен втайне, и, не зная, где находятся арестованные, госпожа  Батори
и Борик разыскивали их по всей Венгрии и даже  в  Австрии.  Когда  же  был
объявлен приговор суда, их не смогли вовремя найти и известить.