еркулес покачал головой  и  развел  руками.  Потом  он  несколько  раз
повторил, как бы обращаясь к самому себе:
   - Лишь бы ни один волос не упал у пего с головы! А не то...
   Последние три слова прозвучали красноречивее длинной  тирады,  если  бы
Матифу был на нее способен.



6. В ОКРЕСТНОСТЯХ КАТАНИИ

   Если бы сотворение земного шара было поручено человеку,  он,  вероятно,
выточил бы его на токарном станке, как биллиардный шар, не оставив на  нем
ни шероховатостей, ни складок. Но мир  был  создан  великим  творцом.  Вот
почему на прекрасном сицилийском  побережье  между  Аси-Реале  и  Катанией
разбросано так много живописных мысов, рифов, гротов, утесов и гор.
   В этой части Тирренского моря, между Сицилией  и  итальянским  берегом,
обрамленным отрогами Калабрийских  гор,  и  находится  Мессинский  пролив.
Какими были этот пролив, побережье и горы, над которыми господствует Этна,
во времена Гомера,  такими  они  остались  и  в  наши  дни.  Они  поистине
великолепны! Если лес, в котором Эней отыскал Ахемениду, теперь исчез,  то
грот Галатеи, грот Полифема, острова Циклопов, а  немного  севернее  скалы
Сцилла и Харибда стоят и поныне на своих исторических местах, и  мы  можем
увидеть тот самый берег, где  некогда  высадился  троянский  герой,  чтобы
основать новое государство.
   Нельзя отрицать, что  великан  Полифем  прославился  такими  подвигами,
какими не может похвастаться наш гигант Матифу.  Но  у  Матифу  есть  одно
существенное преимущество - он жив, тогда как Полифем умер уже три  тысячи
лет тому назад, если он действительно жил на свете, как утверждает  Улисс.
Элизе Реклю, например, высказал предположение, что  знаменитый  циклоп  не
что иное, как вулкан Этна: "Его кратер во время извержения  сверкает,  как
громадный глаз, на самой  вершине  горы,  с  которой  скатываются  в  море
обломки скал и становятся островами и рифами, подобно островам Фаральони".
   Острова Фаральони, разбросанные в нескольких сотнях метров от берега  и
от дороги в Катанию (а в наши дни  и  от  железной  дороги  из  Сиракуз  в
Мессину), - это и есть  древние  Циклоповы  острова.  Тут  же  недалеко  и
Полифемов грот. По всему побережью раздается оглушительный грохот  прибоя,
врывающегося в базальтовые пещеры.
   Среди этих-то скал вечером  двадцать  девятого  августа  два  человека,
весьма равнодушные к преданиям исторической древности, беседовали о разных
вещах, представлявших не малый интерес для сицилийских жандармов.
   Один из них, некоторое время поджидавший другого, был  Зироне.  Другой,
только что показавшийся на дороге из Катании, оказался Карпеной.
   - Вот и ты! Наконец-то? - воскликнул Зироне. - Как ты  запоздал!  Я  уж
думал, что Мальта исчезла  в  морской  пучине  вслед  за  своим  старинным
соседом, островом Джулия, и  ты  отправился  на  съедение  тунцам  на  дно
Средиземного моря!
   Читатель видит, что, несмотря на пролетевшие пятнадцать лет,  компаньон
Саркани не утратил ни своей болтливости, ни врожденной наглости. Он стоял,
сдвинув шляпу на ухо, накинув на плечи коричневый плащ, в длинных до колен
гетрах и больше всего смахивал на бандита, каким всегда был, да  и  теперь
остался.
   - Я не мог прийти раньше, - ответил Карпена. -  Только  нынче  утром  я
высадился с пакетбота в Катании.
   - Вместе с товарищами?
   - Да.
   - Сколько же их?
   - Дюжина.
   - Только-то?
   - Да, но зато какие парни!
   - Откуда они, из Мандераджо?
   - Отовсюду понемногу, но больше всего с Мальты.
   - Как бы они ни были хороши, их  все  равно  мало.  В  последнее  время
работа становится все трудней  и  опасней!  Жандармы  так  расплодились  в
Сицилии, что их скоро станет больше,  чем  папских  прихвостней.  Впрочем,
если у тебя товар хорошего качества...
   - Да,  Зироне,  ты  и  сам  увидишь.  Кроме  того,  я  привез  с  собой
замечательного мальчишку, он раньше был ярмарочным акробатом, -  ловкач  и
проныра, которого можно, если понадобится, переодеть девчонкой;  я  думаю,
он сослужит нам хорошую службу.
   - Что же он делал на Мальте?
   - Добывал часы, когда подвернется случай, а когда не попадались часы  -
носовые платки.
   - Как его зовут?
   - Пескадор.
   - Ладно, увидим, как пустить в дело его таланты и смекалку...  Куда  же
ты девал своих парней?
   - Они на постоялом дворе Санта-Гротта, над селением Николози.
   - И ты снова собираешься там хозяйничать?
   - Да, с завтрашнего дня.
   - Нет, с сегодняшнего вечера, как только я получу новые указания. Я жду
здесь, когда пройдет поезд из Мессины. Мне бросят  записку  из  последнего
вагона.
   - Записку... от него?
   - Да... от него! Его злополучная свадьба все откладывается, -  добавил,
смеясь, Зироне, - а мне приходится пока зарабатывать ему на жизнь! Ну,  да
чего не сделаешь для такого лихого товарища!
   В это время со стороны Катании послышался  далекий  гул,  непохожий  на
рокот прибоя. Приближался ожидаемый Зироне поезд. Вместе  с  Карпеной  они
поднялись на скалы и остановились против  железнодорожного  пути,  который
здесь не был огорожен.
   Паровоз перед входом в небольшой туннель дал два  свистка,  возвещая  о
приближении  поезда,  который  шел  тут  с  небольшой  скоростью;   вскоре
послышалось пыхтенье паровоза, и два ярких луча  прорезали  мрак,  освещая
рельсы далеко впереди.
   Зироне внимательно вглядывался в вагоны, пробегавшие в  трех  шагах  от
него.
   Перед  тем  как  с  ним  поравнялся  последний  вагон,  одно  из   окон
опустилось, и в нем показалась женщина. Увидев бандита на его  посту,  она
быстро  выбросила  из  окна  апельсин,  который  покатился  по  дороге   и
остановился шагах в десяти от него.
   Эта женщина была Намир, шпионка Саркани. Через несколько-минут она  уже
умчалась в поезде по направлению к Аси-Реале.
   Зироне подобрал  апельсин,  или,  вернее,  две  половинки  апельсиновой
кожуры, связанные бечевкой, и скрылся с Карпеной за высоким утесом. Там он
зажег небольшой фонарик,  раскрыл  апельсин  и  вынул  из  него  следующую
записку:
   "Он присоединится к вам в Николози через пять-шесть дней. Больше  всего
опасайтесь некоего доктора Антекирта!"
   Саркани узнал в Рагузе,  что  этот  таинственный  человек,  возбудивший
всеобщее любопытство, был два  раза  у  госпожи  Батори.  Это  встревожило
Саркани, привыкшего опасаться всех и вся. Вот почему он послал эту записку
своему сообщнику, не пользуясь даже почтой, прямо через Намир.
   Зироне сунул  записку  в  карман,  потушил  фонарь  и,  повернувшись  к
Карпене, спросил:
   - Слыхал ты когда-нибудь о докторе Антекирте?
   - Нет! Но, может быть, маленький Пескадор слышал о нем. Он  все  знает,
этот ловкий мальчишка!
   - Ладно, увидим.  Скажи,  Карпена,  как  ты  думаешь,  тут  не  страшно
путешествовать ночью?
   - Не так страшно, как днем, Зироне!
   - Да... Днем жандармы слишком любопытны! Ну тогда в путь! К трем  часам
мы должны добраться до харчевни Санта-Гротта.
   И перейдя железную дорогу, они направились по хорошо  известным  Зироне
извилистым тропинкам, проложенным  на  покрытых  застывшей  лавой  отрогах
Этны.
   Восемнадцать лет тому назад в Сицилии, главным  образом  в  ее  столице
Палермо,  орудовала  шайка  опасных  преступников.  В  ней   насчитывалось
несколько тысяч бандитов,  связанных  между  собой  своего  рода  уставом,
напоминающим  франкмасонский  ритуал.   Кражи   и   вымогательства   всеми
возможными способами - вот в чем заключалась деятельность  этого  общества
Маффия, которому многие  купцы  и  промышленники  вынуждены  были  платить
ежегодную  дань,  чтобы  иметь  возможность  беспрепятственно   заниматься
торговлей или производством товаров.
   В то время - это было еще до триестского заговора -  Саркани  и  Зироне
были в числе главарей Маффии, и притом довольно рьяных.
   Однако с развитием прогресса во всех областях, с улучшением  управления
если  не  в  глухих  уголках  провинции,  то  в  главных  городах,  Маффии
становилось все трудней вершить свои дела. Дани и  поборы  уменьшились,  и
большинство членов шайки разбрелось и занялось грабежами  и  разбоем,  как
более верным способом добычи денег.
   В эту эпоху, после объединения Италии, ее политический режим изменился.
Сицилия не избегла общей участи и должна была,  как  и  другие  провинции,
подчиниться новым законам  и  прежде  всего  закону  о  всеобщей  воинской
повинности. Но нашлось немало бунтовщиков, не  желавших  признавать  новые
законы, и дезертиров, отказывавшихся отбывать военную службу. Все это были
бесшабашные молодцы - среди них и члены Маффии и люди непричастные к  ней:
они объединялись в банды и грабили страну.
   Зироне возглавлял одну из таких банд, и когда часть  состояния  Матиаса
Шандора, доставшаяся Саркани за донос,  была  пущена  на  ветер,  оба  они
взялись за старое, дожидаясь, когда им подвернется  случай  снова  сорвать
крупный куш.
   И такой случай представился - Саркани должен  был  вскоре  жениться  на
дочери Силаса Торонталя. Однако до сих пор ему это не удалось, и мы знаем,
что было тому причиной.
   Сицилия  поистине  удивительная   страна!   Она   как   будто   нарочно
приспособлена для разбойничьих налетов! Древняя Тринакрия,  протяженностью
в  семьсот  двадцать  километров,  представляет  собой   треугольник,   на
северо-востоке которого находится мыс Фаро, на западе мыс  Марсала,  а  на
юго-востоке мыс Пассеро. Остров пересекают горные хребты Пелор  и  Неброд,
на нем есть несколько вулканов, из них самый крупный Этна,  там  протекают
реки Джарелла, Кантара, Платани,  множество  горных  потоков,  есть  также
долины, равнины, города, соединенные труднопроходимыми дорогами,  селения,
до которых никак не доберешься, деревни, разбросанные на почти недоступных
утесах, уединенные  монастыри,  затерянные  в  ущельях  или  на  скалистых
отрогах,  разнообразные  убежища,  где  можно  скрываться,   и,   наконец,
бесчисленное множество  заливов  и  бухточек,  откуда  так  легко  бежать.
Сицилия представляет собой как  бы  земной  шар  в  миниатюре,  там  можно
встретить все, что разбросано по всей земле: горы, вулканы, долины,  луга,
реки, ручьи, озера, водопады,  города,  поселки,  деревни,  порты,  бухты,
полуострова, мысы, рифы,  скалы,  -  и  населяет  эту  страну  около  двух
миллионов человек,  разместившихся  на  площади  в  двадцать  шесть  тысяч
квадратных километров.
   Где еще вы найдете землю, столь удобную для нападений и разбоя? И  хотя
бандитизм в Сицилии понемногу уменьшается, хотя сицилийские и калабрийские
разбойники как будто отжили свой век  -  по  крайней  мере  в  современной
литературе - и многие считают, что честный труд выгоднее воровства, все же
путешественникам  лучше  быть  поосторожнее  в  этой  стране,  излюбленной
Какусом и пользующейся покровительством Меркурия.
   Однако за последние годы сицилийские жандармы, бывшие всегда настороже,
всегда в боевой готовности, сделали ряд очень удачных  облав  в  восточных
провинциях. Несколько банд были окружены  и  частично  уничтожены.  В  том
числе и шайка Зироне, в которой осталось  всего  каких-нибудь  тридцать  -
сорок человек. Вот почему и родилась у него  мысль  влить  в  нее  немного
свежей крови, в частности крови  мальтийской.  Он  знал,  что  в  трущобах
Мандераджо, где он часто околачивался в былое  время,  можно  найти  сотни
слоняющихся  без  дела  бандитов.  С  этой  целью  Карпена  и   поехал   в
Ла-Валлетту, и хотя он привез всего дюжину молодцов, зато  это  был  самый
отборный народ.
   Пусть читатель не удивляется, что Карпена оказался преданным помощником
Зироне. Такая работа была ему вполне по душе; но так как он был от природы
трусом, то старался поменьше лезть вперед, уклоняясь от стычек, где  легко
получить пулю  в  лоб.  Он  предпочитал  заниматься  подготовкой  налетов,
разработкой  планов  и  выполнять  обязанности  хозяина  грязной  харчевни
Санта-Гротта, жуткого притона, стоящего на склоне вулкана.
   Разумеется, Саркани и Зироне знали, какую роль сыграл  Карпена  в  деле
Андреа Феррато, Карпена же ничего не знал о триестском  предательстве.  Он
думал, что вступил в компанию с честными бандитами, в течение  многих  лет
занимавшимися "своим ремеслом" в сицилийских горах.
   На всем пути от скал Полифема до Николози -  около  восьми  итальянских
миль - у Зироне и Карпены не было никаких неприятных встреч; они не видели
по дороге ни одного жандарма. Поднимаясь по довольно крутым тропинкам, они
шли то между виноградниками, оливковыми и апельсиновыми  рощами,  то  мимо
высоких кедров, пробковых дубов, зарослей ясеня и фиговых деревьев.  Порой
они поднимались по пересохшему  руслу  потоков,  которые  издали  казались
посыпанными щебнем дорогами, еще не укатанными  тяжелым  катком.  Спутники
миновали деревни Сан-Джованни и Траместиери и  поднялись  на  значительную
высоту над уровнем Средиземного моря.  Около  половины  одиннадцатого  они
дошли до Николози. Это местечко расположено в  середине  довольно  широкой
котловины,  с  севера  и  запада  обрамленной   вулканическими   массивами
Монпилиери, Монте-Росси и Серра Пиццута.
   В  Николози  шесть  церквей,  монастырь,  патроном  которого  считается
Сан-Николо д'Арена, и два постоялых двора, что  свидетельствует  о  важном
значении местечка. Но эти постоялые дворы не  интересовали  Зироне  и  его
спутника. Они  спешили  в  харчевню  Санта-Гротта,  до  которой  оставался
какой-нибудь час ходьбы; этот притон спрятался в  одном  из  самых  темных
ущелий у подножия Этны. И они добрались  туда  раньше,  чем  на  церковных
башнях в Николози пробило полночь.
   В Санта-Гротта не спали. Там собрались новобранцы Карпены. Они ужинали,
оглашая харчевню криками и проклятиями,  а  принимал  их  один  из  старых
членов шайки  Зироне  по  имени  Бенито.  Его  товарищи  -  человек  сорок
бандитов, преимущественно  горцев  и  дезертиров,  -  находились  милях  в
двадцати к западу; они занимались разбоем по ту сторону Этны и должны были
вскоре к нему присоединиться. А пока в Санта-Гротта  расположились  только
двенадцать мальтийцев, набранных Карпеной. Среди них  был  и  Пескадор,  -
иначе говоря  Пескад,  -  принимавший  деятельное  участие  в  общем  хоре
ругательств и проклятий. Но он слушал, наблюдал и запоминал все, что могло
ему пригодиться. Так, незадолго до прихода Карпены и Зироне он отметил про
себя слова Бенито, пытавшегося усмирить своих шумных гостей.
   - Заткнитесь вы, чертовы мальтийцы, перестаньте орать! Этак вас услышат
в Кассоне, куда главный комиссар, любезный квестор провинции, послал отряд
карабинеров!
   То была шуточная угроза,  ибо  Кассоне  находился  довольно  далеко  от
Санта-Гротта. Однако новички поверили, что их крики могут долететь до ушей
карабинеров, как называли местных жандармов, и они утихомирились, но  зато
принялись еще усерднее опустошать большие фляги с местным  вином,  которые
Бенито разливал сам, поздравляя молодцов с  приездом.  Все  они  были  уже
более или менее пьяны, когда дверь харчевни открылась.
   - Что за милые мальчики! - воскликнул Зироне, входя. - У Карпены легкая
рука, а Бенито, видно, знает свое дело!
   - Эти парни умирали от жажды! - ответил Бенито.
   - А так как это самая страшная смерть, - подхватил Зироне со смехом,  -
то ты решил их от нее избавить! Ну, ладно! Пускай они теперь  отправляются
спать. Мы познакомимся завтра.
   - Зачем же откладывать до завтра? - спросил один из новоприбывших.
   - Да потому, что вы слишком пьяны, и вам ничего не втолкуешь!
   - Пьяны! Скажет тоже! Разве можно опьянеть от нескольких бутылок вашего
кислого вина, когда мы привыкли лакать джин и виски в кабаках Мандераджо!
   - Ишь ты! Это что за фрукт? - спросил Зироне.
   - Малютка Пескадор! - ответил Карпена.
   - Ишь ты! А это кто такой? - спросил в свою очередь Пескадор,  указывая
на Зироне.
   - Это Зироне!
   Зироне стал присматриваться к юному бандиту, которого  ему  расхваливал
Карпена; мальчишка держался весьма развязно.  По-видимому,  Зироне  нашел,
что у него смышленая и наглая рожица, - он одобрительно кивнул  головой  и
спросил:
   - Значит, ты выпил не меньше других?
   - Даже больше!
   - И голова у тебя в порядке?
   - У меня в голове не мутится от такой малости!
   - Послушай, малыш, Карпена сказал, что ты  можешь  дать  мне  небольшую
справку.
   - Задаром?
   - Лови!
   Зироне подбросил  кверху  полпиастра,  и  монета  мгновенно  исчезла  в
кармане Пескадора, как волшебный шарик, попавший в руки фокусника.
   - Он, право же, мил! - воскликнул Зироне.
   - Очень мил! - подтвердил Пескадор. - Так в чем же дело?
   - Ты хорошо знаешь Мальту?
   - Мальту, Италию, Истрию, Далмацию и всю Адриатику!
   - Ты много путешествовал?
   - Очень много - и всегда за собственный счет!
   - Советую тебе и впредь путешествовать только  таким  способом,  потому
что когда тебя везут на казенный...
   - Это обходится слишком дорого!
   - Вот именно! - подхватил Зироне, радуясь, что у него появился товарищ,
с которым можно поболтать в свое удовольствие.
   - А дальше что? - спросил маленький пройдоха.
   -  А  дальше,  скажи-ка,  Пескадор,  не  случалось  ли  тебе  во  время
путешествий слышать о некоем докторе Антекирте?
   При всей своей  проницательности  Пескадор  никак  не  ожидал  услышать
"этакую штуку"! Однако он так хорошо владел  собой,  что  ничем  не  выдал
своего удивления.
   Ведь Зироне не был ни в Рагузе, во  время  стоянки  "Саварены",  ни  на
Мальте, когда там стоял "Феррато". Где же он  мог  услышать  о  докторе  и
узнать его имя?
   Но находчивый Пескадор тотчас же сообразил, как ему это выяснить.
   - О докторе Антекирте? - ответил он.  -  Еще  бы!..  Да  ведь  на  всем
побережье только о нем и толкуют!
   - Ты когда-нибудь его видел?
   - Нет, не довелось.
   - А знаешь, что это за тип?
   - Этот бедняга, говорят, имеет всего сотню миллионов и, отправляясь  на
прогулку, кладет по миллиону в каждый карман своей дорожной куртки, а их в
ней не меньше шести штук! Этот  неудачник  вынужден  заниматься  медициной
только как любитель, и практикует он  то  на  борту  своей  шхуны,  то  на
паровом катере и знает лекарства от всех  двадцати  двух  тысяч  болезней,
которыми природа наградила род человеческий.
   В Пескадоре весьма кстати  проснулся  прежний  балаганный  остряк,  его
болтовня восхищала и Зироне и Карпену, который всем своим  видом  говорил:
"Ну что? Каков мой новичок?"
   Пескадор замолчал, закурил папиросу и  принялся  пускать  кольца  дыма,
который, казалось, выходил у него не только из носа, но даже из глаз и  из
ушей.
   - Так этот доктор очень богат, говоришь? - спросил Зироне.
   - Он так богат,  что  может  купить  всю  Сицилию  и  превратить  ее  в
английский парк! - ответил Пескадор.
   Тут он решил забросить удочку и  начать  приводить  в  исполнение  свой
план.
   - А знаете, капитан Зироне, хоть я и не видел доктора  Антекирта,  зато
видел одну из его яхт, ведь, говорят, у него целая флотилия  для  прогулок
по морю!
   - Его яхту?
   - Ну да, "Феррато". Замечательное судно! Оно бы меня  вполне  устроило,
чтобы прокатиться в Неаполитанскую бухту  с  парочкой  принцесс  по  моему
выбору.
   - Где ты видел эту яхту?
   - На Мальте.
   - Когда?
   - Третьего дня в бухте Ла-Валлетта. Когда  мы  садились  на  корабль  с
сержантом Карпеной, она стояла на якоре в военной  гавани.  Мне  говорили,
что яхта отплывает через сутки после нас.
   - Куда?
   - Тоже в Сицилию, прямо в Катанию.
   - Вот как, в Катанию!
   Отъезд доктора совпадал с полученным  от  Саркани  предостережением,  и
Зироне насторожился.
   Пескад понял, что Зироне тревожит какая-то тайная мысль, - но какая? Он
не мог догадаться и решил выведать, что у  него  на  уме.  Поэтому,  когда
Зироне спросил:
   - Интересно, что нужно этому проклятому доктору в Сицилии и особенно  в
Катании? - он ответил:
   -  Как  что?  Святая  Агата!  Он  хочет  осмотреть  город  и  совершить
вос