ил  иронически  Саркани.  -  Но  для   этого   требуется
специальное образование, а мы с вами хромаем на этот счет!  Итак,  давайте
вверим свою  судьбу  случаю!..  Вчера  повезло  банку!  Возможно,  сегодня
счастье отвернется от него!.. А  если  так,  Силас,  мы  вернем  все,  что
потеряли!
   - Все!..
   - Да, все, Силас! Только  не  надо  падать  духом.  Наоборот.  Побольше
смелости и хладнокровия!
   - А вдруг сегодня вечером мы окончательно разоримся? -  спросил  Силас,
глядя в упор на "Саркани.
   - Ну что же, мы уедем из Монако!
   - Но куда?.. - воскликнул Силас Торонталь. - Да будет проклят тот день,
когда я познакомился с вами, Саркани, тот  день,  когда  я  воспользовался
вашими услугами!.. Не будь вас, я никогда не пал бы так низко!
   - Ваши упреки  несколько  запоздали,  милейший!  -  иронически  заметил
Саркани. - Право же, некрасиво обвинять  человека,  услугами  которого  вы
успели воспользоваться.
   - Берегитесь! - крикнул банкир.
   - Я и так берегусь! - пробормотал Саркани.
   Эта угроза Силаса Торонталя еще больше  укрепила  Саркани  в  намерении
отделаться от сообщника.
   - Ну, не будем ссориться, дорогой Силас, - сказал он громко, -  к  чему
это? Споры возбуждают нервы, а сегодня мы не должны  нервничать!..  Берите
пример с меня: верьте  в  судьбу  и  не  отчаивайтесь!..  Если  нас  опять
постигнет неудача, не забудьте, что миллионы ждут нас в другом месте, ведь
вы тоже получите свою долю этих богатств!
   - Да!.. Да!.. Я должен отыграться! - твердо сказал Силас  Торонталь,  в
котором вновь пробудился азарт. - Да, банку  слишком  уж  везло  вчера,  и
сегодня вечером...
   - Сегодня вечером мы будем богаты, очень богаты! - воскликнул  Саркани.
- Я вам это обещаю, Силас, но теперь мы уже не потеряем  своего  выигрыша!
Однако что бы там ни было, а завтра мы покинем Монте-Карло! Мы уедем...
   - Куда?
   - В Тетуан, и сыграем там последнюю партию, на этот раз беспроигрышную!
Да, беспроигрышную!



4. ПОСЛЕДНЯЯ СТАВКА

   Клуб иностранцев, обычно называемый казино,  открывался  в  одиннадцать
часов утра. Игроков было мало, но рулетка уже начала функционировать.
   Столы были установлены  в  строго  горизонтальном  положении.  Малейший
наклон их поверхности мог бы повлиять на движение  шарика,  брошенного  на
вращающееся колесо рулетки, а  игроки  воспользовались  бы  этим  в  ущерб
банку.
   На каждом из шести столов, где играли в рулетку, лежало по  шестидесяти
тысяч франков золотом и ассигнациями, на каждом из двух столов, где велась
карточная игра "тридцать и сорок", - по  сто  пятьдесят  тысяч.  Это  была
обычная ставка банка до открытия сезона, и администрации редко приходилось
возобновлять ее. Ведь банк всегда остается в выигрыше, взять хотя бы выход
нуля в рулетке и рефет в игре "тридцать и сорок". Таким образом,  азартная
игра не только безнравственна сама по себе, но еще и бессмысленна, так как
шансы в ней не равны.
   Вокруг столов рулетки уже стояло  по  восемь  крупье  с  лопаточками  в
руках.  Около  них  теснились  игроки  и  зрители.  По  залам  расхаживали
инспектора, наблюдавшие как за крупье, так и за игроками, а лакеи неслышно
прислуживали гостям и служащим, которых насчитывается в  казино  не  менее
ста пятидесяти человек.
   Около полудня поезд, прибывший из Ниццы, привез новую  партию  игроков,
среди  которых  находилось  немало  завсегдатаев  казино.  В   этот   день
пассажиров  было,  пожалуй,  больше  обычного:  серия  семнадцати  красных
произвела сильное впечатление. Это был как бы новый аттракцион, и все  те,
кто живет азартной игрой,  собрались  в  казино,  чтобы,  затаив  дыхание,
следить за всеми перипетиями битвы за зелеными столами.
   Через час все залы уже были полны.  Разговаривали  вполголоса,  главным
образом о последнем необычайном выигрыше банка.  Трудно  представить  себе
что-нибудь более мрачное,  чем  эти  огромные  залы,  несмотря  на  обилие
позолоты, на богатые украшения, многочисленные газовые люстры,  заливающие
все кругом ярким  светом,  и  масляные  лампы  с  зеленоватыми  абажурами,
свисающие с потолка над игорными столами. Публики собралось очень много, и
все же преобладал не гул голосов,  а  звон  золотых  и  серебряных  монет,
бросаемых на столы, шуршание банковых билетов и непрестанно  раздававшиеся
равнодушные возгласы то одного, то другого шефа партии: "Красный выиграл",
"Семнадцать! Черный! Нечет! Меньше восемнадцати!"
   Однако  два  иностранца,  прославившиеся  накануне   своим   чудовищным
проигрышем, пока не появлялись в казино. Некоторые посетители уже пытались
поймать счастье, - кто в рулетку, а кто в "тридцать и сорок". Но игра  шла
с переменным успехом,  выигрыши  и  проигрыши  чередовались,  и  ничто  не
предвещало, что вчерашнее "чудо" может повториться.
   Саркани и Силас Торонталь явились в казино лишь около  трех  часов.  Но
прежде, чем войти в игорный зал, они несколько раз прошлись  по  обширному
холлу,  привлекая  к  себе  всеобщее  внимание.  На   них   смотрели,   их
подстерегали, и любопытные  спрашивали  себя,  возобновят  ли  эти  игроки
борьбу со случайностью, которая обошлась им так дорого накануне. Некоторые
игроки-"профессионалы" охотно продали бы им свои непогрешимые системы,  но
вид у иностранцев был неприступный. Банкир смотрел по сторонам  блуждающим
взглядом, вряд ли замечая, что делается вокруг. Саркани был еще холоднее и
сдержаннее,  чем  обычно.  Оба  пытались  сосредоточиться  перед  решающей
битвой.
   Среди лиц, наблюдавших за ними  с  тем  любопытством,  с  каким  обычно
глазеют на  больных  или  осужденных,  выделялся  иностранец,  по-видимому
решивший не покидать их ни на минуту.
   Это был молодой человек лет двадцати двух -  двадцати  трех,  с  тонким
подвижным лицом, с лукавой искоркой в  глазах  и  острым  носом,  который,
казалось, многое мог пронюхать. Его на редкость живые глаза  прятались  за
стеклами очков. Юноша засунул руки в  карманы  пальто,  а  пятки  сдвинул,
словно для того, чтобы умерить  порывистость  своих  движений:  видимо,  в
жилах у него текла не кровь, а ртуть. Одет он был вполне прилично,  но  не
по последней моде и без претензий на дендизм. И все же  казалось,  что  он
чувствует себя не совсем ловко в своем хорошо сшитом платье.
   Впрочем, это и не удивительно: молодой человек был  не  кто  иной,  как
Пескад.
   А в саду казино его ожидал Матифу.
   Послал обоих друзей в этот монакский рай или ад доктор Антекирт.
   Доставил их накануне в  Монте-Карло  "Электро-2"  из  флотилии  острова
Антекирты.
   Вот с какой целью они приехали сюда.
   После двух дней принудительного пребывания на борту  "Феррато"  Карпена
был высажен на берег и, несмотря на  его  протесты,  заключен  в  один  из
казематов острова. Здесь бывший  каторжанин  без  труда  понял,  что  лишь
сменил одну тюрьму на другую. Избавившись от  сеутской  каторги,  он,  сам
того не ведая, попал  во  власть  доктора  Антекирта.  Где  он  находится?
Выиграл ли он, или нет  от  этой  перемены?  Вот  те  вопросы,  которые  с
беспокойством задавал себе Карпена. Впрочем, он твердо решил  сделать  все
возможное, чтобы улучшить свое положение.
   Поэтому он  ответил  с  полной  откровенностью  на  первый  же  вопрос,
заданный ему доктором.
   Знаком ли он с Силасом Торонталем и Саркани?
   Саркани он знает, хотя встречался с ним очень редко. А Силаса Торонталя
не знает.
   Продолжал ли Саркани поддерживать отношения с Зироне и его шайкой после
того, как они перебрались в окрестности Катании?
   Да, ибо Саркани ожидали в Сицилии, и он  несомненно  приехал  бы  туда,
если бы эта злосчастная экспедиция не закончилась гибелью Зироне.
   Где теперь Саркани?
   В Монте-Карло, если только он не успел уехать из этого города, где  жил
последнее время, и, по всей вероятности, вместе с Силасом Торонталем.
   Ничего больше Карпена не знал, но и сказанного было  достаточно,  чтобы
продолжать поиски.
   Испанец, конечно, понятия не имел, с какой целью его заставили бежать с
каторги, а потом захватили в плен, не подозревал, что его предательство по
отношению к Андреа Феррато известно допросившему его доктору. Впрочем,  он
даже не знал, что Луиджи  сын  рыбака  из  Ровиня.  В  крепости  Антекирты
Карпена оказался под более строгим  надзором,  чем  на  сеутской  каторге.
Узника совершенно изолировали от внешнего мира в ожидании того дня,  когда
судьба его будет решена.
   Итак, из трех предателей, которые привели триестский заговор к кровавой
развязке, один оказался в руках доктора. Оставалось захватить остальных, а
Карпена только что указал место, где их можно было найти.
   Но Саркани знал в лицо Петера, а Силас Торонталь - и доктора и  Петера,
поэтому решили, что выступать лично им не стоит, пока такое  вмешательство
не будет иметь известных  шансов  на  успех.  Теперь,  когда  следы  обоих
сообщников найдены, надо только не  терять  их  из  виду  в  ожидании  той
минуты, когда обстоятельства позволят открыто действовать против негодяев.
   Вот почему Пескад  и  Матифу  были  посланы  в  Монако:  первый,  чтобы
неотступно следовать за банкиром и Саркани, второй, чтобы в нужный  момент
прийти на помощь другу. Доктор, Петер и Луиджи должны были прибыть туда же
на борту "Феррато", как только потребуется.
   Высадившись ночью на берег, друзья тотчас же принялись за дело. Они без
труда узнали, в каком отеле остановились Силас Торонталь и  Саркани.  Пока
Матифу  гулял  неподалеку,  Пескад  подстерегал  сообщников;  около   часу
пополудни он увидел, как они вышли  из  отеля.  Ему  показалось,  будто  у
банкира очень удрученный вид  и  говорит  он  мало,  хотя  Саркани  что-то
оживленно ему объясняет. Пескад слышал еще  утром  о  том,  что  произошло
накануне в залах казино, слышал о невероятном выигрыше  банка,  разорившем
многих  игроков,  среди  которых  особенно  пострадали  Саркани  и   Силас
Торонталь. Очевидно, об этой исключительной неудаче сообщники и  говорили.
Узнав, кроме того, об  огромных  суммах,  потерянных  за  последнее  время
обоими игроками, Пескад  рассудил  вполне  здраво,  что  от  их  состояния
остались, наверно, лишь крохи и близок день, когда доктор сможет с успехом
вмешаться в дело.
   Все эти сведения Пескад  изложил  в  телеграмме,  никого,  впрочем,  не
называя, и отправил ее утром в город Ла-Валлетта  на  Мальте,  с  просьбой
передать по специальному проводу в Антекирту.
   Когда Саркани и Силас Торонталь вошли в холл казино, Пескад  последовал
за ними; едва они переступили порог зала, где  шла  игра  в  рулетку  и  в
"тридцать и сорок", как он проскользнул туда же.
   Было три часа пополудни. Игра  становилась  все  оживленнее.  Банкир  и
Саркани обошли все  игорные  залы.  Они  лишь  ненадолго  задерживались  у
столов, наблюдали за ставками, но не принимали участия в игре.
   Пескад ходил взад и вперед, с любопытством глядя  по  сторонам,  но  не
терял из виду сообщников. Чтобы не привлекать к себе внимания, он поставил
несколько пятифранковых монет на дюжины  и  колонны  рулетки,  но,  как  и
следовало  ожидать,  проиграл,  впрочем,  с  поразительным  хладнокровием.
Право, ему следовало бы прислушаться к превосходному совету,  который  дал
ему по секрету весьма достойный игрок, большой знаток этого дела:
   - Чтобы иметь  удачу  в  игре,  сударь,  надо  постараться  проигрывать
маленькие ставки и выигрывать крупные. В этом весь секрет!
   Когда пробило четыре, Саркани и Силас  Торонталь  решили,  что  настало
время попытать счастья. У одного из  столов  рулетки  оказались  свободные
места. Сообщники сели друг против друга, и тотчас же их  окружили  плотным
кольцом не только игроки, но и зрители,  жаждавшие  узнать,  чем  кончится
этот реванш двух игроков, потерявших накануне целое состояние.
   Пескад поместился, естественно, в первом ряду любопытных и с не меньшим
интересом, чем остальные,  стал  следить  за  перипетиями  этой  битвы  за
зеленым столом.
   В течение первого часа игра шла  с  переменным  успехом.  В  погоне  за
удачей Силас Торонталь и Саркани разделились. Каждый понтировал отдельно и
рисковал довольно крупными деньгами,  ставя  их  на  простые  или  сложные
комбинации рулетки, а иногда на  несколько  комбинаций  сразу.  Судьба  не
благоприятствовала ни игрокам, ни банку.
   Но  между  четырьмя  и  шестью  часами  счастье,  казалось,  улыбнулось
сообщникам. Они ставили несколько раз подряд на  один  номер  и  неизменно
выигрывали на каждую ставку максимальную сумму в шесть тысяч франков.
   Руки Силаса Торонталя дрожали,  когда  он  протягивал  их  над  столом,
бросая деньги  или  выхватывая  золото  и  банковые  билеты  прямо  из-под
лопаточки крупье.
   Саркани  по-прежнему  прекрасно  владел  собой,  на  лице  негодяя   не
отражались бушевавшие в нем чувства.  Он  лишь  ободряюще  посматривал  на
сообщника, ибо счастье благоприятствовало именно Силасу Торонталю.
   Пескад, несколько опьяненный видом золота и банковых билетов, продолжал
все так же внимательно наблюдать за сообщниками. В руки  партнеров  плывет
целое состояние, но хватит ли у них осторожности вовремя остановиться?
   Потом в голову Пескаду пришла такая  мысль:  допустим,  что  Саркани  и
Силас Торонталь проявят  должную  осторожность  (впрочем,  это  более  чем
сомнительно)  и,  разбогатев,  уедут  из  Монте-Карло.  Они   укроются   в
каком-нибудь отдаленном уголке Европы, куда придется  следовать  за  ними.
Недостатка в деньгах у них не будет, и они окажутся вне  досягаемости  для
доктора Антекирта.
   "Право же, - решил он, - в конечном итоге лучше,  если  они  разорятся;
впрочем,  я  уверен,  что  этот  негодяй  Саркани  не   способен   вовремя
остановиться, когда ему везет!"
   Что бы там ни думал, на что бы ни надеялся Пескад,  удача  не  покидала
сообщников. Раза три они могли бы сорвать банк,  если  бы  шеф  партии  не
вносил туда дополнительно по двадцати тысяч франков.
   Это было целое событие для зрителей, следивших за  перипетиями  борьбы,
причем большинство было явно на стороне игроков. Разве их выигрыш  не  был
реваншем, взятым у администрации  казино,  после  того  как  накануне  она
широко попользовалась этой наглой "серией семнадцати"?
   Наконец,  в  половине  седьмого,  когда  Силас  Торонталь   и   Саркани
прекратили игру, у них на руках оказалось больше двадцати тысяч  луидоров.
Они встали из-за стола и покинули казино. Силас  Торонталь  шел  неверными
шагами,  точно  он  был  пьян,  пьян  от  волнения  и  усталости.  Спутник
бесстрастно посматривал на него, опасаясь главным образом,  как  бы  Силас
Торонталь не попытался бежать со своим  состоянием,  завоеванным  с  таким
трудом, и не ускользнул из-под его власти.
   Оба молча пересекли холл и, спустившись по лестнице, направились к себе
в отель.
   Пескад издали следовал за ними. Выйдя из  казино,  он  заметил  Матифу,
сидящего на скамье возле садовой беседки.
   Пескад подошел к другу.
   - Ну как, пора? - спросил Матифу.
   - Что пора?
   - Выходить...
   - Выходить на сцену?.. Нет еще,  дружище!..  Рановато!..  Оставайся  за
кулисами. Ты пообедал?
   - Да, Пескад.
   - С чем тебя и поздравляю. Ну, а у меня живот подвело, я же  не  люблю,
когда меня подводят. Но погоди, я  свое  наверстаю...  Итак,  не  двигайся
отсюда, пока я тебя не позову!
   И Пескад бросился вслед за Саркани и Силасом Торонталем,  спускавшимися
вниз по дороге. Убедившись, что оба сообщника велели подать обед к себе  в
комнату, Пескад решил подкрепиться  в  ресторане  отеля.  За  какие-нибудь
полчаса он, по его выражению, вполне  наверстал  свое  и  ощутил  приятную
сытость.
   Затем Пескад вышел из отеля с превосходной  сигарой  в  зубах  и  занял
неподалеку наблюдательный пост.
   - Я, положительно, родился, чтобы быть сыщиком! - прошептал  он.  -  Но
прозевал свое призвание.
   Его интересовал в эту  минуту  только  один  вопрос:  вернутся  или  не
вернутся эти джентльмены в казино?
   Около восьми часов вечера в дверях отеля появились  Силас  Торонталь  и
Саркани. Пескаду показалось, что они горячо о чем-то спорят.  По-видимому,
банкир пытался в последний раз воспротивиться настойчивым уговорам и  даже
требованиям сообщника, ибо Саркани, наконец, воскликнул повелительно:
   - Это необходимо, Силас!.. Я так хочу!
   И оба направились по дороге в казино. Пескад шел вслед за ними,  но,  к
своему сожалению, не мог больше расслышать ни единого слова.
   А между тем Саркани говорил банкиру не допускающим возражения тоном:
   - Было бы  безумием  бросить  игру  сейчас,  когда  счастье  нам  вновь
улыбнулось!.. Вы просто потеряли голову. Послушайте, когда нам  не  везло,
мы упорствовали в игре, как безумцы, неужели же теперь, когда  нам  везет,
мы откажемся  от  нее,  как  простофили!  Послушайте,  нам  представляется
возможность, - а она, пожалуй,  больше  никогда  не  повторится,  -  стать
богачами,  хозяевами  своей  судьбы!  Неужели  мы  упустим  ее  по   своей
глупости!.. Разве вы не чувствуете, Силас, что счастье...
   - А что, если счастье нам изменит? - прошептал Силас Торонталь, который
уже начинал сдаваться.
   - Нет,  тысячу  раз  нет!  -  воскликнул  Саркани.  -  Предчувствий  не
объяснишь, черт возьми! Но они охватывают вас,  проникают  вам  в  душу!..
Миллион ждет нас сегодня вечером на столах казино. Да, миллион, и я ни  за
что не упущу его!
   - Так играйте сами, Саркани!
   - Мне!.. Играть одному?.. Нет! Только с вами, Силас!.. Да!.. И если  бы
пришлось выбирать между нами, я уступил бы место вам!.. Счастье  улыбается
не всякому, и сейчас оно  благосклонно  только  к  вам!..  Играйте,  и  вы
выиграете!.. Я этого хочу!
   Чего же в сущности добивался Саркани? Он хотел, чтобы  Силас  Торонталь
не удовольствовался выигрышем в несколько  сот  тысяч  франков,  ведь  они
позволили бы ему вырваться из-под власти сообщника. Он был заинтересован в
том, чтобы Торонталь стал миллионером или нищим. Получив  миллион,  банкир
вернется к своей прежней жизни. Оказавшись нищим, он последует за  Саркани
всюду, куда ему прикажут. В обоих случаях его нечего будет опасаться.
   Но хотя Силас Торонталь все еще пытался  сопротивляться,  в  нем  снова
властно заговорил игрок. Он так низко пал,  что  одновременно  и  желал  и
боялся вернуться в казино. От слов Саркани  огонь  разливался  у  него  по
жилам. Судьба, видно, и вправду благосклонна к  нему,  ведь  за  последние
часы  бывшему  банкиру  удивительно  везло,  и  было   бы   непростительно
остановиться на полпути!
   Безумец! Как и все игроки, он смешивал прошедшее  с  настоящим!  Вместо
того чтобы сказать: "Мне везло!" - он говорил: "Мне  везет!"  Первое  было
правдой, второе ложью.  И,  однако,  все  люди,  полагающиеся  на  случай,
рассуждают именно так! Они слишком часто забывают  слова  одного  великого
французского математика: "У случая бывают капризы, но не привычки!"
   Тем временем Саркани и Силас Торонталь дошли в сопровождении Пескада до
казино и на минуту задержались у входа.
   - Нечего вам больше раздумывать, Силас! - сказал  Саркани.  -  Ведь  вы
решили продолжать игру, не так ли?
   - Да!.. Я твердо решил рискнуть своим  выигрышем.  Все  или  ничего!  -
ответил банкир, который отбросил всякие колебания, как только очутился  на
лестнице казино.
   - Не мне советовать вам! - продолжал Саркани. - Прислушайтесь к  своему
внутреннему голосу, а не к моему! Этот голос вас  не  обманет!  Вы  хотите
играть в рулетку?..
   - Нет, в "тридцать и сорок"! - ответил Силас Торонталь, входя в холл.
   - Вы правы, Силас! Прислушивайтесь только к себе!..  Рулетка  дала  вам
целое состояние!.. "Тридцать и сорок" сделают вас миллионером!
   Они вошли в казино и сначала прошлись по его залам. Десять минут спустя
Пескад увидел, как они сели у одного из столов, где шла игра в "тридцать и
сорок".
   Надо сказать, что это еще более  рискованная  игра,  чем  рулетка.  При
простых шансах приходится опасаться лишь рефета, максимальный  выигрыш