рского
арестанта или устроить его побег. "Грабители морей".
     Когда  он выходил из тюрьмы, к нему подошел какой-то нищий и сделал ему
знак.  Место  было  людное,  и  адвокат  прошел  мимо,  как  будто ничего не
заметил,  но  сейчас  же  повернул в глухой переулок, где некому было за ним
наблюдать.
     Мистер  Джошуа  был человек продувной. Неизвестные покровители Ольдгама
не  могли  сделать лучшего выбора: это был постоянный адвокат всех столичных
мошенников  и  злодеев,  знавший  отлично  всех служащих в тюрьмах и имевший
самые  точные  сведения  о  том, кого за сколько можно купить. Он больше чем
кто-либо был способен удачно исполнить поручение.
     Нищий не замедлил подойти и завязать разговор:
     - Не  правда  ли,  какая прекрасная погода, мистер Джошуа? Даже и не по
сезону.
     - Действительно,  -  отвечал  адвокат, - в Лондоне очень редко выдаются
такие чудные дни.
     - Не  внушает  ли  вам  это  некоторого  желания  прокатиться по Темзе,
мистер  Джошуа?  У  меня  готова  лодка  с  шестью  гребцами... Превосходная
лодка...  Она  может доставить вас всюду, куда вам будет угодно. Например, в
Саутварк...
     - В   Саутварк?  Да,  там  очень  хорошо...  Что  же,  я  готов,  благо
представляется случай.
     - Попробуйте,  мистер  Джошуа, вы не раскаетесь. Лодка стоит вот здесь,
налево около моста Сити.
     Нищий  пошел  вперед.  Джошуа Ватерпуфф за ним. Они скоро дошли до того
места,  где  стояла  изящная  шлюпка,  снабженная  сзади  небольшим  тентом.
Неизвестный  пригласил адвоката войти в нее. Адвокат, усаживаясь, повернулся
к  нищему  спиной  и  на  несколько секунд не имел его у себя перед глазами.
Велико  же  было  его  удивление,  когда  вместо  нищего он увидел молодого,
элегантного  офицера с капитанскими нашивками. Грязная борода и растрепанный
парик  были  небрежно  брошены  на  скамью  лодки.  Не  оставалось  никакого
сомнения, что офицер и нищий были одно и то же лицо.
     - Кажется,   я   имею   честь  говорить  с  адвокатом  мистером  Джошуа
Ватерпуффом? - спросил офицер.
     - Совершенно верно, сэр.
     - Пожалуйста,  извините  меня  за это переодевание и вообще за странный
способ  знакомиться,  но  я  боялся  не узнать вас и вместо вас обратиться к
кому-нибудь  из служащих при тюрьме. Подобная ошибка могла бы иметь для меня
весьма прискорбные последствия.
     - Я  это  понимаю.  Одним  неосторожным словом можно было все погубить,
тогда как прогулка по Темзе...
     - Осталась  бы  прогулкой  по  Темзе,  -  и  только,  даже  если  бы вы
оказались не мистером Джошуа Ватерпуффом, - с улыбкою договорил офицер.
     - Предположим,  что  я  не  мистер  Джошуа  Ватерпуфф, - сказал, игриво
улыбаясь, адвокат. - Что бы вы тогда сделали?
     - Я  бы  выбросил  вас  в  воду, проезжая под мостом, - ответил офицер,
улыбаясь не менее игриво.
     - Ах,  черт  возьми!  -  вскричал  адвокат. - Только вы, пожалуйста, не
думайте, что ошиблись в моей личности, ошибки никакой нет.
     - Но  ведь  я  вам  еще  не  сообщил  ничего  такого,  чем  бы вы могли
злоупотребить,  -  возразил офицер. - Следовательно, вы ничем не рискуете...
За весла, ребята! - прибавил он, командуя гребцам.
     "С  этими  людьми  шутки плохи, - подумал Джошуа. - Вот никак не думал,
что между "Грабителями" есть офицеры флота".
     Подгоняемая шестью парами весел, лодка быстро скользила по Темзе.
     Офицер сел на скамейку рядом с адвокатом.
     - Я  вижу,  мистер  Джошуа, что вы человек не робкого десятка, - сказал
он. - Запугать вас нелегко.
     - Гм!..  Как  вам сказать! В некоторых случаях, напротив, я бываю очень
впечатлителен.
     - В каких же это, например?
     - Да вот, например, как теперь, когда я не знаю, куда меня везут.
     - Понимаю,  к  чему  вы  клоните,  мистер  Джошуа,  но  при  всей своей
готовности  сделать  вам удовольствие, совершенно не могу удовлетворить ваше
желание.
     - Ах,  Бог  мой, да я вовсе и не желаю ничего. Вы просили меня привести
вам  пример,  я  и  привел  его, вот и все. Я уж вовсе не такой нетерпеливый
человек  и  умею  ждать,  когда  нужно.  Не  все  ли  равно  узнать  то, что
интересует - через полчаса или через час.
     - И  в этом вы опять-таки ошибаетесь, мистер Джошуа, - возразил офицер.
- Вы ни через час, ни через полчаса не узнаете, куда вас везет эта лодка.
     - Вот  как! - произнес рыжий адвокат, начиная удивляться. - Стало быть,
вы везете меня не в Саутварк?
     - Извините, сэр, именно в Саутварк.
     - В  таком  случае  я  уж  ровно  ничего  не  понимаю, - заявил Джошуа,
тревожно взглядывая на собеседника.
     - Очень  мне  жаль  расстраивать  ваши  нервы, но все-таки я должен вас
предупредить, что вы никогда не узнаете, куда я вас привезу.
     Адвокат вскочил на ноги и, махая руками, вскричал:
     - Но  это  низость!..  Это  похищение!..  Это  западня!.. Извольте меня
сейчас  же  высадить  на  берег,  иначе я начну против вас дело о незаконном
лишении свободы.
     - Помолчите,  мистер  Джошуа, если вы не желаете, чтобы я размозжил вам
голову, - сказал молодой человек, грозя адвокату пистолетом.
     Почтенный  солиситор  питал  к  огнестрельному  оружию такой страх, что
сейчас же успокоился и опять уселся на скамью.
     - Так-то  лучше,  господин  адвокат. Это называется быть благоразумным.
Да,  по  правде  сказать,  вам  и волноваться не из-за чего. Можно, кажется,
потерпеть  немножко  ради  пяти  тысяч  фунтов стерлингов. Теперь я вас могу
предупредить,   что   вам   придется   подчиниться   еще   одной   небольшой
формальности, вам завяжут глаза, так как мы подъезжаем...
     - Завязывайте,  сэр,  -  отвечал  несчастный  адвокат,  побледнев,  как
мертвец. - Завязывайте, я всему покоряюсь.
     - Подумайте,  господин адвокат, - ласково сказал офицер, - ведь если мы
намереваемся  заплатить  вам  пять  тысяч  фунтов  стерлингов,  то значит мы
нуждаемся  в ваших услугах и не имеем никакой причины делать вам зло. Можете
поэтому быть совершенно спокойны.
     С  этими словами офицер достал из кармана фуляровый платок и завязал им
глаза адвокату, не оказавшему ни малейшего сопротивления.
     Лодка  по-прежнему  быстро  плыла,  держась  середины  реки,  чтобы  не
наткнуться на корабли, стоявшие близ берегов.
     - Ну,  мы  скоро приедем, - продолжал офицер. - Я не злоупотреблю вашим
терпением, господин адвокат, через пять минут повязка будет с вас снята.
     Приподняв немного занавеску тента, офицер скомандовал гребцам:
     - Легче! Легче! Не ударьтесь о борт!
     Адвокат  был сильно заинтересован, но уже не боялся. Он чувствовал, что
лодка  плывет  уже  не  на  веслах,  а  по инерции и что, следовательно, она
подъезжает к цели.
     - Тише, тише! - говорил молодой человек. - Причаливай!
     Почувствовался легкий толчок. Лодка остановилась.
     Куда это она приехала?
     Джошуа  был уверен, что она дальше Саутварка не проехала, но где именно
она остановилась?
     Новый  приказ,  отданный  капитаном,  ясно  показал  адвокату,  что она
причалила не к берегу, а к какому-то кораблю.
     - Эриксон, - сказал капитан, - бросьте нам веревку.
     - Есть, капитан!
     - Привяжите покрепче это кресло.
     - Есть, капитан!
     "Очевидно,  они не хотят, чтобы я видел их корабль, - подумал Джошуа, -
и  поднимают  меня  на  борт  со  всеми  почестями,  на  которые имеет право
слепой".
     Догадка его оправдалась. Молодой человек сказал ему:
     - Не угодно ли вам, сэр, взять меня под руку?
     - С удовольствием, - отвечал солиситор, окончательно успокоившись.
     Его  посадили  на  приготовленное  кресло и подняли на палубу, куда уже
успел  вбежать  по  трапу  капитан.  Молодой человек снова взял адвоката под
руку  и  повел его куда-то. Через несколько минут мистер Джошуа почувствовал
у  себя под ногами мягкий ковер. Дверь за ним затворилась, и повязка слетела
с его глаз как бы по волшебству.


XIV

     Пять  миллионов  за  труды.  -  Снисходительный тюремщик. - Размышления
Билля. - Сколько за секрет? - Письмо "Грабителей".

     Джошуа   оглянулся  кругом  и  был  положительно  ослеплен  необычайною
роскошью обстановки, в которой находился.
     Он  увидел  себя  в  большом  салоне, в котором, казалось, собраны были
богатства  всех  пяти  частей света: кашемирские ковры, китайские и японские
вазы,   саксонский   и   севрский   фарфор,  венецианские  зеркала  в  рамах
превосходнейшей  слоновой  кости, разноцветный богемский хрусталь, гобелены,
лионский   бархат,  русская  кожа,  живопись  лучших  мастеров,  -  все  это
придавало комнате характер сказочной роскоши.
     В  салоне,  кроме  адвоката  и  молодого  человека, который его привез,
сидели  за  большим,  заваленным  книгами  и картами столом два наших старых
знакомца  -  Грундвиг  и  Гуттор. Молодой человек стоял перед адвокатом. Это
был тоже наш старинный приятель Билль, капитан "Олафа".
     - Джентльмены,  -  сказал  этот последний, - имею честь представить вам
достопочтенного   Джошуа  Ватерпуффа,  одного  из  знаменитейших  лондонских
адвокатов, с которым вы желали познакомиться.
     Гуттор и Грундвиг молча поклонились.
     - Мистер  Джошуа,  -  продолжал Билль, - позвольте представить вам двух
моих лучших друзей, имена же разрешите оставить пока в тайне.
     Адвокат кивнул головою в знак согласия и церемонно поклонился.
     - Теперь  мы  вам  сообщим  цель  визита,  который мы вас, так сказать,
принудили сделать нам, - продолжал Билль, предлагая адвокату стул.
     - Совсем  лишнее  было принуждать меня, - с улыбкой возразил адвокат, -
потому  что,  получив сегодня утром ваше письмо, я с удовольствием готов был
следовать  за  вами  всюду  и  подчиниться  всевозможным  предосторожностям,
которые вам угодно было бы принять для своей безопасности.
     При   этом  упоминании  о  письме,  полученном  поутру,  три  розольфца
переглянулись  с  нескрываемым  удивлением.  К счастью, внимание Джошуа было
отвлечено  созерцанием  чудес,  наполнявших  комнату,  так что он не заметил
этого  взгляда.  Этим  воспользовался  Билль,  чтобы  знаком напомнить своим
друзьям об осторожности.
     О  каком  же  это  письме  говорил  адвокат? Не зная содержания письма,
невозможно   было   продолжать   разговор,  иначе  легко  было  попасться  в
какой-нибудь  просак.  Что  письмо  было очень важное, это бросалось в глаза
уже по одному тому, какое значение придавал ему сам Джошуа.
     Все эти мысли разом пришли в голову троим розольфцам.
     Гуттор  и  Грундвиг,  со  времени  пропажи  герцога Норрландского и его
брата,  уступили  первое  место  капитану  Биллю  и признали его начальником
экспедиции,  несмотря  на его крайнюю молодость. Они понимали, что молодость
-  это  такой  недостаток,  от которого люди исправляются с каждым днем, а в
данном   случае,   вдобавок,   он   уравновешивался   умственным  и  научным
превосходством  молодого  офицера.  Впрочем,  и  Билль  со своей стороны дал
слово  ничего  важного не предпринимать без согласия своих старших друзей, у
которых было преимущество опыта.
     - Ваши  связи  с Норрландскою фамилией, - сказал он им, - вменяют мне в
обязанность  смотреть  на  вас,  как  на представителей герцога и его брата.
Поэтому,  принимая  от  вас  звание  начальника,  я  буду  в своих действиях
руководствоваться указаниями, которые мы все вместе будем вырабатывать.
     Таким  образом, в том затруднительном положении, в которое их поставило
сообщение  Джошуа  о  полученном  письме,  Гуттор  и  Грундвиг  предоставили
действовать  Биллю.  Им  не  пришлось  в  этом  раскаяться,  молодой человек
вывернулся очень ловко.
     - Это  верно, - ответил он адвокату, - но я должен вам напомнить, что я
знал  вас  только  понаслышке  и  потому,  прежде  чем  вступить  с  вами  в
откровенный  разговор,  естественно  желал  удостовериться в вашей личности.
Ведь  я  мог,  вместо вас, наткнуться на кого-нибудь из служащих при тюрьме!
Ах, да так ведь оно и есть! - вдруг вскрикнул он, ударив себя по лбу.
     - Послушайте,  сэр,  ведь,  в сущности, вы ничем не доказали, что вы то
самое лицо, которое нам нужно?
     - За  этим  остановки  не  будет,  -  отвечал  адвокат.  -  Вот письмо,
полученное мною.
     Он вынул письмо и бросил на стол.
     Подавляя  внутреннее волнение, Билль взял записку, быстро прочитал ее и
подал товарищам, сказав при этом, чтобы отвлечь всякое подозрение:
     - Прочитайте,   пожалуйста.  Я  и  забыл  сообщить  вам  в  подробности
содержание письма, которое посылал господину адвокату.
     - Очень  хорошо,  -  сказали  Гуттор и Грундвиг, подражая невозмутимому
хладнокровию своего младшего товарища.
     - В  таком  случае  приступайте  к  делу,  - продолжал Билль. Мы теперь
можем  быть  уверены, что перед нами действительно адвокат Джошуа Ватерпуфф,
поэтому  незачем  терять время на лишние разговоры... Можете ли вы завтра на
суде  оправдать  несчастного Ольдгама? Доклад патруля - чистейшая выдумка от
первого  до  последнего  слова.  Мы сами были в трактире "Висельник" и можем
засвидетельствовать, что во время боя он сидел под столом ни жив ни мертв.
     - Я  это  знаю,  - отвечал солиситор, - я с ним беседовал сегодня целых
два  часа  и  вынес  убеждение, что он человек совершенно безобидный, хотя в
высшей  степени  смешной.  Во  всякое  другое время его процесс окончился бы
взрывом  всеобщего  смеха,  но  теперь  все у нас крайне возбуждены; выдумке
патруля  верят  безусловно; наконец, если дело кончится ничем, то уж слишком
много  лиц  очутятся  в  комическом  положении. Поэтому на оправдание нет ни
малейшей  надежды. Ольдгам осужден заранее и бесповоротно. Из суда он выйдет
прямо на эшафот.
     Три друга вздрогнули.
     - Понимает ли он свое положение?
     - До  сегодняшнего утра он ничего не сознавал, но я ему разъяснил, и он
стал  плакать,  как ребенок. Впрочем, мне удалось его успокоить, убедив его,
что за него заступятся могущественные друзья.
     - Теперь,  господин адвокат, я вам предложу второй вопрос. Можете ли вы
устроить  его  побег  и  передать его с рук на руки одному из наших, который
будет ждать его в лодке там, где вы прикажете?
     - И  да,  и  нет.  Я  уж буду говорить откровенно... С самого утра я не
переставал  обдумывать  способ спасти вашего товарища и пришел к выводу, что
спасти  его  можно,  если в мое распоряжение будет предоставлена достаточная
сумма денег. В противном случае ничего нельзя сделать.
     - Мы  вам  предложили  пять  тысяч  фунтов стерлингов, считая эту цифру
вполне  приличным гонораром за защиту на суде, но денежный вопрос затруднить
нас  не  может. Мы хотим во что бы то ни стало спасти Ольдгама и за деньгами
не постоим.
     - В таком случае его побег почти обеспечен, - отвечал Джошуа.
     - Какую же сумму вы считаете необходимой для этой цели?
     - Позвольте  вам заметить, что это дело произведет громадный шум на всю
Англию.  Полиция  перевернет  небо и землю, чтобы открыть виновников побега,
да  открыть  их  будет  и  не  трудно:  первым делом схватятся за смотрителя
мистера  Торнбулля,  который  отопрет для узника дверь тюрьмы, и за адвоката
Джошуа,  который  подкупит смотрителя. Оба они могут быть уверены, что их по
головке  не  погладят, потому что состоялось специальное распоряжение - если
какой-нибудь  "Грабитель"  убежит  из  тюрьмы, повесить вместо него тех, кто
устроит  его  побег.  После  этого вы, конечно, поймете, что мне и Торнбуллю
придется  бежать  за  границу,  а  для  того, чтобы жить там прилично, нужны
деньги.
     - Потрудитесь же назначить, сколько именно.
     - Для  смотрителя,  я  полагаю, понадобится не менее ста тысяч франков,
потому что, согласитесь, ведь он рискует и местом, и жизнью.
     - Хорошо, мы согласны. А вам сколько потребуется?
     - Я  один  из  самых  известных  лондонских адвокатов. Определите сами,
сколько я могу стоить.
     - Нет  уж,  определяйте,  пожалуйста,  вы  сами.  У  нас  для этого нет
никаких данных.
     - Я  зарабатываю  около  полутораста тысяч франков в год. Кроме того, в
этом  деле  я  тоже  рискую  жизнью. Следовательно, миллион франков не будет
слишком дорогою ценою...
     - Мы согласны, - сказал опять Билль, переглянувшись с товарищами.
     Могли  ли  они скупиться, когда от спасения Ольдгама зависела судьба их
господ?  Если  бы  Джошуа  запросил не один миллион, а два, то они все равно
согласились  бы.  Но  он не знал, какая причина побуждает их быть щедрыми, и
крайне удивился той легкости, с какою они сорили деньгами.
     - Это еще не все, - продолжал, подумав с минуту, солиситор.
     - Вы  должны  будете  дать нам убежище на своем корабле и перевезти нас
во Францию.
     - С удовольствием исполним ваше желание.
     - Прежде,  чем  уйти отсюда и приступить к делу, позвольте мне спросить
вас еще об одной вещи.
     - Сколько угодно.
     - Не  можете  ли  вы  дать  мне  в  помощники самого сильного матроса с
вашего  корабля? Он будет очень полезен для исполнения того плана, который я
составил.
     - Извольте,  с  удовольствием,  -  отвечал  Гуттор  и  кинул  товарищам
взгляд, означавший "матросом буду я".
     С  минуту  Билль  сидел,  глубоко  задумавшись.  Он  обдумывал какой-то
смелый  план,  насчет которого ему очень хотелось посоветоваться с друзьями,
но  так  как это было теперь невозможно, то молодому человеку оставалось или
отказаться  от  своей  мысли, или действовать одному, на свой страх. В конце
концов,   он   избрал   последнее,   тем  более,  что  Гуттору  и  Грундвигу
представлялась  возможность  высказать  мнение  во  время разговора, который
должен был затем последовать.
     - Мистер  Джошуа,  -  сказал  он  адвокату,  - если бы вам представился
случай  честно  заработать  еще  четыре  или пять миллионов и прибавить их к
тому,  который  мы  уже  обязались  вам  выплатить,  согласились  ли  бы  вы
воспользоваться случаем?
     - Я   был   бы  безумцем,  если  бы  поступил  иначе.  Уж,  разумеется,
представься мне подобный случай, я бы сейчас же схватил его за волосы.
     Гуттор  и  Грундвиг поглядели на капитана с таким выражением, как будто
испугались, уж не сошел ли он с ума.
     - Прекрасно,  мистер  Джошуа. Я хочу вам предложить дело, которое может
принести   вам   именно  такую  сумму,  но  прежде,  чем  сообщить  вам  все
подробности,  я должен задать вам несколько вопросов, на которые попрошу вас
отвечать с полною откровенностью.
     - Даю вам слово быть откровенным.
     - Примите  во  внимание,  что  сама суть дела зависит от ваших ответов.
Скажите,  пожалуйста,  ведь  вы,  если  не  ошибаюсь,  специалист  по  части
судебной  защиты  лиц,  по разным неблагоприятным обстоятельствам попадающих
на скамью подсудимых?
     - Зачем  такие  околичности?  Скажем попросту: я присяжный адвокат всех
воров,  мошенников, разбойников и убийц, обреченных на виселицу... Видите, я
нисколько не стесняюсь!
     - Очень  вам  благодарен.  Итак, я продолжаю. Случалось ли вам защищать
кого-нибудь из членов общества "Грабителей"?
     - Никогда  никого!..  Ведь  вы  действуете...  то  есть эти джентльмены
действуют  такою  дружною  силой,  что  правосудие  никак  не  может  с ними
справиться.  Если  и  случалось  властям  иной  раз  поймать  кого-нибудь из
"Грабителей",  то  из  этого  все  равно ничего не выходило, и суд постоянно
оправдывал  подсудимых за недостатком улик... Несколько мелких дел, впрочем,
было, и вел их почти всегда я.
     - Но  откуда  же вы знаете, что вашими клиентами были члены преступного
товарищества?
     - Потому  что  гонорар за ведение этих дел был мне выплачен разом через
одного  человека,  которого  я  имею основание считать за одного из главарей
товарищества.
     - Как этого человека зовут?
     - Не могу вам сказать.
     - Отчего?
     - Это моя адвокатская тайна.
     - Сколько вы за нее желаете?
     - Я  ее ни в каком случае не продам, а вам в особенности, потому что вы
сами  принадлежите к то