что существо было захвачено
в  середине превращения и  оказалось  неспособно  изменить  человекоподобную
форму, которую временно приняло.
     Он нашел рану, нанесенную пулей, и констатировал смерть.
     Только  доктору  не  хотелось дожидаться  следующего  полнолуния, чтобы
узнать, может ли оно оживить вампира.
     В  тот  день,   несколько-позже,  Морроу  покидали  Клифф   Айлэнд   на
"Страннике", отправляясь  в круиз, который, они надеялись, поможет им забыть
недавние горестные события. Алан Блаунт, плывший с ними, что-то тихо говорил
Рою, а тот обратился к Ирэн.
     - Взгляни на Сигнальный Мыс.
     Над ним поднимался дым. Удивившись, девушка воскликнула:
     - Боже мой, кто-то разжег старый маяк, тот самый, который...
     - Который когда-то возвестил o прибытии Лезанга, - договорил Рой, когда
Ирэн заколебалась. - Только в данном случае он означает его отбытие.
     - Что ты хочешь этим сказать, Рой?
     -  Только то,  что доктор Фельтон  как врач решил сжечь кучу  мусора, а
вместе с ней и то, что мы обнаружили в старом склепе.
     В Полуденном небе высоко поднимался дым, образуя  густое черное облако,
которое  приняло  странную причудливую  форму,  напоминающую  летучую  мышь.
Голова этого существа попала в поток бриза и утончилась из-за яркого солнца,
светившего сквозь два отверстия.
     Они походили на два желтых глаза.
     Затем иллюзия  распалась,  как  и  истаявший дым. Все, что  осталось от
Лезанга, вампира с Клифф Айлэнда, - это тлеющий маяк на Сигнальном Мысе.


ESCAPE CLAUSE
     [Escape  clause  - пункт договора,  предусматривающий  отказ от взятого
обязательства. ]

     Уолтер  Бедекер лежал в  постели  и  ожидал  врача. На нем  был  теплый
шерстяной купальный халат, надетый поверх теплой шерстяной пижамы,  а голова
была  туго обмотана  теплым  шерстяным  шарфом,  завязанным под  подбородком
огромным   бантом.   На  столике  у  постели  стоял   поднос,   заставленный
всевозможными  пузырьками  и  бутылочками.  Тут  были  таблетки,   примочки,
антибиотики, аэрозоли от насморка, аэрозоли от ангины, ушные капли, капли от
насморка, три коробки бумажных носовых платков  и книга,  озаглавленная "Как
стать счастливым во  время  болезни".  Он лежал, сурово глядя  в потолок, но
вдруг раздраженно перевел взгляд на дверь, за которой послышались шаги жены.
     Этель,  его  жена,  была здорова. Господи, она  была здорова! Ну просто
кровь с молоком. Она  даже не зябла  никогда. Но  он, Уолтер Бедекер, шел от
кризиса к кризису, от болезни  к  болезни, от мучительной боли к мучительной
боли.
     Уолтеру  Бедекеру было сорок четыре года. Он боялся следующего: смерти,
болезни,  чужих  людей,  микробов,  сквозняков  и  так  далее.  У  него  был
единственный  интерес  в жизни: Уолтер  Бедекер; он был озабочен лишь одним:
жизнью и благополучием Уолтера Бедекера;  один-единственный вопрос постоянно
занимал  его:  если Уолтер  Бедекер умрет,  как  сможет дальше  существовать
человечество?  Короче,  это был маленький человечек с личиком гнома, который
имел  пунктик относительно болезней примерно  так же, как большинство  людей
имеют пунктик относительно собственной безопасности.
     Этель вошла в  комнату, пятый раз за  последний  час,  чтобы  поправить
одеяло  и  взбить  подушку.  В  течение всей процедуры он  не  сводил с  нее
желчного взгляда  -и  молчал.  Лишь  только когда она  помогла ему  опустить
голову на подушку, он слабо застонал.
     - Голова все болит, милый? - спросила Этель.
     - Болит, Этель, это не то  слово, - проговорил он сквозь сжатые зубы. -
Боль - это всего лишь незначительное беспокойство. То, что я испытываю - это
сплошное мучение. Настоящая пытка.
     Этель  отважилась  на  сочувственную улыбку.  Уолтер,  говоря  о  своих
недугах, всегда пользовался исключительно превосходной  степенью,  и  в этом
месяце он болел уже  пятый раз. Прозвенел  дверной  звонок, и она  не смогла
побороть  чувства облегчения, на  мгновение  проступившего на  лице.  Уолтер
отреагировал моментально.
     - Не можешь находиться в одной комнате со мной, вот как, - заявил он. -
Больные люди  утомляют, не  так ли?  - Он повернулся  на правый бок и уперся
взглядом в стену. - Такова трагедия больного, - сообщил  он стене. - Жалость
так называемых любимых... как она преходяща!
     - Ах, Уолтер... - начала было Этель, но остановилась, безропотно пожала
плечами и пошла открывать дверь.
     За дверью стоял врач с черным чемоданчиком. Она проводила его наверх.
     - Ну, как мы себя сегодня чувствуем, мистер Бедекер?  - поинтересовался
врач.  Он страшно  устал, и у него болели ноги. Он терпеть  не мог вызовы на
дом, разве что помощь  была действительно необходима, но тут был явно не тот
случай. Он изо всех сил старался скрыть сквозящую в голосе усталость.
     - Как я выгляжу? - пролаял Бедекер.
     Врач улыбнулся и сказал:
     - Довольно хорошо, на мой взгляд.
     Лицо  Бедекера  перекосилось,  словно  от  недозрелой  хурмы,  и  он  с
нескрываемой издевкой повторил:
     -  "Довольно хорошо,  на  мой  взгляд", вот  как!  Так вот, уверяю вас,
доктор,  что я чувствую себя вовсе не хорошо. Ни в коей степени не хорошо. Я
очень болен. В  чем вы вскоре и убедитесь, когда обследуете меня. Но я хочу,
чтобы вы сказали мне худшее. Я не желаю, чтобы меня щадили. Я не трус.
     -  Я уверен  в  этом.  Вытяните руку, мистер  Бедекер. Я  хочу  сначала
измерить ваше давление.
     Бедекер выпростал  из-под  одеяла  руку  с прекрасно  развитой  для его
возраста мускулатурой, и врач раскрыл свой чемоданчик.
     Минут через  десять он  убирал  свои принадлежности,  а Бедекер  мрачно
смотрел на него.
     - Итак, доктор?
     Врач закрыл чемоданчик и, ни слова не говоря, повернулся к Бедекеру.
     - Я задал вам вопрос, доктор. Насколько все плохо?
     -  Ваши дела ни в коей мере  не плохи, - ответил врач. - Фактически они
очень  хороши. У  вас нет  температуры. Давление  в  норме. Дыхание в норме.
Сердечная деятельность в норме.  Вы  не инфицированы.  Горло чистое. Носовые
проходы чистые. Уши чистые.
     - А что вы скажете о  болях в  боку и  спине? Что вы  скажете о четырех
бессонных ночах? Что вы скажете об этом? - с триумфом вскричал Бедекер.
     Врач покачал головой.
     -   Что   я   скажу   об   этом?   "Это",   мистер   Бедекер,   явления
психосоматические!
     Глаза Бедекера вылезли из орбит.
     - Психосоматические? Вы  хотите сказать, что все эти болезни существуют
лишь в моем воображении?
     - Что-то вроде этого, мистер Бедекер, - спокойно ответил врач.
     - С вами все в порядке, это  действительно так, за исключением недугов,
которые вы сами себе придумали. Ваши боли, мистер Бедекер, воображение. Ваша
бессонница вызвана нервами  и ничем  более. Короче, мистер Бедекер, вы очень
здоровый человек!
     Уолтер Бедекер  грустно  улыбнулся  своей  любимой  наперстнице,  стене
справа, и  сообщил  ей,  подчеркнув  свои  слова движением головы  в сторону
доктора:
     - Видишь? Это врач. Четыре года он учился в  медицинском институте. Два
года работал интерном[Интерн - молйдой  врач, живущий при больнице.  ].  Два
года - практикантом. И кто  он такой?  Я спрашиваю тебя, кто  он такой? - Он
сделал паузу и выкрикнул: - Шарлатан!
     Доктор выдавил улыбку. Этель на  цыпочках приблизилась к нему и шепотом
спросила:
     - Каков диагноз?
     Бедекер завопил:
     - Не спрашивай его. Этот человек - идиот!
     - Уолтер, милый, - терпеливо сказала Этель, - не надо так волноваться.
     - Перестань говорить  шепотом!  - закричал Бедекер. -  Вы видите  перед
собой половину моих несчастий, - обратился он к  врачу.  - Эта  женщина. Эта
ужасная женщина,  которая целый  день  чего-то шепчет,  чтобы заставить меня
поверить, будто я болен, даже  когда я здоров. А я болен, - поспешно заверил
он доктора.  - Я  лежу  на  смертном  одре, и кто толкает меня на  тот свет?
Шарлатан и эта постоянно шепчущая женщина с куриными мозгами!
     - Я позвоню завтра, миссис Бедекер, - сказал врач.
     -  Завтра не  будет  нужды  в  звонке,  - вмешался  Бедекер.  -  Просто
приходите со свидетельством о смерти и прямо тут его заполните.
     - Ах, Уолтер... - жалобно простонала Этель.
     - Не  изводи меня своими крокодильими  слезами, идиотка! - закричал  на
нее  Бедекер.  - Я  даже  не могу описать вам, доктор,  как  она  будет рада
избавиться от меня!
     Врач, спускаясь вниз в сопровождении Этель, уже не улыбался. У двери он
остановился и очень  внимательно на нее поглядел. В  свое  время она, должно
быть, была очень привлекательной женщиной. Господи, столько лет быть замужем
за таким человеком!
     - Как он, доктор? - спросила Этель.
     - Миссис Бедекер,  - сказал врач, - ваш муж -  один  из самых  здоровых
моих пациентов. Если бы он захотел  вступить в морскую  пехоту, я бы дал ему
зеленую улицу., Этель с сомнением покачала головой.
     - Он все время болеет. Он не позволяет мне  открывать окна. Он говорит,
что в каждом кубическом  футе воздуха содержится восемь миллионов  девятьсот
тысяч микробов.
     Врач откинул голову и расхохотался.
     - Наверное, тут он прав.
     Этель обеспокоенно добавила: .
     -  И он только что уволился  с  работы.  Это было пятое место  с начала
года. Он говорит, что его заставляют работать на сквозняке.
     Врач  перестал  смеяться  и поглядел  на стоящую  перед  ним  невысокую
миловидную женщину.
     -  Миссис  Бедекер,  - сказал  он мягко,  - нет ничего, что я  смог  бы
сделать для вашего мужа.  Или  любой  другой доктор... за  исключением, быть
может, психиатра.
     Этель потрясенно поднесла ладони к губам.
     - Психиатра... - повторила она.
     Врач кивнул.
     - Все его недуги - у него в голове. Этот ужасный страх перед болезнями.
Эта  боязнь смерти. Полагаю, я  слишком упроСтил все,  когда сказал, что  он
совершенно здоров. Кое-что у него не  в порядке. Это постоянное беспокойство
о себе - своего рода болезнь. Он всегда был таким напуганным? .
     - Сколько я его знаю, - ответила Этель. - Когда он ухаживал за мной, то
говорил, что у него туберкулез  в  последней  стадии  и  ему  осталось  жить
какую-нибудь  неделю. -  Она грустно  и  задумчиво  поглядела в сторону. - Я
вышла за него лишь потому, что мне было так жаль его... - она закусила губу.
- То есть я хочу сказать...
     Врач дотронулся до ее руки.
     - Я все понимаю. Я позвоню вам завтра. - Он снова внимательно посмотрел
на нее,  полез в карман,  достал  чистый бланк  и написал  рецепт. - Вот,  -
сказал он, протягивая листок. - Вы выглядите немного усталой. Это витамины.
     Из спальни донесся пронзительный вопль Бедекера:
     - Этель! Здесь сквозняки! Я чувствую, что наступает кома!
     - Да, милый, - поспешно отозвалась Этель. - Бегу.
     - Не забудьте про витамины, -  сказал  врач,  чуть подмигнув  при крике
Бедекера. - До свидания, миссис Бедекер.
     Этель заперла за ним дверь и опрометью бросилась в спальню.
     Бедекер лежал в постели, свесив голову  с подушки, и слабой рукой делал
указующие жесты в сторону окна.
     - Этель, - простонал он, - по комнате гуляет холодный ветер!
     Окно  было приоткрыто-примерно на пятую часть дюйма. Она затворила его,
и Бедекер чуть приподнялся в постели.
     -  Знаешь  ли ты,  сколько микробов содержится в  одном кубическом футе
воздуха?
     Тяжело дыша от быстрой ходьбы, она назвала число и услышала его крик.
     - Восемь миллионов девятьсот тысяч! - Он опустил голову на подушку. - Я
знаю,  ты хочешь, чтобы меня  не стало, вот почему ты всюду открываешь окна,
но хоть ради соблюдения приличий,-Этель, делай это не так откровенно.
     Этель поправила его одеяло.
     -  Врач сказал,  что тебе  нужен  свежий воздух.  Он  сказал, что здесь
слишком душно. - Она дотронулась до его руки, которую он резко отдернул.
     И тут он увидел в ее руке рецепт.
     - Это  что  такое?  -  Он выхватил листок из ее пальцев. -  Где ты  это
взяла? Я не болен, но он дает тебе рецепт на лекарство для меня. Со мной все
в порядке, но пока я беспомощно лежу тут,  он говорит тебе, что мне осталось
жить  каких-нибудь двадцать минут. - Он поджал губы, словно старая ханжа.  -
Не  отрицай,  Этель.  Будь  добра,  не  отрицай.  Я   почувствовал,  что  вы
сговорились в тот самый момент, когда ты покинула комнату!
     Этель закрыла  глаза,  борясь с охватившей ее слабостью.  Потом глубоко
вдохнула и сказала:
     - Это рецепт на витамины, Уолтер. Для меня.
     Бедекера словно гром поразил.
     - Витамины? Для тебя, - Он  повернулся  к стене и  кивнул  своей старой
знакомой. - Я тут лежу, и жизнь уходит из меня, а этот  шарлатан  выписывает
лекарства моей жене. Видишь? Я умираю, а она собирается глотать витамины!
     Он зашелся в  приступе кашля. Этель  попыталась похлопать его по спине,
но он отбросил ее  руку. Спустя мгновение он повернулся на спину, всем своим
видом демонстрируя слабость, покачал головой и закрыл глаза.
     - Не  обращай  внимания, Этель. Иди,  куда  тебе надо.  Дай мне умереть
спокойно.
     - Хорошо, Уолтер, - мягко согласилась Этель.
     - Что! - завопил Бедекер.
     На этот раз глаза прикрыла Этель.
     - Я  хочу сказать,  - прошептала она, -  что я оставлю  тебя  в  покое,
Уолтер, чтобы ты мог немного сoснуть.
     Какое-то мгновение он неподвижно лежал, потом вдруг вскочил и уселся на
краю кровати.
     - Я  не могу спать!  -  визгливо  закричал  он. - Почему вообще человек
должен умирать? Я  тебя  спрашиваю.  Почему  человек  должен умирать?  -  Он
вскочил на  ноги  и  подошел к окну,  выискивая  хоть малейшую  Щель,  через
которую мог  проникнуть воздух. - Мир существует миллионы  миллионов  лет, а
сколько живет человек? - Он  чуть раздвинул большой и указательный пальцы. -
Вот столько!  Чуть-чуть. Под микроскопом не увидишь. Почему человек не может
жить  пятьсот лет? Или тысячу лет? Почему он должен  умирать чуть ли не в ту
самую минуту, когда появляется на свет?
     - Я не знаю, милый.
     - Само собой. Ладно, иди, куда собиралась, Этель.
     - Да, милый. - И она вышла  в гостиную с чувством огромного облегчения,
которое испытывала всякий  раз,  когда избавлялась  от  присутствия  Уолтера
Бедекера.  Сегодняшний  день был  одним  из  тяжелейших. Утром он  четырежды
требовал  вызвать  врача,  затем  заставил  Этель  позвонить  в  больницу  и
справиться о наличии у них кислородной палатки. Сразу после ленча он настоял
на   том,  чтобы  она   вызвала   водопроводчика  для   проверки  радиаторов
центрального  отопления. Водопроводчик  прибыл, и Уолтер  немедленно дал  по
нему  залп из всех орудий левого борта  кровати,  ибо тот стучал по трубам и
прямо в комнате спускал горячую воду.
     - Так вы хотите, чтобы было  потеплее, мистер Бедекер? - с ликованием в
голосе  осведомился  водопроводчик.  -  Минут   через  двадцать  температура
перевалит за сто градусов. Будет вам тепло!
     Разъяренный стуком водопроводчика по трубам, Бедекер закричал:
     - Обезьяна! Вон отсюда! Если уж мне суждено умереть, то по крайней мере
я хочу умереть в комфорте и покое. Убирайся вон!
     Раздражение,     которые    вызывали    у     водопроводчика     жильцы
восьмидесятитрехквартирного дома, обрело конкретную цель.
     -  Что ж,  раз  вы собрались помирать, Бедекер, -  сказал  он, -  и  вы
попадете туда, куда попадете... к тому времени как повысится температура, вы
вряд ли ощутите разницу!
     Теперь Этель чувствовала результаты обещания водопроводчика.
     В комнате было душно  сверх всякой меры. Она открыла  окно  гостиной, и
прохладный  свежий воздух коснулся ее  разгоряченного  усталого тела.  Через
дверь спальни до нее доносился продолжавшийся монолог Бедекера.
     -  Это  преступление,  что  человек  живет  такой  короткий  промежуток
времени. Просто преступление.
     Этель вышла в крохотную кухоньку, плотно прикрыла дверь и сделала  себе
чашечку кофе.
     Уолтер Бедекер сидел  в  постели,  разглядывая свое отражение в зеркале
над туалетным столиком.
     - Преступление,  - повторил  он. -  Мне  не дано! Мне не  дано  прожить
устраивающее меня число лет. Двести, триста. - Он глубоко вздохнул и покачал
головой.
     Глубокий, звучный, слегка насмешливый голос произнес:
     - Почему не пятьсот и не шестьсот?
     Бедекер согласно кивнул.
     - Почему  бы  и нет?  Или тысячу.  Ну какое  нелепое сравнение:  жалкая
горстка лет - и вечность в гробу под землей, В темноте и холоде!
     - Не забудьте и про червей, - отозвался голос.
     -  Конечно, -  согласился Бедекер.  И  тут  глаза его расширились,  ибо
неожиданно  в  стоящем у  кровати  кресле довольно  быстро  материализовался
крупный полный человек в  темном костюме.  Бедекер сглотнул, протер, глаза и
уставился на него.
     Джентльмен улыбнулся и кивнул головой.
     -  Я подписываюсь подо всеми вашими  словами, мистер Бедекер, -  сказал
он. - Я полностью с ними согласен.
     Бедекер, не сводя с него взгляда, сказал:
     - Я в восторге. Но кто вы такой?
     - Мое имя Кадваладер, - ответил джентльмен. -  По крайней мере, в  этом
месяце я пользуюсь им. Оно оставляет приятное ощущение на языке.
     Бедекер  исподтишка оглядел  комнату, задержав взгляд  на двери и окне,
потом быстро глянул под кровать. Потом на толстяка.
     - Как вы попали сюда?
     - О, я отсюда никогда  и не уходил, - ответил Кадваладер. - Я был здесь
в течение некоторого  времени. - Он слегка  подался  вперед, как это  делает
обычно  человек, собирающийся начать деловой разговор. - Буду краток, мистер
Бедекер, - сказал он. - Вы выглядите как человек., с которым можно заключить
сделку.  Я  буду  рад сделать вам  предложение. Каждый  из нас  имеет нечто,
нужное другому. Это кажется мне довольно прочной основой для сделки.
     Голос Бедекера был холоден.
     - Вот как? И что же такое вы имеете, то может заинтересовать меня?
     Толстяк улыбнулся, зажег сигарету и удобно откинулся в кресле.
     - О, много  всякой всячины, мистер Бедекер, -  сказал  он. - Вы  будете
удивлены. Много всяких вещиц. Разнообразных и достойных восхищения.
     Бедекер  внимательно  поглядел  на  него.  Странное лицо,  подумал  он.
Полное,  йо  не  лишенное  приятности. Прекрасные белые  зубы, хотя в глазах
какой-то легкий блеск. Бедекер задумчиво поскреб подбородок.

     - Что такое есть у меня, что так сильно заинтересовало вас?
     Кадваладер улыбнулся.
     -  В  сущности,  очень  маленькая  штучка,  -  сказал  он.  - Менее чем
маленькая.  Незначительная. Микроскопическая.  - Он  чуть  развел большой  и
указательный пальцы. - Вот такусенькая.
     Глаза их встретились.
     - Как бишь вы сказали вас зовут? - спросил Бедекер.
     - Что  значит имя? -  чуть  заискивающе отозвался Кадваладер. - Язык...
всего лишь раздел  семантики. Последовательность слов. Например, чего хотите
вы? Вы хотите поиграться с несколькими сотнями лет. Некоторые назвали бы это
своего рода бессмертием. Но  почему  давать этому именно такое  определение?
Зачем пользоваться  такими впечатляющими  словами? Давайте-назовем это... мы
двое... давайте назовем это  некоторым дополнительным свободным  временем! В
конце концов, что такое несколько сотен лет или несколько тысяч лет?
     Бедекер сглотнул.
     -Несколько... тысяч!
     - Пять тысяч, десять  тысяч... - Кадваладер бросил в прорыв числа,  как
бывалый  торговец  подержанными   автомобилями  вводит  в  действие  тяжелую
артиллерию.  -  Мир  будет  существовать  ad infinitum,  так  что  же  такое
несколько тысяч лет больше или меньше, туда или сюда, плюс или минус?
     Бедекер в тревоге поднялся с постели и вперился в лицо толстяка.
     -  Эта  маленькая штучка, мистер Кадваладер, которую я должен буду дать
взамен... как вы ее назовете?
     Кадваладер слегка подмигнул ему, словно добрый Сайта Клаус.
     -  Как  мы ее назовем? -  поправил  он.  - Давайте подумаем!  Мы  можем
назвать  ее   маленьким   кусочком   вашего  ест