н прекрасный день кому-то в  Пристани  пришла  в  голову
светлая мысль: а не могут ли они хоть частично погасить  свой  моральный
долг  "Гортензии",  предложив  ей  изымать  и  использовать  для   своей
деятельности то, о чем мы с вами только что говорили,  -  пригодные  для
трансплантации органы скончавшихся в Пристани ветеранов.  Допустим,  вам
сделали  такое  предложение   и   вы   после   тщательного   обдумывания
согласились.
   - Так оно и было.
   - Так или почти так -  не  играет  роли.  Важно  другое:  эти  органы
передаются в ваше распоряжение совершенно бесплатно, не так ли?
   -  Само  собой  разумеется!  Их   возможная   стоимость   многократно
покрывается работой наших врачей в Пристани Ветеранов.
   - Иными словами, вы их не покупаете. Не перевозите через границу.  И,
следовательно, не должны платить центы, пфенниги, су или мараведисы ни в
качестве пошлины, ни в каком-либо другом качестве.
   - Совершенно верно.
   - С другой стороны, именно эти поступления трансплантатов,  пусть  не
совсем официальные, но - и это главное - абсолютно законные и составляют
разницу, к которой придираются  страховщики  и  в  которую,  несомненно,
вцепятся таможенники и налоговый департамент. Вот как мы  с  вами  будем
аргументировать в случае, если такая надобность возникнет.
   - Все чудесно.
   - Однако дело, видимо, примет более серьезный оборот.
   - В чем суть?
   - Мне звонили из Москвы.
   - Кто? Берфитт?
   - Нет. Он куда-то выехал. Но по его поручению.  И  новость,  как  мне
сказали, не самая приятная. Вам известно такое имя - Докинг?
   - А в чем дело? Ну, говорите же!
   - Докинг прилетел в Москву.
   - И зачем же он там оказался?
   - А вы подумайте, - посоветовал Менотти. - И догадаетесь сами.
   - Вы сказали: Берфитт уже вылетел куда-то?
   - Сегодня рано утром - первым же рейсом. Вероятно,  туда,  в  Африку,
куда же еще? Надо предостеречь его. А вам следует скорее ехать в Москву.
Главный врач, что присутствует там... ну тот,  не  помню,  как  его,  из
пражской клиники... совершенно не в курсе многих деталей. Вам надо  быть
там.
   - Это легче сказать,  чем  сделать.  Предупредить  Берфитта  вряд  ли
возможно, сейчас до него мы не доберемся. Но это же  само  по  себе  еще
ничего не  значит!  А  если  здесь  удар  вслепую?..  Послушайте,  мэтр.
Пожалуйста, свяжитесь... кто там в Москве? Пусть они найдут Докинга и не
спускают с него глаз. И если  решат,  что  он  становится  по-настоящему
опасен... ну, пусть действуют по обстановке! И побыстрее, пока Докинг не
успел засеять Москву своими агентами.
   - Не думаю, чтобы ему там это позволили.
   - А я не исключаю, что он  может  прийти  к  какому-то  соглашению  с
тамошним начальством. Все очень  серьезно,  адвокат.  Поэтому  начинайте
действовать немедленно. Я, в свою очередь, сделаю то же  самое.  Но  что
касается моей поездки в Москву - она состоится,  во  всяком  случае,  не
сегодня.
   Петр Стефанович Загорский, известный  ограниченному  кругу  друзей  и
деловых знакомых под прозвищем Роялист (вульгарного слова  "кликуха"  он
не признавал), заканчивал обед у "Максима",  когда  перед  его  столиком
возник мужчина. Загорский досадливо покосился, однако, узнав того, после
секундного колебания кивнул ему  на  стул  напротив  себя  и  продолжал,
смакуя, пить кофе.  Подсевший  знакомец  вынул  сигару,  но,  перехватив
недовольный взгляд Роялиста, закуривать не стал.
   -  Прекрасная  погода  на  дворе,  -  сказал   Загорский,   допив   и
прикоснувшись к губам салфеткой.
   - Мне не нравится тополиный пух, - откликнулся сосед. - Хотя я  искал
вас по другому поводу. Загорский покачал головой.
   - Зря потратили время, любезный - Он бросил салфетку на стол,  провел
пальцами по аккуратным  седеющим  усам.  -  Мне  тоже  не  нравится  эта
природа. Так что я незамедлительно отбываю на воды.
   - А если вас попросят отложить поездку на день-другой?
   - На воды, за пределы отечества. В мою хибарку на Средиземном...
   - Вы не ответили.
   -  Может  быть,  я  и  не  собираюсь  добавлять  что-либо.  Думается,
сказанного достаточно для умеющего слушать.
   - Я говорю очень серьезно, Роялист.
   - Не помню, чтобы вы занимались историей... или музыкой хотя бы.  Так
что оставьте не свойственную вам терминологию. Серьезно?..  Хотел  бы  я
знать уровень вашей серьезности.
   - Меня попросил разыскать вас Банкир. После краткой  паузы  Загорский
заметил:
   - Звучит красиво... Чего же хочет... гм-гм... мистер Морган?
   - Он просит вас нанести ему визит. Роялист поморщился.
   - Это не предусмотрено моим календарем. Вообще в такое время года  не
хочется думать о работе...
   - Он понимает. И просит передать, что  все  неудобства,  связанные  с
нарушением  ваших  планов,  будут  учтены.  От  себя  добавлю:  если  вы
собрались  отдыхать  на  юго-западе  континента,  благодарность  Банкира
окажется нелишней.
   - Возможно, возможно... Он считал баранки?
   - Если не ошибаюсь, он загнул шесть пальцев.
   - Ах, вот как!..
   Петр Стефанович  позволил  себе  секунду-другую  помолчать,  серьезно
размышляя.
   - Кто же так нуждается в моих услугах?
   - Некий иностранец.
   - Интересно. Хорошо обеспечен?
   - Вообще никто не проверял. Тут  дело  совершенно  иного  порядка.  -
Собеседник адмирала со значением поморгал. -  Высокая  политика,  я  так
понимаю.
   - Детали мне не нужны. Чем  меньше  осведомлен,  тем  спокойнее...  в
случае чего. Но мне надо знать: если там окажется что-нибудь... такое?
   - Все ксивы - наши. Остальное не волнует.
   - Устраивает.
   С лацкана модного  клубного  пиджака  Петр  Стефанович  сдул  крошку.
Вздохнул.
   - Мои условия должны быть вам известны: полная предоплата.
   - Никто не возражает.
   - Если так, готов выслушать детали. Собеседник покосился по сторонам.
   - Не  турбуйтесь,  -  успокоил  его  Петр  Стефанович.  -  Здесь  все
заботятся о своем здоровье и никому даже в голову не  придет  играть  со
мной во что-нибудь более сложное, чем "очко".
   - Ну, раз вы даете гарантию... Слушайте внимательно.
   Роялист выслушал и заявил:
   - Может, кому-то жизнь перестала казаться привлекательной, но не мне.
На улице, на пляже, в  электричке  или  метро,  или  где...  -  это  все
варианты для начинающих, я буду работать  только  на  месте:  не  в  том
возрасте,  чтобы  бегать  трусцой  по  улицам  и  переулкам.  С   такими
предложениями могли бы ко мне не обращаться.
   - Туда соваться опасно - намусорено, дальше некуда. Да что я буду вас
учить!..
   - Нет, - возразил Петр Стефанович. -  Все  знают,  что  место  работы
определяю я. Я вам  не  рогожа  трепаная  с  вокзала.  У  вас  там  хоть
что-нибудь схвачено?
   - Ситуация довольно сложная...
   - Это ваши проблемы. Слушайте меня. Игра будет такая. Вы снимаете мне
номер, и я туда въезжаю, как достойный гражданин. Номер нужен на неделю.
Хотя засиживаться там, как понимаете, я не стану.  Наутро  вы  посылаете
мне факс на гостиницу - со срочным  вызовом,  ну,  допустим,  в  Тюмень.
Текст сугубо деловой.
   Билет на самолет. Чтобы выйти так же чисто, как я туда  войду.  Такси
подгонять не надо: пусть все будет натурально.
   - Не боитесь засветиться? На  воздухе  мы  могли  бы  обеспечить  вам
страховку.
   А внутри - навряд ли.
   Роялист усмехнулся.
   - Что на меня можно навесить? - Он опустил  глаза  на  свои  длинные,
музыкальные пальцы, поиграл ими. - Оружия на мне не найдут, а все прочее
- семечки. Воспитанные люди выходят из дому в перчатках,  даже  в  такую
погоду.
   Короче, сколько вам  нужно  времени,  чтобы  подготовить  мой  выход?
Включая финансовую сторону.
   Собеседник ответил сразу, будто все продумав заранее:
   - В пределах трех часов.
   - Годится. Я успею уложить лахи. Обеспечьте  мне  надежную  машину...
ну, скажем, до Волоколамска. Там я сяду в поезд и прибуду самым  обычным
образом. В спальном вагоне. Обеспечьте мне место в нем. Билет с поезда -
в спальном вагоне, но от Великих Лук - организую сам, а  вы  подготовите
достойную встречу на вокзале, хорошую машину с казенным  номером,  чтобы
доехать до гостиницы.
   Остальное уже моя забота.
   - Улажено, - кивнул собеседник.
   - И вот еще... Чтобы не было грязных бумажек, какие, помнится, вы мне
подсунули в последний раз. Кстати, десять процентов от суммы -  родными,
остальное - как у людей. И тут, и там сотнями.
   - Нет проблем.
   - В таком случае и у меня тоже. Роялист едва успел поднять палец, как
к нему поспешил обер.

***

   Закрыв  за  собой  дверь,  Докинг  неподвижно  постоял  с  полминуты,
прислушиваясь и привыкая к темноте. Темнота, правда, была не  полной:  с
улицы пробивался свет. Номер обставлен так же, как и его собственный,  и
планировка такая же - только в зеркальном отражении. И в нем было пусто.
Докинг вздохнул с облегчением: у него успело зародиться подозрение,  что
Берфитт в номере, но бездыханный.
   Зато почти все остальное было на месте. В шкафу висели костюмы. Туфли
стояли - шесть пар. Чемодан - один, хотя,  судя  по  количеству  платья,
обуви и белья, должно быть самое малое  два.  Значит,  Берфитт  исчез  с
чемоданом. Куда-то выехал. За город. Или еще дальше. Собираясь,  однако,
вернуться.
   Докинг осмотрел стол. Ничего интересного, кажется.
   Сыщик вернулся к шкафу. Начал проверять карманы висевших  пиджаков  и
брюк, попутно отметив, что тут  остались  пальто  и  плащ  -  там,  куда
отправился Берфитт,  наверняка  тепло.  Обстоятельство,  которое  стоило
взять на заметку.
   Поиск  оказался  не  бесплодным.  В  кармане   одного   из   пиджаков
обнаружился  аккуратно  сложенный  листок  бумаги.  Какие-то  рукописные
заметки. По меньшей мере, странно. Кто же из деловых людей теперь  пишет
от руки? Он сам писал или кто-то адресовал это Берфитту? Сыщик вынул  из
кармана крохотный фонарик. Провел лучом по неровным  строчкам.  Написано
кое-как. Вероятно, под рукой не нашлось ноутбука или  неудобно  было  им
воспользоваться. Да и  бумага  какая-то...  Докинг  потер  ее  пальцами.
Похоже, салфетка. Значит, за обедом. Что же  за  срочность  такая  была?
Что-то важное для Берфитта? Или ему дали координаты  девицы,  приходящей
по вызову?
   Нет, не девица. Что-то другое. "Приют лучш. место - 40 от кольцевой -
лес.
   "Липки". 20 га. Народный банк. Строения. Переделки  миним.  Подряжена
польская  строит,  фирма.  Обещать  инвест,   фонда.   Решает   Симоняк.
Принимает. С ним 28".
   Больше на салфетке ничего не было. Но и этого хватило.
   Видимо, двадцать восьмого Берфитт будет в Москве или близ  нее  вести
переговоры по этому вопросу. Сегодня двадцать третье.  Через  пять  дней
Берфитт должен приехать. А где он проведет эти пять дней? Поблизости,  в
гостях? Или еще где-то?
   В остальном найти что-либо интересное не удалось. Ни в  столе,  ни  в
карманах. Так. Телефон. Что он даст? Хотя...
   Сыщик  приблизился  к  телефонному  столику.   Аппарат   оказался   с
ответчиком. У Докинга был  простой.  Вероятно,  за  особую  плату  можно
заменить. Ответчик, однако, отключен. Конечно,  иначе  он  сработал  бы,
когда был звонок. А если что-то осталось на кассете?
   Докинг включил магнитофон, предварительно уменьшив звук до предела.
   Запись сохранилась только  одна.  На  чистом  английском:  "Я  мистер
Берфитт. В настоящее время меня тут нет. Если  хотите  что-то  передать,
продиктуйте после короткого сигнала".
   Сигнал. На английском же, но с заметным  акцентом:  "Мистер  Берфитг,
ваш заказ на билет до Май-руби выполнен. Получить билет  и  рассчитаться
можете в регистратуре. Вылет завтра в соответствии с расписанием".
   Значит, в Майруби. Что может интересовать его там?  Британский  сыщик
напряг память. В этом городе нет клиники фонда. И нет в  Ксении  никаких
Приютов. А где есть? Ну? Ты же помнишь, помнишь... В Раинде, недалеко от
границы. Что же еще есть в Раинде? Как будто ничего.  За  исключением...
Надо спокойно подумать. Без эмоций. Где находятся лаборатории "Братьев",
откуда был вывезен весь запас пресловутого  бета-углерода?  В  Зиаре,  в
Паниа-Мутомбо. Это Восточное Касаи. Если из этого городка отправить груз
водным путем - по Санкуру, то можно попасть в другую  реку  -  Касаи,  а
дальше-в Конго. Путь медленный и ненадежный. Если  же  игроки  предпочли
сухопутье, то через Паниа-Мутомбо проходит лишь одна дорога. В  западном
направлении она ведет  в  Канангу,  столицу  Западного  Касаи,  а  потом
приводит в Гиншасу.
   Однако таскать такой груз через большие города не очень желательно.
   Восточное же направление - это маленькие городки  и  местечки:  Чафа,
Сентери, Катанки и прочие. А  под  конец  дорога  эта  приведет  в  горы
Ми-тумбу, в город Букаву. Иными словами, на  самую  границу  с  Раиндой.
Стоит только переправиться через неширокую Рузизи.
   Хорошо. Но почему именно Раинда?
   Да потому, что там еще не так давно  шла  жестокая  междуусобица.  На
этнической почве. А там, где убивали,  громили  и  жгли,  всегда  бывает
меньше порядка  и  куда  больше  возможностей  что-то  хорошо  спрятать.
Надолго или ненадолго, все равно.
   Томпсон Одинга находился именно в тех местах. А теперь в  ту  сторону
направился Берфитт. Не совсем туда, правда.  В  Раинду  отсюда  вряд  ли
летают. А в Ксению - регулярно. Хотя от Майруби до Раинды путь не  самый
ближний. Откуда ближе? Из  Уганды.  Почему  Берфитт  не  двинулся  туда?
Видимо, рейс его чем-то не  устраивал.  Так  или  иначе,  он  полетел  в
Майруби. И весьма возможно, что это как-то  связано  с  его  московскими
переговорами. Не исключено, что не только с ними...
   Конечно, так сразу однозначно не ответишь. Что ж, раз  объекта  здесь
нет, то и ему, Докингу, в Москве делать нечего.  Потратить  эти  дни  на
театры и галереи за казенный счет просто совесть не позволит. Да и  дело
не должно стоять. Значит, надо лететь в Майруби. Это один вариант.  Есть
и другой: разыскать господина - Симоняк, да? -  и  переговорить  с  ним;
представиться... ну, хотя бы ревизором того же фонда, от имени  которого
выступает  Берфитт,  и  выяснить,  не  превышает  ли  якобы  тот   своих
полномочий.
   Однако тут есть опасность: сети этот господин еще не в курсе дела,  -
возможно, что на двадцать восьмое назначена лишь первая  встреча,  -  то
твой визит  только  вспугнет,  насторожит.  Он  поделится  сомнениями  с
Берфиттом, и тот сразу же  сообразит,  что  за  ним  приглядывают.  Нет,
пожалуй, лучше идти по следу, а не забегать вперед.
   Значит,  надо  лететь.  Хватит  ли  денег?  Туда-обратно,  да  и  там
понадобятся, безусловно.  Впрочем,  на  худой  конец  из  Ксении  Докинг
обратится в Службу.
   Выругают, конечно, но он будет уже там.  Если  же  известить  сейчас,
Фэрклот  может  просто  запретить:  мотив-то   посторонний,   начальника
интересует рынок наркотиков и роль Берфитта в восстановлении  наркотроп.
О Приютах он и слышать не захочет, а уж  об  "углеродной"  проблеме  тем
более: старик сильно обижен тем, что его  организацию  не  подключили  к
этому горячему делу.
   Ничего другого не остается,  кроме  полета  на  свой  страх  и  риск.
Впрочем, такое бывало, и не раз... Что ж, решено.
   Докинг выключил магнитофон и вышел в коридор, как всегда, бесшумно.
   Возле двери, что вела  в  его  номер,  стоя,  по  счастью,  спиной  к
Докингу, работал человек в цветастой, дорогой пижаме. Немолодой, судя по
затылку с густой проседью волос, подстриженных по старой  моде.  Человек
пытался тихо и аккуратно справиться с замком Британский сыщик сомневался
лишь долю секунды. Едва касаясь пола,  приблизился,  затаив  дыхание,  и
занес над взломщиком руку. Докинг ударил его  ребром  ладони  по  горлу,
чтобы выключить на долгое время, как раз в то мгновение, когда  мужчина,
словно печенками ощутив опасность, стал распрямляться и  поворачиваться.
Но не успел. Кулем осел на пол.
   Отперев дверь, Докинг втащил тяжелое  тело  в  номер.  Полотенцами  -
ничего другого не пришло в голову - связал руки и ноги, а  потом  стянул
их вместе за спиной.
   Закончив процедуру, сыщик вытер лицо  платком  -  просто  так,  чтобы
успокоиться: противник действительно оказался не из молодых. К  тому  же
совершенно безоружным - даже ножа не  нашлось.  Только  отмычки.  Ну  и,
естественно, руки. Десять длинных сильных пальцев.
   Британский гость покачал головой. Случайный визит, захотели потрогать
иностранца за бумажник? Стали бы  ради  такого  среди  ночи  ломиться  в
номер, где всегда  можно  нарваться  на  сопротивление?  Нет,  вряд  ли.
Пожалуй, становилось слишком жарко.  "Для  моей  натуры  северянина",  -
подумал Докинг с усмешкой. Самая пора исчезнуть.
   А  с  этим  что  делать?  Сдать  властям?  Слишком  многое   придется
объяснять.
   Ничего, найдут, дверь в номер он закрывать не  будет.  И  вещи  пусть
останутся тут: с собой он возьмет только то, что понадобится  в  дороге.
Все это, конечно, поставит в тупик московскую Службу, но с генералом  он
тоже свяжется оттуда, из Африки. Нельзя, чтобы кто-нибудь помешал, пусть
даже коллеги...
   Докинг  собрался  за  несколько  минут.  Подумав,  стащил  с  кровати
простыню и  привязал  взломщика  еще  к  дверной  ручке  спальни,  чтобы
ограничить свободу передвижения,  если  тот  очнется  раньше  времени  и
попробует  выбраться.  Закончив,  взял  кейс  и  вышел;  дверь   оставил
приотворенной.
   Сыщик не хотел идти через холл: ему надо  было  исчезнуть  незаметно.
Это он понял, быстро построив логическую цепочку:  человек  в  номере  -
скорее киллер, нежели грабитель вор приглядел бы  апартаменты  подороже,
Докинг никак не походил на богатого туриста. Киллера кто-то послал. Кто?
Вероятно, в  Москве  остались  люди,  страхующие  Берфитта  даже  в  его
отсутствие.  Британскую  ищейку  они  каким-то   образом   расшифровали;
возможно, кто-то предупредил их из Лондона. Это  тема  для  разговора  с
Фэрклотом, но не сегодня, разумеется. Однако  если  Берфитга  прикрывает
серьезная организация, то как знать - нет ли у них ушей  и  в  окружении
генерала Мерсалофф?  Не  исключено.  Вовсе  нет.  Поэтому  о  намерениях
Докинга не должен знать никто.
   Планировка старого здания была ему незнакома, однако для блага  людей
существуют планы эвакуации постояльцев в случае пожара; их не  скрывают,
наоборот - такая схема имеется в каждом номере. Докинг  прихватил  ее  с
собой, надеясь, что владельцы отеля простят ему этот ущерб.  При  помощи
плана он нашел ближайший запасной выход, не охраняемый, поскольку  двери
были заперты. Но замки здесь, прямо скажем... м-да.
   Оказавшись на улице, Докинг довольно быстро поймал такси.  Узнав,  во
что обойдется поездка в аэропорт Шереметьево,  про  себя  выругался,  но
водителю невозмутимо кивнул: "Let's go". Он откинулся на спинку сиденья,
только сейчас позволив себе перевести дыхание.
   Мерцалов был зол на весь мир: ему предстояло объясняться на Софийской
набережной  по  поводу  исчезновения  при  невыясненных  обстоятельствах
британского подданного, едва успевшего приехать в Москву и еще  даже  не
явившегося в посольство.  Он  предвидел  выражение  лиц  дипломатов  его
величества, когда они услышат о том, что  пропавший,  прибыв  в  Москву,
первым делом отправился не в посольство и не в какую-нибудь коммерческую
фирму, а в Службу. Сказать  не  скажут,  но  наверняка  заподозрят,  что
удравший Докинг был нашим человеком, и сделают несколько  дипломатически
безукоризненных, но достаточно ядовитых замечаний по этому поводу.
   - Куда же он, по-твоему, девался, Виталий? -  уже  не  в  первый  раз
спрашивал он полковника Надворова.
   - Ищем... - односложно отвечал заместитель.
   Все получилось не совсем так. Докинг действительно  в  посольстве  не
показывался, но там, видимо, что-то о нем  знали  -  во  всяком  случае,
больших глаз никто не сделал. Поинтересовались лишь возможными причинами
исчезновения, по мнению генерала. Похищение? Или  случайное  совпадение:
пропавший мог загулять,  его  могла  зад