ь - во всяком случае,
в это время года.
   Вокруг было тихо. Люди, у которых имелось какое-то занятие, наверняка
давно уже работали - мотыжили посевы, к примеру; проезжая,  Милов  видел
их на полях, когда окружавшие дорогу насаждения редели  и  расступались.
Из окошек  неказистых  хибарок,  нередко  просто  соломенных  (у  таких,
впрочем, никаких  окон  и  не  было),  при  появлении  машины  выглянуло
несколько любопытствующих лиц; однако, не опознав,  наверное,  знакомых,
они почти  сразу  скрылись.  Кучка  мальчишек,  в  основном  бесштанного
возраста, находилась неподалеку; ребятишки  глазели  на  автомобиль,  но
близко  не  подходили  -  наверное,  не   научились   еще   выпрашивать,
цивилизация не успела донести сюда  свое  достижение.  Когда  послышался
звук другого  мотора,  глаза  наблюдавших  мгновенно  повернулись  в  ту
сторону, откуда появился новый экипаж Милов на всякий  случай  напрягся,
привыкнув ожидать всяческих неожиданностей. Их, однако, не последовало -
машина, микроавтобус японской постройки,  неторопливо  прошуршала  мимо,
переваливаясь на рытвинах.
   Милов  невольно  заметил,  что  экипаж   этот   оснащен   черными   -
тонированными - стеклами и увидеть, кто в ней ехал  или  что  везли,  не
было возможности. Он  и  не  старался,  впрочем.  Мало  ли  кто  едет...
Микроавтобус  миновал  то  место,  где  стоял  джип,  на  секунду-другую
замедлил  ход,  словно  собираясь  остановиться,  -  Милов  даже   успел
дружелюбно помахать рукой проезжавшим, -  но  тут  же  взревел  мотором,
прибавив газ, и покатил быстрее.  Милов  провожал  машину  взглядом.  На
выезде из городка - на самом деле то  была  скорее  большая  деревня,  -
микроавтобус еще прибавил скорости и вскоре скрылся за кустарником, там,
где дорога делала  очередной  поворот.  Милов  зевнул  и  закрыл  глаза.
Хотелось спать, и не просто абы как, но  по-человечески,  нормально,  на
чистой  постели,  не  урывками  по  полчаса-часу,  а  основательно,  без
перерыва, минуток шестьсот или в этом роде.
   Но такой возможности в ближайшей перспективе не предвиделось.
   Скрипнула дверь почтовой конторы; вышел хмурый Докинг, неся  в  руках
четыре бутылочки кока-колы. Его провожал до самой  машины  чернокожий  в
шортах, рубашке и  форменной  фуражке  на  голове  -  наверное,  здешний
почтмейстер. Он  улыбался,  но  глаза  его  были  глубоко  равнодушными;
наверное, улыбка просто входила в число его служебных  обязанностей,  за
которые ему, надо полагать, платили.
   - Спасибо, - проговорил Милов, принимая бутылки.  -  Судя  по  вашему
лицу, экспедиция завершилась неудачей?
   Докинг нехотя усмехнулся.
   - Отсюда позвонить даже в соседнюю деревню можно только  от  мэра,  а
международной связи у него, конечно, нет. Здесь еще не  очень  понимают,
что это такое - другие страны...
   - Счастливые люди, - проговорил Милов, пожав плечами. Он заранее  был
уверен в таком результате. - Ну что ж, звонок придется отложить...
   - Боюсь, что очень надолго. - Докинг уселся на  свое  место  рядом  с
водителем: свою вахту  за  рулем  он  уже  отсидел.  -  Не  ехать  же  в
столицу...
   - Думаю, что этого не понадобится: спутниковый телефон, как я  помню,
есть - вы удивитесь - в том самом Приюте, куда мы держим путь.
   - И они, разумеется, с радостью нам его предоставят?
   - Ну, зависит от нашей ловкости...
   - Нас ожидает блестящее будущее, несомненно. А  сейчас  чего  мы  еще
ждем? Вы засыпаете, Милф?
   - Нет. Размышляю.
   - Есть повод?
   - Сколько угодно. Пока вы там запасались пойлом...
   - Кстати, не откладывайте питье: оно и так теплое,  а  здесь  того  и
гляди вскипит...
   - Спасибо за совет. Откройте, если не трудно, будем считать это нашим
утренним  кофе.  Да,  так  пока  вы  там  были,  мимо  проехала  машина.
Микроавтобус.
   - Да?
   - Такие я видел в Приюте.
   - Такие или именно эту?
   - Не знаю! Но не исключено, что она как раз оттуда. Нам ведь  не  так
уж далеко осталось...
   - Допустим. И что же?
   - Если в ней ехали люди из Приюта, то они могли  опознать  меня,  или
мой джип, или нас обоих вместе.
   - Надеюсь, что этого не произошло.
   - Я всегда предполагаю худшее. Однако нет худа без добра.
   - Именно?
   - Вас-то они не видели.
   - Очень хорошо.
   - Так что все представительство, когда оно потребуется, ляжет на вас.
   - Ну что ж, - сказал Докинг, - не самое страшное... Да вы собираетесь
трогаться с места или мы делаем большой привал?
   Милов допил, бросил бутылочку на заднее сиденье, вытер губы и включил
наконец мотор.
   Нет, все было сделано совершенно правильно.
   К такому выводу пришел Урбс, когда ветеранов  уложили  туда,  где  им
полагалось быть после того, как они отличились в бою, - на их  койки,  и
это, наверное, им понравилось, хотя они, как обычно, ничем своих  эмоций
не проявили.
   Ровным, тяжелым шагом они промаршировали по коридору, подошли  каждый
к своему ложу, замерли на несколько секунд, синхронно повернулись, столь
же синхронно улеглись  и  словно  умерли;  только  редкое  -  пять-шесть
вдохов-выдохов в минуту - движение грудной клетки показывало, что они  в
полном порядке и чувствуют себя нормально. Конечно,  такая  сдержанность
посторонним  могла  бы  показаться  по  меньшей  мере  странной:  именно
ветераны выиграли схватку с нападавшими бандитами, после такой передряги
среди людей обычно царит возбуждение, участники делятся воспоминаниями о
самых острых эпизодах; переживания и еще раз переживания... Ветераны же,
казалось,  были  совершенно  равнодушны  ко  всему,   что   только   что
закончилось, и не обменялись ни единым словом. Впрочем, их голосов никто
давно не слышал. Да, постороннего это удивило бы, но  здесь,  в  Приюте,
все уже отвыкли удивляться. Урбс, пройдясь по палатам,  остался  доволен
тем, что увидел. Было поздно, от усталости и волнений начальника  Приюта
клонило ко сну, но он, не  позволяя  себе  преждевременно  расслабиться,
снова обошел территорию по  внутреннему  периметру  и  по  внешнему,  за
забором, проверил охрану; все были на своих местах. Только  после  этого
он направился в свое жилье. Кое-как  вымылся  -  что-то  не  ладилось  с
подачей воды - и улегся спать, запретив будить себя без крайней нужды.
   Тем не менее его растолкали достаточно  рано  -  где-то  часов  после
девяти.
   - Ну, что там - конец света? - рявкнул он, еще не раскрывая глаз.
   - Простите, шеф. Вернер вернулся.
   Инженера сразу же после возвращения из парка Урбс послал в  Уширомбо,
где по какому-то капризу природы находился гараж,  а  при  нем  -  склад
запчастей. У одного из автобусиков "тойота" возникла скверная вибрация в
заднем мосту, а машины следовало содержать в  полном  порядке,  учитывая
тот путь, какой им предстояло пройти в ближайшем будущем. Вернер  должен
был привезти - договорились по телефону - новый задний  мост;  поставить
его собирались своими силами.
   - Ну, вернулся. Куда же ему деваться? Могли бы дать мне  поспать  еще
часик-другой...
   - Он говорит: у него срочное сообщение...
   - Отчего же не пришел сам?
   - Дает какие-то инструкции охране.
   - О, дьявол!..
   Видимо, и в самом деле надо подниматься. Урбс зевнул, нашарил  шорты,
валявшиеся на кресле, натянул, крепко  потер  ладонью  лицо,  просыпаясь
окончательно.
   - Ну, где он там?
   Он вышел, невольно содрогнувшись (так и не привык за  много  лет)  от
неожиданного, как взрыв,  солнечного  натиска.  Вернер  уже  спешил  ему
навстречу, отражая свет своими защитными очками.
   - Ну, что там такое стряслось? Мост  привезли?  -  спросил  Урбс,  не
стараясь скрыть раздражения.
   - Мост? А, да, конечно... Шеф, боюсь, у нас туг  спокойной  жизни  не
получится.
   - Так. Ну, все по порядку. Способен?
   - Я встретил Милфа, шеф.
   - Милф? Какой, к чертям, Милф? Постой, постой... Тот, что сбежал?
   - Другого я не знаю.
   - Где?
   - В Бахарамуло.
   - Он что, смерти ищет?
   - Может, и так. Только чьей?
   - Тьфу!.. Точно он?
   - И на той же машине. На бешеном джипе.
   - Один?
   - Насколько мы успели разглядеть - один.  Но  ручаться  не  могу.  Он
сидел в ней перед  почтовой  конторой  -  возможно,  туда  зашел  кто-то
ехавший с ним.
   - Опять та красотка?
   - Скорее всего так.
   - Одного не понимаю: он все еще жив?
   - Не мертвее нас с вами.
   - А почему? Ты же был там! Ты проезжал мимо!..
   - Виноват, шеф. Я уже стал тормозить, хотел достать его гранатой.  Но
гранат с собой не оказалось. Кто мог знать...
   - Стрелять! Стрелять надо было!
   - Он был в той машине, шеф, я же сказал. Я ее хорошо  помню.  Простой
пулей ее не проймешь. Зато он понял бы, что засветился... Я подумал, что
так будет лучше: он-то не знает, что это наша "тойота"...
   - Ну, может быть, ты и прав. М-да, новости твои не  из  приятных.  То
есть если он тут один - ну, пусть вдвоем  -  не  страшно:  пусть  только
попробует сюда сунуться. Но я боюсь, что он разведчик  и  его  задача  -
навести  на  нас  какие-то  серьезные  силы...   Берфитт   уверял,   что
нейтрализовал Милфа надолго, но, видно, не так-то уж  просто  оказалось.
Раз  он  вывернулся,  значит,  его  в   этих   краях   кто-то   серьезно
поддерживает.  Нет,  это  мне  не  нравится,  Вернер,  никак  не...   Ты
предупредил охрану? Что сказал?
   - Едва завидят - стрелять без предупреждения.
   - Вряд ли они помнят его в лицо.
   - Его нет. Помнят машину. По виду, да и по  номеру  тоже.  Египетский
номер.
   - Ты уверен?
   - Как сейчас помню.
   - Тогда - или сейчас?
   - Тогда. Ну... и сейчас, конечно, тоже.
   (Стыдно было признаться, что сегодня, опешив от неожиданного зрелища:
Милф в своей проклятой колымаге, он просто не посмотрел на номер машины,
да и ни к чему это было.) - Хорошо. Тогда вот  что.  Подними  подсменных
охранников. Ничего, отоспятся потом. Пусть идут по дорогам, по тропам...
Как ты думаешь: если бы он ехал прямо сюда, то на каком расстоянии...
   - Тогда, шеф, он был бы уже здесь.
   - Но у него, конечно, хватило ума не делать этого. Поэтому что его  в
первую очередь заботит сейчас? Он ищет - или  уже  нашел  -  место,  где
укрыть машину, прежде чем направиться сюда...
   - Думаете, он все-таки покажется здесь?
   - А что еще может его тут интересовать?  Прежде  чем  послать  сигнал
тем, кто его сюда направил, он должен убедиться в том, что здесь не ждут
никаких неприятностей, что мы живем тихо и спокойно или,  наоборот,  что
мы готовы к неожиданностям; в зависимости от этого его хозяева изберут и
образ действия...
   - Шеф... вы не думаете, что  его  интерес  связан  с  нашим...  новым
грузом?
   Урбс покачал головой.
   - Не думаю. Вспомни: он появился здесь не только до того, как  прибыл
груз, но и до того, как мы вообще о нем узнали,  -  прежде  чем  приехал
Берфитт! Нет,  думаю,  новый  груз  тут  ни  при  чем.  Да  и  последние
новости... Ты не слушал радио?
   - В дороге? Нет.
   - Ну вот, а я слышал. Те, кто ищет,  по-прежнему  уверены,  что  груз
находится где-то чуть ли не в Гималаях. Но, конечно, это не значит,  что
если они наткнутся на новый груз, то пройдут мимо. Итак, пусть охрана...
да и свободные санитары тоже - пусть они найдут место,  где  он  спрячет
свой крейсер.
   И уж на этот раз мы его не упустим.
   - Вы хотите, чтобы они шли пешком? Или дать им машины?
   - Никаких машин! Только ножками. Да не по дорогам, а  рядом  с  ними.
Потому что Милф-то со своей девицей будут настороже! Кстати,  по  девице
тоже можно опознать его - это примета не худшая, чем машина...
   - Да, шеф, верно.
   - Займись этим. А я подумаю, что следует сделать  тут  -  на  случай,
если все-таки появятся какие-то представители властей.  Меньше  всего  я
хочу вступать в бой с ними...
   - Представители власти - здесь? Сейчас? Право же, шеф...
   -  Согласен,  шансов  немного,   однако   могут   быть   и   какие-то
международные силы - нас ведь травят, как дичь. Разумеется, мы не пустим
их и на порог - если у  них  не  будет  соответствующих  полномочий.  Но
боюсь, что все будет оформлено по закону. Что касается ветеранов, то туг
нам ничто не грозит, они - надежный  щит,  правда,  в  случае,  если  не
найдут ничего противозаконного. Значит, они не должны найти. Вот с  этим
я и хочу разобраться.
   - А то, что вы нарезали из того пигмея, сжечь?
   - На этот запах сюда сбежится вся округа! Да и, кроме того,  стал  бы
ты жечь наличные деньги?
   - Я бы крепко подумал, конечно. Хотя ради спасения жизни...
   - Ну, так вопрос не стоит.
   - Это приятно слышать. Я могу идти?
   - Не то слово, Вернер. Бежать. И они тоже - пусть не воображают,  что
они на воскресной прогулке. Пусть побегают. А чтобы они  двигали  ногами
повеселее, объявите: заметивший первым машину или одного из ездоков,  не
говорю уже обоих, получит вознаграждение: три тысячи.
   - Вот как? Тогда я сам готов возглавить поиск...
   - Нет, возвращайся побыстрее: без тебя не заменят задний мост, а  кто
знает - машины могут нам понадобиться раньше, чем мы предполагали...
   - Понял вас, шеф. Сделаю все как можно быстрее.
   Селянин  из  губернаторства  оказался  человеком  пунктуальным,   что
приятно удивило Берфитга, который приготовился  ожидать  и  уже  заранее
стал нервничать.
   Однако чиновник не  подвел.  Берфитт  предложил  вызвать  машину,  но
Селянин сообщил, что пешком они доберутся быстрее.
   И в самом деле, машины в центре Москвы двигались, как и полагается  в
современном большом городе, пунктиром: пятьдесят метров движения - потом
чуть ли не полчаса ожидания. Пешком же они  добрались  вовремя  и  могли
себе позволить неторопливо подняться  на  шестнадцатый  этаж  одного  из
ставших уже старомодными зданий на улице Новый Арбат.
   Их приняли немедленно. Вице-председатель  Земельной  палаты  оказался
очень похожим на любого чиновника такого ранга - английского, немецкого,
американского: темный костюм,  белоснежный  воротничок,  мягкие  манеры,
очки в модной оправе  и  косой  пробор  в  волосах.  По  дороге  Берфитт
предупредил Селянина, что рассчитывает на него как на переводчика. Тот с
готовностью  согласился,  однако  надобности  в  переводе  не  возникло:
вице-председатель говорил по-английски, как уроженец островов, и Берфитт
в самом начале беседы не преминул сделать комплимент по этому поводу.
   - Оксфорд, - кратко объяснил вице-председатель.
   - О!
   - К сожалению, должен сразу перейти к делу:  я  стеснен  временем.  В
одиннадцать часов должен быть  на  заседании  правительства  -  наш  шеф
сейчас в Вашингтоне. Поэтому  приступим.  Я  внимательно  ознакомился  с
вашим делом. Замысел мне нравится. Человеколюбие - нам его  очень  часто
еще не хватает, и  мы  искренне  радуемся,  когда  кто-то  предпринимает
серьезные действия в этом направлении.
   Конечно, нас еще более радовало бы, если  бы  такой  проект  выдвинул
кто-нибудь из наших, но у нас нет еще  столь  серьезных  и  авторитетных
организаций, как фонд "Призрение"... Да, я ознакомился,  естественно,  с
доступной нам информацией по этому фонду.
   - Следует ли понимать это так, что вы намерены поддержать нас?
   - Безусловно. Меня интересуют лишь некоторые детали, ради которых  я,
собственно, и попросил вас заглянуть к нам.
   - Готов ответить на любой  вопрос  -  в  пределах,  разумеется,  моей
компетенции.
   - О, успокойтесь, я не  собираюсь  спрашивать  вас  о  мелочах.  Меня
интересуют, так сказать, вопросы общего плана. Сейчас  я  расскажу  вам,
как все это мне представляется, а вы будете поправлять меня,  когда  мои
представления не совпадут с действительным положением дел.
   - Ну, вряд ли вы способны ошибаться...
   -  Благодарю  за  высокое  мнение...  Итак,  предположим,   мы   дали
разрешение, вы уладили все денежные проблемы с губернаторством...
   - Тут не будет никаких затруднений.
   - Мы на это и рассчитываем, безусловно. Намерены ли вы вести в Липках
какие-то   строительные   работы?   Снос,   строительство,    достройка,
перестройка...
   - Во всяком случае, в ближайшие годы такой  необходимости,  по  моему
убеждению, не возникнет. Я внимательно осмотрел и участок,  и  строения;
они нас вполне устраивают.
   - Внутреннее переоборудование?
   - В  очень  небольших  пределах.  Мы  добавим  несколько  кроватей  и
переоборудуем  несколько  помещений  для  медицинских  нужд.   Один   из
коттеджей займет персонал.
   - Вы пригласите персонал из-за границы? Спрашиваю потому, что мы, как
и весь мир, заинтересованы в рабочих местах.
   - Видимо, начинать нам придется с некоторым количеством наших  весьма
опытных работников; одновременно будем готовить  -  уже  для  постоянной
работы - работников из ваших соотечественников.
   - Хорошо, это нас устраивает. Итак, предположим, вы уже все  наладили
и весь персонал, как говорится, стоит по местам.  Дальше:  вы  заселяете
ваш Приют ветеранами?
   - С вашего позволения - не Приют, а Пристань Ветеранов. Наши  дома  в
Европе носят такое название. Приюты - это в развивающихся странах...
   - Вижу, вы доброго мнения о моей стране.  Благодарю  вас.  Но  вы  не
ответили...
   - Я отвечаю. Тут та же ситуация, что и с работниками. Видите ли, наши
ветераны не просто участники  былых  сражений.  Это  люди,  пострадавшие
тяжко и необратимо, лишенные помощи, участия, тепла, не имеющие  родных,
близких... Все, что общество способно еще дать им, -  возможность  тихо,
спокойно, без забот дожить свой - краткий, увы - век  под  небом  мирной
страны. Вы понимаете, мы выработали как бы свой рейтинг, но  отсчет  там
идет  в  обратном  порядке:  на  первых  местах  -  те,  у  кого   сумма
обстоятельств хуже, чем у прочих. Вы понимаете?
   - Разумеется.
   - Так вот, боюсь, что если мы начнем сравнивать положение ветеранов в
вашей стране и, скажем, в некоторых африканских  государствах,  где  все
еще нередки междуусобные войны, а нравы и обычаи, к сожалению, далеко не
всегда достаточно  гуманны,  -  если  мы  начнем  сравнивать,  то  такое
сопоставление будет, так сказать, не в пользу ваших ветеранов,  которых,
между прочим, уже очень немного: у вас с конца  прошлого  века  не  было
никаких вооруженных конфликтов. У вас они обеспечены, во всяком  случае,
по нашим данным, гораздо лучше, чем те, о ком я только что  говорил.  Не
так ли?
   - Полагаю, что в этом отношении нам уже  не  приходится  краснеть,  -
ответил вице-председатель.
   - В таком случае вас не удивит, если я скажу, что  пациентами  нашего
учреждения будут в основном африканцы. Однако вы  не  должны  смущаться,
ведь,  по  сути,  вы  подобным  образом  принимаете  участие  в  мировом
гуманистическом движении...
   - Так сказать, в гуманистическом реализме?
   - Я полагаю, это прекрасное определение.
   - Да нет, разумеется, мы и не думаем обижаться.  Напротив.  Итак,  вы
привозите ваших ветеранов к нам. Тут  они  мирно  доживают  свой  век  и
умирают.
   - Увы, к этому рано или поздно приходит жизнь каждого...
   - Но мы не намерены включать  показатель  о  них  в  нашу  статистику
смертности.  Это  не  наши  граждане,  и  не  мы  довели  их  до   столь
прискорбного состояния.
   - Само собой разумеется! Никому и в голову не придет  включать  их  в
ваши демографические данные.
   - Тогда и здесь вопрос ясен. Далее. Для того чтобы привезти их  сюда,
перевезти  через   границу,   необходимо   соблюсти   все   общепринятые
формальности: люди эти  должны  иметь  документы,  выездные  и  въездные
визы... Вы предусмотрели, не так ли?
   - Разумеется. Россия - не первая страна,  в  которой  фонд  открывает
свои учреждения, и у нас налажена практика такого рода.
   - Что ж, меня радуют ваши слова. И  последнее.  Как  мы  с  вами  уже
установили,  люди  будут  умирать.  Видимо,  через  какое-то  время  вам
понадобится расширить  свой  участок:  кладбище  разрастется...  Или  вы
рассчитываете кремировать умерших? Вот  с  этим,  боюсь,  мы  не  сможем
согласиться. Как же вы намерены выйти из положения?
   - О, вам не н