ции и предлагаем - из чистого человеколюбия, разумеется, - дать вам
возможность пройти курс лечения в первоклассной  западной  клинике,  где
что ни хирург, то звезда, где к вашим услугам все на  свете...  Там  вам
что следует заменят, наладят с полной гарантией  на  предстоящие,  самое
малое, лет  двадцать,  а  то  и  поболе,  и  выйдете  вы  оттуда  сильно
помолодевшим  и  красивым,  небывало  энергичным  и  с   новыми   силами
возьметесь за вашу глубоко полезную работу... Нет, мы понимаем, о чем вы
сейчас подумали: что один день в клинике стоит не меньше, чем вы  в  год
зарабатываете, да плюс еще сама операция или даже операции, да стоимость
донорских тканей и все такое. Но вы не  сомневайтесь:  мы  вас  туда  не
только рекомендуем - мы добьемся того, что они это сделают, так сказать,
gratis, по-русски значит - на халяву: они, видите ли, нам многим обязаны
и отказать не смогут. Так что, как вы уже, несомненно, заметили, никакие
деньги, никакие страшные суммы тут даже теоретически не  фигурируют  Что
мы от вас взамен потребуем? Да ничего, совершенно ничего, вы не тот,  от
которого можно что-то требовать; мы просто уповаем на то, что человек вы
совестливый, захотите как-то нас отблагодарить, услуга за услугу,  а  уж
если захотите, сами найдете способ...
   Вот так будут  тебе  журчать  по  телефону,  причем  не  по  обычному
городскому, а по специальному, защищенному от всяких неприятностей вроде
прослушивания, - по тому телефону, чей  номер  они  неизвестным  образом
ухитрились узнать, хотя в этом доме он никому, кроме  самого  Мерцалова,
неизвестен; а ты слушаешь, и перед глазами твоими стоит красный  ящик  с
косыми стенками, а в нем -  ты,  бездыханный,  служебные  веночки;  твой
преемник дрожащим  голосом  произносит:  "Спи  спокойно,  дорогой  друг,
память о тебе навеки.." К тому же идет мелкий нудный дождик, обязательно
будет дождик в тот веселый день, потому что ты такой погоды и при  жизни
терпеть не мог, и вода понемногу набирается  там,  куда  твое  последнее
жилье сейчас опустят на длинных  полотнищах,  непременно  перекосив  при
этом...
   Вот такая картина встанет перед твоими  глазами,  и  ты  вспомнишь  с
сожалением, что так и не добрался до таких чинов-званий, чтобы  подобное
лечение обеспечить себе за казенный счет, и мелькнет мыслишка: "В  конце
концов, я первый, что ли?
   Да и вообще никто ничего доказать не сможет, потому что все, понятно,
будет оформлено как часть благотворительной программы, существующей, как
известно, у этих клиник. Нет, никак нельзя так легкомысленно отнестись к
своей жизни, не чьей-нибудь,  чтобы  взять  и  отказаться  от  нее  ради
какого-то неведомого принципа, от которого ни жарко ни холодно...  Да  и
чего они потом от меня потребуют? Им ведь и пригрозить можно..."
   Вот такие мысли промелькнут, вытесняя другие: о том, что  у  них  все
будет, разумеется, оформлено как оплаченное, и  все  цифры  проставлены,
каждая на своем месте, и имя твое  четко  обозначится.  И  ты,  покашляв
немного от волнения, скажешь в микрофон немножко не своим  голосом:  "Не
знаю, откуда у вас такая информация, я  чувствую  себя  прекрасно...  Но
вообще-то не отказываюсь встретиться, поговорить на всякие темы  -  и  о
нашем здравоохранении в том числе..." Да, думал дальше генерал Мерцалов,
я-то, быть  может,  устоял  бы  даже  в  этой  хреновой,  прямо  скажем,
ситуации, потому что  в  разные  периоды  моей  службы  столько  в  меня
стреляли - и попадали не раз, что такого рода печальные картинки ко  мне
давно уже не приходят, иначе и служить невозможно; но не всякий,  далеко
не всякий удержался бы, и чем выше  человек,  чем  больше  он  от  жизни
берет, тем скорее согласится. Взятка здоровьем, взятка  жизнью  -  самое
действенное средство...
   А что из этого рассуждения следует? Весьма возможно, прежде чем у нас
организовывать  подобную  клинику,  заинтересованные  люди   постарались
подвести под нее хороший фундамент. Найти нужных людей и  купить  их  по
сходной цене. Нужных не только для того, чтобы не  получить  от  властей
отказа, но скорее даже ради другой надобности: обеспечить потом  хорошее
функционирование тропы, по  которой  пойдет  контрабанда.  И  если  этим
занимаются люди с размахом, то они, чего  доброго,  постараются  сделать
тропу многофункциональной... Что тут задействуют?
   Таможню. Границу. Что еще?..
   Он снял трубку, потыкал пальцем в клавиши.
   - Пал Палыч?  Мерцалов..  Как  живете-можете9  Мы?  Слава  Богу,  все
благополучно...  Ну,  от  вас  не  скрыть:   звоним   исключительно   по
необходимости У меня просьба: интересует меня состояние здоровья личного
состава таких вот департаментов... Под одним углом зрения: не лечился ли
кто-либо из них в зарубежных клиниках фонда "Лазарет", если да -  место,
время и все с этим связанное, что может найтись. Да понимаю я, что  тут,
как говорится, корма для трех ослов на три года, но  ведь  ваша  служба,
говорят, лучшая в России и не только .. А уж за  мной  не  пропадет,  вы
знаете. Когда?
   Лучше бы вчера,  но  раз  нельзя,  то  хотя  бы  очень  быстро.  Дело
темповое,  Пал  Палыч.  Промедление  -  проигрыш.  Ну,  спасибо.  Жду  с
нетерпением... Если понадобится еще что-нибудь - в смысле дополнительных
данных, - позвоню...  Да  не  ужасайся,  работенка-то  пустяковая,  если
вдуматься!
   Он положил трубку. Недоверчиво усмехнулся.
   Вот будет номер, если Милов - ну,  вместе  с  До-кингом,  конечно,  -
нашли другой конец тропы прежде, чем возникло ее  начало.  Впрочем..  не
исключено и обратное: начало - там, а здесь - то ли станция  назначения,
то ли перевалочная база; своего рода терминал, куда стекается  товар  из
разных частей света.
   Возможно? Вполне. Потому что у нас до сих пор все-таки не сражались с
контрабандой так жестоко, как  она  того  заслуживает.  Да  и  серьезных
поводов для этого вроде не возникало.
   Итак, к чему мы пришли? Что представляется вполне вероятным: Милов  с
Докингом в Африке  занимаются  расследованием  какого-то  контрабандного
сюжета, некоторым образом связанного с Москвой.
   Кажется, тут анализ и завершается...
   Однако свойственная Мерцалову добросовестность заставила его  уделить
немного времени и остальным вопросам того списка, с которым он работал.
   Там назывались еще несколько тем, к  нему  не  имевших  отношения.  А
главным в документе вот уже целую неделю  оставалось  "ограбление  века"
(хотя век еще только-только начался, и поди знай, какие  еще  нападения,
похищения и прочее будут преподнесены им за предстоящие десятилетия,  но
за прошедший десяток лет с небольшим это ограбление  было,  конечно  же,
крупнейшим) - сорок килограммов бета-углерода как  в  воду  канули.  Да,
главная тема. Но ему, Мерцалову, от этого ни холодно ни жарко.
   А впрочем... может быть, все-таки тепло?
   Он попытался хоть за что-нибудь зацепиться, однако при  всем  желании
связи с Россией не обнаружил. Пожал плечами и очистил экран.
   Он недовольно поморщился: постучал секретарь и сразу вошел. В  первое
мгновение Мерцалову показалось, что  капитан  выпил:  так  блестели  его
глаза - Товарищ генерал, разрешите...
   - Ну что там еще? Конец света?
   - Перехват.
   - Кто, кому?
   - Берфитту. Откуда-то из Африки. Спутниковая связь.
   Недовольство генерала как мокрой тряпкой стерли.
   - Ну-ка, дай сюда!
   Он внимательно прочитал. Положил листок на стол. Усмехнулся.
   - Интересно. Значит, груз  выслан.  Теперь  нам  остается  только  не
пропустить его.
   - Что там, как вы думаете? Наркотики?
   - Скорее всего. - Мерцалов прищурил один глаз. - Но не исключено, что
не только они.
   Выражением лица капитан ясно дал понять, что с удовольствием  услыхал
бы продолжение. Мерцалов покачал головой.
   - Не  рассчитывай.  Я  человек  суеверный...  Лучше  вот  что:  обзор
международного обмена есть? С того же спутника?
   - Так точно.
   - Что-нибудь интересное?
   - Не заметил.
   Мерцалов знал, что капитан не любит перегружать себя работой.
   - И все же сделай милость, доложи.
   - Слушаюсь... В общем, действительно ничего, Сергей Симонович.
   Повседневная рутина. Вот, скажем, циркуляр по личному составу МАКа...
   - Постой.
   МАК. То есть Фэрклот. Который так явственно запнулся  в  разговоре  с
ним: что-то чуть не вырвалось - старик вовремя проглотил язык.
   - Давай с выражением, как в школе на экзамене...
   Секретарь прочитал.
   - Так,  -  сказал  Мерцалов.  -  Значит,  ты  ничего  интересного  не
заметил...
   Он проговорил это как-то механически - в эти секунды  он  внимательно
вчитывался   в   циркулярное   сообщение   Фэрклота   его   подчиненным,
находившимся в разных краях света. Собственно, Мерцало-ву оно  никак  не
предназначалось и  отправлялось  отнюдь  не  открытым  текстом,  клером;
однако многих интересует переписка  коллег,  даже  друзей,  и  никто  не
жалеет усилий на то, чтобы постоянно быть в курсе их дел.  Мерцалов  был
совершенно уверен, что Фэрклот с не меньшим  интересом  прочитывает  его
сообщения и указания, если, конечно, шифр оказался им по зубам.
   - Выходит, ничего интересного...
   Он даже не сознавал, что выговаривает эти слова и  что  слушающий  их
секретарь медленно заливается краской; мысли генерала сейчас были заняты
другим.
   Итак, все оказалось липой - относительно местонахождения  украденного
бета-углерода где-то в предгорьях Гималаев. На самом деле он  продолжает
обретаться неизвестно где и, возможно, уже отправился в путь к тем,  кто
организовал и профинансировал его  похищение.  А  ведь  ищут  его,  надо
полагать, тоже не жалея сил и средств...
   Но если так, то вовсе не исключено, что  и  на  этот  материал  могли
выйти там, в Африке, Докинг и Милов.  И,  быть  может,  сейчас  идут  по
следу. Но в таком случае почему же  они  молчат?  Не  требуют  помощи  -
почему? Не мальчишки ведь, чтобы так безответственно...
   Продолжение Мерцалов даже не стал отливать в  слова.  Лишь  досадливо
мотнул головой и крякнул, как после хорошей стопки.
   - Лейтенант! Срочно вызывать Милова! По всем спутниковым системам.  С
моим  распоряжением:  немедленно  выйти  на  связь,  что   бы   там   ни
происходило! Всем, кто нас слышит, просьба сообщить возможную информацию
о его местонахождении.
   Результаты мне - через каждый час!.. Да, и соедините меня с квартирой
- немедленно.
   Лейтенант испарился.
   Квартира оказалась на проводе сразу. Мерцалов сказал:
   - Спросите-ка у Роялиста вот что...
   - Так его же забрали, товарищ генерал!
   - То есть как? Кто?
   - Полковник Надворов. Приехал, выругал нас, сказал, что мы ничего  не
умеем, и увез.
   - Ах да, - сказал Мерцалов. - Я и забыл.
   Он положил трубку. Покачал головой. Вот, значит, до  чего  дошло.  Ну
ладно - с этим еще разберемся. Сейчас важнее другое.
   Мерцалов подпер голову рукой.
   Могло ведь быть и так, что Милов - ну и этот  Докинг,  разумеется,  -
идут на раскрытие "ограбления века", сами о том не подозревая! И  потому
не имеют представления о том, с каким прогивостоянием могут столкнуться.
***

   - Докинг, - не в первый уже раз напомнил  Милов,  снова  поглядев  на
часы. - Теряем время. Пора выходить...
   Англичанин, похоже, его даже не услышал - сидя в машине с наушниками,
принимал, видно, какую-то информацию через спутник. Эх, не надо было ему
говорить, что джип снабжен устройством для такой  связи,  не  надо  было
устанавливать антенну на крыше, включать программу поиска! Уходит время,
уходит. Но не отнимать же силой...
   Милов обошел джип, сердито сопя носом.  Приблизился  к  Гурону.  Хотя
пленник был связан, Милов подходил к нему осторожно, помня, что стражник
человек опытный - это всегда замечается по мелочам в  поведении  -  и  в
любой миг способен на всякие пакости.
   Сейчас, однако, тот остался неподвижным, даже  когда  Милов  оказался
совсем рядом и нагнулся, чтобы проверить, на  месте  ли  наручники.  Они
были в порядке.
   Правда, с этой системой и большой специалист по замкам  повозился  бы
изрядно, действуя пальцами без всяких помех.
   Убедившись в безопасности, Милов опустился на  пятки  неподалеку,  но
никак не на расстоянии вытянутой руки.
   - Значит, повторим еще раз. Я  подхожу  со  стороны,  противоположной
воротам...
   Гурон никак не реагировал. Сидел по-прежнему неподвижно,  не  дрогнув
даже опущенными веками. И незаметно было, чтобы дышал.
   Подманивает? Хитрит, вражий сын?
   Докинг наконеи! - то закончил  прослушивание  эфира.  Снял  наушники,
вылез, сладко потягиваясь. Милов негромко окликнул его, но не  для  того
чтобы высказать претензии по поводу задержки:
   - Посмотрите внимательно... Он что, чудит?
   Докинг приблизился к  Гурону.  Склонился.  Помедлив,  протянул  руку,
нащупывая пульс  на  горле.  Слушал  пульс  чуть  ли  не  минуту.  Потом
разогнулся.
   - Нет, думаю, не чудит. Он медитирует.
   - Вы уверены?
   - Сужу по пульсу. Очень трудно по желанию вызвать такое замедление.
   - Зачем ему?
   - О. это и прекрасный отдых, накопление сил, но  главное  -  уход  из
неприятной действительности...
   - И долго он так будет?
   - Трудно сказать. Может быть, секунды, но, может, и часы...
   - Что же с ним  делать?  Бросить  скованным  нельзя,  все-таки  дикие
места, сожрет кто-нибудь.  Тащить  с  собой  -  зачем  он  нам  в  таком
состоянии?  Да  еще  воспрянет  в  самый  неподходящий   миг,   поднимет
тревогу...
   - Действительно, - согласился Докинг.  -  Придется  к  его  медитации
добавить нашу химию: усыпить и везти с собой.
   - Друг мой, опомнитесь: куда везти? На чем? Отсюда мы только пешком и
притом не по дороге.
   - Да, верно. Значит, усыпим и оставим  в  джипе.  Вернемся  живыми  -
решим окончательно.
   - Если не вернемся, кому-то  придется  помучиться,  извлекая  его  из
заблокированной машины, - усмехнулся Милов.
   - Тем не менее ему тогда повезет больше, чем нам.
   - Будь по-вашему. Кстати, что вы так  увлеченно  слушали?  Трансляцию
концерта?
   - Если бы... Выслушал очередной плод усилий моего шефа.
   - Как вы с ним связались?
   - Да нет, циркуляр - всем, всем. Задержался из-за расшифровки.
   - Что-то интересное? Докинг пожал плечами.
   - И да, и нет. В поисках пресловутого углерода весь мир все на той же
позиции, что и неделю назад: нет ни малейших представлений о том, где он
в самом деле находится.
   - Но ведь, судя по сообщениям прессы...
   - В этом-то весь юмор. Сплошная деза. И все оказались в таком  джеме,
что отныне к поискам пропажи подключена даже  наша  контора.  Он  махнул
рукой.
   - Нас с вами,  дорогой  друг,  это  вряд  ли  касается.  Пока  мы  не
разберемся с этим Приютом, с ролью Берфитга в этих делах,  ничто  другое
нас интересовать не будет, не так ли?
   - Допустим.
   - Рад нашему единодушию. Ну что же, за дело? У  вас  есть  усыпляющие
патроны? У меня, к сожалению, только боевые.
   - У меня тоже нет. Но вот у нашего парня могут и найтись...
   Милов открыл сумку Гурона с рожками.
   - Целый рожок... Видите? Вот они.
   - Прекрасно.
   Докинг взял автомат Гурона, заменил рожок.
   - Вы или я?
   Милов мотнул головой.
   - Я уже пострелял здесь в свое удовольствие. Теперь ваша очередь.
   - Ну что ж...
   - Только не в упор - обожжете. Это Докинг и сам отлично знал - отошел
на несколько шагов.
   - Осветите его.
   Милов включил фонарь. Докинг  прицелился.  Хлопнуло.  Гурон  дрогнул,
мягко завалился на бок.
   - Теперь его в машину...
   Кое-как затащили: охранник был не из  легковесов,  мог  бы  наверняка
выступать  в  полутяжелом.  Пристроили  на  полу,  ноги   ему   пришлось
подогнуть.
   - Ничего, не смертельно. У вас снаряжение в порядке, Докинг?
   - Полагаю, что да. Вы помните то, что удалось из него выжать?
   - Днем и ночью.
   - Прекрасно. Тогда вперед?
   - Ну-ка попрыгаем...
   Они попрыгали. Ничто не звякнуло, подгонка была хорошей.
   - Теперь вперед.
   - Еще одну минуту. Милф, вы рассказывали,  что  нашли  подстреленного
человека, бежавшего из Приюта. Далеко отсюда?
   - Не так уж близко. А зачем вам?..
   - Хотелось бы убедиться, что... Видите ли,  в  этих  местах  был  наш
работник.
   Он погиб  приблизительно  в  то  же  время.  Может  быть,  вы  его  и
обнаружили? Я хотел бы... Имелось ли при нем что-то интересное?
   - Имелось. Ваш или нет, но он был человек Службы.
   - Откуда вы знаете?
   - Зуб, Докинг. Искусственный зуб, дающий опознавательный сигнал...
   - Вы нашли? И оставили?
   - Нет, конечно. Вот он.
   - Посветите... Да, он. Значит, там,  в  Приюте  он  нашел  нечто  или
решил, что нашел.
   - Будем иметь это в виду, Докинг. А сейчас - в путь. У нас больше  не
остается времени.
   Берфитт с трудом приходил в себя  после  приступа  гнева,  вызванного
совершенно  неожиданным  для  него  сообщением  Урбса,   записанным   на
ответчик. И угораздило же его самого выйти из отеля.  Хотя  визит  этот,
несомненно, полезный,  но  лучше  было  бы  ему  самому  выслушать  -  и
ответить: нарушение графика - ни в  коем  случае!  Сюда  должны  прибыть
точно по расписанию, иначе вас просто некуда девать! И переадресовать их
нельзя: как назло, именно сейчас все  Приюты  загружены  полностью.  Или
все-таки куда-нибудь удастся воткнуть - ну  хотя  бы  на  неделю?  Нужно
обзвонить полсвета. Отсюда? Немыслимо. Все равно, что выйти на  улицу  в
центре России  и  кричать  во  весь  голос  -  будет  такой  же  уровень
конфиденциальности... Но что-то же нужно сделать!
   Да, в конце концов, подумал он, разве я главный в этом деле? Взяв  на
себя  определенные  обязательства,  я,  черт  бы  побрал,  их   исправно
выполняю! Но не для себя! Есть заказчики, и пусть они немного  пошевелят
если  не  конечностями,  то  хотя  бы  мозгами.  Они  не   менее   моего
заинтересованы! И всего один звонок...
   Он набрал давно заученный номер в тирийском посольстве.
   Нужный человек откликнулся не сразу. Поняв, кто звонит, и обменявшись
паролем, проговорил неласково:
   - Вы нарушаете условия. В чем дело?
   - В  исходной  точке  вынуждены  сломать  график.  Товар  прибудет  в
ближайшие дни.
   - Число, время?.. Хотя не нужно. При встрече. В чем проблемы?
   - Склад не готов. Не могли бы вы разместить груз у себя?
   Собеседник помолчал.
   - Не исключено. Однако чистый вес. Без тары.
   - Понятно. Когда мы можем увидеться?
   - Когда вам станет известно, насколько местные власти в  курсе  всего
касающегося операции с грузом.
   - Завтра. Собственно, я уже сегодня... Но для верности - завтра.
   - Детали меня не интересуют. Завтра, программа третья.
   - Третья программа, понял. Благодарю. До встречи.
   Собеседник повесил трубку, даже не попрощавшись.
   Так, подумал Берфитт, еще одна забота. Впрочем, Банкиру  пришлось  бы
позвонить так или иначе: нельзя забывать, что и предполагаемый противник
не сидит сложа руки.
   Но Банкир ждет звонка в строго оговоренном промежутке времени,  когда
он находится не в офисе, но и не  дома,  а  в  каком-то  третьем  месте,
откуда - считал он - можно разговаривать более или менее  безопасно.  До
того срока оставалось еще более трех часов. Это время,  однако,  пройдет
не зря: надо  же  придумать,  где  освободиться  от  тары,  чтобы  потом
переправить чистый вес тирийцам. Как славно, если бы тут  и  закончилась
вся операция. Но они, сукины дети, боятся подставитъся,  хотя  к  ним  в
России относятся по старой традиции весьма доброжелательно.
   Раздумывать было некогда и не о чем лишь  в  одном  учреждении  здесь
можно все проделать с удобством и практически без риска. Если у них тоже
не возникло каких-то внеплановых затруднений...
   Он позвонил в клинику.
   - Доктор Юровиц? Берфигт. Добрый день. Как продвигаются ваши дела?
   - Все по плану.
   - Так что вы открываетесь...
   - Двадцать восьмого числа. То есть почти через две недели.
   - Значит, через две недели начнете принимать пациентов?
   - Совершенно верно.
   - Доктор, есть маленькое изменение перв