них
тоже есть свои хитрости. Те, кто воет во всю глотку, - это загонщики,  и
рассчитывают они направить Милова по ложному пути, туда,  где  вроде  бы
еще оставался выход, но именно там  и  станут  ждать  его  перехватчики,
занимающие свои позиции без сирен, даже без фар, может  быть.  Сейчас  в
эфире наверняка  идет  самый  активный  обмен  сообщениями  и  раздаются
команды: кому где быть и каким  способом  остановить  Милова,  когда  он
выскочит на засаду. Что ж, любопытно будет послушать эти голоса...
   Было темно, и приходилось внимательно смотреть за дорогой, крутясь по
узким переулкам, часто без  нормального  покрытия.  Машина  волочила  за
собой  длинный  шлейф  пыли,  поэтому  ехать  приходилось  на  небольшой
скорости. Времени и свободных рук, чтобы  поймать  полицейскую  волну  в
эфире, не оставалось. Милов задним числом выругал себя  за  то,  что  не
поинтересовался у Докинга,  какие  частоты  использует  полиция  в  этих
краях. Теперь оставалось рассчитывать лишь на то, что джип сам поможет -
своим нестандартным снаряжением.
   Милов задал компьютеру поиск и несколько ключевых слов для опознания:
   "Милф", "джип", "засада",  "лейтенант",  "сержант"...  Конечно,  если
полицейские переговариваются не по-английски, вся эта хитрость не  будет
стоить и двух копеек.  Но  ничего  другого  он  тут  все  равно  не  мог
придумать: только крутить баранку и прислушиваться. Подумав, он дополнил
заданный режим: переговаривавшиеся машины следовало выводить на дисплей,
показывать их местонахождение на плане города.
   Прошло около минуты, пока система справилась с заданием.  Наконец  из
множества переговоров по радиотелефонам удалось выудить нужные, и тут же
на экране стали одна за другой обозначаться полицейские  машины.  Милов,
бросая на изображение мгновенные взгляды, соображал. Четыре  машины  шли
вдогонку - параллельно ему по магистральным улицам,  этакий  гребешок  о
четырех зубьях.
   Понимали, что Милов крутится где-то тут, в переулках и,  если  он  не
захочет вертеться так до сухого бака, ему придется хоть однажды изменить
направление и при этом неизбежно пересечь магистраль. Хорошо, что темно,
подумал Милов, не то они подняли бы вертолет, и тогда деваться  было  бы
совсем уж некуда. А так еще посмотрим...
   Все новые точки вспыхивали на дисплее рядом с большими перекрестками.
   Полицейские посты. Глупо, подумал Милов, тратить силы друг на друга в
то время,  как  нам  следовало  бы  работать  вместе...  Что  поделаешь,
обстановка не позволяла спокойно втолковать им, где на самом деле собака
зарыта.  Да  и  это,  как  принято  выражаться,  не  моя  тайна.  Скорее
государственная. Вот и приходится изображать зайца - впрочем, англичанин
скорее сказал бы "лису"... Тут, значит, посты. А сам я  где?  Ага,  вот.
Понятно. Кстати, а  пометить  меня  они  не  догадались?  Милов  включил
анализ. Нет, не догадались -  им  просто  в  голову  не  пришло,  что  в
подобной обстановке я  решусь  на  побег;  кроме  всего  прочего,  такое
действие, по их правилам,  является  уликой,  косвенным  доказательством
причастности к убийствам. Конечно, в конце концов я  оправдался  бы,  но
когда?.. А тут приходится спешить...
   Он глянул на часы. Ага, как раз  время  спутниковой  видимости.  Надо
воспользоваться этим  -  доложить  о  том,  как  оборачиваются  события.
Неожиданным образом... Пока меня еще не травят по-зрячему.
   Милов выдвинул антенну. Послал вызов. Время, пока шла  синхронизация,
тянулось, как показалось ему, невыносимо медленно. Наконец ответили:
   - Будишь среди ночи...
   - Виноват. Свежие новости.
   - Давай, раз уж разбудил.
   Милов доложил. Потом минуты две слушал то, что говорили на том конце.
   Выслушав, кивнул, хотя там этого и не видели.
   - Так и сделаю.
   - Попытайся найти его обязательно.  Теперь  у  него  может  уже  быть
информация.
   - Все понял.
   На этом связь закончилась. Надо поинтересоваться тем, что  происходит
куда ближе к нему, чем была Москва.
   Так. Ну а там, впереди - кто еще вступил в переговоры? Ага,  понятно:
скорее всего это засады. Одна, две, три... Пять. Богато живут... И, само
собой, дело еще и в том, что престиж задет -  никому  неохота  выглядеть
дураком. Правда, и мне тоже. Будь у меня возможность, я с  ними  поиграл
бы в прятки, пока им  не  надоело  бы.  Но  времени  нет.  Нужно  успеть
встретить Докинга, потому что только он смог  бы  все  же  вывести  меня
из-под удара, хотя бы объявив своим сотрудником.
   Если подумать как следует, ему стоило  попробовать  сделать  это,  не
выходя из полицейского управления, в крайнем случае связаться со своими,
объяснить...
   Хотя суть, вероятно, в том, что и он сам тут не совсем официально  и,
надо думать, не хочет прежде времени  докладывать  о  возникшей  у  него
версии. Пока ведь у меня самого одни лишь предположения, а у  Докинга  и
того меньше. Вот когда  нам  удастся  напасть  на  что-то  действительно
доказательное, тогда будем рассчитывать и  на  официальную  поддержку  и
ему, и мне. Но для этого нам нужно объединиться, что возможно  только  в
случае, если я все-таки выскочу из этой переделки...
   Он пробирался, включив лишь габариты, по темному переулку. Ну  ладно,
а это направление, в котором я сейчас перемещаюсь, - куда оно  приведет?
Милов всмотрелся в экран. Похоже, что никуда.  Переулки  эти,  очевидно,
через километр-другой превратятся в тропы,  да  и  те,  судя  по  плану,
быстро сойдут на  нет,  вольются  в  большой  пустырь  на  краю  города.
Интересно: здесь нет ни постов, ни засад; словно  бы  меня  подталкивают
пробираться именно в те места, зная, что там я  засяду7  накрепко  -  до
света, когда и в самом деле можно будет  поднять  в  воздух  полицейские
вертолеты; в том, что они туг есть, Милов не сомневался. Ну, хорошо.  Но
им ведь ясно, что если я пойму, куда меня хотят загнать, то сделаю  все,
чтобы этого  не  произошло.  Постой,  а  как,  с  их  точки  зрения,  ты
сообразишь?
   Да очень просто, сам себе ответил Милов, у них есть уже представление
о возможностях твоей  машины;  предположим,  им  неизвестно  об  экране,
однако насчет прослушивания их  разговоров  они  усекли  давно.  Кстати,
видимо, поэтому они переговариваются по-английски:  чтобы  ты  понял.  И
если даже они не знают, что у тебя в компьютер заложен план  города,  то
вполне уверены в том, что хоть обычная схема, на бумаге или пластике,  у
тебя есть; более того, если  ты,  по  их  представлениям,  выполняешь  в
городе какое-то задание, то  уж  план  этот  должен  знать  наизусть  и,
значит, прекрасно понимать, куда тебя заталкивают.
   Так, вернее всего, дело и обстоит. Примем это как  данность.  Что  же
ты, по их мнению, предпримешь, чтобы  не  попасть  в  разгаданную  тобой
ловушку? Ну-ка, попробуем представить себе ситуацию с их точки зрения...
   Милов задумался ненадолго, потом, сделав очередной поворот - в другой
такой же глухой проезд между двумя  высокими  бесконечными  заборами,  -
решительно тряхнул головой. Полицейские, естественно, предполагают, что,
разгадав их замысел, для того  и  предназначенный,  ты  перехитришь  их:
развернешься и поедешь навстречу им, уповая на то, что они, мол, не ждут
такого и поэтому ты  сможешь  вырваться  на  оперативный,  так  сказать,
простор. Вот тут-то они тебя засекут и кинутся  вдогон  уже  по-зрячему.
Смотри,  даже  загонщики  почти  не  движутся,  замирают  около  каждого
перекрестка -  подстерегают,  когда  ты  пересечешь  их  поле  зрения  в
каком-то отдалении, но теперь этого расстояния тебе уже не хватит на то,
чтобы оторваться. Потому что в той  стороне  чем  ближе  к  центру,  тем
больше пространства, а оно нужно  прежде  всего  им  -  для  организации
настоящей погони.
   Да, скорее всего таких действий они от меня  и  ждут,  следовательно,
именно так делать мне и не надо.
   Поступать вразрез тому, что предполагает противник, - старая и верная
истина, основа всякой тактики. Ну а что же я могу измыслить?
   Похоже, оставалось лишь одно: упорно двигаться туда,  где  я,  по  их
представлениям,  обязательно  застряну.  А   попав   туда,   постараться
выбраться.
   Выскочить из города; от пустыря до окраины - всего  ничего.  Обогнуть
город по дуге: на  дисплее  просматривается  нечто  похожее  на  участок
объездной дорога, предназначенной для транзитников. Значит, добраться  и
не задержаться там - вот и вся премудрость.
   Придя к такому выводу, Милов увеличил скорость,  насколько  позволяла
обстановка. Сворачивать больше не стал: ни к  чему,  никто  не  дышит  в
затылок.
   Минут  через  десять  заборы  оборвались.  Сейчас   должна   начаться
обещанная тропа...
   Она и началась, хотя весьма неожиданным образом. Ощутимо тряхнуло, но
вслед за этим трясти совершенно  перестало:  здесь  оказалась  дорога  с
хорошим покрытием; в худосочном свете подфарников было видно, что это не
асфальт даже, а нормальный бетон. Бетонка, ведущая  к  глухому  пустырю?
Маловероятно. Но никуда не денешься: остается только вперед.
   Проехав еще несколько минут, он увидел перед собой  множество  огней,
заливавших  пространство,  обозначенное  на  плане  как  пустырь.   Огни
располагались ровными пересекавшимися линиями.  Милов  затормозил:  надо
было  оглядеться  и  поразмыслить,  прежде  чем  въезжать.  Он   обождал
несколько  секунд;  компьютер  показывал,  что  позади  чисто,  никакого
преследования. А впереди? Тоже никого вроде бы. Милов, решившись,  вылез
из джипа,  предварительно  достав  из  сумки  ноктовизор  -  непременный
спутник на прогулках. Надел его и стал вглядываться  туда,  где  светили
огни.
   Через  полминуты  он  начал  уже  понимать.  Темные  холодные   нити,
наподобие  нотного  стана  пересекавшие  по  горизонтали   пространство,
по-видимому, ограждение. Колючая проволока на холодных бетонных столбах,
и на каждом из них - фонарь. Дорога (она была прохладнее, чем окружающая
поросшая травой земля,  и  виделась  поэтому  достаточно  ясно)  убегала
вперед, к воротам, около которых теплела будка, вернее даже домик,  и  в
нем светилось окошко. Проходная?
   Предположим. Что дальше? Дорога, продолжаясь за воротами, переходит в
улицу  между  рядами  приземистых  теплых  строений.  Да,  очень  сильно
отдающих тепло.
   Вероятно, что это металлические бараки, в которых спят люди. От них и
тепло.
   Что  еще?  Основную  дорогу  пересекают  другие,  точно  с  таким  же
покрытием. Они ведут к группе других строений,  похожих  на  первые,  но
холодных. Значит, в них людей нет. Но для чего-то они построены? Склады?
Или помещения для техники?
   Гаражи?
   Гаражи.
   Милов понял это почти сразу, потому  что  возле  этих  строений  стал
улавливать движение теплых фигурок. Засуетились люди.  В  ночной  тишине
раз-другой до  слуха  Милова  донеслись  голоса;  судя  по  интонации  и
громкости, то были команды. Потом  в  эту  перекличку  вторглись  другие
ноты, низкие, наподобие  рычания.  Никакого  сомнения:  заводят  моторы.
Сейчас из гаражей должны появиться машины. Какая-то группа собирается на
выезд. Что за люди? Милов  тут  же  дал  единственно  правильный  ответ:
солдаты. На месте, которое когда-то и было  заброшенным  пустырем,  ныне
располагалась  воинская  часть.  Мотопехота  или  что-то  в  этом  роде.
Совершенно естественно, не может же не  быть  в  столице  войск,  притом
хорошо снаряженных, отборных. Для парадов, и, разумеется, не только  для
них. Судя по площади военного городка,  здесь  размещалась  чуть  ли  не
дивизия - если подходить с нашими мерками, хотя у  них  это  может  быть
всего лишь бригада; разницы, впрочем, никакой.
   Собираются  выезжать.  Очень  интересно.  Учения?  Поднять  ночью  по
тревоге?
   Или у солдат не учебное, а какое-то иное задание?
   И вдруг его как стукнуло по затылку: да ведь они  едут  тебя  ловить!
Вот зачем тебе позволили беспрепятственно укатить сюда. Пока  ты  петлял
по переулкам, полиция связалась  с  воинским  начальством,  попросила  о
содействии - дело обычное - и  получила  согласие.  Ты  ехал,  а  приказ
проходил по инстанциям и вот дошел наконец  до  исполнителей.  Несколько
минут - и из ворот вытянется колонна, прямо на тебя...
   Действительно, пока Милов обдумывал это, из гаражей стали выдвигаться
машины. Их легко было опознать по все более  ярко  светившимся  моторным
отсекам.
   Эти три - похоже, грузовики. Столько же приземистых  БМП.  Интересно,
чьего производства? И шесть... нет, вот еще... девять джипов. На джипах,
вернее всего, военная жандармерия; естественно, такие операции  как  раз
находятся в ее ведении. А грузовики с солдатами - так,  для  тренировки.
Или  полицейские,  чтобы  получить  поддержку,  несколько   преувеличили
сложность и опасность операции, а может быть, на самом деле  вообразили,
что у меня в городе есть опора и потому я направился в эти глухие места.
Им же невдомек, что я просто воспользовался первым же поворотом...
   Ладно. Сейчас - через минуту-другую - они двинутся сюда. Что ж,  надо
быть по крайней мере вежливым  и  освободить  дорогу...  И  сделать  это
немедля - пока тебя еще не заметил дневальный у ворог.
   Милов  вскочил  в  машину.  Развернуться  на  бе  гоне   было   делом
пустяковым.
   Медленно, стараясь не шуметь, поехал назад. Колонна уже  выстроилась,
через считанные секунды тронется.  Он  прислушался,  опасаясь  собачьего
лая; нет, не слышно. Ну, понятно, это же войска  -  к  чему  им  собаки0
Милов добрался до начала бетонки, где забор, вдоль которого он добирался
сюда, круто уходил направо. По обе стороны дороги были глубокие склоны -
похоже, она шла  по  искусственной  насыпи.  Милов  остановился.  Вылез.
Прикинул на глаз крутизну.  Ничего,  терпимо.  И  дерн  тоже  достаточно
прочный. А там, ниже? Ниже почва ему не очень понравилась: чего доброго,
забуксуешь, и тогда конец, возьмут. Или, самое малое,  придется  бросить
машину,  хотя,  конечно,  с  джипом  он  был  куда  сильнее.  Да,   план
рискованный, чтобы не сказать больше. Но другой выход и вовсе никуда  не
годится: удирать от солдат, пока  не  угодишь  в  распростертые  объятия
полиции...
   Колонна там, в городке, уже  тронулась.  Надо  было  поторапливаться.
Милов сел в машину, окончательно решившись.  Круто  вывернул  руль,  дал
задний ход.
   Плавно съехал с дороги - вплотную  к  забору,  вниз.  Огни  выключил.
Мотор смолк.
   Из сумки  он  вытащил  пистолет,  навинтил  глушитель.  Прошел  шагов
тридцать вдоль насыпи, потом осторожно поднялся  по  ней  и  залег,  так
чтобы виднелась лишь макушка - если смотреть в прибор  ночного  видения.
Впрочем,  войска  наверняка  ориентированы  на  машину,  которая   будет
двигаться навстречу. На первом же  перекресте  колонна,  надо  полагать,
разделится на три  подразделения  и  таким  образом  перекроет  все  три
проезда, что ведут в этом направлении. То есть прочесывание будет с двух
сторон, потому что и полицейские машины, весьма возможно, получив сигнал
о выступлении, двинутся навстречу: никому не  хочется  уступать  другому
честь поимки беглого преступника.
   Милов рисковал. Если в колонне  будут  соблюдаться  все  правила,  то
внимательный взгляд даже в темноте обнаружит затаившуюся рядом с насыпью
машину; остальное, как говорится, будет делом техники. И вся история  на
этом закончится навсегда: для солдат Милов  не  такая  ценная  личность,
какой  его  считают  полицейские,  так  что   могут   ненароком   просто
застрелить. Приходилось надеяться лишь на то, что  солдаты,  находясь  у
себя дома, не станут вести себя так, как на линии огня или  хотя  бы  на
чужой территории.  Кроме  того,  насколько  он  знал,  с  дисциплиной  в
африканских войсках не всегда обстоит благополучно.
   Надежда, конечно, слабая, но ничего другого не оставалось.
   Колонна между тем приближалась. Милов напрягся. Успех нужен с  одного
выстрела, особенно резвиться тут ему не позволят. Хорошо, если джипы шли
в  колонне  последними;  первыми  наверняка  пойдут  боевые  машины,  но
грузовики могут и замыкать колонну, впрочем, даже и  тогда  можно  будет
еще вывернуться...
   Он  прижался  к  траве.  Первая  боевая  машина  поравнялась  с  ним.
Проехала. Вот она уже на полдороге к забору. Ближе. Ближе. Если  заметят
джип, то скорее всего с первой машины и  именно  сейчас.  Секунды  через
три. Две. Одну... Сейчас или...
   Никогда. Проехали, не заметив. Милов перевел дыхание, стараясь, чтобы
получилось это не слишком шумно, словно бы этот звук могли  услышать  за
урчанием моторов. Машины шли, соблюдая небольшой интервал - метров пять;
при малой скорости это допускалось,  хотя  для  Милова  лучше  было  бы,
окажись интервал побольше.
   Боевые машины прошли. Так, вторыми идут все-таки джипы.  Ну,  ничего.
Милов внимательно всматривался в силуэты  скользивших  мимо  машин.  Они
были не той модели, что у него, но фамильное  сходство  несомненно.  Это
хорошо. Всего их было девять. Пятый проехал. Шестой... Девятый...  Милов
вытянул руку с пистолетом, сдвинул  предохранитель.  Надвинул  на  глаза
ноктовизор. Прицелился. Девятый  медленно  наползал.  Прокрутилось  мимо
переднее левое колесо. На мушке оказалось заднее. Нужное.
   Милов дожал спуск. Пукнуло. Тише даже, чем он ожидал. Пуля была особо
вредной, разрывной. Не попасть на таком  расстоянии  мог  бы  разве  что
безнадежно слепой. Шина рванула - показалось в  тишине  -  оглушительно,
звук  этот  слился  с  хлопком  пистолета,   во   всяком   случае,   для
человеческого восприятия. Взвизгнули тормоза.  Распахнулись  дверцы.  Из
передней  выскочил,  кажется,  водитель,  из  задней  -  два  солдата  с
автоматами на изготовку. Один из них оказался рядом с Миловым, еще шаг -
и наткнулся бы. Но вовремя остановился, всматриваясь в ночь.
   К счастью, поглядеть  под  ноги  ему  не  пришло  в  голову.  Солдаты
понаблюдали с минуту и, ничего не заметив, приблизились к  шоферу.  Тот,
ругаясь сквозь зубы,  уже  достал  инструменты  -  менять  колесо.  Один
жандарм остался, чтобы помочь, другой вернулся в машину. Милов  бесшумно
соскользнул с насыпи вниз - заспешил к своему автомобилю.
   Замыкавшие колонну грузовики успели уже  объехать  аварийный  джип  и
сейчас последний из них скрывался за забором. Милов выглянул. Теперь уже
все седоки  застрявшей  машины  вылезли;  затеплились  огоньки  сигарет,
послышался негромкий разговор - судя по интонациям, встревожен никто  не
был: дорожная неприятность, только и всего.
   Милов запустил мотор; как никогда, порадовался  тихой  работе  хорошо
отрегулированного  механизма.  Включил   передний   мост,   за   ним   и
демультипликатор, чтобы взобраться на насыпь наверняка, без  осечек:  не
забывал, что оружие у солдат  заряжено,  конечно  же,  боевыми.  Машина,
словно  ощутив  серьезность  положения,   повела   себя   образцово:   с
приглушенным рокотом,  без  завываний,  не  пробуксовывая,  выползла  на
бетон, - не зажигая огней, разумеется. Милов так и не понял, заметили ли
оставшиеся позади, что на дороге появилась посторонняя машина. Вряд  ли,
потому что этого не ожидали: тут не было никакой развилки, и  автомобилю
было взяться просто неоткуда. Если же  заметили  (Милов,  оказавшись  на
дороге, почти сразу включил габариты), то скорее всего решили,  что  это
одна из своих - задержалась, чтобы оказать при нужде помощь;  убедившись
же в том, что опасности нет, а с установкой запаски справятся и без них,
тронулась, догоняя колонну. Так или иначе, Милова никто не окликнул.
   Он догнал колонну как раз тогда, когда она разделилась на три  группы
и каждая двинулась, как и  предполагалось,  по  своему  маршруту.  Милов
последовал за  самой  дальней,  маленькой,  всего  из  двух  джипов,  но
обгонять грузовик не стал (здесь, между  глухими  заборами,  это  крайне
затруднительно), а поехал  за  ним,  соблюдая  установленную  дистанцию.
Держись он вместе с остальными двумя, кто-нибудь, чего доброго,  мог  бы
заметить, что  силуэты  машин  не  впо