пост в государстве не кому иному, как Зое  -  врачу  и
капитанской жене.
   Капитан внешне на это никак не откликнулся, Зоя  же  согласилась  без
раздумий.
   В первые годы ее правление шло  без  особых  происшествий.  Механизмы
жизнеобеспечения  работали:  они  получали  необходимую  энергию  не  от
ходовых,  в  свое  время  выброшенных  за  борт  батарей,  а  от  малого
энергетического блока, сохранившегося в целости. Дети росли, но  еще  не
выросли настолько,  чтобы  вмешиваться  во  взрослые  дела,  старшие  же
по-прежнему верили, что своими глазами увидят Новую планету -  созданный
ими для себя мир. Зое,  может,  не  очень  легко  было  бы  привыкать  к
командной должности; однако командовать оказалось, по сути, незачем, так
что ее жизнь если и осложнилась, то совсем ненамного.
   Тем не менее после одиннадцати лет пребывания во власти она попросила
дать  ей  отдохнуть,  хотя  бы  на  время.  Поэтому  с  двенадцатого  по
шестнадцатый  год  предложили  было  баллотироваться  Истомину,  но   он
отказался. Хотя ему и пытались доказать, что  в  истории  Земли  и  всей
Федерации не так уж мало было правителей, вышедших из писателей, актеров
и даже музыкантов. Истомин заявил, что по натуре он - человек-одиночка и
возглавлять общество никак не в состоянии, что же касается самого звания
Судьи, то такая функция ему еще более чужда, поскольку он, как писатель,
понимает  мотивы,  движущие  любым  человеком  при   совершении   любого
поступка, а всякий мотив для данного человека является естественным, так
что осуждать даже дурной поступок писатель никак не в состоянии, а может
лишь объяснить его, не более. Оставалось только развести руками.
   Зато неожиданно выдвинул свою кандидатуру  физик  Карачаров.  Но  его
кандидатуру не захотел поддержать никто. Хотя и много  лет  уже  прошло,
целых двенадцать, ему, видимо, еще не  простили  давнего  разочарования:
павшим  кумирам  бывает  очень  трудно  во  второй  раз  взбираться   на
пьедестал. И - скорее всего в пику физику - снова подступили к капитану.
В конце концов, за столько времени он мог бы уже понять, что капитанство
его - дело прошлое и невозвратное, и пора почувствовать себя  нормальным
гражданином маленького  государства.  Иначе  те  граждане,  что  некогда
именовались   пассажирами,   подсознательно   ощущали   себя   какими-то
второсортными. Устюг же снова отказался  наотрез  по  причинам,  которые
никому, кроме него самого, так и не стали известными - во всяком случае,
до  сих  пор.  Принято  было  думать,  что  капитан,  как  никто   иной,
чувствовал, вероятно, свое бессилие  в  единоборстве  со  стихией  и  не
считал себя вправе вести людей куда бы то ни было. С  этим  трудно  было
согласиться: ведь и никто другой не мог  привести  никого  и  никуда,  и
единственным лозунгом  жизни  на  "Ките"  было  -  терпение  и  еще  раз
терпение. Капитан, однако, имел право на собственное мнение, как и любой
гражданин крохотной страны. Так, во всяком случае, всем казалось:  любой
гражданин имел право. (Как через некоторое  время  выяснилось  -  вопрос
оказался куда сложнее, чем выглядел с первого взгляда.)  Так  что  Зоина
отставка  не  состоялась,  и  она   благополучно   осталась   на   своем
государственном посту. Кажется, это ее не очень  огорчило:  похоже,  она
просила о переизбрании главным образом для сохранения приличий.
   За последовавшие вслед за тем четыре  года  ничего  не  случилось  не
только страшного,  но  и  вообще  заслуживающего  упоминания.  Казалось,
общество уравновесилось, и  даже  постоянное  подспудное  противостояние
Карского и Нарева проявлялось все реже и реже.  Неожиданности  начались,
когда наступил семнадцатый год  автономного  существования  человечества
"Кита".
   Как-то незаметно подросли дети. И (как снег на  голову!)  потребовали
переизбрания Зои. Мало того: выдвинули кандидатуру  Орланы  в  Верховные
Судьи-исполнители. Орлане стукнуло шестнадцать, и  она  была  признанным
вожаком нового поколения.
   Сначала это вызвало лишь улыбки. Дети решили поиграть во взрослых. Им
разъяснили, что они - дети - не  пользуются  еще  избирательным  правом,
даже пассивным, не говоря уже об активном: о праве быть  избранным  куда
бы то ни было.
   Дети же позволили себе с этим не согласиться.
   Вероятно, основной причиной столь ранней самостоятельности  послужило
то, что дети - народ всегда понятливый - достаточно  быстро  сообразили,
что  здесь  от  родителей  ничего  не  зависит:  ни   благополучие,   ни
безопасность. А следовательно, у них нет и никакой  власти.  К  тому  же
родители были скучными практиками. Детям же - до поры до времени - ближе
всего романтика. У каждой эпохи она своя, а тут  могла,  по  обстановке,
проявиться лишь в одной форме:  компьютерной.  Молодежь  рано  забросила
обычные электронные игрушки и перешла на нормальные компьютеры - начиная
со второго поколения, они и заказывали, и  собирали  их  сами.  Взрослые
только пожимали плечами: сами они данной техникой  пользовались,  как  и
любым бытовым  прибором,  только  когда  возникала  потребность,  острый
интерес к этим машинам у людей по всей Федерации давно уже угас; а вот у
молодежи "Кита" почему-то  вспыхнул  с  новой  силой.  Взрослым  это  не
казалось опасным.
   Попытки  учредить  что-то  вроде  школы,  чтобы  дать  потомству  так
называемое  систематическое  образование,  окончились  ничем:  не  очень
понятно было, какой должна быть эта система, чему надо учить и  чему  не
следует  или  не  стоит.  Успели  научить  читать,  писать  и  загружать
компьютер, а также погружаться в скафандры и даже управлять катером - на
всякий случай; остальное же пошло уже как-то само  собой.  Понятно,  раз
нет школы - не будет и диплома; только кому и на кой  черт  эти  дипломы
здесь нужны?
   И вот дети взяли да  заявили,  что  являются  большинством  населения
"Кита", что прекрасно разбираются во всем, что относится к  жизни  этого
мирка, играют в нем  не  меньшую  роль,  чем  взрослые,  и  не  потерпят
применения к себе тех законов, которые, может, и  справедливы  в  краях,
где взрослые что-то  определяют,  где  существует  политика,  экономика,
производство и тому подобное  -  но  совершенно  не  должны  применяться
здесь, в мире абсолютного  равенства,  где  никто  из  людей  ничего  не
производит, не торгует, не защищает - и так  далее.  И  опровергнуть  их
позицию, убедить детей в ее не правильности так и не удалось.
   Поэтому  им  отказали  без  всяких  объяснений.  Просто  потому,  что
взрослые морально не были готовы к такому повороту событий, при  котором
они переставали быть большинством.
   В ответ новое поколение заявило, что  выражает  недоверие  не  только
Зое, как Судье, но и всему поколению родителей.  И  не  только  выразили
недоверие, но и обосновали его. Даже математически.
   С цифрами в руках они  доказали,  что  весь  замысел  создания  новой
планеты, а вместе с нею - и нового,  радужного  будущего  для  потомства
является совершенно некорректным. При  имеющейся  мощности  гравигена  и
энергетических  ресурсах  "Кита"  создание   планеты,   даже   крохотной
планетки,  на  которой  можно  было  бы  хоть  как-то  жить,   требовало
значительно больше времени, чем  (по  существующим  воззрениям)  суждено
было просуществовать - во всяком случае, в  современной  его  форме.  На
практике же Петрония росла  еще  куда  медленнее,  чем  было  рассчитано
Карачаровым.
   Дети обвинили родителей в том,  что  те  просто-напросто  обманывали:
возможно, и самих себя, но уж детей - во  всяком  случае.  И  тем  самым
лишили себя права возглавлять что-либо и призывать к чему бы то ни было.
   Взрослые   потребовали   опровержения   от   Карачарова:   замысел-то
принадлежал  именно  ему,  и  его  обоснование  -  тоже.   Физик   начал
пересчитывать с большой неохотой, а потом и вовсе  бросил  и  откровенно
заявил, что так оно и есть, и он  знал  это  с  самого  начала,  что  же
касается обнародованных тогда расчетов,  то  он  намеренно  исказил  их,
поскольку того требовала обстановка. А  о  слишком  медленном  даже  для
истинных расчетов росте планеты ответил, что и понятия об этом не имеет.
Тогда это так и было.
   - Иначе вы все пострелялись бы, - заявил он. - А так - вот, живете...
Возможно, он выразил  свои  мысли  именно  в  такой  форме  потому,  что
обижался за недоверие ему, выразившееся в неизбрании.
   Заявление физика вызвало среди взрослых  растерянность.  И,  конечно,
чувство горькой досады. Физик снова удалился в свою  каюту  и  продолжил
заниматься своими гипотезами и расчетами: он хотел  все-таки  докопаться
до корней происшедшей с ними беды. Видимо, где-то в подсознании  у  него
еще тлела надежда оказаться в конце концов спасителем всех этих людей  и
таким образом пристыдить их. Не говоря уже о том, что из заочной битвы с
коллегой Хиндом,  тоже,  как  известно,  физиком,  и  не  из  последних,
Карачаров  надеялся,  нет,  не  то  слово  -  просто-таки  жаждал  выйти
победителем в глазах всего научного мира.
   Люди же, которых он все еще собирался спасти,  лишившись  возможности
высказать ему все то, что хотели, обратили свое негодование  -  на  кого
же? На детей, разумеется, - потому, что это ведь их поведение привело  к
столь печальным открытиям. Детям, под горячую руку, отказали во всем  на
свете - и на все времена.
   Убедившись, что их не  поняли  и  не  признали,  дети  объявили,  что
создают на территории "Кита" свое государство. И (должно  быть,  в  пику
взрослым) избрали не Судью, а Королеву, ту же Орлану, естественно.
   Вот как и вот почему произошло разделение и размежевание.
   Дети переселились все разом, большие и малые. Сначала  они  раскинули
свой лагерь в саду, заявив заодно свои права и  на  бассейн.  Спали  под
деревьями и купались.  Но  уже  месяца  через  три  такая  романтика  им
приелась, они принялись искать более комфортабельное жилье. Такое  могло
быть только одно. И теперь уже два года туристический  модуль,  где  они
сначала потеснили, потом же (так получилось) и совсем  выжили  Истомина,
сами того не желая, - модуль этот находился  в  полном  и  безраздельном
владении молодых.
   Когда  новое  поколение  отпочковалось  от  родителей,  переселилось,
провозгласило себя отдельным государством и избрало Королеву,  взрослые,
как ни странно, не стали противиться: видимо, почувствовали, что изрядно
перегнули палку. Ведь дети в чрезмерном  хулиганстве  не  замечались,  с
родительским поколением общались чем дальше, тем реже  -  может,  просто
потому, что общих  тем  становилось  все  меньше.  Так  что  волноваться
особенно не приходилось: детвора оставалась  тут  же,  под  рукой,  и  в
случае чего - если вдруг понадобится - можно было и силу  употребить,  и
вернуть  беглецов  в  лоно  семьи.  Хотя  как  это  будет  выглядеть   в
реальности, никто всерьез не задумывался. Да  и  поводов  не  возникало.
Патриархи ограничились напутствием: если возникнут неясности - приходите
и спрашивайте, не стесняйтесь. Их и  спросили  -  где-то  через  полгода
после отселения: как будхическое тело взаимодействует с нейтрино?  Какое
- "будхическое"?  А  с  чем  его  едят?  К  физике  такое  вроде  бы  не
относилось, может, к медицине - но Зоя была очень занята, потому  что  у
Милы после эмиграции Валентинов в турмодуль нервы  снова  пошли  вразнос
(она попыталась  было  последовать  за  детьми,  но  была  категорически
отвергнута), и доктору стало не до детей  -  и  своих  в  том  числе,  -
поскольку они явно были здоровы. На всякий случай попросили консультацию
у  капитана;  он  лишь  пожал   плечами:   тела   эти   явно   не   были
астрономическими. Ответ последовал,  естественно,  на  уровне  "Ээ-мм  -
мм-ээ". Больше вопросов молодые не задавали.
   Зоя,  продолжавшая  исполнять  обязанности  Судьи,  сперва  несколько
растерялась и даже хотела снова подать в отставку:  видно,  не  была  до
конца уверена, что с молодыми обошлись правильно. Как-никак, и ее  детей
там находилось теперь уже трое. Тем более что кое-кто  -  и  ее  супруг,
капитан Устюг в том числе - заговорили о том, что все-таки не худо  было
бы применить к детям и силу, чтобы сохранить единство общества.
   Урезонил "ястребов" Карский, поинтересовавшийся: а какой, собственно,
силой кто располагает?
   Прикинув реальные возможности, пришлось признать: подросшие, здоровые
и  крепкие  мальчики  и  девочки  могли  не  только  оказать   серьезное
сопротивление, но и, чего доброго, одержать верх. Что было бы уж и вовсе
никуда.
   Осталось лишь признать такую действительность,  какая  сложилась.  То
есть - если не согласиться с молодыми, то, во всяком  случае,  вслух  не
возражать.
   На этом и примирились.
   Государства - республика и Королевство - друг с другом не воевали. Но
отношения между ними сложились достаточно прохладные. Была надежда,  что
все наладится, когда дети  повзрослеют.  Однако  для  этого  требовалось
время, которое шло со своей обычной скоростью - никак не быстрее.
   Возможно, тут не лишним будет заметить, что в ту пору ни взрослые, ни
дети не понимали  еще,  что  не  в  разнице  возрастов  и  темпераментов
заключалась главная причина несогласий, а совсем в другом: в отношении к
миру.
   Старшие хранили память о большом мире, в котором родились, жили и  из
которого были, помимо желания, исторгнуты; маленький мир "Кита"  являлся
для  них  лишь  местом  временного  пребывания  -  если  бы   даже   эта
"временность" оказалась постоянной. И потому всерьез размышлять об  этом
мирке и своем месте в нем никто из взрослых не собирался: он  был  в  их
восприятии всего лишь частью - пусть изолированной - большой цивилизации
людей,  составной  частью  ее  техники,  не  хранившей  в  себе  никаких
изначальных тайн, но с начала до конца придуманной и созданной людьми  в
соответствии с известными законами природы и технологии.
   Что же касается молодого поколения, то для них "Кит", в  котором  они
появились на свет и теперь жили,  был  не  частицей  какого-то  другого,
намного более обширного и сложного мира, но  величиной  самостоятельной,
независимо от условий и причин его возникновения.  Он  был  для  молодых
явлением  такого  же  ранга,   как   любое   небесное   тело,   светило,
туманность...  И  поэтому  нуждался  не  только  в  изучении,  но  и   в
осмыслении, в установлении  его  места  в  системе  мироздания,  которая
представлялась им не совсем такой, как взрослым, именно потому, что в их
восприятии столь существенный элемент, как обширная людская цивилизация,
промежуточное звено между "Китом" и галактиками, просто не  существовал,
как реальность, которую следовало принимать во внимание.
   Иными словами: если для  взрослых  то  пространство,  в  которое  они
оказались заброшенными, было лишь своего рода местом ссылки, то молодыми
оно воспринималось как естественное место обитания - вместе со всеми его
странностями и особенностями, которых они пусть и не знали еще, но об их
существовании интуитивно догадывались.
   То есть даже времени будет, надо полагать, не так легко сгладить  эти
противоречия.
   Впрочем - это так, к слову...

Глава 6

ЗЕМЛЯ

   На Земле, как и вообще в Федерации, дела между тем шли своим чередом.
   Годы и там протекли, хотя, может, по  земному  счету  ускользнуло  их
несколько больше, чем по календарю "Кита". Старая  планета  ни  разу  не
разгонялась до релятивистских скоростей, как это происходило с кораблем,
так что время на ней не замедлялось; поэтому у человечества  лет  утекло
больше: двадцать  два  с  какими-то  еще  месяцами.  То  есть  -  вполне
достаточно  для  того,  чтобы  память  об  исчезнувшем  корабле  и   его
немногочисленном населении перестала причинять острую боль.
   Такое событие, естественно, не  могло  пройти  совершенно  бесследно.
Сразу  же  после  печальных  проводов  "Кита"  в  никуда   правительство
Федерации своим распоряжением приостановило все рейсы  между  системами,
входившими в эту политико-экономическую систему.  "Вплоть  до  выяснения
причин и  принятия  мер  по  предотвращению  подобных  происшествий",  -
гласило распоряжение.
   Всем, однако, с самого начала было ясно, что  этот  документ  -  лишь
демонстративный жест  правительства,  предназначенный  для  того,  чтобы
показать, что оно все знает, все понимает и обо  всем  заботится.  И  не
более, чем жест.
   Потому что все,  хоть  немного  интересовавшиеся  проблемой,  отлично
понимали, что причины гибели "Кита" если и найдут, то далеко  не  сразу,
для этого потребуются, самое малое, годы, а то и десятилетия; а пока  не
известны  причины,  то  и  никаких  мер  принимать   нельзя,   поскольку
непонятно, в чем же они должны заключаться.
   Правительство, разумеется, создало чрезвычайную комиссию - и  на  том
сочло вопрос закрытым. Потому что  даже  самому  мелкому  клерку  любого
министерства было совершенно ясно,  что  Федерация  существует  и  может
существовать только при условии регулярных и частых рейсов  торговых  (и
не только торговых) кораблей; прекратись они более чем на две недели - и
Федерация начнет распадаться на отдельные  острова,  которые  уже  ничто
больше не будет объединять. Стремление же к самостоятельности никогда не
угасает даже в самой крохотной территориальной единице, и чем менее  оно
экономически и политически обосновано, тем  жарче  горят  его  угли  под
более или менее толстым слоем золы.
   Так что, невзирая на то, что правительственное распоряжение формально
так никогда и не было отменено, уже через двенадцать  дней  после  ухода
"Кита" первый корабль крупной торговой  компании  стартовал  с  Ливии  в
систему Самнии и благополучно прибыл к месту назначения, после чего  вся
транспортная система сразу же возобновила свою деятельность. Хотя  и  за
неполные две недели простоя многие фирмы успели понести ощутимые убытки,
ни торговцы,  ни  транспортники  не  стали  высказывать  свои  претензии
правительству; они просто сделали  вид,  что  ни  о  каком  распоряжении
ничего не знают, правительство же, в свою очередь, наблюдая за  порядком
в  космосе,  прикладывало,  подобно  легендарному   адмиралу   Нельсону,
подзорную трубу к незрячему глазу - и, естественно, ничего не замечало.
   Иными  словами,  для  Земли  все  вроде  бы   обошлось   без   особых
происшествий.

ОДНАКО, К СОЖАЛЕНИЮ, НЕ ДЛЯ ВСЕХ

   Нет, доктор Функ, невзирая на весьма почтенный вроде бы  возраст,  до
сих пор не только жив-здоров, но и активен так, что  молодому  впору.  И
среди проблем, все еще интересующих его,  вопрос  установления  связи  с
давно исчезнувшим "Китом" занимает далеко не последнее место.
   Правда,  поиски   решения   в   традиционных   направлениях   никаких
благоприятных результатов до сих пор не дали. Нигде в пространстве следы
"Кита", не говоря уже о нем самом,  так  и  не  были  обнаружены.  Вывод
напрашивался сам собой: корабля  более  не  существует;  или  же  -  для
любителей изящных формулировок - он если и существует, то нигде.
   Другой, быть может,  на  этом  успокоился  бы  и  почел  свою  задачу
выполненной, поскольку, как известно, далеко  не  все  благие  намерения
приводят к желаемому результату.
   Функ же отступать не хотел, потому что к ретирадам не привык. К  тому
же чувство вины в том, что в свое время так и не смог оказать терпевшему
небывалое бедствие кораблю какой-то реальной помощи, не оставляло его  в
покое. Хотя никому и в голову не приходило обвинить его хоть в чем-то, в
самой малости.
   Он просто, убедившись в бесперспективности  лобовой  атаки,  двинулся
обходным путем. И надеялся таким способом добиться успеха.
   Тем более что буквально только что ему  удалось  обнаружить  странное
явление: вопреки всеобщей уверенности в  изотропности  пространства,  то
есть в отсутствии в нем предпочтительных направлений,  Функ  при  помощи
своей аппаратуры нащупал нечто невероятное: в  определенном  направлении
сигналы его устройств поиска и связи прох