А вот червь этот вам и покажет. Никто другой не разберется в том, что
же на самом деле с ними произошло, не схватит за руку - или,  в  крайнем
случае, хотя бы не назовет имени человека или людей, во всем случившемся
виноватых. А вот он, кабинетный сиделец, - сможет. Найдет  и  докажет...
Тут самое время было перейти к разработке  конкретного  плана  действий.
Но, к сожалению, почти всегда случается так: в самый интересный миг тебе
кто-нибудь да помешает.
   Вот и сейчас в дверь не ко времени постучали.
   Физик хотел было выругаться. Но сдержался.
   - Открррыто! - рыкнул он по-львиному. Дверь отворилась, и вошел - ну,
в общем, совсем еще мальчик.
   Карачаров удивился.
   - Здравствуйте, доктор Карачаров, -  сказал  мальчик.  -  Меня  зовут
Флор. И мне нужна ваша помощь.
   Такому  заявлению  физик  настолько   удивился,   что   непроизвольно
проговорил:
   - В чем дело? Рассказывайте.
   И тут же пожалел о сказанном. Но уже было поздно.

Часть V

Глава 1

ЗЕМЛЯ

   Профессор, доктор и многократный лауреат Авигар Бромли и в самом деле
в тот час,  когда  в  главном  офисе  "Трансгалакта"  шло  столь  важное
совещание, находился в номере гостиницы ученых "Академия", и чемодан его
был уже уложен: в скором времени ему предстояло  отправиться  на  нижний
терминал, оттуда, вместе с  другими  пассажирами,  взлететь  на  Большой
Космостарт  и  занять  свою  каюту  на  "Альдекоре",  уже  заканчивавшем
подготовку к старту.
   Уже одетый для выхода, ученый то и дело с нетерпением  поглядывал  на
часы - каждый раз прежде на свои  наручные,  потом,  как  бы  не  вполне
доверяя им, на гостиничные на стене номера;  могло  показаться,  что  он
выбирает между временем на одних  и  на  других  -  хотя  оба  механизма
показывали совершенно одно и то же.
   Время, однако, утекало,  и  с  каждой  минутой  Бромли  проявлял  все
большее  нетерпение.  Во  всяком  случае,   находись   здесь   сторонний
наблюдатель, он с  легкостью  сделал  бы  такой  вывод:  о  Бромли  было
известно, что  он  принципиально  никогда  не  скрывал  своих  чувств  и
настроений.
   Когда раздался сигнал уникома, Бромли бросился  к  аппарату  с  такой
поспешностью, что легко  можно  было  бы  понять:  именно  звонка  он  и
дожидался со столь явным нетерпением. Однако, когда он заговорил,  голос
его звучал совершенно спокойно и даже лениво -  как  если  бы  он  мирно
отдыхал и звонок был случайным, не обещающим ничего серьезного.
   - Да-а?
   Ему ответили - в приглушенном голосе звучало почтение:
   - Вас беспокоит профессор Гулль; возможно,  вы  помните,  мы  с  вами
встречались   на   прошлогодней   конференции    пространственников    в
Кембридже... - Помню, помню. Только разве в Кембридже?
   - Без сомнения.
   - Ах да, вы правы.  Я  спутал  ее  с  массачусетским  симпозиумом.  К
сожалению, я сейчас не располагаю  временем,  так  что  если  вы  хотели
встретиться... - Всего на мгновение, профессор, - я имею представление о
вашей  занятости.  Я  звонил  в  ваш  институт,  мне  сказали,  что   вы
отправляетесь на Мирель. Но именно там  находится  мой  коллега,  доктор
Корвин, а у меня возникла необходимость срочно  передать  ему  несколько
последних записей, сделанных на моей обсерватории. Не будете ли вы столь
любезны... Один маленький пакетик, всего лишь.
   - Эм-м-м, - не очень обнадеживающе прозвучало это мычание. - Ну, если
действительно это маленький пакетик... И  если  мне  не  придется  долго
разыскивать, как его -  Корвина  на  Мирели...  -  Посылка  уместится  в
нагрудном  кармашке.  А  Корвин,  разумеется,  встретит  вас  прямо   на
космодроме.
   - Будь по-вашему. Но я  уже  выхожу  из  номера  -  вы  поймали  меня
буквально на пороге. Вы далеко отсюда?
   - Я здесь же, на восемнадцатом ярусе, в баре. Я подойду  к  лифту,  и
если вы сможете выйти на минуту... - Понимаю. Это западные лифты, не так
ли?
   - Совершенно верно. Восемнадцатый ярус.
   - Считайте, что мы пришли к соглашению. До встречи.
   - Очень вам благодарен.
   Бромли положил трубку.  Нетерпение  его  испарилось,  и  на  часы  он
взглянул  в  течение  разговора  только  однажды.  Застегнул  щегольское
пальто, подхватил чемодан - скорее,  даже  чемоданчик,  -  и  вышел,  не
оглядываясь.
   Однако, пройдя коридором и  оказавшись  в  центральном  холле  яруса,
Бромли - возможно, погрузившись в какие-то размышления, - свернул  не  к
западному блоку лифтов, где его должны  были  ожидать,  а  направился  в
противоположную сторону - на восток. Два  крайних  лифта  он  пропустил,
сосредоточенно следя за секундной стрелкой своих часов, третий,  средний
- остановил. Дверца разъехалась. Бромли вошел. В просторной  кабине  уже
находился человек. Тоже Бромли. Во всяком случае, любой решил бы  именно
так, настолько разительным было сходство. Не глядя на  двойника,  Бромли
нажал кнопку, створки сошлись, и лифт скользнул вниз.
   Когда он находился между седьмым и  шестым  ярусами,  руку  к  пульту
протянул уже другой Бромли; лифт остановился между ярусами.
   Дальнейшие действия обоих показались бы по меньшей мере  странными  -
если бы кто-нибудь мог наблюдать их. Бромли-первый снял пальто и передал
его двойнику, тот немедленно  надел;  Бромли  повернулся  к  зеркалу  на
задней стенке кабины, двойник же извлек из пиджачного  кармана  пакетик,
раскрыл,  быстрым,  привычным   движением   натянул   на   лицо   физика
гримировочную маску, после чего Бромли перестал походить на самого себя.
При этом не было произнесено ни слова.
   Затем, повинуясь новому нажиму кнопки, лифт опять пришел в движение.
   Бромли-двойник вышел на третьем ярусе, пересек его  и  вошел  в  лифт
западного блока, на котором благополучно добрался до  цокольного  яруса,
где вышел в холл.
   Там к нему подошел ожидавший его человек.
   - Профессор,  вот  эта  посылка...  Бромли  лишь  улыбнулся.  Положил
пакетик в карман, все так же  безмолвно  попрощался  кивком  и  быстрыми
шагами направился к выходу. Человек же вошел  в  лифт  и  уехал  куда-то
наверх.
   Один из многочисленных клиентов отеля,  сидевших  в  разбросанных  по
холлу креслах, поднес ко рту уголок воротничка своей рубашки и  негромко
проговорил:
   - Визитер убыл.
   - Видим. Держим.
   После чего говоривший встал и направился в бар.  Видимо,  его  задача
здесь была выполнена.
   Подлинный же Бромли тем временем спустился по  служебной  лестнице  в
полуподвал и вышел из малоприметной дверцы, от которой на уровень  улицы
выводил узкий пандус. Тут  было  безлюдно.  У  тротуара  стояла  машина.
Бромли сел в нее, включил антиграв, поднялся  до  второго  транспортного
эшелона и включил автошофер, предварительно  набрав  на  его  клавиатуре
место назначения.
   Следует сказать, что это не был  нижний  терминал,  откуда  только  и
можно было попасть на Большой Космостарт, где  в  это  время  "Альдекор"
завершал последние приготовления к приему пассажиров.
   "Альдекор"  был  готов  стартовать  на  Мирель.  Последние  пассажиры
занимали места в каютах и, наскоро уложив сумки и  чемоданы  в  багажные
амортизаторы, устраивались в противоперегрузочных  коконах.  Проводница,
встречавшая их,  делала  пометки  в  списке.  Отметила  и  Бромли.  Чуть
повернув голову, едва заметно  кивнула  стоявшему  в  сторонке,  видимо,
дожидавшемуся своей очереди пассажиру. Тот  поднял  свой  длинный  узкий
чемодан  и  встал  в  конец   небольшой   очереди,   провожая   взглядом
удалявшегося по коридору физика.
   Видимо, почувствовав на себе внимательный взгляд, Бромли - а  вернее,
двойник его - на миг обернулся.
   Пассажир поспешно отвел глаза. Физик спокойно зашагал дальше и вскоре
скрылся за дверью салона, откуда вошел в отведенную  ему  каюту  и  стал
устраиваться точно так же, как делали это все другие.
   Когда очередной  пассажир  двинулся  по  коридору  по  направлению  к
салону, тот, что стоял в конце очереди, извлек  из  внутреннего  кармана
пальто коробочку унифона, набрал номер и  негромко  произнес  лишь  одно
слово:
   - Порядок.
   После чего в свою очередь отметился в списке и двинулся, чтобы успеть
заблаговременно разместиться в своей  каюте,  вход  в  которую  оказался
рядом с дверью, что вела в каюту Бромли.
   Погрузка  и  посадка  закончилась,  и   "Альдекор"   без   каких-либо
происшествий стартовал точно в назначенное время.
   Что же касается Бромли подлинного, то профессор-лауреат еще до старта
"Альдекора" изменил маршрут, заданный им машине, в которую он сел  возле
отеля "Академия".  Повинуясь  новой  команде,  гравикар  покинул  второй
транспортный эшелон и начал круто набирать высоту, увеличив  скорость  с
таким  расчетом,  чтобы  не  зависать  перед  парящими  на  пересечениях
эшелонов регулировочными маяками, но проскакивать их  без  замедления  в
мгновение, когда запрещающие  импульсы  сменялись  разрешительными.  Так
продолжалось, пока впереди - на развязке седьмого эшелона - не  возникли
маяки другой конфигурации, а на дисплее гравикара не  зажглась  надпись:
"Остановка обязательна". Машина зависла. Бромли,  протянув  руку,  нажал
расположенную в отдалении от других зеленую кнопку  на  пульте.  Дисплей
мигнул, и надпись сменилась новой: "Движение разрешено".
   Седьмой эшелон не относился к  коммуникациям  общего  пользования,  а
предназначался исключительно  для  транспортных  средств  Службы  Защиты
Федерации.
   И  пользоваться  им  можно  было  только  при  установке  на   машине
спецсигнала "Свой".
   Видимо, гравикар, в котором находился сейчас  физик,  таким  сигналом
был снабжен - хотя ничто в нем не говорило  о  принадлежности  машины  к
могущественному по традиции ведомству.
   Миновав контрольные маяки, гравикар, повинуясь программе  и  ведущему
лучу, описал плавный поворот налево и, пролетев еще несколько километров
(при этом пришлось зависать еще перед двумя проверяющими  устройствами),
начал терять высоту и в результате через несколько  минут  опустился  на
транспортную площадку на крыше самого верхнего из парящих блоков  Службы
Защиты.
   Там его уже ждали и без малейшей задержки провели  к  выходившему  на
крышу  экспресс-лифту,  который  тут  же  провалился  куда-то  в   недра
огромного здания.

***

   По  длинным  коридорам  и  переходам  Службы  Бромли  хотя  и  шел  в
сопровождении офицера, но  уверенно  выбирал  дорогу  сам;  конечно,  не
впервые физик оказался в этих краях. И  в  нужную  дверь  он  вошел,  не
пользуясь ничьей подсказкой. Не  задерживаясь,  пересек  приемную  и  на
пороге  кабинета  был  встречен  командующим  войсками  ДКЗ  -   Дальней
космической защиты.
   Разговор между генералом и физиком оказался непродолжительным.
   - Есть ли необходимость лететь вам самому?
   - Безусловно, - сказал Бромли.  -  Во-первых,  не  исключено,  что  с
другим человеком - не со мной - он просто  разговаривать  не  станет.  А
во-вторых - и это главное - никто,  кроме  меня,  не  поймет  того,  что
услышит, даже если разговор и состоится.  Он  может,  конечно,  привезти
запись того, что скажет Бруннер; но, чтобы услышать то, что  мне  нужно,
придется задавать вопросы в зависимости от  того,  что  станет  говорить
инженер; заранее вопросы сформулировать нельзя, они будут  возникать  по
ходу собеседования.  А  ведь  это  лишь  первый  разговор  -  необходимо
встретиться и  с  другими  участниками  монтажа.  Кстати,  как  идут  их
поиски?
   - Думаю, к вашему возвращению мы будем знать все адреса.
   - И следить, чтобы адреса эти в последний миг не изменились!
   Генерал улыбнулся:
   -  Пусть  это  вас  не  волнует.  Хорошо,  вы  меня  убедили.  Но  не
обижайтесь, если вам  иной  раз  придется  проталкиваться  сквозь  толпу
людей, которым поручено заботиться о вашей безопасности.
   - Разве я вообще обидчив? Не замечал за собой... Итак, когда  я  могу
вылететь?
   - В любой миг. Машина готова.
   - Хорошо. Перейдем ко второму вопросу. Я имею в виду доктора Функа.
   - Да. Мне не совсем ясно: что вам нужно в этом направлении? Чтобы  мы
изолировали Функа? Лишили его возможности искать связь с  кораблем?  Или
наоборот - предложили ему помощь? Чего вы хотите?
   Бромли ответил не сразу:
   - Не так легко сформулировать ответ. Все не просто. С одной  стороны,
связь с кораблем, несомненно, нужна.  Мне,  вам  -  нам  всем.  И  Функ,
видимо, ближе всего к ее реализации - хотя, признаюсь, его методика  мне
не вполне понятна. С другой же стороны, установив связь - если  ему  это
удастся,  разумеется,  -  Функ  не  должен,  понимаете   -   не   должен
разговаривать с кем-либо на корабле на  тему,  которая  нас  интересует.
Хотя бы потому, что уровень секретности этой темы настолько  высок,  что
даже для Функа она должна оставаться закрытой - и тем более для тех, кто
до сих пор еще жив на корабле. Все, что они должны  получить  отсюда,  -
это какие-то советы, рекомендации, связанные с возможностью  возвращения
корабля в сферу нашей досягаемости. Иными словами, необходимо не  только
контролировать разговоры, но и определенным образом  направлять  их.  То
есть пока я буду отсутствовать - следует этим заниматься.
   - Не лучше ли нам обождать вашего возвращения?
   - Ни в коем случае. За это время связь может наладиться, и произойдет
непоправимая утечка. А кроме того...  Кроме  того,  может,  вам  удастся
разобраться в его способах установления  сверхдальней  связи?  Это  ведь
имеет значение не только для данной ситуации.
   - Это мы уже поняли. И будем работать в этом направлении.  Вплоть  до
того, что, не исключено, предложим старику сотрудничество -  не  сейчас,
разумеется, но потом, когда узел с "Китом" будет наконец  развязан.  Да,
кстати. Как вы думаете, доктор: еще кто-то может вплотную интересоваться
данной темой?
   - Разумеется. Хотя бы тот же "Трансгалакт". Как вы знаете, у них есть
веские  причины  желать,  чтобы  все,  связанное  с  "Китом",  не  стало
достоянием гласности.
   - Это-то понятно. Такого  рода  причины  есть  и  у  нас.  -  Генерал
невесело усмехнулся, и Бромли ответил ему такой же усмешкой. И сразу  же
вновь стал серьезным, говоря:
   - Поэтому я надеюсь, что ваши люди будут следить не  только  за  моей
сохранностью - там, но и заботиться о полной безопасности  Функа  и  его
лаборатории - здесь. Включая устранение каких  бы  то  ни  было  внешних
контактов - как его лично, так и всего персонала.
   - Будьте спокойны.
   Краткая пауза после этих слов означала, что оба собеседника исчерпали
свои темы. И Бромли встал.
   - Благодарю вас, генерал. Теперь я готов лететь.
   - Нужна только  ваша  команда.  Итак,  желаю  успеха,  доктор.  Хотя,
разумеется, мне все же  было  бы  куда  спокойнее,  если  бы  мы  просто
погрузили этого инженера на корабль, доставили сюда и вы побеседовали бы
с ним тут.
   - Мы ведь уже говорили на эту тему. Не думаю,  что  после  применения
силы  он  захотел  бы  говорить  с  нужной  степенью  откровенности:  не
забудьте,  ему  ведь  хорошо  заплачено,  и,  безусловно,   его   пугает
ответственность, которую он несет как участник незаконного  эксперимента
- пусть и в качестве простого исполнителя. А он был даже не  простым,  а
старшим исполнителем.
   - Если бы не эти соображения, мы бы доставили его сюда еще  раньше  -
как только установили местонахождение. Хорошо, доктор. Счастливого пути.
И сердечный привет Симоне и ее обитателям.
   - Непременно передам.

***

   Сопространственный перехватчик Службы Защиты  "Бахадур"  стартовал  с
военной низкоорбитальной платформы номер шесть уже через шестьдесят  три
минуты после приведенного выше разговора двух Весьма Важных Персон.
   На борту, кроме экипажа, корабль имел физика доктора Авигара Бромли и
группу его  охраны  в  составе  двадцати  трех  человек.  Все  они  были
специалистами высшего класса.
   И в то время, как  на  Большом  Космостарте  провожающие  еще  махали
руками, глядя сквозь громадное обзорное окно на медленно,  величественно
отдаляющийся "Альдекор", "Бахадур" уже произвел разгон, необходимый  для
сопространственного прыжка в направлении Симоны.
   Генерал в своем кабинете получил сообщение о том,  что  старт  прошел
без помех. И облегченно вздохнул.
   Но уже следующий доклад заставил его нахмуриться.
   Ему  сообщили,  что  технически  оснащенная  группа  людей   пытается
штурмовать обсерваторию профессора доктора Функа.
   Едва  дослушав,  генерал  потянулся   к   интеркому,   чтобы   отдать
необходимые команды.

Глава 2

БЫТИЕ

   Похоже,  штурма  было  не  избежать  и  в  совершенно  другом  уголке
мироздания.
   В том, где все еще протирал пространство злополучный "Кит", обитатели
которого и не подозревали о том, как много людей и сил занималось в  эту
пору их судьбой.
   Королева Орлана собрала в своей каюте  подданных  -  всех,  способных
носить   оружие.   Способными   оказались   все,    даже    младший    -
одиннадцатилетний Али:  возраст  его  был  как  раз  едва  ли  не  самым
воинственным.  Не  присутствовали   только   Флор,   снова   исчезнувший
неизвестно где (к  чему  все  уже  привыкли),  а  также  Атос  и  Семен,
находившиеся, как это тут называлось, на стажировке у экипажа, и по  той
же причине все еще остававшаяся в инженерном посту Майя.  Решили  их  не
вызывать: хватало им и своих дел.  Вот  если  понадобится  предпринимать
решительные действия, придется прервать  их  обучение,  чтобы  закончить
его, когда вновь установится мир.
   Причину сбора Орлана объяснила  кратко  и  понятно.  Просто  изложила
содержание ее разговора с Наревым  и  его  ультиматум.  Возмущение  было
всеобщим. И Валентин тут же заявил:
   - Пошли. Чего ждать? В два счета размажем их по стенкам! Пусть  и  не
мечтают присоединить нас. Это мы их присоединим!
   Сборище одобрительно загудело. Но не очень  громко:  еще  не  сказала
своего слова Королева, а все зависело от ее решения.
   Орлана же, подумав, медленно покачала головой:
   - Это самое простое - но не лучшее. Если бы  мы  уже  разобрались  во
всем происходящем... Если бы наши  ребята  уже  овладели  всей  техникой
корабля - но мы ведь только начали. И  еще  -  это  главное  -  если  бы
установили связь с неизвестным - а ведь его до сих пор так и не нашли...
Мы ведь понимаем: раз возникло что-то такое - значит, наш  мир  серьезно
заинтересовал кого-то. Нас  хотят  как-то  использовать.  Для  этого  им
придется вести переговоры. Так пусть они ведут их с нами, а не с Наревым
или с кем-то другим из них.  Нет,  силовые  действия  лучше  оставим  на
случай, если никак иначе нельзя будет договориться с Республикой.
   - С кем же из Республики ты станешь  договариваться?  С  Наревым?  Он
свое уже сказал. С капитаном? К нему лучше не подступаться. А мой предок
у него в "шестерках".
   - Нет, - сказала королева. - Я пойду к отцу.
   - Не ты ли только что сказала, что он согласен с Наревым?
   - Да. А это значит, что отцовское мнение для них  важно.  И  если  он
откажется поддерживать путешественника - ничего у Нарева не получится. К
отцу прислушиваются все они.
   - И ты надеешься, что сможешь уговорить его?
   - У меня есть для него интересное предложение.
   Но объяснить, в чем заключалось это предложение, Королева отказалась.
   Проговорила только:
   - Если удастся - сами узнаете. Если  нет  -  то  и  незачем  об  этом
разговаривать.
   - Что же нам сейчас делать?
   - Искать чужого. По всему  кораблю.  Сейчас  же.  Группами.  Пока  не
найдем - ничего предпринимать не станем.
   Подданным пришлось примириться. И, поскольку  желание  что-то  делать
уже сейчас было очень сильным, они  тут  же  разделились  на  группы  и,
распределив направления, отправились на поиски. Но перед уходом Валентин
честно предупредил:
   - Только имей в виду: если мы наткнемся на моего отца -  я  не  стану
вилять перед ним хвостом.
   Он  употребил  это  выражение,  не  очень  представляя,  что  же  оно
означает: никто из них никогда не видал живой собаки.
   Королева же, оставшись в