вожайте, я прекрасно доберусь сама... Она была уже около двери, когда
закончила свою утешительную речь - умолкла просто потому, что воздуха  в
легких больше не оставалось. Она как-то забыла, что нужно  дышать  -  до
такой степени  испугалась  вдруг.  Хотя  Истомин  продолжал  лежать,  не
шевелясь, и только недоуменно глядел на нее. Он  не  успел  еще  понять,
чего это женщина вдруг испугалась. Да, не очень-то  качественно  молодые
выполняют свои обещания. Придется так и сказать им.
   Но это было вовсе не самым главным.  Еще  о  чем-то  другом  там  шла
речь... Он  сосредоточенно  глядел  на  затворившуюся  за  Милой  дверь;
пытался сконцентрироваться на какой-то мысли, она же все ускользала,  но
продолжала беспокоить, как некая неопознанная, блуждающая боль. И  понял
наконец, в чем было дело: конечно же,  они  хотят  устроить  на  корабле
революцию, захватить власть - вот что его беспокоило.
   Да,  угроза  существует  несомненно.  Вибрация,   вспомнил   он;   те
сотрясения корабля, с которых все для него и началось. А главное - некто
в пространстве, летевший к кораблю и, вероятнее всего, на него попавший.
Почему, кстати, он не заговорил о нем там, в  турмодуле?  Да  просто  не
успел: они там только тем и занимались, что усыпляли его. Вот  он  и  не
спросил. А ведь он видел это совершенно точно!
   Пока необъяснимые, но тем не  менее  совершенно  реальные  явления...
Истомин понял, что не может, да и не хочет оставаться  наедине  с  этими
своими мыслями. Тут нужно  было  мнение  специалистов.  Несколько  минут
писатель раздумывал: капитан или инженер? Или, может, Судья?
   Наиболее предпочтительным ему показался инженер Рудик. Надо,  кстати,
предупредить: его хотят просто-напросто соблазнить -  и  с  его  помощью
получить  управление  кораблем,  его  механизмами,  в  свои  руки.  Это,
несомненно,  приведет  к  немалым  бедам...  К   инженеру   писатель   и
направился, выпив кофе и более или менее приведя себя в порядок.

***

   Визит Истомина внес в жизнь Королевства некоторое смятение; но  вовсе
не по той причине, какая представлялась взволнованной Миле.
   Выпроводив писателя, подданные Орланы дождались возвращения Валентина
и Семена, а затем принялись обсуждать те события,  о  которых  говорили,
когда неожиданное появление Истомина заставило их прервать разговор.
   - И все-таки: кто это был? - спросила Орлана.
   - Да человек же, - ответил Валентин. - Но совершенно незнакомый.  Его
никогда не было в нашем мире.
   - Может, вы просто плохо разглядели?  -  Орлана  перевела  взгляд  на
второго свидетеля странного явления: на Семена. Тот кивнул:
   - Мы с полминуты таращились друг на друга. Он, похоже, тоже удивился.
   Нет, его мы никогда раньше не встречали. Ну не было такого среди нас.
А так - человек как человек.
   - Жаль, что он  не  попался  мне,  -  проговорила  Гренада.  -  Я  бы
заглянула в него поглубже - и поняла бы: действительно он человек -  или
только таким кажется.
   - С виду все нормально. И ступал - громко, хорошо слышно было.
   - Откуда, ты говорил, он шел? И куда?
   - Вышел, мы думаем, из салона. Больше неоткуда ему  взяться.  А  куда
шел?..
   Двигался к переходу. И в нем скрылся.
   - Что ж вы не пошли за ним? - упрекнула Гренада. - Испугались?
   - Ничуть, - обиделся Семен. - Мы хотели. Но минуты две,  а  может,  и
больше просто не могли сдвинуться с места. Он нас  словно  вырубил...  -
Значит - кто-то из Большого мира, - подвела итоги Орлана. - Ну что же  -
мы этого давно ждали. Раз он здесь - возможно,  придет  к  нам  сам.  Но
тогда Истомин, наверное, не просто так к нам притащился?  Что,  если  он
обо всем этом что-то знает?
   Ответила Гренада:
   - Он же писатель; бывает,  им  удается  что-то  увидеть  и  понять  -
такое... - Мне это не нравится, -  проговорила  Орлана  не  королевским,
повелительным, а самым обычным голосом, в котором звучало даже некоторое
сомнение.  -  Если  его  интересует  салон  -  выходит,   это   не   они
заблокировали дверь? Кто же тогда? И как  этот  человек  смог  выйти  из
салона, да и попасть туда, если мы, например, открыть  дверь  больше  не
можем?
   - Вернее  всего,  капитан  приказал  своим,  -  усмехнулся  Валентин,
унаследовавший, похоже, от своего  отца  глубокое  неуважение  к  любому
начальству, хотя бы оно являлось таковым  только  по  имени.  -  Капитан
приказал, инженер выполнил. Отрезать нас от  выхода  в  пространство.  А
ведь все мы чувствовали, что за последнее время оно  изменилось.  Что-то
происходит вокруг нас. И вот - этот человек появился. Если мы ничего  не
станем делать - это может плохо кончиться.
   -  Ощущения   отрицательные,   -   сказала   Гренада,   чувствовавшая
пространство лучше, чем остальные.
   - Мы их заставим помогать нам - и самим себе, в конце концов.  Силой.
Я уверен - это все капитанские штуки.
   - Вряд ли, - не согласился Атос. - Он не стал  бы  этого  делать,  не
предупредив нас.
   - Блюдешь отцовскую честь? - поинтересовался Валентин.
   - Ну, настолько-то я его знаю. Верно, Флор?
   Брат не стал ни подтверждать, ни оспаривать мнение старшего.
   - Давайте-ка лучше сотворим программку, - предложил  он.  -  И  пусть
железка с нею поработает.
   Флор давно уже был признан высшим авторитетом по  линии  компьютерной
техники. О нем говорили, что даже когда его спрашивают, проголодался  ли
он, парень  бросается  к  клавиатуре,  чтобы  немедленно  переадресовать
вопрос своему электронному дружку.
   - А мы что - сами не можем выбрать одну возможность из  одной?  -  не
без ехидства поинтересовался Али. - Мы-то знаем,  что  блокировка  -  не
наших рук дело. Кто же остается, если не наши пеньки?
   - И в самом деле,  Флор,  -  сказала  Орлана.  -  Не  слишком  ли  ты
усложняешь?
   - Был бы рад, - ответил Флор. - Но я сразу же, как  только  мы  нашли
дверь закрытой,  попробовал  проиграть  ситуацию.  И  получил  вовсе  не
однозначный ответ, как вам представляется. Вывод такой: нужно для начала
овладеть компьютерным хозяйством. И сетями, и, самое главное -  "Сигмой"
и ее памятью. Иначе будем тыкаться вслепую из одного тупика в другой.  А
хозяйство здесь сложное.
   - Интересно: как мы до всего этого доберемся?
   - Важно включиться в сеть. А уж тогда "Сигму" я взломаю. Плохо, что у
нас тут ни одна железка в сеть не включена. И схемы сетей нет.  Придется
искать.
   Последовала пауза, после которой Орлана проговорила:
   - Ты прав, Флор. Но этого слишком мало. Нам нужна не только память, и
не одни лишь сети. Нужно умение управлять кораблем, и не только в покое,
но в любой обстановке: не зря ведь мы чувствуем, что  какие-то  перемены
приближаются.
   У нас должен быть свой капитан, свои штурман и инженер.
   - Только и всего? - ухмыльнулся Валентин,  всегда  готовый  мимоходом
уколоть кого угодно. - Назначь всех троих - и дело с  концом.  Капитаном
назначь себя... Королева, однако, не  обратила  на  эти  слова  никакого
внимания.
   - Нам нужно, чтобы самое малое трое из нас начали учиться всем нужным
наукам и умениям. И не теоретически.
   - Кто же научит их практике?
   - Те, кто ею владеет. Капитан - капитана, штурман - штурмана... -  Ну
конечно. Только об этом они и мечтают.
   - Нет, конечно, - подтвердила Королева.  -  Но  это  уже  наше  дело:
подойти к ним так, чтобы они не смогли отказаться.
   И тут же принялась объяснять, как это ей представлялось:
   - Все они все-таки переживают наш уход. То, что мы им не  подчиняемся
и живем так, как считаем правильным. И вот если с  нашей  стороны  будет
показано желание пойти в какой-то степени на мировую  -  не  так  прямо,
конечно, но если мы просто покажем, что готовы к сближению, -  они  ради
этого согласятся на многое.
   И вот, если к капитану придет его старший сын и скажет ему: папа... -
У меня язык не повернется,  -  сразу  же  возразил  Атос.  -  Это  сопли
какие-то: папа, папочка... - Ну, найдешь, как сказать. И дальше: я, твой
сын, хочу быть твоим наследником не только  по  крови,  но  и  по  делу.
Кому-то ведь рано или поздно придется сменить тебя в капитанском кресле.
Хочу знать и уметь все, что знаешь и умеешь ты. И давай начнем сразу же,
я к этому готов! Если ты, Атос, скажешь так - думаешь, отец устоит? Могу
поспорить: он до смерти обрадуется -  хотя  бы  потому,  что  сейчас  он
наверняка страдает от безделья, а тут у  него  вдруг  возникнет  дело  -
такое, какое ему по сердцу! Согласен?
   - А что? Пожалуй, так может получиться, -  проговорил  Атос,  хотя  и
несколько растерянно. Но в глазах его уже загорелся азарт.
   - Вот и прекрасно. А  ты,  Семен,  точно  так  же  пойдешь  к  своему
родителю,  чтобы  освоить  штурманские  науки...  -  Ну,   попробую,   -
согласился сын Лугового. - Только что ты станешь делать с  инженером?  У
него-то детей нет!
   - Это я сама знаю. Детей нет, потому что и жены нет. А что  из  этого
следует?
   - Женить его! - заявил Валентин и сам же первым засмеялся.
   Прочие мальчики присоединились к нему. Девушки же промолчали.
   - Это значит, - сказала Орлана, - что к нему пойдет девушка.
   Тут и мальчики умолкли: поняли, что дело не шуточное.
   - Ты что же:  хочешь  сказать,  что...  -  начал  было  Валентин,  но
недоговорил.
   - Вы все поняли, что я хочу сказать.
   - Ой, как интересно! - проговорила тринадцатилетняя Зоря.  -  А  что?
Может быть, мне пойти?
   - Помолчи, пока старшие не скажут, - осадил ее Атос, уже с  год  тому
назад то ли в шутку, то ли всерьез объявивший Зорю своей невестой.
   - А ты мне не указывай!
   - Обождите, ребята, - сказала Королева. - Я думаю, к инженеру  пойдет
или Валентина, или Майя.
   - А почему бы тебе  самой  не  прилечь  с  ним?  -  спросил  напрямик
Валентин. - Вальку я ни за что не пущу. Пусть хоть конец света.
   - Нет, Валю нельзя, - присоединился к нему Семен. - Если  ты  пошлешь
ее, я к отцу не пойду - бесповоротно.
   Причина столь резкого заявления была всем понятна.
   - Я бы пошла и сама, - сказала Королева. - Но ведь это не на день, не
на два. А вы тут без меня чего только не устроите!  Старики  же  не  зря
зашевелились, и друг-писатель не зря явился. Хорошо, раз Валя не  пойдет
- остаешься ты, капитанская дочка.
   Майя молча пожала плечами.
   Против ее  кандидатуры  никто  почему-то  возражать  не  стал.  Среди
сверстников у нее не  оказалось  поклонников:  всякого  пытавшегося  она
сразу же отшивала, и в конце концов мальчики стали смотреть на нее,  как
на пустое место.
   Хотя девушкой она выросла весьма привлекательной внешности.
   - А ты не боишься,  Королева,  что  она  инженера  просто  заморозит?
Ледышка - так, кажется,  это  называлось  на  Земле?  -  такое  суждение
высказал Атос, родной брат.
   - Скажи сама хоть что-нибудь, - обратилась  Орлана  к  Майе.  Девушка
подняла на нее глаза. - Что ты об этом думаешь?
   - Боюсь немного, - созналась Майя.
   - Сама же не захотела с нами, - упрекнул ее Валентин.
   - Детский сад, - по лицу Майи промелькнула гримаса. - Я его,  кстати,
совсем не помню, сто лет не встречала. Он хоть красивый?
   - Нормальный мужчина. Хотя и не первой молодости.
   - Хорошо, - сказала Майя. - Я пойду к нему. А уж там - как получится.
Не знаю. Может, он совершенно  не  захочет,  чтобы  девушка  становилась
инженером. У них ведь предрассудки тысячелетней давности.
   - А уж это твое дело - чтобы он захотел, - сказала Валентина.
   - Ну что же: будем надеяться, что  Майя  справится,  -  заключила  Ее
Величество Орлана Первая.
   Остальные промолчали. Видимо, это означало согласие.

Глава 6

ЗЕМЛЯ

   Доктор Функ сказал как бы в пространство; во всяком случае, произнося
слова, он не смотрел на Юрия, а никого третьего в лаборатории не было.
   - С сожалением констатирую, что пока у нас мало что получается. Канал
между вами и вашей матушкой устойчив, в этом нет  никаких  сомнений.  Но
вот я им воспользоваться не могу: вся  мощность,  видимо,  теряется  при
передаче мною вам нужного текста. А еще хуже - то, что все другие  люди,
кроме вашей матушки, хотя - я уверен - и принимают сказанное мною  через
вас, но если и отвечают, то ответ их до нас не добирается. Это несколько
осложняет нашу задачу. Гм... да. Или они не принимают  своих  сновидений
всерьез даже пока спят - или же... да: не  исключено,  что  моя  техника
недостаточно мощна, чтобы обеспечить прохождение  их  ответов,  мощность
которых,  конечно,  тоже  мала.  Очень,  очень...  Функ   погрузился   в
размышления, из которых его вывел вопрос Юрия:
   - Я могу помочь еще чем-нибудь, профессор?
   - Что-что? А, вы... Да, конечно. Вам придется сделать большие усилия,
и мне тоже. Вам - чтобы усвоить  все  те  знания,  какие  я  должен  вам
передать, чтобы вы могли разговаривать с ними так же, как это делал бы я
сам. А мне - чтобы учить вас так, чтобы вы все поняли как можно быстрее.
Потому  что...  Понимаете  ли,  приборы  ясно  указывают,   что   сейчас
существуют   особо   благоприятные   условия   прохождения   информации,
пространство в некоторой своей части - назовем ее туннелем или каналом -
получило определенные дополнительные свойства, благоприятствующие...  Но
это ни в коем случае не вызвано нашими  действиями,  это  работает  сама
природа - или кто-то другой; но авторство тут не имеет значения.
   Эти благоприятные условия могут исчезнуть через год, или  месяц,  или
через полчаса. И наша задача - использовать их,  пока  они  есть,  чтобы
установить хотя бы самые главные факты, с которыми  мы  могли  бы  затем
работать здесь, даже если связь и прервется.  Установить  факты,  да,  и
передать на "Кит" кое-какие инструкции. Конечно, сам  я  сделал  бы  это
значительно быстрее, но... Функ внезапно умолк. Снова задумался.
   - Интересно. А что, если... И после новой долгой паузы:
   - Именно так я и сделаю.
   Что именно он собирался сделать, выяснилось в  следующую  же  минуту:
подойти к унифону и произвести вызов.
   - Может быть, это и есть  выход...  -  пробормотал  он  скорее  всего
самому себе. Привычка разговаривать вслух с самим собой возникла у  него
давно, и похоже, что он не собирался от нее отказываться.

Глава 7

БЫТИЕ

   Итак, Рудик крикнул "Да!", и дверь отворилась.
   В дверях стояла девушка.
   Красивая, надо сказать, девушка. Кого-то  она  Рудику  напомнила.  Он
только не сообразил,  кого  именно.  Коротко  подстриженная,  почти  под
мальчика. В первое мгновение инженеру даже почудилось, что  это  и  есть
мальчик. Одевались ведь они все, как и на планетах, одинаково: по такой,
как тут, погоде - пифагоры выше колен и маечка с какой-то живописью.  Но
то, что и маечка, и пифагоры обтягивали, сразу же дало понять:  нет,  не
мальчик. Никак не мальчик... С некоторым усилием он перевел взгляд на ее
лицо. И, изображая  полнейшее  отсутствие  удивления,  проговорил  очень
серьезно:
   - В самый раз пришли. Чайник поспевает. Присаживайтесь.
   Тут она сказала  то,  что  следовало  произнести  еще  до  того,  как
заговорил он:
   - Простите, я, наверное, слишком рано?..
   Похоже, она несколько волновалась, фразу заготовила заранее и уже  не
смогла удержаться, чтобы не произнести ее. А чтобы  своего  волнения  не
показать - уверенно прошагала по каюте и уселась на указанное  место;  а
больше и некуда было, не на койку же.
   Инженер снова полез в шкафчик. К сожалению, дамской чайной  посуды  у
него не было, пришлось вытаскивать еще одну такую же кружку - без малого
пол-ведерную. Из такой лошадей поить, а не хрупких девиц.  Инженер  даже
едва не покраснел. Правда, она вряд ли заметила бы: Рудик был темноволос
и кожей смугловат. Да, кстати, и девица  (инженер  снова  позволил  себе
пошалить взглядом, кинуть его туда-сюда) была не  такой  уж  субтильной.
Выглядела вполне крепкой.
   Он разлил чай. Пододвинул к ней вазочку.
   - Меня зовут Майя, - это прозвучало, как ответ на его движение.
   - Очень  приятно,  -  откликнулся  он.  -  А  я...  Он  на  мгновение
заколебался: кто он в этот миг - инженер Рудик или просто Игорь? На этот
раз девушка успела первой:
   - Вы - инженер Рудик, я знаю.
   Жаль, жаль. Игорь, по его мнению, сейчас прозвучало бы лучше.  Теплее
как-то.
   - А у меня сегодня день рождения.
   Вот уж не думал, не гадал он, что просто-таки само собой  сорвется  с
языка подобное.
   Да, собственно, Игорь никогда и не умел разговаривать с женщинами. Не
то что уж вовсе никак не умел с ними обращаться, но чтобы так, за чашкой
чая, а тем более с  девушками  -  не  приходилось.  Такими  вот.  Лет...
скольких же?
   - А сколько же вам лет?
   Воистину: язык мой - враг мой. Да уж лучше бы помолчал -  глядишь,  и
сошел бы за умного...  Майя,  однако,  не  обиделась.  И  ответила  даже
весело:
   - Уже семнадцать. Так что я четыре года как совершеннолетняя.
   И тут же - наверное, чтобы  он  не  понял  ее  как-нибудь  не  так  -
добавила:
   - Так что могу быть допущена ко всяким этим... механизмам и приборам,
и... да, и к устройствам. - И, с крохотной задержкой:
   - Ой, я же вас даже не поздравила!  От  всей  души.  А...  Проглотила
вопрос. Вовремя решила, видно, не повторять бестактности инженера. Он же
поспешил перейти на предложенную гостьей тему:
   - Значит, можете  быть  допущены?  А  что  -  возникло  у  вас  такое
желание?
   Майя ответила - очень серьезно:
   - Мы не хотим быть только пассажирами. Должен ведь кто-то знать,  как
все это делается! Мы подумали: вы ведь все время работаете один. А вдруг
вы заболеете? Может же это случиться... теоретически. Верно?
   Совпадение? Или... они как-то узнали -  уловили,  почувствовали?  Кто
знает, чего можно ожидать от нынешних детей. Однако  в  любом  случае  -
девочка эта появилась очень кстати. Если только - если  у  нее  найдутся
хоть крохотные способности  к  такому  ремеслу.  И,  главное  -  большое
желание. При таком  желании  и  с  малыми  способностями  можно  многого
достичь. Хотя, конечно, не женское  это  дело.  Это  тебе  не  сидеть  в
штурманской перед экранами и ловить звезды в визир.
   Тут не только знания нужны; тут и мускулатура порой  требуется.  Нет,
не потянуть девушке такую нагрузку.
   Вслух же он ответил:
   - Заболеть - конечно, каждый... Все под Богом ходим - и летаем  тоже.
Так что  мысль  у  вас  возникла  правильная.  Если,  конечно,  брать  в
теоретическом, так сказать, аспекте.
   - Я хочу и в практическом, - заявила Майя запальчиво.
   Инженер покачал головой:
   - Практически - не знаю, как вам и сказать. Одним словом - вряд ли.
   - Вы мне не верите?
   Слезы уже капали из глаз и стекали по  щекам.  Нежным,  матово-белым.
Никем, наверное, еще не целованным... Вот куда  повернули  вдруг  мысли.
Рудик тяжело проглотил комок.
   - Ну, плакать-то вроде бы незачем... - За  что  вы  меня  обидели?  -
сквозь слезы выговорила она.
   (Она и сама удивлялась, наверное, тому, что  слезы  были  настоящими.
Сами собой как-то пролились.) - Да ну что вы. И в мыслях не было!
   - Прямо - от порога... Даже не попробовали хоть как-то проверить, что
я могу, чего - нет. Несправедливо! Обидно!..
   А и в самом деле ведь: на это можно обидеться. Вот парня он так  -  с
ходу - не отшил бы.
   - Ну ладно, ладно... -  Он  посуетился  в  поисках  носового  платка,
нашел, но  предложить  не  решился,  наоборот  -  засунул  подальше  под
подушку. - Будь по-вашему - проверим, как что у  вас  будет  получаться.
Как гаечный ключ освоите.
   У  меня  ведь  не  только  кнопки  нажимать...  -  Хоть   сейчас,   -
откликнулась Майя тут же.
   - Но работа, скажу еще раз, не самая легкая. Мне, откровенно  говоря,
больше бы парень подошел.
   - Мы над этим думали, - сказала она, утирая слезы. - Но решили, что я
подхожу лучше всех. И у меня большой интерес к технике.
   - Так, так, - сказал он. - Покажите-ка руки... Он чуть было не сказал
"ручки", что в такой обстановке было бы вовсе не уместно.
   Она, чуть стесняясь, протянула  руки  над  столом.  Тонкие  пальцы  с
достаточно короткими ногтям