йчас не мог сказать - и никто другой не смог бы,  -  понимал
ли доктор Хинд, что этот новый, найденный  им  способ  являлся  на  деле
фундаментальным научным открытием, автор которого с полным правом должен
занять место среди величайших ученых всех времен. Потому  что  благодаря
ему  становится   возможно   получать   непонятное,   хотя   и   реально
существующее, сопространство, так сказать, в микродозах -  буквально  на
лабораторном столе. Это, в свою очередь, обещало... Господи, да чего это
только не обещало людям!
   Бромли, впрочем,  сейчас  не  стал  углубляться  в  перспективы.  Его
лихорадило от масштабности открытия, и было не до мелочей.
   Хинд официально так и не зарегистрировал  свое  открытие;  видимо,  с
присущей ему щепетильностью откладывал  это  до  практических  испытаний
созданной им установки.
   Таким образом, с одной стороны, сделанное открытие как бы  еще  и  не
было сделано. Во всяком случае - юридически.
   Но с другой - ... Все расчеты, все схемы, все эксперименты были,  как
и  полагается,  приведены,  вычерчены,  описаны  -  с  указанием  места,
времени, короче говоря -  всего,  что  полагается.  И  из  них  следовал
единственный возможный вывод: открытие было совершено и уже  практически
реализовано именно Хиндом и именно в указанное в этих документах время.
   И все эти документы - на дисках, кристаллах и даже просто на бумаге -
были не только доступны всем членам комиссии по наследию Хинда, но  были
уже и просмотрены, и составлена им опись, официально заверенная. Так что
Хинд - пусть и ушедший из этой жизни - все равно оставался создателем  и
открывателем.
   Никто из членов комиссии пока еще не  заговорил  об  открытии  Хинда.
Может, они еще просто не разглядели его.
   Но они, надо полагать, не были единственными,  кто  знал  -  или  мог
знать.
   Хинд, хотя и очень сдержанный и молчаливый, жил не в вакууме. И кое с
кем из коллег общался. Больше всего, как сейчас припомнилось  Бромли,  -
со стариной Функом.
   А уж Функ-то во всем наверняка разбирался. И к тому же точно так  же,
как и сам Бромли, состоял в комиссии по наследию.  Правда,  он  мог  еще
просто не успеть ознакомиться с проектами и расчетами Хинда. Хотя  копии
всей документации были, конечно, доставлены ему  точно  так  же,  как  и
самому доктору Бромли.
   Казалось,  единственное,  что  можно  было  сейчас  сделать   -   это
примириться с тем, что это нашел он. А не ты.
   Если бы не... Бромли смотрел, читал - и только вытирал пот.
   Самым потрясающим во всей этой истории было для него то, что, по сути
дела, и Хинд, и он сам разработали - если не говорить о  третьестепенных
мелочах - одну и ту же систему, одно и то же устройство!
   И в материале его первым осуществил именно Бромли. А никак не Хинд.
   Хинд, правда, закончил разработку за целых  три  года  до  того,  как
Бромли провел свое первое - не завершившееся, как мы уже знаем,  успехом
- испытание.
   И, таким образом, приоритет оставался за ним.
   Но в  металле-то  Бромли  сделал  установку  первым!  Ведь  от  Хинда
остались лишь документы. Нигде не было и следов реальной  аппаратуры.  И
это позволяло утверждать, что она так и не была создана. Почему - понять
трудно, однако понимать  мотивы  Хинда  и  не  казалось  доктору  Бромли
обязательным. Что же - признавать его приоритет?
   Несправедливо!
   А ведь если бы Бромли тогда  удалось  повыше  поднять  голову,  чтобы
увидеть,  помимо  узкой,  решавшейся  им  задачи,  некие  более  широкие
горизонты; если бы, увидев их,  он  догадался  всего  лишь  (теперь  это
казалось само собою разумеющимся) переменить местами несколько элементов
в своей профамме - и его установка сработала бы именно так,  как  должна
была бы действовать установка Хинда - доживи  он  до  ее  овеществления.
Сработала бы... Постой, постой. А где сказано,  что  она  не  сработала?
Ведь следствие-то налицо! Просто до сих пор неясно, какой  причиной  оно
было вызвано. А вот теперь - прояснилось. Значит - все-таки он. Бромли!
   Однако - нужны доказательства. Они, несомненно, есть. Но - далеко.
   Невыразимо далеко. Не достать.
   Или все же?
   Кстати: Функ сегодня собирается провести пресс-конференцию.
   Бромли глянул на часы.
   Да, она уже идет, вероятно. Надо успеть!..

Часть III

Глава 1

БЫТИЕ

   - Сын? - удивился капитан  Устюг.  -  Вспомнил  все-таки,  что  мы  с
матерью существуем на свете? Приятно. Садись. Есть хочешь? Нет? Ну,  как
знаешь. Как у вас там? Все в порядке?
   - Отец, я и правда соскучился.
   - Да пора бы уж.
   - И вообще - надо поговорить. У нас  все  нормально.  Но  чего-то  не
хватает.
   - Что - синтезатор не срабатывает? - Едва уловимая ирония  прозвучала
в голосе капитана. Но сын предпочел ее не заметить.
   - Не угадал. Понимаешь - нет настоящего дела. А оно нужно.  Иначе  мы
скоро на стены полезем... - Вот как... - неопределенно протянул капитан.
- Ну и что же вы придумали?
   Ты ведь вряд ли пришел за советом, скорее - принес  какой-то  проект.
Что же, излагай.
   - Вот слушай...  Капитан  слушал  внимательно,  лицо  его  оставалось
невозмутимым, только в глазах иногда проскакивали веселые искорки. Когда
Атос закончил, Устюг сказал:
   - Ну, передать тебе капитанство по наследству -  против  этого  я  не
возражал бы. Но ведь так только твоя проблема  решается,  а  ты  там  не
один. Что же с остальными будет?
   - Семен сейчас разговаривает со своим отцом - о том же самом.
   - Ясно. Наследственный штурман, значит.  Но  и  это  -  только  двое.
Дальше что? Ну вот хотя бы твой брат?
   - Флор? С ним все ясно.  Он  в  компьютерах  по  уши.  И  вообще,  об
остальных: нам бы только начать, а там уж постепенно для  всех  найдется
дело.
   Капитан немного подумал.
   - А не получится так, что вы сегодня захотели, завтра -  расхотели  и
бросили? Ведь дело вы затеваете и на самом деле серьезное: вам в корабле
жить,  полагаю,  подольше  нашего.  А  он,  как  всякий   дом,   требует
постоянного внимания.
   Кстати: а кого вы назначаете дублером инженера?
   - Майю.
   - Вот как? - удивился капитан и чуть улыбнулся. -  Была  в  древности
такая традиция: мужчины решают мировые  проблемы,  а  женщинам  остается
только пахать... - Она сама захотела.
   - Почему бы и нет? Он - мужик хороший. Сколько ей лет сейчас?
   - Ну, семнадцать.
   - Что же, вполне... Ладно. - Устюг  сразу  вдруг  стал  серьезным.  -
Когда же вы собираетесь приступить?
   - Да, собственно, мы  хотели  прямо  сейчас...  -  Прекрасно.  Мы  со
штурманом все равно собрались пройти по  нашим  рабочим  местам.  Вот  и
давайте - с нами.
   Атос с готовностью вскочил со стула.

***

   Люди давно сюда не заходили, потому что  незачем  было.  И  в  первое
мгновение капитану показалось, что все в центральном посту умерло: такая
здесь стояла тишина, полумрак, и даже - почудилось Устюгу - холод;  хотя
температура во всем командном корпусе поддерживалась точно такая же, как
и в любом другом помещении  корабля.  "Человек,  -  подумал  капитан,  -
только он представляет здесь жизнь, и когда его нет - все мертво,  пусть
и находится в полной исправности.
   Наверное, нужно было почаще заходить сюда. Хотя все эти годы навещать
центральный пост - все равно что бередить раны".
   Мысли эти, впрочем, исчезли сразу же после того, как штурман  Луговой
включил полное освещение, и сумрак немедленно отступил в  самые  дальние
углы.
   - Входите, ребята, - пригласил капитан. - Чувствуйте себя как дома. А
ты включи все экраны тоже, - повернулся он к штурману. - Хоть  проверим,
как они там поживают после такого перерыва.
   Луговой повиновался. Обзорные экраны засветились.  Впрочем,  свечение
их почти не оживило: за бортом было черно, как и следовало ожидать. Лишь
на левом верхнем мониторе мутным пятнышком  виднелась  родная,  навсегда
покинутая Галактика, а на правом нижнем такое же пятно -  словно  птичка
оставила след - обозначало ту, другую галактику, до  которой  так  и  не
долетели. Да туда, собственно,  никто  и  не  собирался;  просто  -  так
получилось. Если внимательно вглядеться, можно было заметить, что  пятна
едва  заметно  перемещались:  "Кит",  как  ему  и  полагалось,  медленно
обращался вокруг центра тяжести системы "корабль - планета"; центр этот,
кстати, находился в пределах корабля, и это означало, что масса его  все
еще намного превышала массу нового небесного  тела.  Хотя  теперь  -  не
такого уж нового в масштабе человеческой жизни.
   - А как там наша Петрония? - поинтересовался Устюг. - Дай-ка  на  нее
подсветку.
   Луговой выполнил и эту команду. Ничего, однако, не  изменилось,  свет
за бортом так и не вспыхнул.
   - Прожектор скис, мастер, - доложил штурман.
   Капитан кивнул:
   - Следовало ожидать. Удивляюсь, что все прочее, похоже, находится все
еще в порядке.
   - Рудик свое дело знает, - заметил Луговой. -  Может,  пригласим  его
сюда?
   Все же еще одна голова...  -  Зови,  -  согласился  капитан.  Штурман
включил связь с каютой Рудика. Но инженер не откликнулся.
   - Гуляет где-то.
   - Работает, - поправил капитан. - А вы смотрите, ребята, или как  вас
называть теперь: не гардемаринами же, гардекосами скорее, -  привыкайте,
только большая просьба: сами  ничего  пока  что  не  трогайте...  Ладно,
штурман, раз уж такое дело, давай основательно проверим  все  хозяйство.
Загружай, что там у тебя.
   - Начнем с проверки сети, - предложил Луговой. - А  потом  -  все  по
программе, как полагается.
   - Очень хорошо, - согласился капитан Устюг. - Поехали.
   Несколько минут они молча считывали  с  дисплея  возникавшие  на  нем
записи.
   Сетевые компьютеры - а большинство машин (но не все) было в эту  сеть
включено - откликались на проверку, показывая свою полную исправность.
   Но не все.
   - Постой, постой. Тут что-то не так.
   - Да, -  согласился  Луговой  озабоченно.  -  Почему-то  он  основную
программу не загружает. Хотя у нас вроде бы все в порядке?
   Сбой, судя по проверке, возник в компьютере, дистанционно управлявшем
тем гравигеном, что давным-давно  был  выброшен  за  борт,  чтобы  стать
вместе с телом инспектора Петрова  зародышем  новой  планеты.  Компьютер
должен был следить за  сохранением  рабочего  режима,  чтобы  притяжение
возникающей  планеты  оставалось  более  сильным,   чем   позволяла   ее
незначительная пока что масса. А сейчас машина не откликалась на сигналы
центрального поста - хотя, похоже, задачу свою выполняла нормально.
   - Вирус? - предположил капитан.
   - Откуда ему взяться?
   - Посмотри-ка: никакой паразит не подключился?
   - Семен, - сказал штурман сурово. - Вы там  не  пробовали  из  своего
модуля подключиться к сети? Не вы тут начудили?
   - Да нет... - ответил сын. - Не подключались.
   - Смотрите мне! А то вы тут такого можете наломать... - Это не мы. Не
знаю... - Попробуй еще раз, - посоветовал капитан.
   - Смотри  ты...  -  озадаченно  проговорил  штурман  через  несколько
секунд. - Вошли!
   И в самом деле: захворавший,  казалось,  периферийный  компьютер  сам
собою выздоровел. Это было странно, но приятно.
   - Значит, все нормально, - сказал Луговой облегченно.
   Капитан, однако, посчитал, что успокаиваться рано.
   - Давай-ка второй раз всю программу по всей сети.
   Луговой полагал, что это -  излишняя  перестраховка.  Но  спорить  не
стал. И правильно сделал. Потому  что  на  этот  раз...  -  Небывальщина
какая-то, - и штурман поднял плечи до самых ушей. - Только что ведь  все
было в порядке!
   Теперь засбоила одна из двух  машин,  ведавших  главными  гравигенами
корабля.
   - Кто-то гуляет по сети, - хмуро проговорил капитан. -  Уж  не  знаю,
кто.
   Может, физик подключился? Мало ли что ему понадобилось для науки? Или
Рудик нечаянно зацепил сетевой кабель в своих ремонтах? Давай-ка  поищем
его.
   - Вот опять! Смотри.
   Посмотреть было на что: порядок восстановился сам собой.
   - Интересно, - пробормотал Устюг, -  кто  откажет  следующим.  Ну-ка,
посмотри... Странно: на этот раз все прошло без сучка без задоринки.  Но
ни капитана, ни штурмана это не успокоило.
   -  Надо  искать,  -  сказал  капитан.  -  И   куда   только   инженер
запропастился?

***

   Будь даже инженер сейчас под рукой, он тоже ничем не смог бы помочь в
решении  непонятным  образом  возникшей  проблемы.  Потому  что  сетевых
кабелей он, как и следовало думать, нигде и никоим образом  не  задевал,
даже не потревожил: он слишком  хорошо  знал  корабль,  чтобы  допускать
подобные ошибки.
   Кстати, неповинен в происходившем не был вообще никто  из  населявших
корабль людей.
   Если бы кто-то во время проверки находился поблизости  от  засбоивших
компьютеров, он мог бы  заметить,  как  от  переборки  к  ближайшему  из
аппаратов протянулась - на долю секунды - цепочка не очень ярких искр  -
и исчезла в приемнике кристаллов, с которых  считывались  дополнительные
программы. Произошло это за несколько  минут  до  того,  как  капитан  и
штурман начали проверку сети. А еще до того, как  проверка  закончилась,
цепочка вновь возникла - но уже не  в  том  компьютере,  в  какой  вошла
вначале, - и, скользнув через помещение, снова ушла в переборку.
   А будь у наблюдателя возможность проследить за  нею  и  дальше  -  он
увидел бы, как этот поток энергетических импульсов,  промчавшись  сквозь
помещения, переборки и вертикальные шахты,  в  конце  концов  скрылся  в
салоне туристического модуля.
   Но такого наблюдателя, как мы знаем, там не оказалось.

***

   Сказав, что никто из молодых  не  подключался  к  компьютерной  сети,
Семен ничуть не слукавил. Хотя честнее было бы сказать: "Не подключились
еще, но хотим и уже пытаемся".
   Корабельной  компьютерной  сетью  интересовались  сейчас  не   только
капитан и штурман.
   Молодым  было  ясно:  войти  в  сеть   необходимо,   чтобы   получить
возможность контролировать жизненно важные узлы и  отдельные  устройства
корабля - в случае, если со старшими не удастся договориться миром.
   Понятно было и то, что просто так их в сеть не впустят.
   Поэтому Флор занимался сейчас именно поисками способа  войти  в  сеть
без ведома и разрешения старших и желательно так,  чтобы  они  не  могли
установить, что количество подключенных компьютеров выросло еще  на  два
десятка; именно столько машин находилось в туристическом  модуле,  и  ни
одна из них не была включена в сеть - как,  впрочем,  и  машины  первого
класса.  Сеть  предназначалась  только  для  служебного  пользования,  и
пассажирам, естественно, искать в ней нечего.
   В принципе задача решалась легко: нужно  было  только  выяснить,  где
именно протянут ближайший к турмодулю сетевой кабель, и в самой  удобной
точке подключиться к нему.
   Выяснить было бы проще простого,  будь  в  распоряжении  Флора  схема
компьютерной сети. Беда в том, что она-то как раз и отсутствовала.
   Схема имелась в центральном посту, а кроме того - у инженера. Значит,
помочь в ее получении могли или Атос с Семеном, или же Майя.  Проникнуть
самому в командный корпус представлялось Флору  невозможным:  вход  туда
был, как известно, открыт лишь  для  членов  экипажа  -  по  их  данным,
внесенным в память контрольного устройства, да еще,  кроме  них,  -  для
администратора Карского, обладавшего универсальным пропуском, до сих пор
сохранившим свое значение.
   Войти в командный корпус можно было и в случае, если бы кто-то из уже
находящихся там дал изнутри команду: пропустить.
   Флор предпринял такую попытку: по уникому  вызвал  центральный  пост.
Сеть связи, в отличие от компьютерной, охватывала все помещения  корабля
до единого.
   В центральном посту откликнулся капитан. С ним  говорить  было  не  о
чем. И Флор дал отбой.
   Инженерный пост не отвечал вообще. Значит, Майи там сейчас не было  -
как и самого инженера.
   Сидеть и ждать было не в характере Флора. И он решил просто пойти  по
кораблю: не исключено, что где-то этот кабель, вообще-то скрытый, как  и
все остальные, под переборками, все-таки выходит наружу. Хорошо бы найти
такое место поближе к обиталищу молодых, чтобы  не  тянуть  свой  кабель
слишком далеко.
   И потому, что этот кабель  нужно  еще  где-то  достать  (тут  надежда
только на Майю), и по той  причине,  что  он  должен  как  можно  меньше
бросаться в глаза.
   Выключив свой компьютер, Флор поднялся и вышел. И повернул  налево  -
по направлению к ходу, ведшему наверх, в жилой, а затем  и  в  командный
корпуса.

***

   А если бы он  направился  в  противоположную  сторону,  то  сразу  же
наткнулся бы на Рудика. Поскольку сам инженер  находился  сейчас  совсем
рядом - тут, в туристическом корпусе.
   Он пришел вместе с Майей, чтобы разобраться в причинах отказа  двери,
закрывающей вход в салон, и контрольной камеры, более не дававшей оттуда
никакого изображения.
   С собою он прихватил кое-какие инструменты - то, что могло, по мнению
инженера, понадобиться. Корабельный инженер является, по  необходимости,
человеком многих умений и обязан разбираться в слесарном ремесле  ничуть
не  хуже,  чем  в  устройстве  машин  и   механизмов   корабля.   Рудик,
естественно, и был таким.
   По пути из инженерного поста в туристический корпус инженер успел уже
протестировать все ведущие к салону электрические  цепи.  Ничего  нового
это не принесло: цепи - и сильных, и слабых токов - на  всем  протяжении
оказались в порядке. Причина неисправностей  находилась,  следовательно,
внутри салона.
   Оставалось лишь вскрыть вход туда, войти и все наладить.
   Задача, казалось ему, не из сложных. Придавало уверенности и то,  что
рядом  с  ним  находилась  Майя,  и  его   профессиональное   честолюбие
требовало, чтобы он показал себя теперь уже не просто  милой  девушке  с
самой выигрышной стороны.
   С этой точки  зрения  можно  было  даже  считать,  что  ему  повезло:
неисправность небольшая, а на  сторонний  взгляд  все  может  показаться
очень внушительным.
   Поэтому, готовясь к вскрытию двери, Рудик немножко подыгрывал, словно
приступающий к показу нового фокуса  иллюзионист;  каждое  его  движение
было плавным и выразительным.
   Расположившись перед дверью, он попросил собравшихся вокруг юношей  и
девушек - всех, кроме Майи, -  отойти  подальше,  как  если  бы  он  был
сапером и готовился обезвредить опасный заряд. На самом же деле это было
ему нужно, чтобы никто не мешал, не вертелся под ногами.
   Молодежь Рудику понравилась: все смотрели на него с  доброжелательным
интересом и, как ему показалось, с надеждой. За  исключением  разве  что
одного парня, из тех, что были постарше. Он отличался от  прочих  мощным
телосложением и хмурым выражением лица и поглядел на инженера, как  тому
почудилось, с явным недоверием.
   Рудик только усмехнулся про себя.
   Первым делом он  вынул  из  инструментальной  сумки  электромагнитную
отмычку.
   Подключил к ближайшему контакту. Маленький экран на  тыльной  стороне
инструмента послушно  засветился.  Рудик  приложил  отмычку  к  двери  и
медленно повел сверху вниз. Уже  через  несколько  секунд  он  остановил
движение: на экранчике возникли очертания запирающего механизма. Все три
ригеля, как и следовало ожидать, были выдвинуты и до предела  входили  в
предназначенные для них гнезда; попросту говоря, дверь была заперта.
   Нажав  кнопку,  Рудик  включил  магнитный  экстрактор   и   медленно,
миллиметр за миллиметром, стал отводить отмычку вправо.
   На экране видно было, как ригели,  повинуясь,  тронулись  с  места  и
согласно поползли внутри корпуса двери,  возвращаясь  на  свои  исходные
позиции.
   - Ну вот и... - начал было инженер.
   Но закончить удовлетворенное восклицание ему не удалось.
   Пройдя миллиметров шесть и, естественно, не успев еще миновать рубеж,
на котором пружины запирались на защелку, все три  ригеля  остановились.
Непонятно, почему: на экране не было видно никакого препятствия, которое
могло бы прервать движение массивных металлических цилиндров.
   Инже