р,  а   также   их
конфликтов?
   - Да.
   - Каков коэффициент разности этих структур для нашей  игры  в  контакт?
Дай предел статистической значимости или модальное  распределение  влияния
разностей на шансы контакта.
   - Коэффициент равен единице.
   - Для всех моделей?
   - Да.
   - Это значит, что разница в государственном устройстве  противников  не
имеет никакого значения?
   - Да. Подгоняемая длительным конфликтом эволюция техномахии  становится
независимой от типа строя переменной,  поскольку  эту  эволюцию  формирует
структура конфликта, а не общественные структуры. Точнее говоря на  ранних
стадиях конфликта разница в строе  отражается  в  тактике  психологической
пропаганды, дипломатии, диверсий, шпионажа  и  гонки  вооружений.  Деление
средств внутри бюджета на военные  и  невоенные  является  функцией  суммы
аргументов,  ценность  которых  зависит  от  структуры   строя.   Растущее
стремление  к  превосходству  в  конфликте  уравнивает  разницу  в   сумме
аргументов. Тем самым  стратегии  противников  уподобляются  одна  другой.
Возникает эффект  отражения.  Нельзя  заставить  зеркало  отражать  только
расслабленные и свободно стоящие фигуры, а остальные  игнорировать.  Когда
потолок эффективности  разоружения  преодолевается,  дальнейшая  гонка  за
превосходство ликвидирует зависимость стратегии противоборствующих  сторон
от их политического  строя.  Зависимость  эта  становится  такой  же,  как
влияние человеческой мускулатуры на запуск баллистической ракеты. В  эпоху
палеолита, в пещерном веке или в средневековье более мускулистый противник
побеждал слабейшего. В атомную эпоху запустить ракету может ребенок, нажав
нужную кнопку. Квинтяне уже не владеют выбранной ими стратегией. Наоборот:
стратегия владеет ими. И если она натолкнулась  на  разницу  в  строе,  то
подчинила ее себе вплоть до полного стирания. Если бы этого не  произошло,
конфликт закончился бы победой  одной  из  сторон.  Активность  сферомахии
этому противоречит.
   - Дай оптимальные правила игры в контакт при таком диагнозе.
   - Правящие круги планеты знают, что перехват наших  кавитаторов  вызвал
катастрофу. Никто, кроме них, не мог провести эту акцию.
   - Значит ли это, что сферомахия подчиняется им в радиусе от  Квинты  до
луны?
   - Необязательно. Граница их оперативного поля не  может  быть  шаром  с
поверхностью, резко и ровно отграниченной от чуждой им сферы.
   - Делаешь ли ты из всего этого выводы о составе штабов?
   - Содержание вопроса понял. Мысль, с которой  носятся  некоторые  члены
экипажа,  -  о  небиологических  штабах,  а  затем  о  мертвой  планете  с
компьютерами, сражающимися после гибели квинтян, -  абсурдна.  Компьютеры,
хотя и лишены чувства самосохранения, действуют рационально.  Это  значит,
что   они   придерживаются   принципа   минимакса   с   возможно   большим
прогностическим опережением. Они могут сражаться до тех пор, пока в борьбе
есть  реальный  вариант  успеха.  Если  функцией  расплаты  в  конце  игры
оказывается  полное  уничтожение,  минимакс  падает  до  нуля.   Концепцию
сумасшедших компьютеров  я  отбрасываю.  В  конце  концов  спектральные  и
спинографические улики показывают присутствие живых существ.
   - Хорошо. И что же из этого?
   -  В  штабах  достаточно  машин  для  расчетов,  но  есть  и  квинтяне.
Последствия  лунной  катастрофы  их  не  коснулись:  в   конфликте   такой
длительности и такого масштаба ничто так хорошо не  защищено,  как  штабы.
Тебе известно уже, что людские потери не являются для  штабов  аргументом,
склоняющим к контакту.
   - Приведи неотразимый аргумент.
   - Ну вот. Пришло время  назвать  вещи  своими  именами.  Опосредованный
нажим недостаточен. Тебе придется действовать напрямую, командир.
   - Пригрозить штабам?
   - Да.
   - Массированным ударом?
   - Да.
   - Интересно. Ты считаешь  убийство  людей,  ведущих  себя  антиразумно,
лучшим способом вступить с ними в контакт? Что  же  нам,  высаживаться  на
планету в качестве археологов истребленной нами цивилизации?
   - Нет. Ты должен  пригрозить  сидеральным  ударом  самой  планете.  Они
видели, как распалась их луна.
   - Но это же будет блеф. Поскольку мы возобновляем требования  контакта,
мы  не  можем  уничтожить  потенциальных  собеседников.  Не  надо   особой
хитрости, чтобы это понять. Они сочтут это пустой угрозой - и будут правы.
   - Угроза не должна быть вовсе пустой.
   - Разрушить кольцо?
   - Командир, зачем ты ведешь с  машиной  еженощные  споры,  вместо  того
чтобы лечь спать, если сам знаешь, что нужно делать?
   Голос умолк. Стиргард вставил в щель кристаллик.
   - Прошу прощения, - сказал он. - Это уже последняя беседа.
   Голубая контрольная лампочка загорелась.  Снова  послышался  монотонный
голос GOD'а:
   - Могу утешить тебя, командир.  Я  исследовал  стабильность  сферомахии
экстраполяцией в будущее до границ прогностической уверенности. Независимо
от числа  противников  и  от  диаметра,  которого  достигнет  пространство
борьбы, эта цивилизация погибнет. Самая простая модель событии - карточный
домик. Он не может  быть  неограниченно  высоким.  Любой  в  конце  концов
распадется; это очевидно и без расчетов.
   - Карточный домик? А конкретнее?
   - Теория Голенбаха. При высоком уровне знаний  нет  незаменимых  людей.
Если бы не было Планка, Ферми, Лизы Мейтнер,  Эйнштейна,  Бора,  открытия,
приведшие к  атомным  бомбам,  сделал  бы  кто-нибудь  другой.  Монополия,
достигнутая  американцами,  была  недолгой  и   вызвала   противодействие.
Ядерными снарядами можно шаховать противника десятки лет. Можно  учитывать
их точность и  поражающую  мощь.  Сидерология  таких  шансов  не  дает.  К
познанию ядерных реакций, критической массы и цикла  Бете  вело  несколько
шагов. Сидеральная же  инженерия  обретается  единым  махом.  До  открытия
предела Голенбаха не известно ничего, а потом - все.  В  фазе  обратимости
гонки вооружений еще возможны переговоры о войне и мире; тот, кто  откроет
ядерный козырь, может воспользоваться им как старшей мастью, но не  обязан
им  сыграть.  В  фазе  космической  сферомахии  тот,  кто  первым  откроет
сидерологию, сыграет ею немедленно. А это нарушит равновесие  пространства
военных игр, потенциально симметричного  для  обычных  и  ядерных  военных
средств. На  планете  невозможно  шантажировать  сидерологией.  Невзрывные
термоядерные реакции долго не  поддавались  управлению  из-за  термических
утечек плазмы и плохой  устойчивости  удерживающих  ее  полей.  В  течение
нескольких десятков лет успех казался  недостижимым.  Трудности  овладения
гравитацией похожи, но в астрономическом масштабе. Нельзя начать с малого:
прежде выделить из урановой  руды  изотоп  с  атомной  массой  235,  потом
запустить цепную реакцию в сверхкритической массе, синтезировать  плутоний
и   таким   образом   получить   запальник   водородной    бомбы.    Здесь
исследовательским полигоном должно быть небесное  тело.  Фазе  сидерологии
предшествует  фаза  тератроновых  аномалонов.  Поэтому   напрасно   физики
удивлялись тому, что сделал "Гавриил". Если бы квинтяне  его  перехватили,
то после демонтажа вышли  бы  на  след  Голенбаха.  "Гавриил"  должен  был
расплавить себя тератроном.  Я  припоминаю,  что  предлагал  встроить  ему
саморазрушающий заряд.
   - Почему ты тогда не объяснил этого подробно?
   - Я не всеведущ. Оперирую теми данными,  которые  вы  мне  даете.  Твои
физики, командир, сочли перехват "Гавриила"  невозможным,  потому  что  ни
один из объектов сферомахии не развивал и одной десятой тяги "Гавриила". У
меня были данные, но не доказательства.  Эту  невозможность  они  взяли  с
потолка. Трудно сказать, хорошо или  плохо,  что  мой  двоюродный  брат  в
"Гаврииле"  выказал  такую  молниеносную  сообразительность.  Если  бы  он
позволил поймать себя, не было бы уже и речи о контакте, а разговор бы шел
либо о возвращении, либо о сидеральной битве  с  Квинтой,  как  с  игроком
такой же мощи, как и мы. А если даже  исключить  их  сидеральный  удар  по
"Гермесу", то нам  пришлось  бы  удирать  сквозь  обломки  разваливающейся
сферомахии. То, что должно было погубить их через пятьдесят или  сто  лет,
началось бы сейчас. Блок, обученный сидерологии "Гавриилом",  не  стал  бы
ждать, когда противник сравняется с ним. Он упредил бы его своим ударом.
   - Это только спекуляции.
   - Разумеется. Но не взятые с потолка.  Я  допускаю,  что  кто-то  хотел
превратить луну в исследовательский полигон. Он не знал еще,  что  никакой
плазмотрон не  даст  мощности,  открывающей  предел  Голенбаха.  А  кто-то
вытеснил его с луны, но сам не имел достаточно сил, чтобы там утвердиться.
Кто-то объявил шах королю. Король был инфантом-недорослем. Но другой  блок
тоже дал шах. Не знаю, какой фигурой. Но  такой,  что  получился  пат.  На
луне. А за ее пределами игра продолжалась.
   - Почему до сих пор ты не представил этих соображений?
   - Если сейчас ты назвал мои выводы  спекуляциями,  то  до  лунокрушения
назвал бы бредом GOD'а. Желаешь ли ты выслушать и мою  версию  теперешнего
положения дел на Квинте?
   - Говори.
   - Ключ к критическому этапу этой истории - кольцо. В период ускоренного
индустриального развития на планете было много государств,  среди  которых
выделялась группа вырвавшихся вперед, сотрудничающих  между  собой  стран.
Дело  дошло  до  выхода  в  Космос  и   использования   атомной   энергии.
Одновременно произошел  демографический  взрыв  -  в  государствах,  более
слабых в промышленном  отношении  и  сильных  только  людскими  резервами.
Передовые страны  решили  увеличить  заселяемые  площади  путем  понижения
уровня  океана.  Единственным  способом  оказалось  выбрасывание  воды  за
пределы атмосферы - мне неизвестна техника, примененная для этого, я  знаю
только  средства,  явно  недостаточные  для  такого   предприятия.   Сотни
кубических километров воды, конечно, не транспортировали ни на космических
кораблях, ни при помощи помп и брандспойтов. Первый вариант потребовал  бы
недостижимого  количества  топлива  и  ракет.  Второй  нельзя  осуществить
потому, что выбрасываемые потоки, вернее перевернутые водопады, а лучше  -
водовзлеты, не достигнув первой космической  скорости,  испарились  бы  от
трения о воздух и вернулись в атмосферу.
   Но есть, по-видимому, и осуществимые методы. Вот  один  из  них.  Нужно
пробить атмосферу каналами типа  грозовых  разрядов,  и  вслед  за  каждой
молнией - бьющей с океанического  берега  в  термосферу  по  синергической
линии - выстрелит струя водяного пара. Это сильно упрощенная схема.  Можно
создать в атмосфере своего рода электромагнитные  пушки,  разумеется,  без
стволов - в виде туннелей для бегущих вращающихся  импульсов,  разгоняющих
ионизированный водяной  пар.  Можно  придать  воде  дипольные  свойства  и
нетермическим  путем.  На  Земле  такой  гидроинженерией  занимался  некий
Рахман. Он утверждал, что  можно  разогнать  воду  до  первой  космической
скорости и таким образом создать  вокруг  Земли  ледяное  кольцо,  но  это
кольцо не будет стабильным, поэтому  на  следующей  фазе  проекта  следует
ускорить его вращение, чтобы оно превратилось в центрифугу  и  разлетелось
со второй космической скоростью в течение двухсот или  четырехсот  лет.  В
противном случае - когда ускорение  ослабнет  после  прекращения  работ  -
из-за трения о верхние слои атмосферы  -  на  планету  будет  возвращаться
больше воды, чем за то  же  время  выбросят  метательные  устройства.  Нет
смысла говорить о подробностях. Достаточно сказать, что еще  с  "Эвридики"
замечено  было  рассеивание  кольца   в   его   припланетной   области   и
расплющивание и, таким образом, расширение внешнего обвода.
   Это не могло быть выгодно никому на планете. Возвращающиеся  воды  дают
нечто большее, чем ливневые дожди: они  создают  зону  непрерывного  дождя
между  тропиками  с  переменным  максимумом  осадков  по  временам   года,
поскольку ось вращения планеты наклонена относительно  эклиптики,  подобно
земной. Средняя годовая температура упала на два градуса Кельвина. Ледяной
щит затеняет дневную часть планеты и отражает солнечный свет.  Техническая
авария вполне возможна, но ее могли бы устранить  через  некоторое  время.
Однако  нет  никаких  следов  ремонтных  работ.   Ненадежность   планетной
инженерии не может быть причиной  прекращения  работ.  Ее  следует  искать
где-то в другом месте  -  в  политической  разделенности  цивилизации.  Об
исходных условиях мы знаем одно: они благоприятствовали  проекту,  который
не мог быть реализован иначе, как при  глобальном  единении  сил,  которое
затем  распалось.  Эпоха  сотрудничества,  по  крайней  мере   в   области
технологии, продолжалась около ста лет. Отклонения в десять  или  двадцать
лет для кризисной стадии несущественны. Что вызвало уход от  общего  пути?
Локальные войны? Экономические кризисы? Сомнительно. Течение  политических
дел невозможно реконструировать сейчас, в момент, который мы застали,  его
можно оценить лишь  при  помощи  модели,  называемой  цепью  Маркова.  Это
стохастический шаговый процесс, стирающий собственные следы.  Опираясь  на
то, что космические пришельцы обнаружили бы в двадцатом веке на Земле, без
использования хроник они не смогли бы при  помощи  ретрополяции  дойти,  к
примеру, до  крестовых  походов.  Поэтому  белое  пятно  я  возмещу  таким
предположением: развитие держав ведущей группы было неравномерным. Зародыш
антагонизма тлел уже во время сотрудничества.  Владычество  одной  военной
силы на планете тогда  было  невозможно.  Слабейшие  также  участвовали  в
глобальном процессе, но кооперация постепенно превращалась из подлинной  в
мнимую.
   Антагонизм проявился необязательно впрямую и  неожиданно.  Может  быть,
блоков было больше - три или  четыре,  -  но  для  минимума  эргодического
столкновения достаточно двух противостоящих.  Началась  гонка  вооружений.
Она  вызвала  сначала  прекращение  работ,  направленных  на   рассеивание
ледяного обруча в Космосе. Предназначавшиеся на это  средства  и  мощности
были вложены в вооружение. Разбивать ледяное кольцо таким  образом,  чтобы
его  разрушение  не  принесло  ущерба  жителям  всех  континентов,   стадо
невыгодно для сверхдержавы, которая внесла главный вклад  в  этот  проект,
поскольку  положительными  результатами   работы   воспользовался   бы   и
противник. Противник рассуждал и действовал аналогично. С тех пор ни  одна
из сторон не касалась кольца, хотя оно и обрушивалось ледяными лавинами на
планету, - втянувшись  в  раскручивающуюся  спираль  вооружений,  они  уже
ничего не могли поделать. Затем эскалация вытолкнула гонку  в  космическое
пространство. Так мог выглядеть пролог и первый акт. Мы прибыли в середине
следующего - и, не ведая о том, нырнули в глубь многослойной сферомахии  с
невинным солнцем посредине.
   - Повторяю вопрос: почему ты не представил  этой  ретроспекции  раньше?
Случаев было достаточно.
   - Различные версии того, что я  рассказал,  существуют  на  борту,  они
высказывались приватно или открыто.  Ни  одной  из  них  доказать  нельзя.
Границы воображения лежат далеко за границами сотворения теорий.
   Отдельные данные накапливались постепенно, как  фрагменты  головоломки.
Пока их было немного, из них можно было  сложить  бесчисленное  количество
мозаик, заполняя разрывы и пустоты безосновательным вымыслом.  Я  действую
по  принципу  комбинаторики.  Если  бы  я  обрушил  на  вас  все  варианты
комбинаций, вам пришлось  бы  неделями  выслушивать  доклады,  заполненные
предостережениями  сомнительной  вероятности.  Кроме   того,   я   получал
распоряжения, противоречащие твоим  приказам.  Доктор  Ротмонт,  например,
добивался спиноскопии Квинты. Я объяснил  ему,  что  просвечивание  Квинты
всей наличной мощностью бортовых агрегатов не удастся скрыть и  тем  самым
уменьшатся  шансы  контакта.  Поскольку  он  настаивал,  я  выслал  легкие
спиноскопы, способные к маскировке. Об этом ты  и  сам  знаешь,  командир.
Ротмонт питал надежду" что разглядит то,  чего  этим  способом  разглядеть
нельзя. Он ничего не достиг, но не я разрушил его надежду. Я выполнил  его
желание, поскольку это не могло принести  вреда.  Гипотезы,  пока  они  не
принимаются за основу реальных действий,  могут  быть  ошибочными,  но  не
губительными.
   Голубой огонек погас. Пилоты и Накамура, хотя и сидели за одним  столом
со Стиргардом и Араго, точно  так  же  погрузившиеся  в  кресла,  казались
только зрителями, которые не могут вмешаться в разыгрываемую сцену. Словно
их и не было при этой встрече.
   - Таково мое объяснение, - сказал Стиргард. - Ваше преподобие  изволили
однажды сказать, что дело находится в добрых  руках.  Я  тогда  ничего  не
ответил - не потому, что тем, кого хвалят, приличнее  молчать,  а  потому,
что знал, насколько различны для нас понятия добра и зла. Решение о  новом
шаге я уже принял Никто из нас не может повлиять на то, что произойдет.  Я
также. Мне не хотелось  бы  задеть  никого  из  присутствующих.  Но  время
бескомпромиссного действия - это и время полной откровенности. Наш  второй
пилот сказал глупость. Мы прибыли сюда не для того, чтобы бросить вызов, и
вступаем в поединок не для того, чтобы защитить честь Земли. Если  бы  это
было так, я не принял бы командования экспедицией. Человек может  охватить
и удержать в сознании немногое. Поэтому огромное предприятие распадается в
его голове на части. Средства легко могут  заслонить  цель  и  сами  стать
целью. Принимая командование, я вначале попросил времени для  размышления,
чтобы мысленно отступить и охватить весь гигантский объем  трудов  CETI  и
SETI. Миллионы рабочих часов, затраченных на космических верфях, полеты  к
Титану, совещания и  переговоры  в  столицах  Земли,  фонды,  собранные  в
банках; все это - выражение надежды, которая не была дешевой сенсацией для
газет. Коллективы ученых просчитывали бесконечное число вариантов  игры  в
контакт, чтобы найти  среди  них  безупречный  или  хотя  бы  оптимальный,
ведущий к цели. Я взвесил все это, чтобы уяснить себе, что  на  "Эвридике"
или  на  "Гермесе"  я  -  всего  лишь  один  из   муравьев   человеческого
муравейника, затерянного в бесконечных пространствах  Космоса,  а  значит,
беру на себя задачу сверх своих  сил,  да  и  выше  сил  любого  человека.
Отказаться тогда было легко. Изъявляя же согласие,  я  не  знал,  что  нас
ждет. Знал только, что выполню свой долг так, как  это  будет  необходимо.
Если бы я снова стал собирать  совет,  то  уже  не  для  совершенствования
действий, а лишь для того, чтобы снять с себя  тяжесть,  которая  на  меня
возложена. Хотя бы частично переложить ответственность  на  других.  Но  я
решил, что не имею на это права. Поэтому  принял  решение  самостоятельно.
Никто уже не сможет повлиять на то, что произойдет. Но каждый  по-прежнему
имеет право на мнение и голос. И прежде всего ваше преподобие.
   - Вы намерены разбить это кольцо?
   - Да. Аппаратура уже монтируется в кормовом зале.
   - Разрушение кольца отбросит его от планеты?
   - Нет. Триллионы тонн упадут на планету. Глыбы  будут  слишком  велики,
чтобы расплавиться. Они заденут даже сильно защищенные места. Кроме  того,
верхние слои атмосферы окажутся сдутыми, что уменьшит давление  на  уровне
моря примерно на сто баров. Это будет предупреждением.
   - Это будет убийством.
   - Вероятно.
   - Хотите вынудить контакт такой ценой?
   - Нет. Контакт уже отошел на второй план. Это будет попытка спасти  их.
Предоставленные сами себе, они подойдут к пределу Голенбаха.  Известны  ли
вашему преподобию таинства сидеристики?
   - Я знаю ее настолько, насколько может знать неспециалист.  Астрогатор,
вы основываете человекоубийство на гипотезе? И не на своей, а на машинной?
   - У нас нет ничего, кроме гипотез. А машина помогла мне. И существенно.
Впрочем, мне известна идиосинкразия, которую  вызвал  в  церковных  кр