на суше, в воде и
в воздухе. Конец большим войнам обычного типа положила атомистика.  С  тех
пор  в  безвоенном  состязании   развивались   три   направления:   орудия
уничтожения, средства связи и устройства, нацеленные против двух первых.
   Образование сферомахии предполагает существование  оперативных  штабов,
отвечающих техническими новинками на прогресс вооружений у противников, на
устаревание имеющихся арсеналов и методов их применения.
   Каждый из этих  этапов  имеет  свой  потолок.  Как  только  антагонисты
достигают его, наступает временное равновесие  сил.  При  этом  каждая  из
сторон пытается преодолеть потолок. Потолком  предкосмической  фазы  можно
считать состояние, при котором каждая из сторон  может  как  локализовать,
так и уничтожить средства противника, служащие для нанесения первого удара
или для ответа на нападение. В конце этой фазы становятся  доступными  для
уничтожения как баллистические  снаряды  глобального  радиуса,  помещенные
глубоко в кору планеты, так и подвижные стартовые установки на поверхности
или же скрытые в глубине океана -  на  плавающих  единицах  или  врытые  в
морское дно.
   В создавшемся таким образом равновесии взаимного поражения самым слабым
звеном становится система связи  между  выведенными  в  Космос  спутниками
распознавания и слежения, то есть дальней разведки, и связи этих спутников
со штабами и боевыми  средствами.  Чтобы  вывести  и  эту  систему  из-под
неожиданного упреждающего удара, который может разорвать ее или  ослепить,
создается следующая система - на более  высоких  орбитах.  Таким  образом,
сферомахия начинает разбухать. И чем  она  становится  больше,  тем  более
чувствительной к повреждениям делается ее связь с наземными штабами. Штабы
пытаются избежать этой угрозы. Как морские острова являются непотопляемыми
авианосцами во время обычных войн, так и ближайшее небесное тело, то  есть
луна, становится неуничтожимой базой для стороны, которая первой освоит ее
в военном плане. Поскольку луна только одна, то, как только  ею  завладеет
какая-нибудь из сторон, вторая, чтобы  ликвидировать  новый  рост  угрозы,
должна либо сконцентрировать усилия на средствах, нарушающих связь планеты
с луной, либо вторжением вытеснить с нее врага.
   Если силы вторжения и мощь защитников лунной крепости  примерно  равны,
никто не сможет полностью овладеть луной. По-видимому, так и  произошло  в
то время, когда шло одностороннее создание баз. Те, кому был  сделан  шах,
вынуждены были покинуть луну,  а  нападавшим  не  хватило  сил,  чтобы  ее
освоить.
   Отступление могло иметь и другую причину - новые достижения в  способах
нарушения дальней связи. Если это было так, то луна теряла  стратегическую
ценность в качестве планетной базы командования военными операциями.
   Абстрактной моделью космомахии  является  многофазовое  пространство  с
критическими  поверхностями  перехода  из  полностью  освоенной   фазы   в
следующую.  Раздуваясь  уже  до  астрономических   масштабов,   сферомахия
навязывает антагонистам беспрецедентные в их истории методы борьбы.
   Единственной  стратегически   оптимальной   реакцией   на   способность
противника  прерывать  оперативную  связь  чужих  штабов  с  их  базами  и
вооружениями  на  суше,  в  воде,  воздухе  и  Космосе  является  придание
собственному оружию и базам все возрастающей боевой автономии.
   Возникает  ситуация,  при  которой  все  штабы  сознают   бесполезность
централизованных командных операций. Это вызывает вопрос:  как  продолжать
наступательно-оборонительную стратегию при отсутствии связи с собственными
силами на планете и в Космосе?
   Никто сам себе каналов распознавания и командования не  блокирует.  Это
происходит из-за так называемого эффекта зеркала. Каждый  вредит  другому,
разрывая его связь, и получает аналогичный ответ. На смену  состязаниям  в
точности и мощности баллистических снарядов приходит борьба за  сохранение
связи. Если первые были только накоплением средств разрушения и угрозой их
применения, то вторая - это настоящая "война связи". Битвы за разрушение и
спасение связи вполне реальны, хотя не влекут за  собой  ни  развалин,  ни
кровавых жертв. Постепенно заполняя радиоканалы шумом,  противники  теряют
контроль над собственными вооружениями, а также контроль над  вооружениями
и оперативной готовностью врага.
   Значит ли это, что паралич командных штабов переносит битвы  в  Космос,
как   в   поле   постоянных   атак   и   контратак   оружия,   получившего
самостоятельность? Является ли задачей этого оружия автономное уничтожение
орбитальных устройств врага? Ничего подобного. Приоритет борьбы  за  связь
сохраняется. Противник в первую очередь должен быть ослеплен повсюду.
   Поначалу возникает непреодолимый порог для лобового столкновения сил на
планете, когда  мощь  зарядов,  баллистическая  точность  и  потенциальный
результат обоих этих факторов  -  смертельная  ядерная  зима  -  равняются
неизбежному окончанию войны.
   Не в силах  сделать  ничего  большего,  противники  взаимно  уничтожают
контроль над арсеналом. Все диапазоны радиоволн подвергаются глушению. Вся
емкость каналов связи заполняется белым шумом. За довольно короткое  время
гонка превращается  в  соревнование  заглушающих  мощностей  с  мощностями
разведывательно-командной сигнализации. Но и  эта  эскалация,  пробивающая
шум более сильным сигналом и в  свою  очередь  заглушающая  шумом  сигнал,
ведет к тупику.
   Некоторое время еще развивается лазерная и мазерная связь. Но  как  это
ни парадоксально, электронная война по мере роста передаваемых мощностей и
тут приводит к пату: лазеры, достаточно мощные, чтобы пробить заслоны,  из
разведывательных делаются разрушительными. Образно говоря, слепец в тумане
все сильнее размахивает своей белой палкой. Из инструмента, служащего  для
ориентации, палка превращается в дубинку.
   Предвидя близкий пат, каждая  сторона  работает  над  созданием  такого
оружия, которое станет автономным - тактически, а потом  и  стратегически.
Боевые средства получают независимость от своих изготовителей,  операторов
и командных баз.
   Если бы главной задачей этого оружия,  выбрасываемого  в  Космос,  было
уничтожение аналогичного оружия противника, столкновение в  любой  области
сферы стало бы началом сражения, распространяющегося, как  степной  пожар,
вплоть до поверхности самой планеты, что привело бы к  глобальному  обмену
ударами наивысшей мощности, а следовательно, к гибели. Поэтому  оружие  не
должно вступать между собой в непосредственные  столкновения.  Оно  должно
только взаимно шаховать, а если и уничтожать, то коварно, как  микробы,  а
не как бомбы. Его  машинный  разум  пытается  подчинить  разум  вражеского
оружия  при  помощи  так  называемых  программных  микровирусов,   вызывая
"дезертирство" орбитальных аппаратов противника,  чему  в  земной  истории
есть  отдаленная  аналогия:  янычары  -  дети,  которых  турки,  забрав  у
побежденных народов, воспитывали для своей армии.
   Представленная модель сферомахии является значительным упрощением.  Все
фазы  ее  разрастания   могли   сопровождаться   десантными,   шпионскими,
террористическими, инфильтрационными операциями, камуфляжем  и  маневрами,
имитирующими действия, чтобы обманутый противник совершил  ошибку,  весьма
дорогостоящую для него и даже губительную. Проводная связь  и  электронные
импульсные средства позволяют противникам на планете сохранять способность
штабов к централизованному управлению в определенном радиусе, которого  мы
не можем установить, тем более что этот радиус меняется в  зависимости  от
введения  технических  новинок.  В  словаре  наших  понятий   не   хватает
определений для сферомахии квинтянского типа, поскольку она не является ни
войной, ни миром,  представляя  собой  перманентный  конфликт,  в  который
противники втягиваются все глубже, исчерпывая свои ресурсы.
   Можно ли, таким образом, счесть сферомахию космическим вариантом  войны
материальных  ресурсов,  в  которой  проигрывает  сторона,  более   слабая
энергетически, с меньшими запасами сырья и  изобретательского  интеллекта?
На этот обычный вопрос следует не вполне обычный ответ. Жители планеты  не
располагают  ни  бесконечными  резервами  ископаемых,  ни   неисчерпаемыми
источниками энергии. Хотя это и ограничивает время продолжения  конфликта,
однако никому не гарантирует победы. Упрощенно можно представить последнюю
фазу как вспышку звезды.
   Звезда, как известно, обязана  своим  существованием  ядерным  реакциям
превращения водорода в  гелий,  происходящим  в  ее  ядре  при  миллионных
значениях давлений и температур. После  выгорания  водорода  в  ее  центре
звезда начинает сжиматься. Тяготение сдавливает ее, повышая температуру  в
центре,  что  дает  возможность  зажигания   ядерной   реакции   углерода.
Одновременно  на  внутренней  границе  гелиевого  шара,  который  является
"пеплом" сгоревшего водорода, реакция его остатков  продолжается,  и  этот
сферический фронт  развивается  в  звезде  все  сильнее.  В  конце  концов
динамическое равновесие мгновенно нарушается, и звезда взрывом  сбрасывает
наружные газовые оболочки.
   Точно так же, как  в  стареющем  солнце  возникает  сфера,  раздуваемая
очередными ступенями синтеза: водород в  гелий,  гелий  в  углерод  и  так
далее,  -  в  межпланетном  сферомахическом  шаре  возникают  поверхности,
соответствующие достигнутым этапам гонки вооружений.
   В центре, то есть на Квинте, еще существует  минимум  связи  у  военных
комплексов  каждой  стороны.  Снаружи  действуют  держащие  друг  друга  в
обоюдном шахе системы автономного  оружия.  Их  самостоятельность  все  же
поддается  ограничению,  накладываемому  штабными  программистами,   чтобы
системы, сражаясь, не могли развязать цепной реакции, которая  донесла  бы
пламя войны до планеты.
   Программисты  же  все  чаще  попадают  между  двух  огней.  Чем   более
утонченное автономное оружие выбрасывает в Космос  противник,  тем  больше
оборонительно-наступательной  суверенности  приходится   придавать   своим
боевым системам. Как числовое, так и аналоговое  моделирование  сферомахии
показывает, что и сотня лет ведения такой войны  не  ведет  к  однозначным
решениям. Однако же  авторы  модели,  опираясь  на  варианты,  разыгранные
компьютером, допускают, что существует граничный порог в  программировании
автономии  боевых  средств   и   что   выше   этого   порога   оружие   из
_самодеятельного_ может стать _самовольным_.  Эта  картина  отдаляется  от
схемы звезды и приближается к  модели  естественной  эволюции.  Автономное
оружие подобно  низшим  организмам,  наделенным  агрессивностью  в  рамках
инстинкта  самосохранения.  Самовольное  оружие  можно  уподобить   высшим
организмам, которые получили способность к изобретательству  и  из  хитрых
или сообразительных подчиненных исполнителей сами становятся  инициаторами
новых тактик поведения. Такое оружие  освобождается  от  непосредственного
контроля своих создателей. Говоря о том, что конструкторы  попадают  между
двух огней, авторы модели имеют в виду, что  поражение  грозит  не  только
тем, кто сдерживает рост разумности своего оружия, но и тем, кто этот рост
подгоняет.  Так  или  иначе,  по  мере   разрастания   сферомахия   теряет
динамическое равновесие, и, хотя  ее  будущую  судьбу  нельзя  предсказать
однозначно, она уже не действует в  интересах  сторон,  которые  развязали
борьбу.  В  настоящее  время  до  этого  состояния  еще  далеко.  Вспышки,
замеченные с "Эвридики", могли быть стычками высокоразвитых боевых  единиц
на периферии системы дзеты. Такие столкновения  на  расстоянии  миллиардов
миль от Квинты означают, что реальные  битвы  могут  вестись  на  фронтах,
астрономически отдаленных от планеты.  Там  война  может  уже  становиться
"горячей". В будущем она, возможно, даст неожидаемые "перескоки"  в  глубь
сферомахии.  По  сути  дела,  никто  разбирающийся  в  постклаузевицевской
стратегии не мог бы ожидать победного  финала  борьбы.  Однако  и  опытные
стратеги вынужденно находятся в ситуации игрока, который не  может  отойти
от стола, поскольку бросил в  игру  весь  свой  капитал.  Именно  на  этом
основывается принцип зеркала. Главный некогда вопрос: кто начал  гонку?  -
теперь  теряет  всякое  значение  Миролюбие  или  агрессивность  намерений
воюющих сторон уже не может выявиться в процессе конфликта. Игра не  сулит
ничего хорошего ее участникам и не может окончиться  иначе,  чем  пирровой
победой.
   Каким  в  этом  случае  представляются  шансы  контакта?  Этого  авторы
меморандума не знают. Пока на космической шахматной доске движутся  черные
и белые фигуры равной силы, не вступая в активную борьбу, а  лишь  угрожая
шахом. Тем временем совершенно новые и неизвестные  подвергаются  проверке
боем. Это нечто вроде авангардных стычек давних  времен.  Может  быть,  не
сама планета, не ее государства, штабы, власти атаковали  "Гермес",  а  он
лишь подвергся  нападению  как  "тело  совершенно  чуждое",  как  творение
одновременно огромное, техническое и  неизвестное.  Не  как  прохожий,  на
которого напали  бандиты,  а  как  микроб  внутри  организма,  встреченный
охранными лимфоцитами.
   Ограничения для гонки вооружений  незначительны.  Возможен  "recycling"
старых боевых орбитальных машин, если их спускать на планету.  Для  оружия
типа  вироидов,  микроминиатюризованных  паразитов,  самосборных  молекул,
черпающих    энергию    солнца,     нужна     огромная     конструкторская
изобретательность, но очень немного сырья.
   В  заключение  Полассар,  Ротмонт  и   Эль   Салам   суммировали   свои
представления  о  Квинте.  Это  детище  веками  продолжающейся  борьбы  за
превосходство - сферомахию, этот искусственный организм  радиусом  в  семь
миллиардов миль можно считать системой, разъедаемой раком. Его космические
органы - это в той или иной степени злокачественные  метастазы  конфликта,
но здесь заканчивается аналогия  с  живым  организмом,  поскольку  даже  в
зародыше это целое никогда не  было  "здоровым",  ибо  с  момента  зачатия
заражено антагонизмом нацеленных друг на друга технологий. Оно не несет  в
себе никаких "нормальных тканей", а сохраняет  в  динамическом  равновесии
"новообразования" Они должны распознавать друг друга и, как только  внутри
планетной  системы  или  вне  ее  появляется   нечто,   коренным   образом
отличающееся,  тут   же   разоружают   новичка,   парализуют   шахом   или
"перевербовывают"  (речь  идет  об  использовании  в   качестве   янычара)
технические "антитела", которые  заботятся  вовсе  не  об  излечении  (ибо
некому и некого лечить), но лишь о  сохранении  динамического  status  quo
ante fuit [положение, которое было прежде (лат.)], то есть пата. Если  это
так,  то  "Гермес"  сначала  натолкнулся  на  обломки   -   следы   давних
столкновений, - а  потом  вторгся  в  "заминированное  пространство",  чем
вызвал неожиданную ночную атаку. При таком допущении отсутствие отклика на
действия "посла" становится понятным. Если отказ от контакта не  входит  в
наши расчеты, то следует  признать  все  разработки  SETI  непригодными  и
искать другие способы,  сулящие  положительный  результат.  Существует  ли
эффективная  тактика,  авторы  сферомахической  модели   не   знают.   Они
высказываются за отход от подготовленной программы и за попытку разработки
стратегии, еще не имевшей прецедентов.
   Работу подписали также Гаррах и Кирстинг.
   Что еще могло последовать, кроме очередного  совета?  Хотя  "Гермес"  и
восполнил потерю мощности, Стиргард счел самой  безопасной  околосолнечную
орбиту и маневрировал так, чтобы корабль находился над дзетой,  черпая  из
ее жара  средства  для  собственного  охлаждения.  Поскольку  орбита  была
вынужденной  (она  не  была  стационарной  ни  относительно   солнца,   ни
относительно Квинты), потребная для  ее  стабилизации  достаточно  большая
тяга обеспечивала тяготение на борту.
   Направляясь вместе с Гаррахом на совет, Темпе в шутку заметил, что  вся
космогация складывается из предотвращенных в последнюю минуту катастроф  и
из заседаний.
   Накамура первый  подверг  критике  модель  сферомахии,  независимой  от
планеты. Боевые средства, может быть, и не подчиняются их творцам вдали от
Квинты, но оперативная деятельность штабов в ближнем радиусе  продолжается
по-прежнему. В противном случае "Гавриил" не столкнулся бы  с  двусторонне
скоординированной атакой.
   Океан  северного  полушария,  покрытый  белой  шапкой  полярных  льдов,
разделял два континента - западный,  названный  Норстралией,  в  два  раза
больший Африки, и восточный, Гепарию, названную так  из-за  ее  очертаний,
напоминавших распластанную печень. По снимкам, выполненным во время полета
"Гавриила", который должен был сесть вблизи звездообразного образования на
Гепарии, Накамура установил места старта ракет -  оба  у  тропика,  но  на
противоположных континентах. Эти точки были закрыты  тучами,  и  старт  не
обнаружился типичным факелом пламени, поэтому он решил,  что  ракеты  либо
были  катапультированы,  либо  термическая  составляющая  их   тяги   была
незначительной. Но, выброшенные с заглушенными двигателями или на холодной
корпускулярной тяге, снаряды разогрелись, пробивая  звуковой  барьер,  что
позволило обнаружить горячие отрезки  их  трасс  и  ретрополяцией  выявить
место старта.
   Они вынырнули из туч почти одновременно - два с востока и два с запада,
и это свидетельствовало о предварительной синхронизации атаки и тем  самым
о кооперации штабов на обоих континентах.
   Авторы модели отвергли такую реконструкцию, нападения:  в  самом  деле,
Накамура не мог доказать, что события происходили именно так, поскольку  в
атмосфере Квинты предостаточно горячих точек, которые обычно  трактовались
как следствия падения ледяных  обломков  медленно  разрушающегося  кольца.
Накамура, утверждали авторы модели,  выбрал  из  них  такие,  которые  при
желании можно приписать траекториям ракет.
   Качество    изображений,    получаемых    кораблем,    было    довольно
посредственным, поскольку "Гермес" принимал их со своих зондов,  служивших
ему электронными глазами, а сам укрывался за луной  в  периселении.  Кроме
того, вокруг  Квинты  кружили  тысячи  спутников,  как  в  направлении  ее
вращения, так и в противоположную сторону, и ход орбит ничего  не  говорил
об их происхождении: противники могли выпускать свои боевые  спутники  как
по вращению планеты, так и против него. То, что они не сталкивались  и  не
вступали в борьбу, укрепляло авторов "отчужденной сферомахии" в убеждении,
что военная игра остается "холодной" и состоит в том, чтобы шаховать, а пс
уничтожать боевые средства противника. Если бы они  начали  поражать  друг
друга, холодная война тем самым вступила бы в стадию горячей эскалации.  А
потому, утверждали авторы,  антагонистические  орбитальные  машины  держат
друг друга в шахе. Чтобы равновесие сил могло быть сохранено,  космические
системы обеих сторон должны распознавать своих и чужих. "Гавриил"  же  был
пришельцем для всех и поэтому был атакован. Ротмонт  проиллюстрировал  эту
точку зрения примером: два пса  ворчат  друг  на  друга,  но,  как  только
покажется заяц, "месте кинутся в погоню.
   Полассар же, несмотря на это, присоединился к Накамуре.  Действительно,
неизвестно, должны ли были перехватить "Гавриила" ракеты одной стороны или
обеих,  но  атака  была  проведена  с  точностью,  наводящей  на  мысль  о
предварительном планировании. Сигналы, излучаемые  "послом",  без  всякого
сомнения, были  приняты  на  планете,  и  отсутствие  ответа  не  означало
равнодушного бездействия.  Стиргард  не  принял  в  споре  ничью  сторону.
Решение вопроса, подвергся ли "Гавриил" атаке ракет, намеренно  наведенных
с  Квинты,  или   самостоятельных   орбитальных   аппаратов,   он   считал
второстепенным. Суть в  том,  что  планета  отказывается  от  контакта,