ться нашей картой без оглядки. Но  ведь  до  осени
четыре земных года. Я не выдержу такого срока.
   - А ты вернись на свою планету и пока отдохни... хотя мне очень  не
хочется, чтобы ты улетал.
   - Боюсь, мне пришлось бы проделать очень длинный путь, Барленнан.
   - Какой же?
   - Видишь ли... Ваши меры здесь не годятся. Погоди-ка...  луч  света
проходит расстояние, равное длине "края" Месклина за... э... за четыре
пятых секунды. - Он показал, что это такое, на своих  часах.  Абориген
следил с интересом. - А чтобы пройти отсюда до  моего  дома,  тому  же
лучу потребовалось бы более одиннадцати наших лет... и  около  двух  с
четвертью ваших.
   - Значит, твой мир так далеко, что его  не  видно?  Ты  никогда  не
рассказывал об этом раньше.
   - Раньше я не был уверен, что мы с  тобой  научимся  понимать  язык
друг друга. Да, мой мир отсюда не виден, но когда кончится зима  и  мы
передвинемся на другую сторону от твоего солнца,  я  покажу  тебе  мое
солнце.
   Последняя фраза прозвучала для Барленнана совершенной загадкой,  но
он не стал на этом  задерживаться.  Единственные  солнца,  которые  он
знал, были яркий Белн, чей приход  и  уход  творили  день  и  ночь,  и
тусклый Эсстес, что в эту минуту светился на ночном  небе.  Менее  чем
через полгода, в середине  лета,  оба  солнца  будут  рядом,  и  тогда
тусклое солнце будет почти не видно; но  Барленнан  никогда  не  ломал
голову над причинами этих передвижений.
   Лэкленд отложил фотографию и погрузился в размышления. Весь  пол  в
комнате был покрыт кое-как пригнанными фотоснимками;  район,  знакомый
Барленнану лучше всего, был уже нанесен на карту во всех подробностях.
Но   предстояло   еще   много-много   работы,   прежде    чем    будет
скартографирована область, где  расположился  аванпост  землян;  между
тем, Лэкленда уже теперь беспокоили стыки фотоснимков. Будь это снимки
шарообразных планет, вроде Земли и Марса, он мог бы без  труда  ввести
поправки на  должную  проекцию  по  малой  карте,  которую  он  сейчас
составлял и которая покрывала весь стол в  углу  комнаты;  но  Месклин
даже  отдаленно  не  напоминал  шар.  Как  уже  давно  понял  Лэкленд,
пропорции Чаши на борту "Бри" - эквивалента земного глобуса -  были  в
общем правильными. Чаша имела шесть дюймов в  поперечнике  и  четверть
дюйма в глубину, и кривизна ее была хоть и плавной, но неоднородной.
   К трудностям, связанным со стыковкой фотографий, добавлялось еще то
обстоятельство, что  поверхность  планеты  была  сравнительно  ровной,
почти без резко выраженных топографических особенностей. И  даже  там,
где были горы и равнины, дело осложнялось  неодинаковым  расположением
теней  на  соседних  снимках.  Стремительный  бег   большого   солнца,
проносившегося от горизонта к горизонту менее  чем  за  десять  минут,
сильно осложнял принятый  процесс  фотографирования;  последовательные
снимки одной и той же серии зачастую  производились  при  освещении  с
диаметрально противоположных направлений.
   - Мы все время топчемся на месте, Барл, - устало произнес  Лэкленд.
- Игра стоила  бы  свеч,  если  бы  мы  наверняка  знали,  что  проход
существует, но, по твоим словам, его нет. Ты же моряк, а не  начальник
сухопутного каравана; эти четыре тысячи миль по суше, и как  раз  там,
где гравитация максимальна, нас доконают.
   - Значит, те знания, которые дают вам возможность летать, не  могут
помочь вам изменить вес?
   - Нет, - Лэкленд усмехнулся. -  Возможно,  со  временем  этому  нас
научат  данные,  зарегистрированные  аппаратурой  на  ракете,  которая
застряла у вас на южном полюсе. Для того мы и отправляли  эту  ракету,
Барленнан; сила тяжести на полюсах твоей  планеты  самая  огромная  во
всей доступной нам Вселенной. Существует множество других миров, более
массивных, нежели  Месклин,  и  расположенных  ближе  к  нам,  но  они
вращаются не так, как ваш мир, и все они почти шарообразны. Нам  нужны
были данные  измерений  в  этом  чудовищном  поле  тяготения  -  самых
различных измерений. Стоимость аппаратуры,  которая  была  разработана
для этого и послана сюда на ракете, невозможно  выразить  в  известных
тебе числах; когда выяснилось, что ракета не выполняет  сигнал-команду
"взлет", это подорвало престиж правительств десяти планет.  Мы  должны
получить эти данные, хотя бы для  этого  пришлось  рыть  канал,  чтобы
вывести "Бри" в тот, другой океан.
   - А что они измеряли, эти аппараты на ракете? - спросил Барленнан.
   Уже в следующее мгновение он  раскаялся,  что  задал  этот  вопрос;
такое любопытство могло насторожить  Летчика,  и  он  мог  заподозрить
неладное относительно истинных  намерений  капитана.  Однако  Лэкленд,
видимо, счел вопрос вполне естественным.
   - Боюсь, что объяснить это будет затруднительно. У тебя просто  нет
подготовки, чтобы усвоить такие понятия, как "электрон"  и  "нейтрон",
"магнетизм" и "квант". Может быть, проще было  бы  рассказать  тебе  о
двигателе ракеты, но я и в этом сомневаюсь.
   Было очевидно, что Лэкленд ничего не подозревает, но Барленнан  все
же решил переменить тему.
   - А если поискать снимки, на которых  показана  береговая  линия  и
суша к востоку отсюда? - спросил он.
   - Понимаешь, меня все-таки не оставляет  надежда,  что  эти  океаны
где-то соединяются, - отозвался Лэкленд. - Не мог же я  запомнить  все
досконально. Может быть, дальше к северу, у  самой  полярной  шапки...
Как вы переносите холод?
   - Когда море замерзает, мы испытываем неприятные ощущения,  но  это
вполне терпимо... если не становится слишком  уж  холодно.  Почему  ты
спрашиваешь?
   - Очень и очень возможно, что вам придется идти вплотную к северной
полярной шапке.  Впрочем,  посмотрим...  -  Летчик  покопался  в  куче
отпечатков и вскоре вытащил из нее тонкую пачку. - Это где-то здесь...
- Он помолчал с минуту. - Ага, вот  оно.  Этот  снимок  был  сделан  с
внутреннего края кольца, Барл, с высоты в  шестьсот  миль  при  помощи
узкоугольного фототелеобъектива.  Вот  главная  береговая  линия,  вот
большой залив, а вот здесь, на его южной стороне, маленький залив, где
стоит "Бри". Это снято еще до того, как была построена база... хотя ее
все равно не было бы заметно. А теперь начнем  подборку  сначала.  Где
лист восточное этого?..
   Он опять замолчал. Месклинит зачарованно  смотрел,  как  перед  ним
возникает четкая карта мест, которых он никогда  не  видел.  Некоторое
время казалось, что положение безнадежно, потому что береговая  линия,
как и думал Лэкленд, постепенно загибалась к северу; действительно,  в
тысяче двухстах милях к западу и в четырехстах или  пятистах  милях  к
северу океан, как видно, кончался - берег вновь повернул на  запад.  В
этом месте в океан впадала огромная река, и, надеясь, что она окажется
проливом, ведущим к восточному морю, Лэкленд принялся подбирать снимки
верховьев этого могучего потока. Весьма скоро он был разочарован,  ибо
в двухстах пятидесяти милях от устья обнаружился целый ряд порогов,  а
к западу от них  огромная  река  быстро  превратилась  в  обыкновенную
речку. В нее впадало множество таких же небольших потоков; видимо, она
являлась главной артерией обширного бассейна, господствующего  в  этой
области  планеты.  Стремясь  проследить  ее  русло   среди   множества
притоков, Лэкленд продолжал подбирать снимки западной части. Барленнан
следил за ним с интересом.
   Насколько можно было различить,  выше  по  течению  русло  главного
потока поворачивало  на  юг.  Развернув  мозаику  фотоснимков  в  этом
направлении, они обнаружили значительный горный  хребет,  и  землянин,
подняв глаза, сокрушенно покачал  головой.  Барленнан  уже  знал,  что
означает этот жест.
   - Не останавливайся, - попросил он. - Почти такой же хребет тянется
посреди моей страны,  а  она  расположена  на  узком  полуострове.  По
крайней мере доведи карту до того места,  где  можно  посмотреть,  как
текут реки по другую сторону этого хребта.
   Лэкленд повиновался без особой охоты -  он  слишком  хорошо  помнил
материк Южной Америки, чтобы  поверить  в  возможность  симметрии,  на
которую, видно, рассчитывал месклинит. Хребет оказался довольно  узким
и тянулся с запада-северо-запада  на  восток-юго-восток;  к  изумлению
землянина,  "водные"  пути  по  другую  сторону  хребта  весьма  скоро
обнаружили тенденцию к слиянию в одну большую реку. Река эта  милю  за
милей текла примерно  параллельно  хребту,  постепенно  расширяясь,  и
снова в душе Лэкленда затеплилась надежда. Пятьюстами милями ниже  она
превратилась в  обширный  эстуарий,  незаметно  переходящий  в  "воды"
восточного океана. Лэкленд работал лихорадочно, едва вспоминая о еде и
даже об отдыхе, который был ему так необходим  при  колоссальной  силе
тяготения Месклина; и вот наконец весь пол комнаты покрыла новая карта
- прямоугольник, представляющий  пространство  в  две  тысячи  миль  с
запада на восток и в тысячу миль с юга на  север.  На  восточном  краю
отчетливо виднелись большой залив и  крошечная  бухта;  большая  часть
пространства на западном  краю  была  занята  однородной  поверхностью
океана. Посредине простирался барьер суши.
   Он не был широк; в самом узком его месте, примерно в пятистах милях
к северу от экватора, расстояние от берега до берега  составляло  едва
восемьсот миль, да еще  его  значительно  сокращали  судоходные  русла
больших рек. Вероятно, не более трехсот миль, часть из которых занимал
хребет, отделяли "Бри" от далекой цели, такой желанной для  землянина.
Три сотни миль; по месклинским меркам - всего один шаг.
   К сожалению, для  месклинских  моряков  это  было  гораздо  больше,
нежели один шаг. "Бри" все еще находился на берегу другого  океана;  и
Лэкленд, уставившись на мозаичную карту  у  себя  под  ногами,  так  и
сказал об этом своему крошечному приятелю.  Он  не  ожидал  ответа;  в
лучшем случае он надеялся, что месклинит печально  согласится  с  ним;
ведь его утверждение было самоочевидным.  Однако  абориген  неожиданно
ответил:
   - Все будет в порядке, если у тебя найдется побольше  металлических
листов, на каких мы тащили тебя и наше мясо.



6. Волокуша

   Лэкленд смотрел из окна в  глаза  моряку,  пока  смысл  слов  этого
крошечного  существа  не  проник  в  его  сознание;  затем  он   резко
выпрямился, насколько это позволила утроенная сила тяжести.
   - Ты собираешься тащить "Бри" через перешеек на  волокуше,  как  вы
тащили меня?
   - Не совсем так. Корабль намного тяжелее, и нас опять подведет сила
сцепления. Я имел в виду, что это ты потащишь корабль другим танком.
   - Понимаю. По... понимаю. Разумеется, это будет нетрудно, если  нам
не встретится местность, непроходимая для танка. Но согласишься ли  ты
и твоя команда на такой поход? Достаточно ли будет того немногого, что
мы в состоянии сделать для вас,  чтобы  отплатить  вам  за  эти  новые
трудности, за такое далекое путешествие?
   Барленнан вытянул клешни, что у месклинитов означало улыбку.
   - Так будет гораздо лучше, чем  то,  что  мы  планировали  сначала.
Много товаров с берегов восточного океана  доставляют  в  нашу  страну
долгими  караванными  путями  по  суше;  к  тому  времени,  когда  они
достигают портов нашего моря, цены на товары неимоверно поднимаются, и
честному торговцу уже невозможно извлечь из них нормальную прибыль.  А
если я получу их прямо на месте...  Для  меня  это,  несомненно,  дело
стоящее. Конечно, ты  должен  обещать,  что  на  обратном  пути  снова
переправишь нас через этот перешеек.
   - О чем может быть разговор, Барл! Я уверен,  что  мои  товарищи  с
радостью согласятся. Но как насчет самого путешествия по суше? Ты ведь
сам говорил, что эта страна тебе  неизвестна;  а  вдруг  твоя  команда
испугается новых земель, высоких гор, животных, которые,  может  быть,
окажутся более крупными, чем у тебя на родине...
   - Нам не впервой глядеть в глаза опасности, - отозвался  месклинит.
- Я уже сумел привыкнуть к высоте... даже к крыше твоего танка. А  что
касается животных, то ведь у "Бри" есть оружие  -  огонь;  и  ни  одно
животное на суше не сравнится  по  размерам  с  теми,  что  плавают  в
океане.
   - Ты прав, Барл. Ладно. Видит бог, я не старался тебя отговаривать.
Я только хотел увериться, что ты все хорошо  продумал.  Ведь  идти  на
попятный в середине пути будет трудно...
   - Это я понимаю, Чарлз, ты не бойся. Сейчас мне  пора  на  корабль;
снова собираются тучи. Я расскажу команде, что  мы  задумали;  и  если
кто-нибудь  из  них  испугается,  я  им  напомню,  что  прибыль  будет
распределяться в зависимости от званий. Ни у кого из команды страх  не
пересилит желания обогатиться.
   - А как ты? - смеясь спросил Лэкленд.
   - О, я не боюсь.
   С этими словами месклинит исчез в ночи, и Лэкленд так и  не  понял,
что он, собственно, имел в виду.
   Ростен, услыхав об этом новом плане, разразился ядовитыми  выпадами
насчет того, что Лэкленд готов предлагать любые бредовые идеи, лишь бы
заполучить танк.
   - Впрочем, может, из этого что-нибудь и выйдет, - ворчливо  признал
он. - Какую же волокушу нужно для  океанского  лайнера  твоего  друга?
Какой он величины?
   - "Бри" имеет около сорока футов в длину  и  пятнадцати  в  ширину;
осадка у него, по-моему,  пять  или  шесть  дюймов.  Он  составлен  из
множества плотиков примерно три фута на полтора, связанных между собой
таким образом, что каждый из них двигается  достаточно  свободно...  Я
догадываюсь, для чего это нужно.
   - Гм. Я тоже. Если бы в полярных областях обычное судно такой длины
оказалось между двумя волнами и середина у него провисла  бы,  оно  бы
сейчас же развалилось на куски. Как этот корабль ходит?
   - На парусах; на двадцати или тридцати плотиках установлены  мачты.
Подозреваю, что на некоторых имеются и выдвижные кили;  когда  корабль
вытаскивают на берег, их убирают; впрочем, Барленнана я об этом как-то
не спрашивал. Не знаю, насколько у них здесь развита парусная техника,
но судя по тому, как небрежно он говорит о долгих плаваниях в открытом
океане, ходить против ветра они умеют.
   - Видимо, это так. Хорошо, мы  изготовим  здесь  у  нас  подходящую
волокушу из легкого металла и как только закончим, переправим к вам.
   - До конца зимы лучше не переправляйте. Если вы оставите ее  далеко
от берега, ее завалит снегом,  а  если  на  самом  берегу,  то,  когда
уровень океана поднимется, как ожидает Барленнан, кому-нибудь придется
нырять за нею.
   - Что же он не поднимается до сих пор?  Ползимы  уже  позади,  и  в
некоторых  областях  южного  полушария  выпадает  огромное  количество
осадков...
   -  А  почему  вы  спрашиваете  об   этом   меня?   Спросите   своих
метеорологов, если только они у вас не свихнулись, пытаясь изучить эту
планету. У меня своих дел по горло. Когда я получу новый танк?
   -  Когда  сможете  им  воспользоваться;  кончится  зима,  тогда   и
получите. Но если вы взорвете и этот, тогда не пойте, чтобы  вам  дали
еще один. Ближе, чем на Земле, танков нигде нет.
   Барленнан, явившийся через несколько сотен дней,  выслушал  краткий
отчет об этом разговоре с полным удовлетворением. Его команда  приняла
сообщение о предстоящем походе восторженно;  помимо  соблазна  больших
барышей, в каждом моряке жила и тяга к приключениям, та самая, которая
завлекла Барленнана так далеко от родных мест.
   - Как только прекратятся бури, мы выступаем - объявил он  Лэкленду.
- На суше будет еще много снега; это нам поможет  идти  по  местности,
где грунт иной, чем песок.
   - Я думаю, для танка это безразлично, - заметил Лэкленд.
   - А для нас - нет, - возразил Барленнан. - Свалиться  от  тряски  с
палубы, конечно, не так уж опасно, но тряска очень неприятна во  время
приема пищи. Ты уже наметил курс, которым мы двинемся?
   - Как раз  занимаюсь  этим.  -  Землянин  достал  карту  и  показал
результаты своей работы. - Как мы с тобой решили,  кратчайший  маршрут
имеет тот недостаток, что мне пришлось  бы  тащить  вас  через  горный
хребет. Возможно, это бы и удалось, но я боюсь за твою команду. Я ведь
не знаю, какой высоты эти горы, но на  вашей  планете  лучше  избегать
любой высоты. Поэтому я  разработал  маршрут,  который  показан  здесь
красной линией. Сначала он идет вверх по реке, что впадает  в  большой
залив по нашу сторону от мыса. Длина этого участка  составляет  тысячу
двести миль - если не считать мелких извивов реки, которые мы,  скорее
всего, будем  просто  срезать.  Затем  около  четырехсот  миль  пойдем
напрямик, пока не достигнем верховьев другой реки.  Здесь  вы  сможете
спустить корабль на воду или я по-прежнему поташу вас на буксире - там
посмотрим, как будет быстрее и  удобнее.  Хуже  всего  здесь  то,  что
большая часть маршрута проходит в трехстах или четырехстах милях южнее
экватора - для меня это означает увеличение тяжести  еще  на  половину
"g". Впрочем, я как-нибудь выдержу.
   - Если ты в этом уверен, значит, это действительно лучший  вариант,
- заявил Барленнан, тщательно изучив карту. - На  буксире  у  тебя  мы
пройдем, вероятно, быстрее, нежели под парусами - на  реках  наверняка
слишком тесно, чтобы маневрировать галсами.
   Последнее слово он  произнес  на  своем  языке,  а  затем  объяснил
Лэкленду, что оно означает. И Лэкленд был доволен: очевидно,  он  имел
правильное представление об уровне мореходного  дела  у  соплеменников
Барленнана.
   После обсуждения маршрута делать Лэкленду было  практически  нечего
до тех пор, пока Месклин, двигаясь по  своей  орбите,  не  подойдет  к
точке весеннего  равноденствия.  Впрочем,  ждать  оставалось  недолго;
зимнее солнцестояние в южном полушарии приходилось почти точно на  тот
момент, как  гигантская  планета  оказывалась  ближе  всего  к  своему
солнцу:  орбитальное  движение  в  осенний  и  зимний   периоды   было
необычайно быстрым. Каждое  из  этих  времен  года  продолжалось  чуть
дольше двух зимних месяцев; с другой стороны, лето и весна длились  по
восемьсот тридцать дней - грубо говоря,  по  двадцать  шесть  месяцев.
Времени для похода было вполне достаточно.
   Вынужденное безделье Лэкленда не разделяла команда на борту  "Бри".
Приготовления к сухопутному походу  были  тем  более  многочисленны  и
сложны, что никто из команды не знал, с чем им  придется  столкнуться.
Возможно, весь поход им придется питаться из  корабельных  запасов,  а
возможно,  животный  мир  в  глубине  перешейка  окажется  богатым   и
разнообразным и обеспечит их не только свежим мясом,  но  и  товарами,
если шкуры и кости будут кондиционными.  Возможно,  путешествие  будет
вполне безопасным, как, по мнению моряков,  безопасны  все  сухопутные
путешествия, а может быть, их подстерегают опасности  со  стороны  как
неживой, так и живой природы. Что касается неживой природы, то тут они
ничего не могли сделать и целиком полагались на Летчика. Зато средства
борьбы с опасными животными были приведены в полную боевую готовность.
Были изготовлены увесистые дубины, неподъемные в более высоких широтах
даже для Харса и Тербланнена; найдены растения, накапливающие в  своих
стеблях  кристаллы  хлора,  которыми  пополнили  баки  огневого   боя.
Месклиниты, конечно, не знали метательных орудий; мысль о них не могла
родиться в мире, обитатели которого не имели  случая  видеть  падающий
предмет, потому что предметы в нем падают  настолько  быстро,  что  их
нельзя увидеть. Пуля пятидесятого калибра, выпущенная горизонтально на
полюсе Месклина, пролетев сто ярдов, упала  бы  на  сто  футов.  После
бесед  с  Лэклендом  Барленнан  с  грехом  пополам  усвоил   концепцию
"бросания" и даже подумывал спросить  у  Летчика,  можно  ли  на  этом
принципе сконструировать оружие; но в общем он решил  рассчитывать  на
более знакомые боевые средства.  Лэкленд  же,  поразмыслив,  пришел  к
выводу, что в походе им могут встретиться  племена,  освоившие  лук  и
стрелы. И он сделал несколько  больше,  чем  Барленнан:  он  обрисовал
положение  Ростену  и  попросил,  чтобы