во  уменьшало  силу  месклинских  ураганов  и
делало океаны пригодными  для  мореплавания:  метановые  пары  гораздо
плотнее водорода. На Земле водяные пары легче воздуха,  и  они  только
необыкновенно усиливают начавшийся ураган; на  Месклине  пары  метана,
поднятые с океанской поверхности ураганом,  напротив,  в  сравнительно
короткие сроки тормозят и останавливают эти потоки. Кроме того, тепло,
которое выделяет метан, конденсируясь  в  штормовые  тучи,  составляет
всего одну четвертую часть того количества тепла,  которое  выделяется
при конденсации такого же объема водяных паров;  а  между  тем,  после
того как солнце дало ему первоначальный толчок, это тепло  служит  для
урагана настоящим топливом.
   Но несмотря на  все  это,  месклинский  ураган  -  не  шутка.  Хотя
Барленнан и сам был месклинитом, но он только  тут  понял,  что  такое
здешний ураган. Он начал было раздумывать, уж  не  оттащить  ли  "Бри"
бечевой вверх по речке как можно дальше  от  гавани,  насколько  время
позволит, как вдруг положение резко изменилось: уровень озера внезапно
упал, оставив корабль на грунте ярдах в двадцати от  берега.  Секундой
позже ветер изменил направление на девяносто градусов и задул с  такой
силой, что моряки, спасая  свою  жизнь,  принялись  хвататься  за  что
попало - кто оставался на палубе, вцепились в крепительные  планки,  а
кто сошел на грунт, впивались  клешнями  в  стебли  растений.  Капитан
пронзительно закричал, приказывая всем немедленно вернуться  на  борт,
но его никто не услышал; а ведь  их  еще  прикрывала  кольцевая  стена
долины! Впрочем, нужды в приказах не было. Моряки ползли  от  куста  к
кусту, цепляясь за них по меньшей мере двумя парами клешней  сразу,  и
упорно продвигались к кораблю, а  на  корабле  их  товарищи  торопливо
привязывали себя к плотикам, изо всех сил затягивая  узлы,  а  корабль
трясся и содрогался, готовый вот-вот взлететь и  унестись  в  объятьях
ветра. И вдобавок ко всему несколько  минут,  показавшихся  вечностью,
хлестал дождь, - вернее, целые  потоки  брызг,  несущихся  через  весь
остров; затем, словно по волшебству, ветер стих, и дождь  прекратился.
Никто  не  осмелился   ослабить   привязи,   но   самые   медлительные
воспользовались затишьем, чтобы сделать последний рывок к  кораблю.  И
они едва успели.
   "Глаз бури" на уровне  моря  имел,  вероятно,  около  трех  миль  в
диаметре, и он передвигался со скоростью  шестидесяти  или  семидесяти
миль в час. Ветер прекратился лишь ненадолго: это означало, что  центр
циклона достиг долины. Сюда переместилась  зона  низкого  давления,  и
когда она охватила устье фьорда, начался стремительный прилив. Уровень
озера поднимался все быстрее и быстрее, жидкий метан хлестал из фьорда
в долину, как вода из брандспойта. Он ринулся вдоль склона и на первом
же круге подхватил "Бри", а уровень  все  поднимался  и  поднимался...
пятнадцать футов, двадцать, двадцать пять... Корабль втянуло  в  центр
этого водоворота, и тут ветер ударил вновь.
   Хотя мачты и были сделаны из очень прочного дерева, они  давно  уже
сломались. Двое моряков исчезли  -  видимо,  они  привязались  слишком
небрежно. Новый удар ветра подхватил лишенный мачт корабль и отшвырнул
в сторону, а затем, словно щепку, беспомощного и незначительного,  его
бросило в бешеный поток жидкости, устремившийся вверх по речному руслу
в глубь острова. Ветер  прижал  его  к  самому  краю  потока,  но  тут
давление  вновь  подскочило,  и  жидкость  ринулась  обратно  так   же
стремительно, как поднималась... нет, не совсем так;  поток,  увлекший
"Бри", мог отступать  лишь  по  тому  же  узкому  проходу,  а  на  это
требовалось время. И если бы день продлился еще хотя бы  одну  минуту,
Барленнан успел бы даже в  таких  условиях  вывести  его  на  середину
стремнины; но как раз в  этот  момент  солнце  село,  и  ему  пришлось
действовать  в  кромешном  мраке.  Несколько   секунд   замешательства
оказалось достаточно; жидкость  продолжала  спадать,  и  когда  солнце
опять засияло на небе, оно  увидело  беспорядочный  набор  плотиков  в
двадцати ярдах от ручья, слишком узкого и  слишком  мелкого  даже  для
одного-единственного плотика.
   За холмами не  было  видно  моря;  обмякшая  туша  двадцатифутового
морского  чудовища,  выброшенного  на  грунт  по  ту  сторону   ручья,
казалось,    символизировала    беспомощное    положение    экспедиции
"Тяготение".



12. Оседлавшие ветер

   На Турее видели почти все,  что  произошло;  радиоаппараты,  как  и
большая часть других малогабаритных грузов, остались на палубе  "Бри",
там, где  их  укрепили.  Конечно,  когда  корабль  крутило  в  бешеном
мальмстреме, мало что можно было разобрать, но нынешнее положение было
очевидно до боли. Никто из  наблюдателей  у  экранов  не  мог  сказать
ничего утешительного.
   Мало чем могли помочь своему кораблю и месклиниты. Им, конечно,  не
впервой было видеть корабли в грунте, поскольку  в  их  широтах  такое
довольно  часто  случается  поздним  летом  или  осенью,  когда   моря
отступают; но они не привыкли к такой внезапности, и им было  странно,
что корабль отделяет от океана столько холмистой суши. Барленнан и его
помощник, разобравшись в положении, не нашли в нем ничего приятного.
   Правда, у них все еще было много еды, хотя  запасы,  хранившиеся  в
каноэ, пропали. Дондрагмер не преминул воспользоваться случаем,  чтобы
отметить превосходство плотиков, хотя ему следовало  бы  помнить,  что
груз в каноэ был закреплен небрежно или совсем не закреплен,  так  как
все понадеялись на высокие борта лодки. Само  суденышко  на  буксирном
тросе осталось невредимым. Дерево, из которого оно  было  сделано,  не
уступало по упругости стелющимся растениям высоких широт.  Сам  "Бри",
построенный из того же дерева, оформленного вдобавок в  гораздо  менее
хрупкие конструкции, тоже был в порядке, хотя все могло  бы  кончиться
для него много хуже,  если  бы  на  скалах  чашеобразной  долины  было
побольше  скалистых  выступов.  Корабль  ни  разу  не  перевернулся  и
по-прежнему занимал правильное положение - несомненно, благодаря своей
конструкции,  каковое  обстоятельство  Барленнан   признал   сам,   не
дожидаясь выпада со стороны помощника. Короче говоря, дело было  не  в
запасах продовольствия и не в корабле, а в том, что не было океана, по
которому должен плыть этот корабль.
   После долгих раздумий Барленнан сказал:
   - Самый надежный выход -  разобрать  корабль,  как  мы  это  делали
раньше, и перетащить его через  холмы  по  частям.  Они  не  такие  уж
крутые, да и вес пока еще совсем не чувствуется...
   - Вы наверняка, правы, капитан, - вмешался Харс. Он давно оправился
от удара булыжником и опять был прежним здоровяком. - Но чтобы сберечь
время, может быть, лучше сделать  так?  Разъединим  только  продольные
ряды плотов. Тогда у нас получатся цепочки  длиной  в  корабль,  и  мы
сможем пронести или протащить их вниз по ручью до того места,  где  их
можно будет пустить по течению...
   - В этом есть смысл. Вот что, Харс, ты сейчас пойдешь  и  выяснишь,
далеко ли  отсюда  это  место.  Остальным  приступить  к  разъединению
продольных  рядов,  как  предложил  Харс.  Там,  где  это  необходимо,
спускайте груз на грунт. Боюсь, что часть грузов приходится  на  стыки
между рядами...
   - Интересно, хороша ли сейчас погода для  этих  летающих  машин?  -
произнес Дондрагмер, ни к кому в особенности не обращаясь.
   Барленнан взглянул на небо.
   - Тучи стоят еще низко, да и ветер сильный, -  сказал  он.  -  Если
Летчики не  ошибаются  -  а  они,  как  мне  кажется,  в  таких  делах
разбираются, - погода пока плохая. Тем не менее время  от  времени  не
мешает поглядывать на небо.  Признаться,  я  надеюсь,  что  хоть  одну
машину мы еще увидим.
   - Против одной я тоже не  возражаю,  -  сухо  ответил  помощник.  -
Полагаю, что в дополнение к этому каноэ вам захотелось еще  и  планер.
Но я скажу вам  прямо:  может  быть,  опыта  ради,  я  когда-нибудь  и
заберусь в каноэ, а вот летающую машину испробую только в тихое зимнее
утро, и чтобы в небе были оба солнца...
   Барленнан ничего не сказал; раньше он и не помышлял пополнить  свою
коллекцию планером, но теперь эта идея  ему  понравилась.  Ну,  а  что
касается полета на планере - Барленнан, конечно, здорово изменился  за
последнее время, но всему есть свои пределы.
   Вскоре Летчики  сообщили,  что  погода  проясняется;  и  в  течение
нескольких дней тучи послушно рассеялись.  Но  хотя  наступила  летная
погода, мало кто из моряков следил за небом. Все были слишком  заняты.
План  Харса  оказался  вполне  разумным:  глубина,   достаточная   для
плотиков, начиналась всего в нескольких сотнях ярдов ниже по  течению,
а ширина - чуть подальше. Однако утверждение Барленнана, будто вес тут
мало что значит, оказалось несостоятельным; каждый предмет здесь весил
вдвое больше, чем в тех местах, где  они  расстались  с  Лэклендом,  а
привычка  поднимать  вещи  у  моряков  не  закрепилась.  Они  обладали
громадной  физической  мощью,   но   удвоенное   тяготение   настолько
подействовало  на   их   рудиментарную   способность   к   вертикально
направленным  усилиям,  что  плотики  пришлось  разгружать  полностью.
Только после этого морякам оказалось под силу  частично  перенести,  а
частично перетащить цепочки плотиков к берегу потока. Но когда  каждый
ряд начали спускать в ручей, дело  пошло  легче;  и  после  того,  как
группа землекопов сделала берега пошире, все пошло как по маслу. И вот
через несколько сотен дней длинная и  узкая  цепочка  плотиков,  снова
полностью загруженных, потянулась на бечеве обратно к морю.
   Когда корабль достиг участка  реки  с  наиболее  крутыми  берегами,
совсем недалеко от места, где она впадала в озеро, появились  летающие
машины; первым их заметил Карондрасс; он находился на борту и  готовил
пищу, и потому внимание его  было  не  так  занято,  как  у  остальных
моряков, тянувших бечеву. Его тревожный вопль  заставил  встрепенуться
как  землян,  так  и  месклинитов,  но  земляне   опять   не   увидели
приближающихся гостей, поскольку  видеопередатчики  не  были  нацелены
вверх.
   Барленнан  же  видел  их  совершенно  отчетливо.  Это  были  восемь
планеров, державшихся довольно компактно, но не сомкнутым строем.  Они
шли по прямой, оседлав восходящий поток, к подветренной части  склонов
долины, прошли почти над кораблем, а затем, резко свернув, направились
ему наперерез. И, пролетая над потоком, каждый сбрасывал что-то, снова
сворачивал и скользил назад  к  подветренным  склонам,  чтобы  набрать
потерянную высоту.
   Сброшенные предметы были видны совершенно отчетливо; моряки  узнали
в них копья, подобные тем, которыми были вооружены жители  прибрежного
поселения, но с более массивными наконечниками. На мгновение привычный
ужас перед падающими предметами, казалось, угрожал повергнуть  команду
в панику; затем они заметили, что копья  падают  не  на  них,  а  чуть
впереди. Через несколько  секунд  планеры  налетели  вновь,  и  моряки
съежились в ожидании более точных попаданий; однако копья упали  почти
на то же место. При третьем налете выяснилось, что прицел этот берется
намеренно; а вскоре стало ясно, какие цели преследуют метатели.  Копья
падали одно возле другого в узкий поток, и большая часть их  врезалась
в твердое глинистое дно; после  третьего  захода  две  дюжины  древков
наглухо заблокировали речку перед кораблем.
   Когда   "Бри"   приблизился   к   этой   баррикаде,   бомбардировка
прекратилась. Барленнан подумал было, что ее будут  продолжать,  чтобы
не дать команде подойти к препятствию и разрушить его,  но  когда  они
подошли к ограде вплотную, то поняли, что это  было  уже  ни  к  чему.
Частокол  копий  стоял  неколебимо;  копья  были  необыкновенно  точно
сброшены с высоты около сотни футов в гравитационном поле семи "g",  и
вырвать  их  из  грунта  не  могло  ничто,  кроме   мощного   силового
оборудования. Тербланнен и Харс убедились в этом после того, как  пять
минут тщетно пытались выдернуть хотя бы одно копье.
   - А нельзя ли их перепилить? - спросил Лэкленд со  своего  далекого
наблюдательного пункта. - У вас же такие могучие клешни...
   - Это дерево, а не  металл,  -  возразил  Барленнан.  -  Для  этого
потребовалась бы ваша пила из сверхпрочного металла, - ты говорил, что
она берет даже наше дерево... или,  может,  у  вас  есть  какая-нибудь
машина для выдергивания?
   - Но у вас должны быть какие-то инструменты для  обработки  дерева.
Как же вы ремонтируете суда? Плотики ведь не растут на ветках...
   - Наши режущие инструменты сделаны из зубов животных, вставленных в
прочные рамы, и большинство из них с места  не  сдвинешь.  Правда,  на
борту есть несколько инструментов полегче, и мы их, конечно, пустим  в
ход, но, боюсь, мы мало что успеем сделать...
   - Ну, от нападения вы сможете отбиться огнем.
   - Если они будут нападать с подветренной стороны.  Только  вряд  ли
они настолько глупы.
   Лэкленд не нашелся, что ответить, а  между  тем  команда  принялась
разрушать частокол теми инструментами,  которые  нашлись  на  корабле.
Личное оружие моряков - ножи - было из твердого дерева, и оно никак не
могло воздействовать на копья, но, как мельком  заметил  Барленнан,  в
распоряжении команды  оказалось  несколько  пил  из  кости  и  клыков,
которые начали вгрызаться в невероятно жесткое  дерево.  Те,  кому  не
досталось инструментов, попытались выкапывать копья;  они  по  очереди
ныряли на  глубину  в  несколько  дюймов  и  разрыхляли  глину  вокруг
древков, отчего по речке потянулись мутные струи. Дондрагмер некоторое
время наблюдал за их работой, а затем объявил,  что,  вероятно,  проще
прорыть канал в  обход  препятствий,  нежели  выкорчевать  две  дюжины
копий, вошедших в грунт на глубину  четырех  футов.  Предложение  было
встречено с энтузиазмом, и работа началась в весьма быстром темпе.
   Пока все это происходило, планеры продолжали кружить над  кораблем;
возможно, это были одни и те же планеры, а может,  они  сменялись  под
покровом ночного мрака - сказать было  трудно.  Барленнан  внимательно
следил за холмами по обе стороны речки, каждую минуту ожидая появления
сухопутных  отрядов;  но   долгое   время   единственными   подвижными
компонентами пейзажа оставались планеры  и  моряки.  Экипажи  планеров
были невидимы; не говоря уж об их численности, никто не знал, что  это
за существа; впрочем, и  земляне,  и  месклиниты  были  убеждены,  что
пилоты летающих машин принадлежат к расе Барленнана. Они не выказывали
никакого беспокойства по поводу землеройных работ, но в  конце  концов
стало  очевидным,  что  работы  эти  не  прошли  незамеченными.  Когда
обходный канал был на три  четверти  закончен,  планеры  приступили  к
действиям:  вторая  серия  бомбардировок  закупорила  канал   так   же
намертво, как первая - реку. Как  и  прежде,  метатели  приложили  все
усилия к тому, чтобы не задеть моряков.  Тем  не  менее  команда  была
обескуражена, как если бы она сама подверглась  нападению;  совершенно
очевидно, что копать и вообще  стараться  не  было  смысла,  поскольку
работу нескольких дней пилоты за считанные минуты сводят к нулю. Нужно
было продумать другой порядок действий.
   По совету землян Барленнан давно уже распорядился, чтобы моряки  не
собирались в большие группы; теперь же он велел прекратить все  работы
и вытянул команду вдоль цепочки плотиков в два параллельных кордона по
обе стороны ручья. Моряки были достаточно далеко друг от друга,  чтобы
не являть собой заманчивой цели для  нападения  сверху,  и  достаточно
близко, чтобы  при  случае  помочь  друг  другу.  Барленнан  стремился
показать, что следующий ход - за экипажами планеров. Однако в  течение
ближайших нескольких дней те продолжали кружиться над  речкой,  словно
чего-то выжидая.
   Затем  вдали  показалась  еще  одна  дюжина   непрочных   воздушных
корабликов, пролетела над ними, разделилась на две группы  и  села  на
вершины холмов по обе стороны от корабля. Посадка, как  и  предсказали
Летчики,  была  произведена  против  ветра;   машины   затормозили   в
нескольких футах от точки  посадки.  Из  каждой  выбралось  по  четыре
существа, они  бросились  к  крыльям  и  поспешно  закрепили  планеры,
используя ближайшие кустарники в качестве якорей. Предположения землян
и месклинитов оказались  правильными:  обликом,  ростом  и  расцветкой
обладатели летающих машин были как две капли воды  похожи  на  моряков
"Бри".
   Закрепив планеры, их экипажи  принялись  воздвигать  с  наветренной
стороны сборное сооружение, к которому они затем присоединили тросы  с
крючьями на концах. Расстояние между этим сооружением  и  ближайшим  к
нему планером было, видимо, измерено весьма тщательно. И лишь выполнив
эту  работу,  они  впервые  взглянули  на   "Бри"   и   его   команду.
Продолжительный вопль, который  пронесся  от  одной  вершины  холма  к
другой, был, видимо, сигналом, оповещающим об окончании работы.
   Тогда экипажи планеров на подветренном холме начали спускаться вниз
по склону. Они двигались не прыжками, как во время работ  сразу  после
посадки, а ползком,  на  манер  гусениц,  тем  единственным  способом,
который был известен команде Барленнана до экспедиции на  Край  Света.
Все же ползли они довольно быстро  и  к  закату  солнца  оказались  на
расстоянии   хорошего   броска   -   так   это   восприняли   наиболее
пессимистически настроенные моряки. Здесь они остановились и переждали
ночь; света лун было достаточно, дабы убедиться, что ни та  ни  другая
сторона не предпринимает никаких подозрительных действий.  С  восходом
солнца новоприбывшие вновь двинулись вперед, и как  только  первый  из
них  оказался  примерно  в  ярде   от   ближайшего   моряка,   наконец
остановились; его спутники остались в нескольких футах  позади.  Ни  у
кого  в  этой  группе  не  было  оружия,  и  Барленнан  отправился  на
переговоры, предварительно дав двум морякам указание направить один из
телепередатчиков прямо на место встречи.
   Представитель планеристов не стал тратить  время  понапрасну;  едва
Барленнан остановился перед ним, он сразу  же  заговорил.  Капитан  не
понял ни слова. Произнеся несколько фраз, представитель  догадался  об
этом и, помолчав немного, снова заговорил, на  этот  раз  медленно  и,
насколько понял Барленнан, уже на другом языке. Чтобы не тратить время
на поиски наречий, известных им обоим,  Барленнан  произнес  несколько
слов на своем языке. Тогда собеседник снова сменил язык, и  удивленный
Барленнан убедился, что на  этот  раз  планерист  попал  в  точку:  он
говорил на языке  народа  Барленнана,  медленно,  коверкая  слова,  но
вполне понятно.
   - Давно я не слыхал, чтобы говорили на этом языке, - произнес он. -
Надеюсь, меня еще можно понять? Ты понимаешь меня?
   - Прекрасно понимаю, - ответил Барленнан.
   - Отлично. Я - Риджаарен, переводчик  Маррени,  начальника  Внешних
Портов. Мне предписано выяснить, кто вы такие  и  откуда,  и  с  какой
целью плаваете в наших морях у этих островов.
   - Мы совершаем плавание с торговыми целями, и определенного  пункта
назначения у нас нет. - Барленнан не собирался  рассказывать  о  своей
дружбе с существами иного мира. - Мы не  знали  о  существовании  этих
островов, мы просто побывали на Краю  Света,  который  надоел  нам  до
смерти, и теперь возвращаемся. Если вы пожелаете с нами торговать,  мы
готовы, если же нет, тогда мы просим только одного - чтобы вы дали нам
возможность продолжить плавание.
   - Наши корабли и планеры ведут торговлю только в этих  морях  -  мы
никогда не видели других, - сказал Риджаарен. - Я одного  не  понимаю.
Торговец  с  далекого  юга,  который   научил   меня   твоему   языку,
рассказывал, что он прибыл из страны, расположенной по другую  сторону
океана за западным материком. Нам известно, что  морского  прохода  из
того океана в этот не существует, западный материк