о же, сколько и Тая. К тому же его
больше занимали мысли о еде, потому что желудок уже в который раз
напоминал о себе.

Дальше пробирались молча, утопая в снегу по щиколотку, реже по колено.
Набрели на рябину, сохранившую несколько кистей ярко-алых ягод. Съели
по пригоршне, хотя челюсти сводило от кислоты и горечи. Тая захватила
несколько гроздей с собой - все же какая-никакая, а еда. Иван
заел ягоды снегом, вспомнив, что давно хочет пить.

Через полчаса заметили впереди просвет между стволами берез, ускорили
шаг. Иван пролез под ветвями разлапистой ели, вышел на край поляны
и замер. Посреди поляны стоял... мамонт! Гигантское буро-коричневое
тело, крутой лоб с выпуклыми надбровьями, загнутые двухметровые бивни,
хобот, вытянутый в их сторону... Мамонт смотрел на застывших людей,
пошевеливая ушами и словно размышляя, что с ними делать. Мрачный вид
и неподвижность нежданных гостей, видно, успокоили его. Мамонт фыркнул,
повернулся к людям боком и стал рыться хоботом под снегом, извлекая
пожухлую траву и закидывая ее в пасть.

Совсем близко раздался короткий визгливый рев, мамонт вздернул хобот
и ответил лающим криком.

Тая потянула Ивана за рукав, и они обошли поляну порядочным крюком.
Остановились отдышаться под поваленным тополем.

-  Мамонты,  - сказал Иван, отогревая Таины пальцы в руках.  -
Вымершие, насколько я знаю, около десяти тысяч лет назад. Это шерстистый
мамонт, живший в верхнем плейстоцене, около тридцати тысяч лет назад.

-  Что будем делать дальше, капитан?

Тая с сомнением посмотрела на стержень в руке Ивана, и ее спутник
понял ее взгляд. "Против мамонта с этой палкой не пойдешь,  -
говорили глаза девушки. -  И кто еще встретится?"

-  Пробежимся? - предложил Иван.  - Хоть согреемся.

Они побежали, проваливаясь в снег.

Местность заметно понижалась - начался, очевидно, спуск в ту
котловину, которую они увидели из окна сверху. Бежать было все легче,
словно они теряли в весе. Заметив это, Иван замедлил бег. Деревья
становились ниже, тоньше и почти все, будто под напором ветра, наклонялись
вершинами в сторону центра котловины. Здесь было светло как днем,
но свет был какой-то странный - золотистый, не дающий теней.

Тая тоже заметила перемены в окружающем ландшафте и посматривала на
Ивана искоса, ожидая его решения. Наконец деревья пошли в рост человека,
поредели, и впереди показалась голая снежная равнина до горизонта.
Иван остановился, глядя на золотую сияющую пелену в половину небосклона.
Рокот исходил из этой пелены, иногда оттуда доносились более громкие
басовитые удары, вызывающие заметные колебания земли. После каждого
удара над золотым заревом вставал факел белого пламени и расплывался
сияющим зонтиком, из которого начинал идти золотой дождь, тускнеющий
до малинового свечения. Чтобы слышать друг друга, здесь приходилось
повышать голос.

-  Мне кажется, туда идти опасно,  - сказала Тая.

Иван и сам думал о том же. Он заметил, что по снежному полю метет
поземка - в безветрии! Причем она пульсирует - то усиливается,
то ослабевает, и в такт этим пульсациям из золотой бездны долетает
густое шипение, словно там на гигантскую раскаленную жаровню ритмично
льют воду.

-  Ты, безусловно, права,  - сказал Иван.  - Туда мы не
пойдем.  - И вдруг сжал руку Таи до боли.  - Смотри!

В сотне метров от них катился из леса черный ручей. Он распался на
струи, осмысленно обтекающие кусты и деревья, и, не сбавляя скорости,
понесся по снежному полю. То были пауки!

Через несколько минут поток пауков иссяк и вскоре исчез в снежной
коловерти. Иван опомнился и отпустил руку девушки. Они молча посмотрели
друг на друга. У обоих мелькнула одна и та же мысль: это был мир
пауков или кто там они были на самом деле, и люди попали в него случайно.
"Но где этот мир? - подумал Иван.  - Под землей Брянского
леса или?.. Впрочем, что значит "или"? Мы же трезвомыслящие
люди, надо просто найти правдоподобное объяснение всему этому безобразию!
Самое простое объяснение... самое простое... Сон? Бред? Господи, насколько
это тривиально! Я же уверен, что не сплю..."

-  У меня замерзли ноги,  - совсем тихо сказала Тая.

Иван очнулся, огляделся по сторонам и направился в глубь леса.

-  Сейчас, Тая, потерпи чуток. Разведем костер и согреемся.

Костер дымил и стрелял искрами, но горел.

Сухостоя в этом лесу не было, лишь иногда встречались сухие ветки,
обломанные мамонтами, поэтому Иван нарезал ножом живых ветвей с берез
и тополей. Таю он усадил на лапник, благо сосны и ели росли рядом
с костром.

Вскоре они согрелись, и если бы не сосущее чувство голода, настроение
было бы значительно лучше.

С небес продолжал литься на землю приятный золотистый свет, почти
не дающий теней. Глухо клокотал неведомый вулкан, дрожала земля. Где-то
продолжали трубно перекликаться мамонты, а один раз донесся пронзительный
визг дикой свиньи и утробное уханье не то зверя, не то птицы.

Они молчали. Говорить было не о чем. То, что с ними случилось и что
происходило вокруг, пересекло горизонт восприятия необычного, душевных
сил на постоянное удивление не хватало, да и физические убывали с
каждым часом. Иван со страхом подумал, что может свалиться без сил
прежде, чем они найдут пищу. Приключение затягивалось, и надо было
беспокоиться о будущем, не надеясь на скорое возвращение из необычного
плена или на чью-нибудь помощь.

-  Помыться бы,  - сказала вдруг Тая грустно.  - В бане.
Я грязная, как замарашка. А у теток такая прекрасная баня!

-  Не мешало бы,  - согласился Иван.  - Кстати, слово
"баня" в переводе с тюркского означает: изгонять боль и грусть.

По лесу раскатилась частая дробь, словно кто-то стучал колотушкой
по стволам деревьев. Иван повернул голову, но не двинулся с места.
Снова деревянная дробь, затем вскрик, шум, возня, рычание...

Иван вскочил, настороженно прислушался к шуму борьбы.

-  Наших бьют. Помочь, что ли?

Тая не улыбнулась шутке.

Глухие удары, топот, треск сучьев, снова рычание, и все стихло, доносилось
лишь ставшее привычным далекое громыхание.

-  Посиди, я сейчас.  - Иван подумал, взвесил в руке стержень
и отдал его Тае.  - Держи на всякий случай. Пойду посмотрю, что
там за возню устроили.

Тая только кивнула, сил возражать у нее не было. Лицо девушки еще
больше побледнело, нос заострился, губы потрескались. У Ивана сжалось
сердце, он вернулся, поцеловал ее в щеку, отчего девушка виновато
улыбнулась, и быстро направился в сторону источника недавнего шума.

Через несколько минут он вышел на вытоптанную мамонтами тропу и увидел
необычного зверя, похожего на льва и на тигра одновременно. У него
была короткая желтоватая шерсть, мощные лапы и великолепные клыки,
которыми он разрывал плоть небольшой лошади. Зверь повернул к Ивану
окровавленную морду, прянул ушами и низко рыкнул, как бы предупреждая:
не мешай, прошу по-хорошему!

Несколько минут они смотрели друг другу в глаза, потом тигролев еще
раз рыкнул и принялся доедать добычу. Иван отступил за ствол березы
и вытер тыльной стороной ладони вспотевший лоб. У него был нож, но
считать его оружием против зверя было невозможно.

Через четверть часа тигролев насытился, оглянулся на человека, словно
приглашая к трапезе, и гордо удалился прочь, ступая тяжело, но бесшумно
и мягко. Вскоре в той стороне раздался тревожный вопль мамонта. "И все
же на тигра он не похож,  - подумал Иван, выжидая.  - Скорее
лев, пещерный лев, но без гривы. Где-то я читал, что у пещерных львов
не было гривы... и таких клыков... разновидность какая-то. Но откуда
он здесь? Впрочем, оттуда же и мамонты. Это их мир, и пришельцы в
нем мы, а не они..."

Подождав еще несколько минут, Иван подбежал к убитой лошади и торопливо
вырезал несколько кусков мяса из нетронутых лодыжек и крупа.

Тая ждала его стоя, судорожно сжимая в руке стержень и напряженно
прислушиваясь к новому звуку: повизгиванию и поскуливанию в десятке
шагов от костра. Иван успокаивающе погладил ее по спине, шагнул в
сторону звуков и рявкнул:

-  Пшел вон!

Кто-то шарахнулся по кустам, потрещал ветками, и все стихло.

Иван невольно засмеялся, бросая мясо на снег.

-  Выходит, мы не самые слабые в этих краях. Наверное, собака...

Они жарили ломтики конины, насаженные на прутья, и ели, обжигаясь.
К этому рациону не хватало хлеба и соли, но оба понимали, что им,
возможно, предстоит еще привыкать и к сырому мясу, чтобы остаться
в живых. На помощь рассчитывать пока было нечего...


				ГЛАВА 4


Несмотря на то, что в этом страшном мире стоял вечный желтый день,
их потянуло ко сну: биологические часы организма были настроены на
привычный двадцатичетырехчасовой цикл. В лесу спать было холодно,
да и небезопасно - костер еле горел, а у них даже не было зимней
одежды.

-  Придется идти спать в крепость,  - сказал Иван, вскидывая
глаза на стену здания, нависшую над ними.  - Там хоть тепло, а
повезет - так и уют найдем.

О том, что по зданию где-то, возможно, бродят "десантники",
убивающие людей, он старался не думать.

Тая согласилась. Она была сыта, сил заметно прибавилось, к тому же
на настроение благотворно влиял небольшой запас жареного мяса, завернутый
в бересту и отягощавший карманы куртки Ивана. На пути к зданию они
встретили мамонта, обгладывавшего кору березы. Мамонт был космат и
явно ниже первого. Один бивень у него был сломан, и мамонт дрожал
крупной дрожью, что было заметно даже сквозь густую бурую шерсть.

-  Замерз, бедняга,  - пожалела его Тая.

Иван отрицательно покачал головой.

-  Они не боятся холода, тут что-то другое. Может, заболел.

Постояли, глядя на гиганта с явным сочувствием. Ветер донес издалека
долгий тоскливый вой. Мамонт вздернул голову, хлопнул ушами, прислушался
и молча подался в чащу, оставляя на кустах и ветках деревьев клочья
шерсти.

-  Паук? - нерешительно спросила Тая.

-  Непохоже, крикунов тут достаточно и без пауков. Пойдем, незачем
ждать приключений.

Они пробрались сквозь кустарник к стене здания - странно пятнистой,
ячеистой, с рядом слепых черных пятен. Никаких дверей видно не было,
а окна начинались метрах в двадцати от земли, и, насколько хватало
глаз, все были целые, без трещин и пробоин. Эти проемы Иван называл
окнами больше по привычке, на настоящие окна они походили мало.

-  Наверное, мы уклонились от дыры,  - пробормотал Иван.  -
Поищем? Она должна быть недалеко.

Тая первой двинулась вдоль стены. Эксперт с невольной жалостью посмотрел
на ее короткие сапожки. Тая часто проваливалась в снег до колен, и
ноги, наверное, были совершенно мокрые. Как и у него, впрочем.

Они прошли около километра. Ячеи сменились выпуклостями, окна то пропадали
совсем, то шли длинными рядами, а входа все не было. Пока шли, было
тепло, но стоило остановиться, как холод возвращался под одежду...
Посмотрели друг на друга и повернули обратно. Не успели пройти несколько
десятков шагов, как впереди вдруг бесшумно отъехала в сторону часть
казавшейся монолитной стены, и на снег вылился черный ручей. Снова
пауки!

Тая подалась назад. Иван поспешил закрыть ее телом, поднимая вверх
руку с дубинкой. Но паукам было не до них: ни один не свернул в сторону
и не посмотрел на замерших людей. По снегу они передвигались так же
быстро и плавно, как и по твердой земле, словно скользили по нему
на невидимых лыжах, и, лишь приглядевшись, можно было заметить, как
работают их членистые ноги. Странные это были пауки. И не потому,
что размеры их превышали размеры любого паука на земле. Было в них
нечто от гибкости змей, и от механической равномерности и целеустремленности
машины, и что-то еще - неуловимое изящество геометрических форм,
запах мысли и опасности, что всегда отличало живое от неживого...

Ручей пауков исчез за деревьями, на снегу остался только странный
дырчатый след, не похожий на след живого существа. "Противоречие,  -
подумал Иван.  - В них много и от живого, и от неживого..."
Он вспомнил - дверь! И потянул Таю за собой.

-  Бежим.

Через несколько секунд они оказались в здании, и тут же блок стены
совершенно бесшумно и без помощи каких-то видимых механизмов стал
на место и закупорил проход. Наступила темнота и тишина. Иван зажег
фонарь и зажмурился от брызнувших со всех сторон искр.

Они стояли в ледяном гроте - таково было первое впечатление.
Слегка наклонные стены - в пластах хрустального, с белыми прожилками
льда, сводчатый потолок - сплошной искрящийся слой снега со
льдом. Однако это был не лед. Материал стен грота был теплым и щипался
электричеством. Лишь пол не создавал иллюзий насчет своей основы -
металл, похожий на хромистую сталь.

-  Тепло, но слишком жестко,  - сонным голосом сказала Тая.

Было видно, что дальше идти ей смертельно не хочется, но право решения
она оставляла мужчине. Иван невольно улыбнулся.

-  Ты права, к тому же здесь шастают пауки. Поищем более укромное
убежище, и вообще у меня идея - попробовать выйти на другую
сторону здания.

У Таи загорелись глаза, но тут же погасли.

-  Мы же пробовали в коридоре, помнишь?

-  Плохо пробовали. Но отложим поход на утро...

Иван не договорил. Где-то внутри здания родились шорохи и скрипы,
гулко ударил невидимый гонг. Стены грота стали потрескивать, искриться.
Иван выключил фонарь, но темнота не наступила, они были окружены призрачным
холодным сиянием стен. Шорохи приблизились, распались на дробное постукивание
сотен быстрых ног.

Иван затравленно огляделся - бежать было некуда - и отступил,
насколько смог, с середины грота к стене. В ту же секунду дальний
тупик грота раскололся щелью, из которой выкатился знакомый черный
поток пауков. Пахнуло свежестью и эфиром.

Бесшумно отошел в сторону блок выхода наружу, передний отряд пауков
выкатился на снег, а остальные равнодушно бежали следом, не обращая
внимания на людей. Они бы так и проскочили мимо, но Тая вдруг пошатнулась.
Иван едва подхватил ее на руки. Последний из замыкающих колонну пауков
замедлил бег и остановился, обернувшись к ним блюдцами глаз и приподняв
переднюю пару лап. Иван опустил Таю и угрожающе поднял свое оружие.
Паук, казалось, раздумывал, что делать, потом вдруг испустил тонкий
лучик света, ощупал им фигуры людей, повернулся и припустил за своими
собратьями. Блок выхода встал на свое место, потемнело. Сияние уходило
в глубь стен, запах озона исчез.

Иван снова включил фонарь, с тревогой глядя на Таю. Девушка побледнела
еще больше, глаза ее лихорадочно блестели. "Не заболела бы!.." -
озабоченно подумал он.

-  Сможешь идти?

-  Наверное, смогу, но куда?

Иван повел лучом фонаря и нащупал плечо Таи. Проход, через который
пауки проникли в грот, остался открытым. Гадать, почему он открыт,
было некогда, и они побежали, хотя Иван признался себе, что у него
сил почти не было. Что же говорить о Тае?

Они выбежали в обширный зал, занятый какими-то громадами, словно покрытыми
черным лаком. Одна из них тихо, как трансформатор, гудела, и над ней
крутились фиолетовые огоньки. Запах здесь стоял странный - сладкий,
с привкусом мяты и полыни. Пол в зале напоминал черное стекло и был
теплым, почти горячим на ощупь, зато потолок отсутствовал, как в том
зале, где Иван оставил вертолет. Вместо потолка на высоте полусотни
метров колыхалась сизая дымная пелена.

Тая подумала, села на пол и сняла сапожки.

-  Снимай и ты... тепло, согреемся.

Иван послушно снял свои когда-то щегольские фирменные сапоги и остался
в мокрых насквозь шерстяных носках. Вскоре ноги и вправду согрелись,
приятное тепло растеклось по всему телу.

У них хватило сил поискать нишу между одной из темных машин и стеной
зала, постелить многострадальную куртку Ивана и лечь. Оба уснули почти
мгновенно и не слышали, как гудящая громада в другом конце зала трижды
со странным звуком выпускала из своего чрева потоки пауков...

Спали они семь часов по часам Ивана, а проснувшись, не сразу вспомнили,
где они и почему так тверда их постель.

В зале было все так же тепло, только теперь гудели и потрескивали
уже четыре громады. В глубинах пола пробегали длинные голубые искры,
а иногда целые дорожки непонятных символов и цифр.

Иван сделал зарядку, погладил порядком подросшую щетину на подбородке
и перехватил взгляд Таи.

-  Что, хорош?

Тая улыбнулась.

-  А борода у тебя темная, не рыжая, как волосы. Что будем делать,
капитан?

-  Сначала - завтракать.  - Иван вытащил ломти мяса.  -
Потом пойдем искать противоположную сторону здания. А что, есть
другие варианты?

Тая пожала плечами и стала надевать высохшие сапожки. Иван с трудом
натянул свои.

Через четверть часа они вышли в путь с новой надеждой на успех. Ивану
пришло на ум изречение Бэкона: "Надежда - хороший завтрак,
но плохой ужин",  - однако он не стал высказывать его вслух.

Выход из зала нашелся быстро. Их было несколько - многометровые
арки в толще стен. Пройдя арку, путешественники вышли на узкий балкончик,
опоясывающий обширную шахту, которая уходила вниз на неизвестную глубину.
Верх шахты исчезал в колышущейся синеватой пелене. Иногда внизу что-то
остро посверкивало, и мимо балкона пролетали снизу вверх какие-то
полупрозрачные бесплотные тени неуловимых глазом очертаний.

Они посмотрели минут пять-шесть и вернулись в зал. Второй выход -
узкий лаз в темноту - вывел их в затхлый каменный мешок, где
они нашли светящийся человеческий скелет. Часть ребер отсутствовала,
будто их вырвали фрезой. Перед глазами встал труп человека в мундире
с дырой в груди. Путешественники посмотрели друг на друга и поспешили
отогнать безрадостное видение. Ситуация окончательно перестала нравиться
Ивану.

Снова вернулись в зал. Иван обошел его по периметру, высвечивая каждую
впадину, и обнаружил в центре колодец с белыми скобами, уходящими
в темноту. Колодец был снабжен толстой прозрачной крышкой, в глубине
которой светились буквы ТФМ и непонятный значок в виде стрелы, перечеркнувшей
круг. Крышка была откинута.

-  Влезем в какую-нибудь канализацию! - пробормотал Костров,
глядя на светящиеся буквы.  - Но выхода нет. Все арки ведут на
балкон, а узкие трубки - в колодцы с костями. Смотри, снова
те же буквы... Интересно, что они обозначают? Знаешь, мне пришла мысль,
что здесь ходили люди.

-  Через этот колодец?

-  Не только. Вспомни лифт, разрушенную лестницу, двери, да и
этот колодец с нормальной лестницей... Паукам все это не нужно: скобы,
ступеньки, двери, широкие коридоры... Значит, строили здание люди?

-  Логично. Но где же они? Почему встречаются только следы да
пауки, непонятно как ворвавшиеся в Брянский лес?

Иван задумался, но мысль, которая, казалось, все объясняла, ушла,
спряталась в ворохе впечатлений. Делать было нечего - следовало
проверить, куда ведет этот колодец. Иван попробовал прочность первой
скобы и полез в глубину. Опустившись на высоту своего роста, он неожиданно
уперся ногами во что-то упругое. Посветил фонарем вниз, но увидел
лишь продолжение колодца. Тем не менее ноги упирались в упругое препятствие,
совершенно невидимое.

-  Что там? - Шепот Таи отразился от стен странной трубы
звонким дребезжащим эхом.

-  Не понимаю... не пускает. Ничего не видно, но под ногами словно
резиновая подушка.

Иван попробовал прочность "подушки", пару раз подпрыгнув,  -
держит.

-  М-мда, кажется, и здесь нам не пройти. Влипли.

-  Подвинься, пожалуйста, я тоже попробую.

-  Я вылезу.

-  Нет-нет, одна я боюсь.

Тая забралась в колодец, и в тот же момент крышка люка бесшумно закрылась
за ними, чуть не придавив Ивану пальцы. Прозрачная преграда под ногами
засветилась призрачным зеленым светом, свет собрался в облачко и превратился
в пылающие буквы и цифры: "ТП - 22  000".

-  Мембрана семь,  - раздался снизу четкий мужской голос с
едва заметным акцентом.  - Спуск в пределах хроноперехода. Рекомендуется
инкриентная ориентация и псивеллинг.

Через несколько секунд буквы погасли, а затем неизвестная упругая
субстанция, на которой стоял Иван ("Силовое поле",  -
мимолетно подумал он), стала опускаться. Костров автомати