хотелось снова лечь и поспать.

-  Подвал, что ли? - вслух сказал он, пытаясь взбодриться
с помощью аутотренинга.

Стиснув зубы, он встал, огляделся. "Куда идти? Везде темно,
как в пещере. Куда я попал? Может, провалился в трещину? Непохоже..."

Ивашура вытянул руки вперед и стал продвигаться на ощупь, чтобы не
встретиться ненароком с каким-нибудь препятствием. Темнота, тишина,
бесшумные звезды в бесконечной дали, странные запахи, оставляющие
горьковатый привкус во рту, пружинящее под ногами невиданное покрывало,
холод...

Где-то близко (а может быть, далеко) раздалось вдруг отчетливое хриплое
рычание.

Ивашура остановился, прислушался, нашарил на поясе нож. Что-то мешало
ему, стесняло движения... Ну конечно, датчики, упряжь антенны, фиксаторы,
ремни и прочие побрякушки. К черту!

Стараясь не шуметь, он содрал с себя электронную технику радиофизиков
и медиков, с удовольствием почесал места установки датчиков и плотнее
запахнул полушубок. Интересно, кто рычал? Похоже на льва, но откуда
львы в Брянском лесу?

Ивашура снова двинулся в темноту, вслушиваясь в шорохи, забыв об ушибах
и ссадинах, готовый к борьбе с любой опасностью. Прошла минута, десять,
полчаса - все та же упругая плоскость пола, мрак и звезды. Что
за чертовщина! Куда он попал?! Нет, таких подземелий - со звездами
и ровным полом - не существует! Неужели "область Рузаева"?
Но Михаил ходил по светящемуся туману, а тут темь - хоть глаз
выколи!..

Он качнул тумблером рации, вызвал Гришина, в ответ услышав лишь слабое
шуршание фона. На других диапазонах то же самое: радиоволны застревали
во мраке, ни его не слышали, ни он никого не слышал. Хотя вполне могло
быть, что его слышали, а он - нет. Проверить Игорь не мог.

Сколько он так шел - неизвестно, но шел долго. Потом почувствовал,
как словно продавил телом какую-то прозрачную и упругую пленку, и
вокруг все внезапно изменилось. Из тьмы проступили предметы: редкие
кусты ольхи, кочки, пласты перепаханной почвы, зубчатый профиль леса
в сотне метров, стена Башни в противоположной стороне, перекрывающая
половину видимого мира, но все это - интенсивного фиолетового
цвета, окруженное удивительным алым ореолом. В сером небе плавало
странное тускло-багровое солнце.

Ивашура висел в полуметре над землей, ни на что видимое не опираясь,
но одновременно чувствовал под ногами все то же упругое нечто, по
которому отшагал не один километр. Осмотревшись, он решил продолжить
путь к лесу. Попробовал снова связаться со штабом, но рация лишь глухо
шипела и потрескивала. Отмерив несколько десятков шагов, Ивашура вдруг
заметил, что на самом деле продвинулся вперед всего метра на полтора.
Остановился, снова пошел, потом побежал. Впечатление было такое, будто
невидимая дорожка под ногами бежала навстречу с тем большей скоростью,
чем быстрее он двигался сам. Пробежав метров сто (по внутреннему счету
шагов), он измерил на глаз расстояние, на которое переместился на
самом деле,  - метров пять-шесть! Заколдованное место! Эдак и
до леса не доберешься.

Ивашура упрямо продолжал путь, но продвигался к лесу все медленней
и медленней, потом и вовсе перестал приближаться, и это несмотря на
то, что он шел с прежней скоростью, каждым шагом отмеряя почти метр!
Через полчаса он сдался, вытер вспотевший лоб и сел на упругий слой
отдохнуть. Его не хотели выпускать из странного пространственного
мешка с удивительными свойствами. "Что ж, отдохнем и попробуем
двинуться в обратном направлении. Чем еще нас удивят хозяева Башни?
Кстати, кто они? Неужели пауки? Как говорил Валера: "Башня -
мост между Землей нашего времени и Землей, где время течет под углом,
а пауки - строители этого моста". Все же мыслит Валера оригинально,
этого у него не отнять, как и его рассеянности. Интересно, квантуется
ли угол времени? Должен квантоваться, иначе получится дурная бесконечность
Земель и цивилизаций. Но чему равен этот квант угла поворота? Градусу?
Половине градуса? Минуте? Часу? Надо привлечь математиков, пусть попробуют
построить непротиворечивую модель".

Ивашура глянул на часы: шел третий час дня, а он вылетел в десять
утра, значит, его прогулка у Башни длится уже больше четырех часов.
В штабе, пожалуй, всполошатся, если уже не всполошились, бросятся
искать... Правда, вертолетов пока не слышно, может, обойдется легким
испугом?

Он встал и побрел к Башне, создающей из-за колоссальных размеров впечатление
наклонившейся и вот-вот готовой рухнуть стены. В эту сторону шаги
получались нормальными, соответствовали тем усилиям, которые он прилагал.
Он шел и смотрел на Башню, и чем ближе он подходил, тем светлее она
становилась: от фиолетовой, почти черной до синей и голубой, и, наконец,
в двухстах шагах от ее стен она стала... голубовато-прозрачной, как
глыба стекла! В этой глыбе тенями обозначились лестницы, стены, коридоры,
какие-то машины, светящиеся фигуры... Ивашура сделал шаг еще и оказался
в темноте с мигающими звездами. Пахнуло ледяным холодом, как из морозильника.
Невидимые сети упали сверху, сжали руки, ноги, сдавили бока. Ивашура
рванулся и... вывалился на холм желтой глины на вершине земляной складки
у стены Башни. Рация зашумела, захрипела, чей-то голос пробился сквозь
этот шум:

-  ...молчите?.. Передают, что датчики... Где?

-  Не поднимайте паники! - буркнул Ивашура, приблизив губы
к микрофону рации.  - Все нормально, возвращаюсь. Который час?

-  Без пяти одиннадцать,  - ответил далекий Рузаев.  -
Что там у тебя стряслось с датчиками? Гаспарян звонил мне: мол, ты
не отвечаешь.

Ивашура некоторое время соображал.

-  И сколько я молчал?

-  Минуты три. Физики передают, что их приборы перестали регистрировать
сигналы датчиков.

-  Успокой их, датчики я снял, потом все объясню.

"Три минуты...  - пробормотал он про себя.  - А по моему
хронометру прошло почти четыре часа! Нет, хватит шутить с господином
Случаем! Хорошо, что путешествие закончилось благополучно. А ну как
остался бы внутри этого "мыльного пузыря" с чужим временем?!"

Ивашура посмотрел вверх: электрический дождь постепенно терял силу,
затухал. Он стал спускаться с вала. У подножия земляной складки
наткнулся на труп животного, не то тигра, не то льва, вернее -
на переднюю половину трупа, задняя часть туловища отсутствовала...

-  Через "зону ужасов" я промчался, не успев
даже понять, что это "зона".  - Ивашура хмуро усмехнулся
и замолчал, вертя в пальцах блестящий камешек.

В штабе, наполненном пульсирующим гулом, зуммерами и свистами радиотелеграфной
станции, сидели руководители экспедиции, начальники лабораторий радиофизики
и биологии, Меньшов, Гаспарян и лейтенант Куща. По лицу Богаева ходили
тени озабоченности и досады. Гришин о чем-то думал, взявшись пальцами
за подбородок, радиофизик вздыхал, поглядывая на биолога.

-  Наша физика малоприменима для объяснения феномена Башни,  -
проговорил Меньшов, поглаживая бороду.  - Взять тот же "мыльный
пузырь" с иным ходом времени: до сих пор наука не сталкивалась
ни с чем подобным, нет даже серьезных теоретических работ на эту тему,
только дикая гипотеза нашего уважаемого коллеги Валеры о квантовых
эффектах и дискретности углового поворота времени. Кстати, я готов
принять ее после того, что услышал от Игоря и Миши Рузаева.

Богаев поморщился:

-  Господа, не о том говорим. Игорь Васильевич сегодня преподнес
нам сюрприз, какого от него не ожидали. Можно ли так рисковать
начальнику экспедиции? Мне кажется, нельзя.

-  Владлен Денисович, давайте поговорим об этом отдельно,  -
сказал Ивашура.  - Каюсь, виноват, больше не повторится. С этого
часа вступает в силу приказ: не приближаться к Башне ближе чем на
три километра. Касается всех! Этого достаточно.

Богаев что-то пробормотал, отворачиваясь.

-  Меня интересует,  - продолжал Ивашура,  - что дал науке
мой бег по пересеченной местности? Что вы записали и расшифровали?

Радиофизик посмотрел на биолога, тот пожал плечами.

-  Результаты обрабатываются, ничего конкретного сказать не могу.
Аппаратура записала поступившие с датчиков сигналы, но чем они вызваны -
пока загадка.

-  То же самое могу сказать и я,  - признался радиофизик.  -
Приборы отметили повышенную ионизацию воздуха в тот момент, когда
начался электродождь, но это нормальное явление. Остальные записи
-  темный лес! Похоже, мы открыли в "зоне ужасов" тип
излучений, действующий непосредственно на нервную систему.

Сквозь шумы эфира в комнату пробился чей-то голос.

-  Где это? - переспросил радист.

Голос пробормотал что-то неразборчивое, но радист понял.

-  Хорошо, сообщу.

-  Что там еще? - повернулся к нему Богаев.

-  На южном участке стены замечены "телеэкраны", сразу
пять штук на разных высотах.

-  Ну и что?

-  На одном из них был виден человек. Ребята засняли все на кинопленку.

-  Что за человек? - быстро спросил Ивашура.  - Не напомнил
ли он кого-нибудь из знакомых?

-  Сейчас спрошу.  - Радист потянулся к панели РТС.

-  Не надо, проявят пленку - посмотрим сами.

-  А кого ты имел в виду? - наклонился к Ивашуре Гаспарян.  -
На кого должен быть похож человек на "телеэкране"?

-  Помнишь рассказ Миши? Ему показалось, что он видел Ивана Кострова.

-  Думаешь, Иван в Башне?

-  Хочу верить, что он жив.

-  А если "телеэкран" - средство наглядной передачи
информации, применяемое хозяевами Башни? Для контакта со своей стороны?

-  Что вы там шепчетесь? - недовольно спросил Богаев.-
Есть что сказать, так говорите всем.

-  Чтобы вы потом обвиняли нас в ненаучном подходе? - сказал
Ивашура со вздохом.  - Сурен предлагает создать специальную комиссию
по контактам с пауками или с теми, кто воздвиг Башню.

-  Кто, я? - удивился Гаспарян, потом небрежно кивнул: -
А-а... Да, было.

Богаев отнесся к этой идее с неожиданной серьезностью.

-  А что, надо подумать. Может быть, привлечь специалистов Крымской
лаборатории связи с иными цивилизациями? У них составлены какие-то
программы...

-  Обязательно,  - кивнул Ивашура твердо.  - Сурен и начнет
переговоры. Завтра.

На этом "малый штабной совет" и закончился.

Богаев с лейтенантом взялись за устройство лагеря для прибывающих
иностранцев. Директор Центра, сняв с себя ответственность в вопросе
общего руководства экспедицией, компенсировал это кипучей бытовой
деятельностью, где нужна была только голова администратора-хозяйственника.
Гришин поехал с представителями райкома по ближайшим к Башне поселкам
и деревням проверить, как идет эвакуация. Ивашура занялся организацией
телепередачи с места события. Телевизионщики долго искали место съемки,
зато разворачивали и проверяли телекамеры и аппаратуру связи всего
четверть часа. Ивашура дважды разговаривал с Вероникой. Ведущая телепрограммы
"Время" интересовала его все больше: прямотой, сдержанностью,
живым умом, да и красотой природа Веронику не обделила. К тому же
он чувствовал, что интерес этот взаимный.

Наконец в четвертом часу дня интервью с "начальником комплексной
научной экспедиции Игорем Васильевичем Ивашурой" было записано
на видеомагнитофон, и Гибелев отбыл на вертолете в Брянск, чтобы в
шесть передать запись в эфир через областной центр. Уже была передана
прямая телепередача с комментариями Ивашуры, Гаспаряна, Меньшова и
других участников экспедиции.

После телесъемки Ивашура побывал в фотолаборатории и просмотрел кадры
киноленты с "телеэкрана". Человек, отраженный "экраном",
не был похож на Ивана Кострова. Кроме незнакомца, голубой экран показывал
еще паука и жуткую черную фигуру, напоминающую кентавра, а также целые
вереницы светящихся пятен.

-  Ну и что ты об этом думаешь? - спросил Ивашура Рузаева,
который сам проявлял свою кинопленку в лаборатории. - Что такое
"телеэкран"? Попытки хозяев Башни вступить в контакт с нами?

-  Не думаю,  - помолчав по обыкновению, ответил Михаил. Промыв
пленку, развесил мокрые ленты на проволоке для просушки, и они вышли
из домика лаборатории.

-  Мы привыкли, что экраны всегда каким-то образом связаны с передачей
информации,  - продолжал Рузаев, пока они шли к жилому кварталу
экспедиции.  - Но давай порассуждаем. Если бы хозяева Башни в
самом деле хотели установить контакт с нами, то действовали бы с гораздо
большей последовательностью и целенаправленностью. В действительности
же все явления, так или иначе связанные с Башней, больше напоминают
аварийные утечки опасных веществ, о чем нас и пытаются предупредить
пауки. А "телеэкраны" возникают не на одном месте, что диктуется
логикой налаживания информационного обмена, а в разных местах и на
разных высотах. Многие из экранов мы вообще не успеваем заснять на
пленку. Где же тут установление контакта?

-  Логично,  - согласился Ивашура.

Они, не сговариваясь, остановились на дороге, уезженной вездеходами,
и Башня все больше выступала из мглы багрово-коричневой колонной,
в глубине которой иногда загорались острые лучики света или шарфы
белых искр.

-  Светится со вчерашнего дня,  - пробормотал Рузаев.  -
Скоро очередная пульсация.

Помолчали и снова зашагали к вагончикам, от окон которых протянулись
по снегу полосы желтого света. Где-то за деревьями тарахтел движок,
дающий электричество лагерю экспедиции.

-  Аварийные утечки,  - задумчиво повторил Ивашура.  -
Интересная мысль. Михаил, а что, если нам попытаться осуществить идею
Вани Кострова?

-  Какую именно? - поинтересовался Рузаев.  - У него
было много идей.

-  О контакте с пауками.

Рузаев искоса взглянул на товарища.

-  Очевидно, у тебя уже есть соображения, как это сделать практически?
Если ты помнишь, мы не смогли поймать ни одного экземпляра. И вообще,
не представляю, какой контакт можно установить с пауками, если уже
понятно, что это обыкновенные киберы?

-  Именно потому, что они автоматы с определенной программой,
и не просто киберы, а биокиберы, судя по их повадкам, и можно сделать
попытку контакта.

-  Био не био, но попробовать, однако, можно. Буду соображать.

-  Посоображай, пожалуйста, я тоже поразмышляю, но времени у нас
мало... Ты в самом деле видел на "телеэкране" Ивана? -
внезапно спросил Ивашура, останавливаясь на пороге штабного вагончика.

Рузаев полизал царапину на пальце, помолчал, потом пожал плечами.

-  Не берусь утверждать, однако, по-моему, это был он. Не знаю
только, как он мог оказаться внутри Башни.

-  И я не знаю. Может быть, их втянуло с вертолетом, может,
в момент появления Башни она была открыта сверху, а может быть, их
захватили хозяева Башни после падения... Первый вопрос, который я
хочу задать паукам: живы ли Иван с Таей?

Ивашура толкнул дверь, и они вошли в освещенное тремя "люксами"
помещение штаба.

У стола Богаев разговаривал с Вероникой, одетой в брючный костюм серебристого
цвета. Помещение, как всегда, было заполнено голосами переговаривающихся
начальников лабораторий, групп, исследовательских отрядов, перекличкой
водителей вездеходов и спецмашин, патрулей оцепления и постов воинских
подразделений.

Два радиста с наушниками работали на пультах РТС: на них, кроме приема
и передачи оперативной информации, лежала забота о связи с руководством
района и области, с органами МВД и Федеральной службы безопасности,
со всеми научными центрами и организациями Москвы и других городов
страны.

Ивашура улыбнулся в ответ на вопросительный взгляд Вероники, прошел
к радистам в аппаратную, выслушал несколько сообщений личного характера
и вернулся к столу посередине комнаты.

-  Через сорок минут перекличка,  - сказал он.  - Проведу
сам. Что у вас нового, Владлен Денисович?

-  А что у меня может быть нового? - пробурчал Богаев, вытирая
лысину и лоб платком. В комнате было жарко, но директор Центра не
раздевался, только распахнул свою знаменитую шубу из шкуры неизвестного
науке зверя.  - Я теперь не ученый, а простой администратор, так
сказать, завхоз экспедиции. Отправил Глазунова и всю его компанию
домой, в Жуковку, успокоил, как мог.  - Богаев через силу усмехнулся.  -
Не знал до этого за собой таких способностей. Константин Семенович
вернется завтра, звонил откуда-то из Фокина. Иностранцы разместились
в полукилометре от штаба, но они полностью находятся на попечении
какого-то деятеля из Москвы, так что нам забот поменьше. С продуктами
Глазунов обещал помочь, рацион-то у нас не больно разнообразный. Что
еще? Телевидение вот интересуется работой Центра и некоторыми его
специалистами.

Богаев хитро покосился на Веронику, но та не смутилась, прямо смотрела
на Ивашуру, как бы давая понять, что ничего особенного в ее интересе
к отдельным специалистам нет.

-  Вы становитесь ворчуном,  - сказал Ивашура.  - Сами
предложили мою кандидатуру в начальники экспедиции, а теперь каетесь?
С удовольствием уступлю кресло, тем паче что оно и мне не дает возможности
заниматься наукой.

-  Ну конечно. А кто ходил к Башне, рискуя...  - Богаев посмотрел
на Веронику и понял, что сказал лишнее.

-  Вот-вот,  - оживилась та.  - Расскажите, Игорь, пожалуйста.

Ивашура посмотрел на часы.

-  Это вам расскажет и Миша Рузаев, а я сейчас буду проводить
перекличку, сверять планы на завтра. Подождете?

-  Непременно.

-  Михаил,  - позвал Ивашура,  - подойди на минуту.

-  А я пошел спать.  - Богаев вздохнул, сунул платок в карман.  -
Старик я еще молодой, но разве за ним угонишься? - Кивок в сторону
отошедшего Ивашуры.  - Вырос парень, далеко пойдет, вот помяните
мое слово.

Через час Ивашура закончил вечернюю перекличку с руководителями научных
отрядов и оставил Рузаева в штабе дежурить вместе со сменой радистов.
Сам же оделся, помог одеться Веронике, и они вышли из комнаты в ночь.

Лес со стороны дороги глухо шумел под усилившимся ветром. Звезд не
было видно, небо казалось закрытым облаками, Башня почти не выделялась
в темноте, но, приглядевшись, можно было рассмотреть странную темно-вишневую
стену, нереальную своими размерами, однотонностью и цветом. Аналогий
этой стене подобрать было невозможно - ничто на Земле не соответствовало
ей, не походило на нее даже отдаленно. До Башни было около двенадцати
километров, и все же она загораживала треть небосклона, исчезая в
низких быстро несущихся облаках.

Мороз был нешуточный, с ветром. Ивашура заботливо поправил воротник
шубки спутницы, и они медленно побрели по скрипящему утоптанному снегу
к "жилому кварталу" экспедиции. Сквозь шум леса доносился
равномерный стук дизеля, дающего свет и жизнь всему лагерю, взревел
вездеход, по дороге прошел трактор с волокушей.

На стене Башни под самыми облаками вспыхнул круглый желтый зрачок,
помигал, светлея, и погас.

-  Красиво,  - сказала Вероника, не сводя глаз с темно-вишневой
полосы.  - Что это было? "Глаз дьявола"?

-  Вы уже неплохо ориентируетесь в нашей терминологии.

-  Просто все настолько неординарно, что запоминается сразу. Кстати,
вас снова ждут журналисты, им не все ясно.

-  Вот как? Старые знакомые?

-  И старые, и новые. Приехали корреспонденты центральных газет
и журналов. Многих я знаю по работе.

Ивашура замедлил шаг, задумался на несколько секунд.

-  Знаете что? Давайте посмотрим на Башню сверху. Вы ведь, наверное,
еще не видели ее в таком ракурсе?

Вероника посмотрела на него удивленно, в глазах ее отразился свет
окон ближайшего домика.

-  А можно?

-  Разве я не начальник экспедиции?

Вероника засмеялась.

-  Богаев назвал вас "волюнтаристом с докторским дипломом",
и он прав, по-моему.

-  Конечно, прав, я волюнтарист, даже анархист, если хотите, но,
к счастью, обладаю обостренным чувством риска: знаю, когда можно рисковать,
а когда нет. Как видите, пока я не ошибался.

-  Потому и в "зону ужасов" пошли, что предполагали благополучный
исход разведки боем?

-  Не предполагал - знал. Не верите? Ей-Богу, не вру! Со
мной ничего не может случиться, пока я держу свое бытие в прогнозируемом
русле.

-  А вы не хвастаетесь часом, волюнтарист?

Ивашура улыбнулся.

-  Есть немного, из желания понравиться. Итак, летим?

-  Летим! - без колебаний ответила девушк