то там? - подбежал Рузаев.

-  Похоже, они ушли, никого нет.

Ивашура влез в кабину, пошарил там и высунул голову.

-  Аппаратура вдребезги, а на пульте, по-моему, кровь...

И в это время совсем близко, у подножия Башни, до которой было рукой
подать, закричал паук.

Одинцов уже слышал крик паука, но издали, с большого расстояния, поэтому
он вздрогнул и схватился за диктофон, который всегда носил с собой.
Женщина-врач переступила с ноги на ногу, зажав уши.

-  Пять секунд,  - сказал Рузаев, когда леденящий душу крик
стих.

-  Шесть, я засек сразу,  - быстро проговорил Ивашура.  -
О, черт, только этого нам не хватало! "Глаз" или выброс -
одно из двух. Надо же так напороться!

-  Это я сглазил своими разговорами,  - сказал Одинцов.  -
Что же мы стоим? Бегом в вертолет и...

-  Больше шансов отправиться в рай без билетов. Нет, придется
остаться. Никакая защита не спасет, если нас зацепит гамма-луч или
язык мертвого выброса. Будем уповать только на авось.

Одинцов еще раз хотел напомнить свои недавние высказывания о режиме
безопасности, но посмотрел на врача и передумал. К тому же он понимал,
что они были вынуждены рисковать, идя на помощь пострадавшим.

-  Странно, что мы их не заметили,  - сказал Ивашура, вспомнил
о рации и вдавил пуговку включения.  - Связь-два, что нового?
Мы, кажется, влипли: только что пауки пропели серенаду предупреждения.

-  Мы слышали, Игорь Васильевич. Поднимаю в воздух тревожную группу.

-  Ни в коем случае! Осталось минуты две, они не успеют. Вертолет
мы нашли, но в нем никого нет. Очевидно, экипаж почти не пострадал
и скоро выйдет к оцеплению сам. Пошли навстречу на всякий случай второго
врача.

-  Понял. Но, Игорь, позволь хотя бы...

-  Все! - Ивашура выключил рацию и посмотрел на врача. Женщина
казалась внешне спокойной, хотя и мяла в руке снятую перчатку.  -
Попали мы в переплет, Ирина. Будет о чем детям рассказать.

Врач благодарно улыбнулась, краска вернулась на ее щеки.

-  Это когда еще будут дети...

Рузаев сбегал к своему вертолету, пилот которого остался абсолютно
равнодушным ко всему происходящему, и принес кинокамеру.

-  Началось,  - сказал он.  - Нам повезло, редко кто наблюдал
мини-извержения Башни в такой близости.

Одинцов присмотрелся и увидел, что на голубой с черным стене проступили
светлые полосы, засеребрились, засияли, и на землю хлынул водопад
искр. Сильно зашипело, к людям принесло волну свежести, мех на шапках
встал дыбом, при каждом движении одежда стала потрескивать.

-  И вовсе это не "глаз",  - пробормотал Рузаев, вскидывая
кинокамеру.

-  Электрический дождь,  - кивнул Ивашура, напряженно вглядываясь
в Башню.  - Чувствуете, какая электризация воздуха?

Со стены Башни, с высоты метров сто пятьдесят, сорвалась синяя молния
и вонзилась в вал у подножия. Резкий щелчок, словно удар колоссального
кнута. Еще и еще раз. Снопы электрических искр стали гуще, шипение
усилилось, словно из серпентария выползло полчище рассерженных гадюк,
сияние постепенно охватывало весь исполинский ствол Башни, поднимаясь
снизу вверх.

Кожу на лице стало пощипывать, начали подергиваться мышцы на руках,
ногах и спине.

-  Первый раз наблюдаю дождь такой силы! - сказал Ивашура
и скомандовал: - Быстро в вертолет! - Зубы его замерцали
прозрачным зеленоватым светом.  - Металлический корпус послужит
экраном.

Они побежали к вертолету, при каждом прыжке ощущая болезненные покалывания
в нервных узлах. В кабине буйство электричества прекратилось, перестали
светиться зубы, нос, пальцы. Пилот только головой покачал, глядя на
вакханалию света за стеклом кабины. Видимо, напряженность электрического
поля продолжала нарастать, потому что начали светиться трава, камни,
упавший вертолет. Красивые изменчивые голубые и зеленые волны сияния
накрыли болото мертвым пушистым ковром.

-  А где Михаил? - спросил вдруг Ивашура, бросив возиться
в углу с каким-то прибором.

-  Снимает,  - сказал пилот.

Рузаев стоял на упавшем вертолете, окруженный электрическими сполохами,
не отрываясь от видоискателя кинокамеры.

Ивашура ударил ногой в дверцу, высунулся по пояс и закричал:

-  Михаил, в кабину! Живо!

Рузаев оглянулся, опустил кинокамеру, и в ту же секунду словно судорога
передернула Башню: она искривилась, заколебалась, как мираж, готовый
растаять, исказился горизонт. Судорога пробежала от Башни по земле,
перечеркнув оранжевый бок вертолета с человеком на нем, какие-то странные
светящиеся фигуры встали над болотом, полетели световые стрелы и копья...

Вертолет с людьми качнулся, Ивашура едва не вывалился наружу, но пилот
успел удержать его за полушубок. Один из светящихся лоскутов воткнулся
в лобовое стекло кабины. Жгучий свет залил все вокруг, ослепленные
люди попадали на пол, закричала Ирина, и вслед за световым ударом
в кабину ворвалась тьма...

Ивашура пришел в сознание первым. Ломило в висках, все тело
казалось водянистым и рыхлым, отказывалось повиноваться. Пилот полулежал
на своем сиденье с равнодушным лицом, продолжая сжимать в окаменевших
руках штурвал.

Зашевелился Одинцов, молча сел, ощупывая лицо. Ивашура нагнулся к
врачу, легонько похлопал ее по щеке. Женщина вздохнула и открыла глаза.

-  Будто из мясорубки вынули,  - пробормотал Одинцов и с трудом
встал. Его повело в сторону, и он вцепился в спинку пилотского сиденья.

Ивашура открыл дверцу и выглянул из кабины.

Почва, вывороченные пласты торфа, кочки, трава были покрыты страшным
серебристым налетом, словно инеем. В воздухе витали запахи металла
и жженого волоса, отчего у всех запершило в горле.

Башня стояла на том же месте, такая же мрачная, темная и ощутимо массивная,
вершиной уходящая в пелену облаков.

Ивашура тяжело спрыгнул на землю и дико оглянулся вокруг.

-  Ничего не понимаю! Куда он делся? Михаил!

Потерпевший аварию оранжевый вертолет исчез, и вместе с ним исчез
Рузаев.

-  Не может быть! Куда они подевались? Михаи-ил!..

Издалека послышался нарастающий рокот, и над лесом показались вертолеты.
Лейтенант вызвал-таки подмогу.

-  Что это было с нами? - тихо спросил Одинцов.

-  Мы попали в зону призраков,  - отозвался пришедший в себя
пилот, будто одним словом мог объяснить все происходящее.


				ГЛАВА 3


В поисках таинственным образом исчезнувшего Рузаева участвовали пять
военных вертолетов и отделение солдат под командованием лейтенанта
Кущи, но найти эксперта не удалось. Не удалось обнаружить и разбитый
вертолет авиаконтроля, и это обстоятельство заставляло искать нетривиальные
объяснения их исчезновения.

В домике штаба попискивал пульт селектора, доносились переговоры исследовательских
групп - рации всех групп работали на одной частоте. У пульта
селектора сидел хмурый Ивашура и слушал Богаева. У перегородки возле
рации спецсвязи устроился радист с наушниками на голове, второй что-то
тихо ему втолковывал, иногда оглядываясь на Ивашуру.

Одинцов стоял у окна, сложив руки на груди. Старостин ходил от перегородки
до ряда стульев, иногда вздыхая.

-  Надо прекратить походы к Башне,  - сказал он наконец, останавливаясь
у окна.  - Иначе будут новые жертвы.

-  До сегодняшнего дня жертв не было,  - проворчал Богаев.  -
А исчезновение Рузаева, возможно, вполне объяснимо...

-  Конечно, объяснимо: распался на атомы! Подходит такое объяснение?

-  Нет, здесь все не так просто,  - возразил Ивашура. -
Эксперты сделали анализ образцов грунта на том месте, и оказалось,
что состав верхнего слоя почвы в зоне появления призраков не соответствует
составу окружающих зону почв.

-  Ну и что?

Ивашура помолчал.

-  Есть идея, но высказывать ее преждевременно. Извините.

В домик вошел Гаспарян, отряхнул снег с шапки, разделся, прошел во
вторую комнату, причесываясь на ходу.

-  Снимай поиск,  - сказал он Ивашуре.  - Местность открытая,
искать больше негде. Провалиться в болото вертолет с Мишей не мог,
мы проверили - там выход глины, толщина верхнего слоя с торфом
всего около двух метров.

Ивашура посмотрел на Одинцова, одетого в свитер, тот еле заметно кивнул.

-  Хорошо, ты прав. Виктор, передай поисковым отбой.

Радист встрепенулся и потянулся к панели рации. Гаспарян сел, аккуратно
поддернул брюки, все молча смотрели на него, будто на вестника беды.
Старостин снова зашагал из угла в угол, радист передал в эфир приказ
Ивашуры, и в домик вернулась прежняя тишина.

-  А что с экипажем упавшего вертолета? - поинтересовался
Одинцов.  - Причину аварии установили?

-  Причина довольно необычная.  - Гаспарян хмыкнул.  -
Они летели на высоте трехсот метров и работали с регистраторами
полей и частиц, настраивали лазерный спектроскоп. А потом вдруг,
по словам пилота, вертолет дернуло к Башне с такой силой, что двигатель
заглох. Ну и грохнулись, естественно.

-  Что значит "дернуло"?

-  То, что вертолет попал в какой-то притягивающий конус. Толчок
был так силен, что они пролетели по направлению к Башне не больше
четырехсот метров! Побились, конечно, здорово. У пилота сломаны два
ребра и разбита голова, у остальных то поломана рука, то выбиты зубы,
вывихи, ушибы, содрана кожа...

-  Хорошо хоть живы остались! Неужели открыли новое явление? Никто
не сообщал раньше ни о чем подобном.

-  Вот поэтому я и говорю: следует прекратить вылазки и полеты
к Башне,  - сказал Старостин.  - Мартын Сергеевич, надо пересмотреть
режим безопасности исследований, и немедленно.  - Заместитель
премьер-министра повернулся к Ивашуре: - Игорь Васильевич, вы
же понимаете, что первым делом с нас спросят за людей, за соблюдение
норм безопасности, а уж потом за ход исследований. Подходить к Башне
опасно, а если до сих пор обходились без жертв, так это чисто случайно,
а не из-за мер предосторожности. То, что нас предупреждают пауки,  -
не довод.

Старостин вытер платком лоб, сел, снова встал. Он был взволнован,
раздражен и не скрывал этого.

-  Что мне докладывать в Москву? Что такое Башня - вы не
знаете, чего от нее ожидать дальше - тоже не знаете. А знать
необходимо, иначе проглядим катастрофу.

-  Доложите, что есть,  - пожал плечами Богаев.  - К сожалению,
рост Башни вывел ее за пределы чисто научных проблем, добавил социальное
и политическое звучание, отмахиваться от этого нельзя. Вопрос эвакуации
района из опасной зоны - вопрос социальный, бытовой, психологический,
финансовый и так далее. Его надо решать в первую очередь, время не
ждет.

На панели рации загорелся глазок индикатора, радист поправил наушники,
выслушал и сказал подошедшему Ивашуре:

-  Посты наблюдают "глаз дьявола", аппаратура сейсмологов
регистрирует подземные шорохи.

Ивашура кивнул, повернулся к остальным.

-  Извините, господа, я вас покину. Владлен Денисович, ты тут
без меня...

Богаев исподлобья посмотрел на Старостина.

-  Хорошо, Игорь Васильевич.

Ивашура кивнул Гаспаряну, они оделись и вышли.

-  Похоже, приближается очередная пульсация,  - сказал Ивашура
уже в кабине вертолета.  - Башня активизируется. Больше ничего
не нашли?

Гаспарян вопросительно посмотрел на приятеля.

-  Ты имеешь в виду Мишины вещи? Ничего.  - Он помолчал. Пилот
поднял легкую машину в воздух.  - Правда, ближе к стене ребята
нашли останки двух пауков. Такое впечатление, будто ими выстрелили
из пушки. А в стене напротив того места, где упал вертолет авиаконтроля,
на высоте трехсот метров обнаружился глубокий провал, словно часть
стены рухнула внутрь.

-  Вот как? На высоте трехсот, говоришь? И вертолетчики шли на
той же высоте... Совпадение?

-  Не знаю, но меня это насторожило. Надо бы дать задание экспертам
специально понаблюдать за стеной.

Внизу проплыла дорога с идущей по ней грузовой автомашиной. Лес кончился,
началось заснеженное поле колхоза "Жуковский". Башня угрюмо
нависала слева, придавая пейзажу гротескную нереальность декорации.

У опушки леса стояли военные палатки, а чуть поодаль, на холме, неторопливо
вращала антеннами радиолокационная станция.

Вскоре вертолет пошел на снижение и опустился у кромки леса на другой
стороне поля возле штабелей бревен и куч хвороста. В поле уходила
цепочка бревенчатых вышек разнокалиберной высоты - от восьми
до двенадцати метров. Из окон вышек, обращенных к Башне, торчали
стволы стереотруб, кино- и фотоаппаратуры, рога и решетки звуковых
антенн, окуляры лазерных дальномеров и спектроскопов.

Ивашура зашел в один из двух передвижных домиков и вскоре вернулся
с бородатым физиком по фамилии Меньшов, которого звали Виталием Борисовичем.
Физик подал руку Гаспаряну, и они направились к ближайшей вышке.

Верхняя площадка вышки была огорожена и походила издали на скворечник.
К ней вели десять пролетов лестницы с заледеневшими ступеньками. Чем
выше поднимались люди, тем сильнее становился ветер. У самой площадки
он в сочетании с морозом пронизывал одежду насквозь.

На площадке было чуть теплее. В сторону Башни смотрели подзорная труба
на треноге, кинокамера и крупнокалиберный пулемет, у которого возились
двое парней в танковых шлемах. Третьим оказался профессор Гришин,
поглядывающий в окуляр трубы и записывающий что-то в блокнот.

-  Константин Семенович? - хмуро удивился Ивашура.  -
Вы-то здесь как оказались?

-  У них аппаратура лучше,  - сказал Гришин.  - Вот и
забрел.

Бородатый Меньшов блеснул зубами.

-  Аппаратура у них действительно неплохая, но Константин Семенович
явился к нам по другому поводу. Предлагает провести один совместный
эксперимент.

Ивашура хмыкнул.

-  Интересно. Что же это за эксперимент, который может заинтересовать
физика и эколога одновременно?

-  Ничего противозаконного,  - усмехнулся тонкими губами Гришин,
пряча блокнот.  - Моя специальность - экология человека.
Позволю напомнить, что это направление экологии изучает общие закономерности
взаимоотношений природы и общества. Подчеркиваю: природы и человека,
а не растительного и животного миров.

Ивашура прильнул глазом к окуляру трубы.

-  Вы хотите сказать, что объектом экологии может быть не только
популяция или экосистема, но и техносфера?

-  Совершенно верно. Техносфера как часть экосферы Земли.

-  А в качестве конкретного локального объекта вы избрали Башню,
предполагая ее искусственное происхождение...

-  С вами страшно разговаривать, вы все знаете наперед!

-  Положим, не все, но, по имеющимся данным, человек эту Башню
на Земле не строил, выдвигались гипотезы, что она сооружена пришельцами,
иными разумными существами.

-  Вполне допустимо, однако это мало что меняет. Башня -
искусственное сооружение, а значит, часть техносферы, пусть и не земной.

Ивашура вдруг насторожился, поднял руку, призывая к молчанию. От Башни
докатился крик паука, ослабленный расстоянием.

-  "Глаз дьявола",  - сообщил один из наблюдателей.

На стене Башни почти под самыми облаками разгорелся мигающий желтый
зрачок, продержался с полминуты и погас. Зазвонил телефон. Меньшов
снял трубку, выслушал, буркнул что-то и положил трубку.

-  Две тысячи рентген в импульсе, дальность затухания около пятнадцати
километров. Это уже пятый "глаз" за сегодняшний вечер. Активность
Башни растет не по дням, а по часам.

-  Завтра вечером или ночью будет пульсация,  - кивнул Ивашура.  -
Готовьтесь.  - Повернулся к Гришину: - Итак, Константин
Семенович, что за эксперимент вы предлагаете провести?

-  Не один, а целых два. Первый: попробовать опустить зонд с телеаппаратурой
на Башню сверху, на ее размытую вершину. А еще меня интересует "зона
ужасов". Никакого излучения - ни частиц, ни полей -
аппаратура, установленная в самой "зоне", не регистрирует,
тем не менее какое-то поле, вызывающее у людей ощущение страха и другие
негативные эмоции, существует. Есть датчики, которые могут замерить
биотоки, "электрические наводки" в нервных окончаниях и узлах.
Надо просто нацепить эти датчики и побродить по "зоне".

-  Ну вы и садист, Константин Семенович! - пробормотал Гаспарян.

Физики засмеялись. Гришин тоже улыбнулся.

-  Я предлагал в качестве кролика себя.

-  Суть ясна,  - произнес Ивашура.  - Но в последнем случае
я не вижу связи с физиками. Скорее это должно интересовать биологов
и медиков. Ах нет, простите, понял. Излучение?

Бородач кивнул.

-  Нас тоже интересует излучение. До сих пор человечество знало
только три вида излучений: электромагнитное, гравитационное и излучение
частиц от адронов - протонов, нейтронов, мезонов -
до лептонов и разного рода пси, кси и других странных частиц. Если
мы не обнаружим в "зоне ужасов" какого-нибудь из перечисленных
видов излучений, значит либо наши теории неверны, либо существует
излучение, о котором мы ничего не знаем.

-  Может быть, инфразвук или ультразвук?

-  Звукорегистраторы молчат, по сообщениям соседей.

Соседями физиков-ядерщиков были физики лаборатории звука.

-  Но у них еще есть неиспользованные возможности,  - заметил
Гришин.  - Я был у них, они готовят к запуску в "зону ужасов"
какой-то сверхчувствительный звукозаписывающий агрегат.

Ивашура задумался, нахохлившись, спрятал руки в карманы полушубка.
Зазвонил телефон. Меньшов снова снял трубку, выслушал и передал трубку
начальнику экспедиции. Звонил Богаев.

-  Старостин говорил с Москвой,  - сказал он с сопением. -
Приедет кто-то из первых лиц.

Ивашура молчал.

-  Ты слушаешь?

-  Да.

-  Пульсация скоро?

-  Вероятно, ночью. Слушай, Владлен Денисович, что ты за душу
тянешь? Выкладывай, что произошло.

Богаев помолчал, прочистил нос и сказал:

-  Звонили из метеоцентра. Башня изменила метеообстановку. Мы-то
в спокойной зоне, аналогичной "глазу тайфуна", а в радиусе
ста километров начались ураганные ветры, снегопады с градом.

-  Разберемся.  - Ивашура положил трубку, постоял с минуту,
кивнул на пулемет.  - А это чудо у вас откуда? И зачем?

-  Хотим пострелять по Башне.  - Меньшов подождал реакции
гостей, но оба умели сдерживаться.  - С этой стороны мертвые
выбросы появляются чаще, вот мы и решили в момент фонтанирования черной
струи выпустить в нее очередь пуль из разного материала. А потом
проверим, в какое вещество превратились пули.

Ивашура поманил пальцем Гаспаряна, шагнул к лестнице.

-  Так что, Васильич? - сказал ему в спину Меньшов.  -
Насчет "зоны ужасов" договорились?

-  Я подумаю,  - не оборачиваясь, ответил Ивашура.

У подножия вышки он остановился, посмотрел на свинцовое небо, подождал
Сурена.

-  Давай-ка еще раз поищем Михаила. Не верю я, что он погиб.

-  Да и я тоже,  - оживился Гаспарян.  - Миша не такой
человек, чтобы пропасть за здорово живешь...  - Он осекся, вспомнив
странное исчезновение Ивана Кострова.

Ивашура косо посмотрел на него, понял и вздохнул.

-  Вот-вот, с пропажей Ивана тоже не все ясно. Есть шанс на его
возвращение. Не идет у меня из головы тот случай с ним, помнишь? Сон,
когда он попал куда-то в мезозой...

-  Как не помнить! Галлюцинации от воздействия инфразвука...

-  А если нет?

Гаспарян в замешательстве поскреб подбородок.

-  Черт его знает! Ты всерьез думаешь, что он путешествовал во
времени?

-  С одной стороны, вроде бы чистейшей воды фантастика. Ну а с
другой... чем не фантастика эта Башня? Да и вспомни наши странные
находки вокруг Башни: часть скелета диметродона, череп зауропода,
кости диатримы... Откуда они в Брянском лесу? Или "десантники",
не принадлежащие ни к одному из существующих ныне спецподразделений?
Да еще с таким оружием.  - Ивашура достал бластер, полюбовался
и спрятал.

-  Насчет "десантников" не задумывался.  - Гаспарян
глубже нахлобучил шапку, поправил шарф.  - Пусть ими занимается
полковник Одинцов сотоварищи. Наше дело - Башня. Давно пора
пробить туда дырку и посмотреть, что это такое, внутри. Пошли, а то
дуба врежу от холода. Все же человек я южный, теплолюбивый.

Они облетели Башню кругом, побывали у биологов, геофизиков и медиков,
на вычислительном центре. До того как стемнело, успели еще раз обыскать
то место, где пропали Рузаев и разбитый вертолет авиаконтроля, но
ничего и никого не нашли.