сли да, то мы хотели бы, чтобы вы в ней участвовали.

-  Не ближе двух километров. Но предупреждаю: помощи от нас не
ждите.

-  О, конечно, мы сами справимся, не беспокойтесь. Вести передачу
будет Вероника, она у нас главный специалист по интервью с учеными.

Вероника Ткаченко, красивая брюнетка, одетая ярко и броско, оценивающе
посмотрела на Ивашуру, улыбнулась крупными, умело подкрашенными губами
и проговорила, как говорят все москвичи, растягивая слова:

-  Вячеслав, как всегда, преувеличивает. Просто мне везет на технических
специалистов и ученых.

Голос у нее был хрипловатый, мягкий, выразительный.

-  Простите, я не представился.  - Ивашура встретил взгляд
женщины и подумал, что она умеет держаться, что у нее красивый голос
и красивые глаза.  - Игорь Васильевич, начальник экспедиции. В
неофициозе просто Игорь. Итак, следующий вопрос.

-  Что случилось с экспертом вашего Центра Рузаевым? - спросил
"вельветовый" корреспондент агентства печати "Новости".  -
Он пропал и снова появился...

-  На этот вопрос я вам не отвечу,  - спокойно сказал Ивашура.  -
Рузаев действительно исчез неизвестно куда во время выхода призраков
из Башни, а потом так же неожиданно объявился на том же месте четырнадцать
часов спустя. Где он был, в каком измерении, сказать не могу. Не может
объяснить этого и сам Рузаев.

-  Расскажите, пожалуйста, что такое "призраки",  -
попросила соседка парня, пухлая блондинка в желтом свитере и джинсах.

-  А заодно и об остальных ваших чудесах,  - добавил парень,
державшийся с подчеркнутой серьезностью.

Ивашура, прищурясь, оглядел компанию.

-  Неужели вам еще никто ничего не рассказывал? Ну хорошо. А ваш
вопрос? - обратился он к последнему члену компании - женщине
среднего возраста с лицом строгим, почти мужским, обладающей тяжелым,
властным взглядом.

-  Курить можно? - спросила та.

Все засмеялись. Улыбнулся и Ивашура, хотя женщина ему не понравилась.

-  Конечно, можно. Что же, отвечаю на вопрос о чудесах...

Он сжато рассказал обо всех эффектах, связанных с Башней, показал
несколько фотографий, которые оказались под рукой, и в это время пришли
Рузаев, Гаспарян и эксперт Валера, возбужденные спором с молодыми
представителями Госкомгидромета.

В вагончике сразу стало шумно, журналисты насели на экспертов, разговор
стал общим. Ивашура, махнув рукой на отдых, приказал готовить стол.

Поставили чай, достали консервы, Валера сбегал на кухню за стаканами
и хлебом, у Гибелева "случайно" оказалась бутылка "Кремлевской"
("Вез товарищу в качестве сувенира",  - как он объяснил),
и первоначальный официальный тон разговора уступил место легкому,
застольному, дружескому, с шутками и анекдотами, которыми отличался
Гаспарян.

Ивашура больше молчал, говорил скупо, постоянно чувствуя оценивающий
взгляд Вероники. Ведущая программы Центрального телевидения тоже говорила
мало, но за ее словами незримо присутствовала тактичная сдержанность
умной женщины. Ивашура оценил это очень скоро.

Гибелев сначала разговаривал с Рузаевым, потом снова обратился к начальнику
экспедиции:

-  Ну а по-вашему, что здесь происходит? Что такое Башня? Вот
мы все говорим, говорим, а никто прямо не скажет. Мы встречались с
учеными разных направлений, у каждого есть своя точка зрения, и только
эксперты вашего Центра уходят от прямого ответа.

-  Наверное, потому, что мы привыкли опираться на здравый смысл
и логику.  - Ивашура иронически прищурился.  - Мы скованы
цепью фактов, не соединенных между собой. Но и у нас есть кое-какие
предположения. Я знаю, в стане ученых преобладает мнение, что с нами
начинает контакт иная цивилизация, и многие факты как будто подтверждают
это мнение. Вы их тоже знаете: пауки, не похожие на пауков и живых
существ вообще, мертвые выбросы, призраки, сама Башня, наконец! Башня
в этой гипотезе представляется космическим кораблем-автоматом, опустившимся
на Землю и пробуждающимся от долговременного анабиоза. Есть и другие
мнения, что Башня - станция передачи информации из "соседнего
измерения", или антимира, вложенного в наш материальный континуум.

Журналисты заговорили все разом, но Гибелев погрозил пальцем, и они
умолкли.

Ивашура задумался на несколько секунд, решая, выносить ли
на суд гостей то, в чем сам сомневался.

-  Я не отношусь к числу оригиналов, отстаивающих заведомо
обреченные на успех мысли. По-моему, Башня не связана с пришельцами
из космоса или иных измерений, несмотря на нечеловеческие масштабы
и всякого рода чудеса. Но вот со временем она каким-то образом связана.
Начну с того, что мы уже не раз обнаруживали вокруг башни скелеты
и даже свежие останки доисторических животных, двое из наших специалистов
видели пейзажи палеозоя, трижды отмечены случаи с несовпадением отсчета
времени механическими и электронными часами вблизи Башни, физики зафиксировали
нарушение причинно-следственных связей, но главное - случай
с Михаилом. По его мнению, он пробыл в тумане около двух часов, а
на самом деле отсутствовал четырнадцать часов с минутами и вышел
в том же месте, где исчез.

-  Что же, по-вашему, Башня - машина времени? -
спросила блондинка, не сводящая круглых глаз с начальника экспедиции.

-  Определять не рискую,  - покачал головой Ивашура.  -
Машина не машина, однако время вблизи нее течет не так плавно, как
в других районах Земли. Наш молодой коллега Валера назвал Башню "преобразователем
времени". Якобы Земля вмещает огромное количество цивилизаций,
неощутимых друг для друга потому, что каждая из них существует во
времени, повернутом относительно другого времени на какой-то угол.
Вот с нами и хочет познакомиться одна из соседних цивилизаций, создавшая
нечто вроде хрономоста из своего угла времени в наш.

Журналисты снова попытались задавать вопросы, но Гибелев
решительно встал и поднял руку.

-  Коллеги, пора и честь знать. Уже второй час ночи.
Все вопросы завтра, хозяева устали за день больше, чем мы.

-  Да я вообще-то готов хоть сейчас...  - пробормотал
Валера, косивший на Веронику голубые бесхитростные глаза.

Все засмеялись, даже мужеподобная журналистка, курившая одну
сигарету за другой. Журналисты и телекомментаторы стали прощаться,
Ивашура подал Веронике ее белую шубу, накинул на плечи свой видавший
виды кожаный полушубок и вышел следом.

Шел второй час ночи, и небо вызвездило. Башня на этом искристом
фоне выглядела колонной тьмы, перечеркнувшей звездный узор, нематериальной
колонной, полной той неестественной черноты, которая бывает только
глубоко в подземелье.

Что-то вспыхнуло там, в вышине, у вершины черной полосы,
посыпались искры, словно окалина с проводов от токосъемов троллейбуса.
Издалека сквозь тишину - ветер тоже утих, впервые за много дней -
докатился тонкий вой. В вагончике зазвонил телефон. Гаспарян, провожавший
гостей, нырнул в дверь и через минуту появился снова.

-  "Глаз дьявола", первый после пульсации.

-  Да, это грандиозное явление! - тихо проговорила Вероника,
спрятав руки в рукавах шубки.  - В нем есть нечто инфернальное,
внушающее слепой ужас. Помните у Пушкина:

А там в безмолвии огромные чертоги,
На своды опершись, несутся к облакам.
Не здесь ли мирны дни вели земные боги?..

Глаза Вероники отразили иглы звезд.

-  Вы не откажетесь завтра повторить свою гипотезу для
телевидения? Или вы смелы только в маленькой компании дилетантов?

Ивашура засмеялся.

-  Не откажусь, хотя предчувствую, что меня будут бить
коллеги. Заходите к нам в свободное время, тема Башни неисчерпаема.
Кроме того, есть и другие темы.

Вероника молча подала руку и пошла по скрипящему снегу к
"гостинице" - вагончику для гостей. Остальные, переговариваясь,
гурьбой повалили следом. Гибелев пообещал навестить экспертов в ближайшем
будущем и догнал журналистов. Они скрылись в "гостинице",
и только тут Ивашура почувствовал, что вышел без шапки.

-  Морозит,  - сказал он, потер уши, бросил взгляд
на Башню и поспешил в вагончик, где Рузаев успокаивал Валеру, взволнованного
тем, что его будут показывать в телепередаче.

Наутро приехал Богаев, а вместе с ним Глазунов, глава администрации
Жуковского района. Ивашура сводил их к Башне, ответил на вопросы,
а потом сбежал под предлогом важного эксперимента, оставив новых гостей
на попечение директора Центра.

Ивашура и в самом деле решил провести эксперимент, подсказанный академиком
Гришиным, тем более что подготовка к эксперименту требовалась минимальная:
медицинский контроль, установка биодатчиков на теле, проверка их работы -
и вперед, к Башне, гулять по "зоне ужасов".

Своим заместителям Ивашура ничего сообщать не стал, им было не до
того: Богаев возился с районным начальством, а Гришин координировал
работу всех исследовательских групп, снабжая их перекрестной информацией
и материальными ресурсами. Рузаев тоже предложил свои услуги, но Ивашура
рисковать не стал.

-  Достаточно с тебя одного исчезновения,  - сказал он.  -
Теперь моя очередь. Будешь меня подстраховывать.

Гаспаряна начальник экспедиции отрядил в подчинение руководителю группы
радиофизиков для обеспечения трехсторонней связи Ивашуры, медиков
и физиков. Перед выходом к Башне Ивашура вызвал по рации Меньшова:

-  Привет, Виталий. Нового ничего?

-  Башня начинает тихо раскачиваться для очередной пульсации:
усиливается радиосвечение, появляются призраки, "глаза", электрические
дожди. Все, как обычно. Правда...

-  Ну-ну, договаривай.

-  Наблюдатели засекли новый провал в стене. Впечатление такое,
будто кусок стены всасывается внутрь Башни, причем скачок давления
получается такой, что в радиусе километра мелкие камни и щепки тоже
всасывает в провал.

-  Интересно! Вертолетчики упали именно по этой причине: их чуть
не засосало в провал стены. Как вы это объясняете?

-  Никак. Гипотез пока нет никаких.

Ивашура помолчал.

-  Ну бывай.

-  Выходит, гулять у Башни теперь зело опасно,  - проговорил
бесстрастный Рузаев, щуря глаза на показавшееся солнце.  - Кстати,
ветер переменился. Вчера он дул от Башни, а теперь дует к ней.

-  Не хитри, дипломат,  - буркнул Ивашура.  - Все равно
пойду один. А в дальнейшем действительно прекратим все подходы к Башне
перед пульсациями.

Они стояли на вышке, торчавшей над березовой рощицей, которая не сбросила
почему-то своего ржавого осеннего наряда. Рядом с вышкой располагались
вагончики радиофизиков, а чуть поодаль бригада монтажников устанавливала
конструкцию из зеркальных многогранников и ажурных полос.

-  Локатор,  - пояснил руководитель группы радиофизиков, заметив
взгляд Ивашуры.  - Вчера получили разрешение на монтаж. Когда
начнем?

-  Через полчаса,  - сказал Ивашура.  - Сергей Иваныч,
как далеко распространяется электромагнитное поле Башни?

-  Километров на сто двадцать. Это по данным недельной давности.
В последнее время распределением плотности полей занимались студенты-дипломники,
составили карты изолиний. Зайдите, поинтересуйтесь в вычислительном.

-  Спасибо, зайду. Меня настораживает, что погода начинает портиться
в районах, удаленных от Башни именно на сто - сто двадцать километров.
Используйте для записи вертолеты авиаконтроля.

				ГЛАВА 5


К определенной Ивашурой точке выхода к Башне его доставили на вертолете
военные летчики. Один из пилотов, с уважением посмотрев на Ивашуру,
обвешанного металлическими коробками и обкрученного ремнями и снарядами
антенн, спросил:

-  А правда, что Башня - машина времени?

-  Кто вам сказал? - осведомился Ивашура, выпрыгивая из
кабины на мерзлую землю.

-  Да все говорят.

-  Когда говорят все, трудно выделить истину из словесного сора.
Вы знаете определение чуда?

Пилот смешался, оглянулся на товарища.

-  Чуда?.. Вы знаете, как-то не...

-  Так вот, чудо - событие, описанное людьми, услышавшими
о нем от тех, кто его не видел. Так говорил Элберт Хаббард.

-  Ага, понял,  - кивнул пилот.  - Испорченный телеграф?

-  Не телеграф, а телефон. Башня может быть связана со временем,
но наверняка это неизвестно.

-  Ясно. Простите, еще вопрос. Башню построили пришельцы...

Ивашура фыркнул. Пилот, молодой парень, покраснел.

-  Но так говорят...

-  Не верьте,  - серьезно сказал Ивашура.  - Такие башни
строят только пауки.

Он помахал пилотам рукой и направился к Башне, лавируя между кочками.

Идти сначала было легко, но через несколько сотен метров пошел бурелом,
потом появились трещины, промоины, снег исчез, почва раскисла. Проверив
по рации готовность лаборатории к приему информации, Ивашура передохнул
и упрямо полез дальше, через землю, потревоженную недавней пульсацией
Башни.

"Зона ужасов" дала о себе знать почти у самой стены Башни,
примерно в полукилометре.

Сначала появилось ощущение, будто позади из-под земли вылез кто-то
скользкий и недобрый. Ивашура знал, что кругом никого нет, но все
же оглянулся. Ветер дул в спину, равномерный и сильный: по данным
измерений, он дул к Башне со всех сторон! Выходило, что Башня засасывает
воздух всей поверхностью стены, а иногда захватывает песок и более
крупные предметы: камешки, ветки, машины, вертолеты...

Ивашура сказал в микрофон рации, что вышел к "зоне", и зашагал
дальше, постепенно углубляясь в невидимую "зону ужасов".

Здесь, в непосредственной близости от стены, было тепло, верхний торфяной
слой болота вздрагивал и пружинил под ногами, сквозь него во многих
местах проступила черная дымящаяся вода, вызывая в памяти жуткие ассоциации
с бездонной топью.

К ощущению постороннего взгляда стали примешиваться головная боль,
болезненные ощущения в кончиках пальцев, заныли зубы. Ивашуре стало
страшно, но страх был не его, не внутренний, а навеянный извне и потому
особенно неприятный, неподвластный воле.

Потом появились "фантомы" - зрительные галлюцинации,
избавиться от которых было невозможно, даже закрыв глаза. Вокруг поползли
извивающиеся тени. Некоторые из них напоминали диковинных зверей,
другие - странные машины, третьи светились ледяным дрожащим
светом, превращаясь в удивительные светильники с абажурами в форме
человеческих черепов.

Ивашура выбрался на широкую и твердую металлическую полосу -
след мертвого выброса. Страх перерос в беспричинный ужас, стали мерещиться
зубастые пасти акул и неведомых зверей. Башня превратилась в чудовищного
чешуйчатого дракона, готового напасть сверху и проглотить человека
целиком... Ивашура не выдержал и побежал к дракону, стараясь не подвернуть
ногу и не упасть.

Металлическая дорожка вывела его к земляной складке, помогла вскарабкаться
на крутой горб вспученной земли, и почти сразу же страх исчез, галлюцинации
рассеялись, боль в голове затихла. Ивашура постоял с минуту на дрожащих
ногах, упиваясь блаженным состоянием покоя и уходящего страха,
присел на комель сосны, торчавший из земляной массы. Стена Башни излучала
ощутимое тепло, пришлось снять шапку и расстегнуть полушубок.

Пискнула рация, вызывал Гришин.

-  Игорь Васильевич, не пора ли заканчивать этот рискованный опыт?
Не хватало, чтобы руководители экспедиции подавали пример недисциплинированности.
Кто санкционировал опасный для жизни эксперимент?

-  Не шуми, Константин Семенович,  - примирительно сказал
Ивашура.  - Приду - тогда поговорим. Кстати, сам же меня
и подбил, вспомни разговор у Меньшова.

-  Я себя уже исказнил за тот разговор, старый дурак... Возвращайся,
Игорь, Христом Богом прошу...

-  Все нормально, минут через десять пойду обратно. Жалко, что
не взял с собой аппаратуру, сижу у самой стены. Жарко, спасу нет,
и воняет, как в кратере вулкана. Знаешь, только тут, у Башни, можно
оценить ее грандиозность и величие в полной мере. Не хочешь испытать?

-  Благодарю.  - Гришин помолчал, видимо, искал достойный
ответ.  - Выбирайся быстрей. Может, послать за тобой вертолет?

-  Э-э, нет, рисковать все же надо умеючи, вертолетчики подождут
меня на прежнем месте. Кстати, непонятно, почему нет ветра. Внизу
он был, а на валу нет. Прекратился или просто дует по касательной,
а я в застойной зоне?

Гришин не ответил.

Ивашура переключил диапазон рации.

-  Сурен?

-  Слушаю,  - отозвался Гаспарян.

-  Что физики?

-  Ругаются, но не по-русски, ничего понять нельзя, кроме слова
"биополе".

Ивашура невольно засмеялся.

-  Пусть ругаются, значит, что-то записали, не зря я тут бегаю
по буеракам. Ничего не надо включить-переключить в моем снаряжении?
Спроси-ка у старшего...

Молчание, через минуту:

-  Все в порядке, твое снаряжение работает нормально.

-  Чувствую себя, как конь в упряжке, если не хуже: все тело чешется.
Ладно, ждите.

Щелчок смены канала.

-  Михаил, как вы там?

-  Нормально,  - отозвался Рузаев.  - Я тут заснял на
пленку, как ты бежал -  зигзагами, словно под обстрелом. Впечатляющие
кадры!

-  Точно зигзагами? - удивился Ивашура.  - А мне казалось,
что бегу прямо.

-  Абсолютно. Я видел, как бегает верблюд по пустыне,  - очень
похоже.

-  На тебя бы навесить двадцать килограммов железа, посмотрел
бы я, как... Ну хорошо, продолжай съемку, иду обратно.

Он встал, отломил металлическую веточку металлической сосны, сунул
в карман. К стене Башни приблизиться вплотную было почти невозможно
из-за плотного потока теплового излучения, но Ивашура все же сумел
подобраться, завязав лицо шарфом по самые глаза. Материал стены был
крупнозернистым, очень твердым и отливал перламутром. Взять пробу
даже с помощью пробоотборника не удалось. Отверстие, извергнувшее
недавно удивительную субстанцию мертвого выброса, было затянуто синеватой
пленкой и располагалось на высоте трех метров. Чувствуя, как жар проникает
под одежду, обливаясь потом, Ивашура подпрыгнул и ткнул щупом в синее
пятно. И не успел опуститься, как совсем близко неожиданно жутко,
тоскливо закричал паук.

Ивашура оступился, больно ударился коленом о металлический выступ,
с трудом поднялся и бросился, не оглядываясь, по крутому спуску вниз.
"Лишь бы не "глаз дьявола"! - взмолился он на ходу.  -
И не мертвый выброс! Впрочем, выбросы не повторяются в одном и том
же месте... Что же это? О чем предупредил паук?"

Ивашура упал, оглянулся назад. Участок стены длиной около сотни метров
накалился до золотого свечения, волны этого свечения отделились от
стены и медленно поплыли к земле, шипя и потрескивая, вспыхивая искрами.

Заговорила рация, сквозь хрипы и шум едва можно было расслышать голос
Гришина:

-  Игорь, в твоем районе начался электрический дождь. Слышишь
меня, Игорь? Я дал тревогу.

-  Слышу,  - повысил голос Ивашура.  - Не паникуйте, если
связь прервется,  - сильные помехи. Дождь наблюдаю, нахожусь в
безопасности.

В безопасности он не находился, но не хотел волновать заместителя
и радистов штаба.

Электрический дождь продолжался. Со стены срывались целые полотнища
электрического сияния, плыли наискосок к земле и распадались на десятки
ручьев холодного бело-голубого пламени. Сильно запахло озоном. Над
камнями, ветками, кочками, изломами пластов торфа и земли засияли
светлые ореолы. Мех на воротнике полушубка встал дыбом. Отовсюду доносились
ядовитое шипение и треск, мышцы рук и ног стали непроизвольно подергиваться,
по нервам прошла волна странного щекочущего покалывания.

Ивашура снова полез вниз, оскальзываясь на глыбах глины, падая,
проезжая на животе или на спине сразу десятки метров. А уже у подножия
вала его настиг один из "тихих" электрических разрядов: удар,
всплеск боли в голове, цветное пламя в глазах, сменившееся серой мутью...

Очнулся он от холода. Вокруг было темно, лишь кое-где в этой темноте
вспыхивали ненадолго зеленые и желтые звездочки, гасли и тут же появлялись
в другом месте. Ивашура вслепую пошарил руками вокруг себя, привстал.
Он лежал на чем-то очень холодном и упругом, ассоциирующемся с телом
мертвого кита. Звезды продолжали вспыхивать и гаснуть, но понять,
далеко они или близко, было невозможно.

Ивашура сел на своем упругом ложе, чувствуя легкое головокружение.
В затылке застряла тонкая заноза пульсирующей боли, тело плохо слушалось,