, как и вас...

-  Не понимаю.

-  Думайте.

-  Но почему именно я выбран вами для выполнения задачи?

-  Вас выбрали не мы, а законы природы. В самом первом, грубом
и неточном приближении ответ сводится к закону обратной связи.

-  Поясните, пожалуйста.

-  Думайте.

-  А если я... не сумею выключить генератор? Что тогда?

-  Этого не знает никто во Вселенной. Вас зовут, прощайте.

Павел опомнился и включил рацию.

-  Все в порядке, иду дальше.

Границы зоны вспененного времени он пересек незаметно для себя, вернее,
заметил только по прекращению радиосвязи. Динамики скафандра сразу
перестали потрескивать и доносить голоса операторов связи и патруля
УАСС.

Как и робот до него, Павел обошел здание кругом, проверяя работу всех
систем скафандра. Никаких неприятных ощущений не появлялось, хотя
он находился в среде, смертельной для незащищенного человека. У главного
входа в лабораторию задержался. На него дохнуло холодом и сыростью,
как из подземелья,  - реакция на угрюмый мрак за распахнутой дверью.
"Перекресток пространств",  - сказал голос. Посмотрим,
что он представляет собой...

Павел решительно поднялся по ступенькам под козырек входа,
включил поясной прожектор и шагнул в вестибюль.

Белые, изъеденные ямками и порами неведомой коррозии гнутые
стены, вычурные желоба пандусов, ведущих на галерею, чаша мертвого
фонтана посередине, наклонные щиты зеленоватого цвета, расколотые
трещинами, куб светомузыкального устройства, серый, в черных потеках,
три выхода в коридоры с полупрозрачными створками дверей. Но внимание
Павла привлекла ажурная черная колонна, вырастающая из пола и исчезающая
в сводчатом потолке.

Павел обошел колонну, пытаясь уяснить, для чего она здесь.
Ни Златков, ни второй лектор ничего о ней не говорили. Выходит, колонна
каким-то образом обязана своим появлением последнему эксперименту.
Что же это такое?

Обойдя вестибюль, Павел вспомнил о Мариче, несколько раз
позвал его, сначала по рации, потом через звукопередатчик. Ответом
было эхо и серии тихих щелчков в наушниках.

"Что-то незаметно, что здесь "перекресток пространств",  -
подумал Павел.  - Разве что дырчатая колонна - иное пространство?
И ничего тут нет опасного, из-за чего не вернулся Игорь... Или я не
вижу опасности..."

Он вырастил щуп из универсального инструментария, похожего
на пистолет, и, подойдя ближе к резной колонне, коснулся щупом ее
стенки. В следующее мгновение пространство вокруг искривилось, наступила
короткая невесомость, и Павел оказался внутри колонны, подвешенный
неизвестной силой точно по оси ажурной трубы. Вокруг, куда ни глянь,
висели десятки и сотни горбатых фигур в зеркальных балахонах -
отражения разведчика в слоях неизвестной субстанции.

Павел осторожно шевельнулся, в наушниках раздался щелчок
и вслед за ним женский голос:

-  Нуль-вызов принят. Заказывайте выход. Солювелл-три
готов к перегибу. Ваша масса?

-  Э-э... - хрипло проговорил Павел.  - Масса
сто тридцать три килограмма... Простите, где я нахожусь?

В голосе незнакомки удивления не прозвучало, только вежливая
готовность и доброжелательность.

-  Вы в трансгрессе Солювелл-три. Срок выхода три минуты,
массу принимаю, код перегиба бам-у-эс-тридцать-тридцать.

-  А попроще?

-  Трансгресс - парамост пространственных перемещений,
перегиб длится три минуты, выходы квантованы, ближайшая точка выхода -
Балор-девять, сто два поворота ветви.

-  Так далеко мне не надо.  - Павел заметил,
что голос женщины раздается у него не в ушах, а в мозгу, что говорило
не о радиосвязи, а о мыслепередаче.  - Солювелл-три - это
Земля или Солнце?

-  Это одна из ветвей Древа Мира, соответствующая вашей
Метавселенной в пределах двадцати миллиардов земных лет. Больше информации
не имею, обратитесь в общий Информ Солювелла-три. Могу предложить
перегиб Балора-семь или Солювелла-четыре, код обмена...

-  Благодарю покорно. Могу я... э-э... каким-то образом
выйти из этого парамоста... транспрогресса... без перегибов и перемещений?

В тот же момент Павел оказался на полу холла рядом с решетчатой
колонной, не потерявшей своего мирного вида.

-  Вот тебе и труба! - вслух сказал инспектор.  -
Трансгресс... первая точка выхода - сто два поворота ветви.
Что это означает в действительности, хотел бы я знать? Но дойти обратно,
наверное, было бы затруднительно.

-  Иметь чувство юмора неплохо,  - раздался в голове -
снова не в наушниках рации - тихий голос, на этот раз мужской.  -
Но лучше бы вам не терять чувств осторожности и ответственности за
свои поступки.

Павел оглянулся на всякий случай, повел вокруг лучом фонаря,
но никого не обнаружил.

-  Это снова вы? С кем я только что разговаривал?

-  С инком обслуживания трансгресса.

-  Так эта труба - чье-то метро?

-  Через здание лаборатории проходит линия многомерного
перегиба временных координат, ваш мозг воспринимает ее как трубу.
Не отвлекайтесь.

-  Понял,  - вздохнул Павел.  - Спасибо за совет.

Где-то далеко в глубине здания с тонким звоном лопнула струна -
именно такой звук коснулся слуха. Павел вздрогнул, машинально проверил
встроенную в пояс и предплечья скафандра аппаратуру звуко- и видеозаписи
и направился к двери в коридор, ведущий к лестничной клетке. Ему предстояло
подняться на четвертый этаж, в зал управления лабораторией.

Автоматика двери не работала. Павел нашел заслонку ручного
открывания, нащупал рычажок и потянул на себя.

Коридор за дверью выглядел странно. Его стены были волокнистыми,
как спрессованный дым, и уходили вверх на недосягаемую высоту, луч
прожектора, казалось, был где-то в километре от пола. Но и пола как
такового не было, вместо него во всю ширь коридора пролегала рваная
каменная борозда, по дну которой бежал ручей. Струя воды добегала
до двери и... исчезала, будто отрезанная невидимым лезвием!

Павел прислушался, но плеска ручья не услышал. Лишь издали, из глубины,
долетали иногда странные звуки: потрескивания, мокрые шорохи, удары
водяных капель о гулкое дно, звуки лопнувшей струны...

Инспектор выключил прожектор, подождал, пока глаза привыкнут к темноте,
но увидел только светлую щель над головой - там, где исчезали
в вышине стены коридора. "Пока ничего особенного,  - подумал
он, снова включая свет,  - кроме непонятного исчезновения
воды ручья. Еще один эффект перекрученного пространства-времени. Меня
это в данный момент не касается, надо идти вперед, пока возможно".

-  Остановитесь!

-  В чем дело?

-  Вы пересечете границу совмещенных пространств с иной метрикой
и ходом времени.

-  Скафандр пока держит...

-  Дело не в скафандре. Масштабы движения материи за этой границей...
Берегитесь!

Павел мгновенно развернулся, уже понимая, что опаздывает, увидел несущуюся
на него жутковатую фигуру - двуногую и четырехлапую обезьяну
со змеиной головой,  - но увернуться от прыжка чудовища не успел.
Обезьянозмей бесшумно прыгнул на инспектора с расстояния в десять
метров и столкнул с порога в коридор. Павел с грохотом полетел куда-то
вниз, в глубокую пропасть. Стены коридора скачком выросли в исполинские
вертикальные горные склоны и отдалились за пределы видимости, бугристый
вал борозды превратился в горный хребет, конус прожекторного света
сузился, ударило в ноги. Ошеломленный Павел, ощутив под ногами твердую
почву, машинально шагнул назад - сзади должна была находиться
дверь в холл, но все осталось на своих местах. Под ногами -
пористый коричневый бугор, рядом - изломы скал, в сотне метров
луч прожектора вязнет в ночной тьме, высвечивая те же скалы и каменные
складки. Ни обезьянозмея, ни его трупа...

Павел выключил свет и увидел сзади далеко-далеко вертикальный блик
высотой в несколько километров.

"Вот это что называется влип! Змей не хотел меня убивать или не
мог, он просто столкнул меня в этот подвал... вернее, вытолкнул на
"перекресток пространств" со скалами и ручьем в надежде, что
я отсюда не выберусь..."

Инспектор прислушался. Справа от него слышался равномерный глухой
гул, который он поначалу принял за шум в ушах от удара. Павел прошел
по каменным волнам метров двести, наткнулся на ребристую серую стену,
обрывающуюся куда-то вниз, и посветил в провал. Луч выхватил из темноты
серо-зеленую массу несущейся воды. Река...

-  Река! - сказал он вслух, еще не веря догадке. Это не
могло быть совпадением: каменная борозда с ручьем в коридоре, хаос
скал и река здесь, где он очутился. Коридор не изменился, изменился
он, Павел Жданов, превратился в гнома, в Нильса Хольгерссона из
древней шведской сказки. Один из темпоральных эффектов в действии,
а именно - эффект трансформации масштабов при переходе из одной
локальной области многосвязного пространства-времени в другую. Ничего
особенного, придется вернуться назад, к двери, перешагнуть магическую
черту, за которой располагается обычный мир холла. Однако здесь немудрено
и заблудиться... или встретить "санитаров" с обезьянозмеями.
Может, Марича тоже столкнули сюда и он до сих пор где-то бродит в
скалах?

Павел включил звукопередатчик на всю мощь.

-  Игорь! Отзовись!

Многократное эхо разбросало пригоршни звуков по каменным склонам,
ущельям и долинам и погасло в теснине реки. Павел подождал ответа,
вздохнул и зашагал вдоль берега по кромке обрыва в ту сторону, куда
река несла свои безжизненные воды...

В холл он вышел через пять часов, если верить хронометру скафандра.
Переход прошел мгновенно: Павла ударило обо что-то твердое -
ощущение не из приятных, голову пронзила острая колющая боль. Очнувшись
от короткого беспамятства, он понял, что стоит в холле на четвереньках.
Под руками и ногами множество пластмассовых осколков, на полу желтые
лучевидные пятна ожогов.

Он поднялся на ноги, посветил кругом. Дверь отсутствовала, углы стены
в местах крепления двери выщерблены и оплавлены.

Павел направил луч в коридор и хмыкнул. Каменная борозда с ручьем
исчезла, пол коридора блестел как металлический, зато стены почернели,
стали жидкими, по ним ходили волны, вскипали фонтанчиками, проливая
на пол черную дымящуюся жидкость.

Павел не рискнул войти в коридор. Две вещи беспокоили его: ограниченность
энергозапаса скафандра и то, что за пять часов путешествия по горной
стране неведомого мира вне здания могло пройти гораздо больше времени.
Ожидающие могли не вытерпеть и послать дублера.

Решетчатую колонну трансгресса в центре холла он обошел на изрядном
расстоянии, осмотрел колодцы лифтов - вроде бы целы,  -
но заходить не стал. Оставалось еще два коридора, и каждый мог привести
к цели - на лестничную клетку, а там подняться на четвертый
этаж будет несложно.

Но второй коридор отсутствовал вовсе.

Павел поворочал прожектором - луч света вяз в чернильном
мраке без единого проблеска. Пустота, да и только, космический вакуум!
Ощущение опасности стало острей, сами собой напряглись мышцы тела,
захотелось спрятаться под надежной защитой корабельной обшивки -
стереотип космонавта, привыкшего мыслить категориями космической спасательной
службы.

Павел аккуратно прикрыл дверь, отошел и облегченно вздохнул.
Собрался было отдохнуть и перекусить, но звук лопнувшей струны заставил
его пить и есть на ходу. Торопясь, он проглотил несколько глотков
витаминизированного желе, запил брусничным соком и спрятал мундштук
пищеблока.

Последний коридор был нормальным на вид. Прямоугольного сечения,
сизый, в голубых разводах "сырости", он исправно, без сюрпризов
вывел инспектора к лестничной клетке, но стоило посветить в проем
двери, ведущей на лестницу, как сразу стало ясно, что пройти наверх
не удастся и здесь. Вместо лестничного пролета взору предстала круглая
труба, уходящая вверх метров на сто и обрывающаяся внизу всего в двух
метрах. Павлу показалось, что он выглянул из люка космолета в пространство:
вверху проплывали звездные россыпи, внизу - две звезды поярче,
темно-багровая и желтая.

Из недр здания прилетел металлический стон. Павел невольно
вздрогнул, оглянулся: показалось, что кто-то смотрит в спину. Коридор
был пуст, но ощущение взгляда не исчезало, только ослабело. Из холла
донесся тихий отчетливый хруст и треск - кто-то шагал по битой
пластмассе. Павел в несколько прыжков преодолел коридор, выскочил
в вестибюль. Прожекторный конус выхватил из тьмы знакомый ажурный
цилиндр, пустые стены, гладкий пол. Никого.

Хруст повторился. Павел резко повернулся и направил луч в
угол. У расколотого технощита топтался на месте шестиногий конкистадор.
Три глаза его вспыхнули зеленоватыми бликами в свете прожектора -
казалось, паук плачет.

-  Ф-фу! - выдохнул Павел, снимая руку с рукоятки
пистолета на поясе.  - Напугал, насекомое! Ты откуда?

Паук что-то проскрипел.

-  Ответь в нормальном ритме.

Снова тихий прерывистый скрип.

-  Значит, не можешь. Плохи твои дела. Тогда веди меня
в зал управления лабораторией. Живо!

Паук смешно перебрал ногами на месте, тихо свистнул и побежал
через холл к первому коридору, где недавно протекал ручей. Теперь
в нем не было ни каменной борозды, ни ручья, металлический пол был
залит лужами черной жидкости со стен.

Остановившись на секунду, конкистадор снова свистнул, прыгнул
в коридор. Громыхнуло, кибер исчез, и вместе с ним исчез коридор.
На его месте образовалась дымная яма, на дне которой сквозь дым всплыл
шар планеты в оспинах и шрамах кратеров. Планета больше всего походила
на Меркурий.

-  Понятно,  - сказал Павел, пытаясь разглядеть планету
подробней, и его внезапно прошиб холодный пот. Столкни его обезьянозмей
сюда - вряд ли он вернулся бы обратно. Хорошо, если это Меркурий,
есть шанс, что тебя обнаружат, а если иная звездная система?..

Павел слизнул языком пот над губой и вернулся в нормальный
коридор: три двери слева и три справа. И все они открывались в пространства
неведомых миров. Первая дверь, которую открыл инспектор, скрывала
за собой пещеру, вернее, великолепный грот с зеркалом воды и сверкающим
панцирем натеков и сталактитов.

Вторая выходила на морскую террасу, мокрую от долетающих
брызг: прибой яростно и упорно строгал камень террасы, обтачивал гальку,
дробил щебень в песок. Море было неземное - как загустевшая
кровь, оно искрилось и гнало светящуюся пену. Небо в этом мире было
глухим, беззвездным, на горизонте смутно проглядывал тусклый коричневый
диск - не то планета, не то светило.

Павел аккуратно закрыл за собой дверь, постоял в задумчивости
у соседней, но все же решил удовлетворить любопытство.

За третьей дверью начинался чудовищный фиолетово-черный лес,
деревья которого напоминали мохнатые человеческие уши с сотнями крохотных
глаз. Лес был полон таинственных звуков и движения.

За четвертой дверью пейзаж был странный, словно вмурованный
в толщу стекла или прозрачного желе: что-то полупрозрачное, скользкое,
мерцающее медленно ползало, взбулькивало, хрипело, порхали хлопья
дыма, рождались и умирали голубые огни, бледные сетчатые тени и пятна.

Пятая и шестая двери не открылись.

Павел потоптался в коридоре и вдруг вспомнил, что галерея
перехода из лаборатории в Ствол начинается двумя этажами ниже, с самого
нижнего горизонта здания. Он мысленно представил план расположения
нижнего горизонта, вышел в вестибюль и снял с пояса пистолет. Лифты
не работали, лестницы перестали быть лестницами, и на нижний этаж
можно было попасть только через перекрытие, с помощью грубой силы.

Павел рассчитал импульс, способный пробить двадцать сантиметров
пластибетона, выбрал точку удара в трех метрах от себя и нажал на
спуск. Из длинного дула пистолета ахнуло ажурное пламя разряда, вонзилось
в пол, и в тот же миг сильный удар в грудь отбросил инспектора к стене.
Ослепительный клубок огня, роняя тающие клочья, метнулся в стену напротив.
Пол завибрировал, здание вздрогнуло, шатнулось, гул и грохот всплыли
из его недр...

Чувствуя подступающую к горлу тошноту, борясь с неожиданно
подкравшейся слабостью - видимо, часть неведомой энергии прорвалась-таки
сквозь защиту скафандра,  - Павел побрел вдоль стены к выходу,
оглядываясь на разгул стихий. За бледной стеной огня он разглядел
черный поток, затопивший чашу фонтана и догоняющий его мягкими, вкрадчивыми
прыжками.

Когда инспектор вышел из лаборатории, его встретила хмурая
беззвездная ночь...

-  Все? - спросил Ромашин, подождав минуту.

Павел кивнул.

В кабинете начальника отдела собралось пять человек: хозяин
кабинета, директор УАСС, заместитель председателя Высшего Координационного
Совета Орест Шахов, Атанас Златков, Павел. Встреча готовилась официально,
то есть в расчете на прослушивание ее "санитарами", и говорить
приходилось, тщательно взвешивая каждое слово. О том, что Павла столкнул
в иное пространство обезьянозмей, инспектор решил на данном этапе
не сообщать.

Ромашин оценил его мину, оглядел присутствующих и снова повернулся
к инспектору.

-  Вы отсутствовали двое с половиной суток. Утром мы
намеревались послать спасательную команду. Кстати, почему вы не записали
разговор с потомком?

Павел сообразил, что эта информация перестала быть секретной
сразу же после его восклицания в начале разговора с Тем, Кто Следит.

-  Это был скорее всего не голос, а мыслепередача.

-  Поясните, о чем речь,  - попросил Шахов.  -
Я не знаю подробностей.

Ромашин рассказал о таинственном незнакомце, контролирующем
действия Павла Жданова.

-  А разве трудно было установить, кто следит? - спросил
Шахов с неудовольствием. Он не был на Совете безопасности и не слышал
гипотезы Златкова.

-  Наблюдатель пожелал остаться неизвестным,  - с иронией
ответил комиссар.  - Это качественно иной уровень возможностей,
основанный не на технике. Не так ли, Атанас?

Хронофизик медленно перевел рассеянный взгляд на Ромашина, мигнул,
и лицо его приняло знакомое тускло-насмешливое выражение.

-  Обычно ученые, а тем более спасатели не принимают всерьез гипотез,
базирующихся на исключительном стечении обстоятельств. Но в данном
случае не существует иных объяснений: вмешались или наши правнуки,
или иные разумные существа... что для нас, по существу, одно и то
же.

-  А по-моему, потомки вмешаться не могли,  - сказал Костров.  -
Своим вмешательством они рискуют изменить собственную реальность,
разве не так?

-  В известной мере это парадокс,  - согласился Златков.-
Но и его можно объяснить по-разному. Может быть, в момент проведения
эксперимента возникла развилка во времени, и наши наблюдатели из другой
ветви мира. Но скорее всего вступил в силу закон затухания последствий,
и потомкам на большом отрезке времени не страшны никакие изменения
в нашей эпохе. Жданов, как вы уже слышали, задавал вопрос своему визави,
но ответ получил расплывчатый. Можно предположить, что наблюдатель
не захотел прямо ответить на этот вопрос, предоставив нам самим домысливать
сказанное. Вполне вероятно, что Павел совершенно случайным образом
оказался закоррелированным в петле времени, в петле рождения и смерти
Вселенной. В таком случае никто не вмешивался в эксперимент, просто
Вселенная замкнулась сама на себе по цепочке: Земля - Брянский
лес - хроноускоритель. Вернее, она еще только замкнется, когда
мы выключим хронобур.

Павел с любопытством и тревогой взглянул на ученого. Начальник Центра
тонко намекал на свое непосредственное участие в выключении хронобура,
как бы отвлекая внимание "санитаров" на себя от основного
исполнителя. Делал ли он это по согласованию с комиссаром или нет,
роли не играло: он рисковал, и крупно!

-  Как вы мыслите осуществить выключение? - осведомился
Орест Шахов.

-  Предстоит спуститься по цепочке эпох - цепочке выходов
Ствола в прошлое - в тот момент истории Вселенной, куда
провалился хронобур, найти его и уничтожить. Звучит просто.

-  А если удастся выключить, означает ли это, что мир вернется
к исходному моменту истории - к началу эксперимента?

-  У меня нет ответа на этот вопрос.  - Златков опустил
голову.  - Есть только надежда. Нами задействован весь вычислительный
потенциал Академии наук, но прогнозы фин