Глаза незнакомца открылись, лицо напряглось, дрогнули губы. Шепот
был едва слышен, и Тае с Иваном пришлось нагнуться, чтобы разобрать
слова:

-  Возьмите... скорее! В кармане... на груди...

Иван осторожно потянул "молнию" на кармане, вытащил плоскую
белую коробочку с тремя черными глазками. Глазки загорелись зеленым
светом, как только Иван притронулся к коробочке трепетными пальцами.

-  Еще...  - прошептал незнакомец, пытаясь поднять руку и
царапая комбинезон на груди.

Иван вытащил тяжелый черный пистолет, похожий на тот, что он отнял
у "десантника" в Брянском лесу.

-  Это "универсал"... для защиты... пока я не смогу сам...  -
Было видно, что чужак держится из последних сил, то уходя в беспамятство,
то выплывая из него.  - Коробочка - информационный блок...
Приложи его к виску...  - Он потерял сознание.

Иван оглядел плоскую коробку с глазками, поднес к голове и получил
нечто вроде легкого сотрясения мозга, ошеломившего его на некоторое
время. Он не был готов к тому, что информационный блок передает информацию
в одном мгновенном импульсе. Разобравшись, в чем дело, Иван опустился
на колени рядом с незнакомцем. Теперь он знал историю появления в
Брянском лесу гигантского здания.

-  Ты что? - испуганно спросила Тая.

-  Дальше тебе придется идти одной.

-  Почему?!

-  Мы были правы: чтобы вернуться назад, в свое время, надо отсчитать
вверх десятки тысяч этажей здания, которое и не здание вовсе, а ствол
хроноускорителя. В каждом своем выходе в реальность он воплощен одним
и тем же кольцевым сооружением, но с разными временными и материальными
эффектами.

-  Хорошо, мы их пройдем...

-  Этот парень послан из будущего, чтобы выключить хронобур, то
есть генератор хроноускорителя. Они там доросли до экспериментов со
временем, и во время одного из запусков бура произошла авария... причем
организованная какими-то существами из других времен.

-  Не теми ли чудовищами со змеиными головами?

-  Нет, все эти существа, которых мы встречали, всего лишь помощники
разных уровней... Я не совсем разобрался в их принадлежности. В общем,
мы с тобой попали в Ствол... э-э, в здание со всем хозяйством обслуживания
хронобура, случайно оказавшись в месте его материального "выталкивания"
в нашем веке. И таких несчастных в здании много.

-  Я помню,  - передернула плечами Тая.

-  Я должен идти с этим парнем вниз. Он послан организовать команду
из таких же, как я, и попытаться выключить этот чертов бур. Кстати,
его посылали точно для встречи с нами. Этот стержень,  - Иван
кивнул на свою дубинку,  - оказывается, на самом деле энергоаккумулятор.
МК - мини-коллапсар, вот что означают эти буквы. В нем пропасть
энергии, не меньше десятка Чернобылей. Он излучает в длинноволновом
диапазоне, и пауки лоцируют нас где угодно, зная обо всех наших перемещениях.

-  Так пауки - это все-таки роботы?

-  Киберприслуга хронобура, и они же - аварийные автоматы.
Если бы не они - последствия выхода бура в наше время и в другие
времена могли быть ужасающими, катастрофическими.

-  А что там светится во дворе здания?

-  Зона хронораспада, то есть зона прямого преобразования времени
в пространство и энергию.

-  Я пойду с тобой!

-  Таисия, ты не понимаешь...

-  Я пойду с тобой! С вами. И не возражай, пожалуйста...  -
Голос девушки стих до шепота, потом снова окреп. - Что нам предстоит
сделать?

-  Он объяснит.  - Иван посмотрел на тело незнакомца.  -
Я понял так, что придется воевать. В здании, кроме пауков, полно других
автоматов, в том числе и враждебных. Не считая "санитаров"
и монстров.

Из коридора прилетел гулкий удар, качнулись стены зала, из других
коридоров вынесло в зал облака пыли.

-  Семнадцать минут до хроносдвига! - сообщил размеренный
голос автомата.  - Всем ТФА покинуть горизонт! Вынужден произвести
хроносброс во внешний мир!

Глаза незнакомца открылись.

-  Кажется, у вас появилась альтернатива. Хроносброс - это
выброс масштабной пены... м-м, энергии во внешний мир. Если хотите,
ищите кабину "мембраны ноль", наберите на панели двадцатый
век - ваш выход - и ждите. Вас выбросит из здания наружу
в ваше время. Только не забудьте надеть ТФЗ.

-  Но как же вы? - неуверенно сказала Тая.

-  Я не имею права.  - Незнакомец попытался улыбнуться, но
не смог.  - Бегите, у нас мало времени!

-  Я остаюсь,  - коротко ответил Иван, глянул на девушку. -
Беги, ты успеешь.

Тая колебалась недолго.

-  Я тоже остаюсь. Один ты не справишься. Что делать?

Незнакомец хотел что-то сказать, но снова потерял сознание.

-  Бери его за ноги. Удержишь? Он теперь командир отряда, а мы
его подчиненные. Будем спасать командира... а заодно и Вселенную.
Как там говорят крутые герои: если не мы, то кто же?

Они подхватили незнакомца и, где волоком, где приподняв, понесли к
лестнице громоздкое, неподвижное, необычайно тяжелое тело.

Гул теперь доносился из недр здания непрерывно, оно тряслось, раскачивалось,
лестница вздрагивала и вибрировала, толчки сбрасывали людей со ступенек,
выбивали из рук не приходящего в сознание незнакомца, а они с ожесточением,
яростно, борясь за жизнь - свою и чужую, ломая ногти, не замечая
боли, подхватывали тело на руки и тащили, тащили вниз с одной только
мыслью: "Успеть!.."


				Часть третья


				НАД МИРОМ


				ГЛАВА 1


Снегопад кончился, и притихший лес медленно обрел глубину и четкость,
словно фотография в растворе проявителя. Тишина, завладевшая лесом,
перестала быть глухой, неприветливой и настороженной, вернулось первозданное,
торжественное, выразительное и чарующее безмолвие заснеженной тайги,
не нарушаемое ни одним звуком. Белое и серо-коричневое, с редкими
пятнами седой зелени... Белое - снег и небо, серо-коричневое -
сбросившие листву деревья, зеленое - сосны и ели. И еще -
машины передвижной радиостанции и домики оперативного поста управления
комплексной научно-исследовательской экспедиции. И все же главным
цветом был белый...

Ивашура оглянулся. Километрах в пятнадцати над лесом вставала черно-голубая
громада Башни диаметром около двенадцати километров, вершина которой
тонула в облаках. Стены Башни были голубыми, а черными -
ряды окон и пятен, ниш и разломов, провалов и трещин. Дикое, непонятное,
неизвестно как возникшее на месте паучьего шатра колоссальное строение,
непрерывно растущее вширь и не разрушающееся при этом...

В одной из темных брешей в стене Башни разгорелся вдруг пронзительно-зеленый
огонек, и тотчас же где-то взвыла сирена тревоги, разбив тишину на
тысячи отголосков: огонек означал появление блуждающего источника
радиации.

Ивашура потрогал во внутреннем кармане полушубка пистолет Кострова,
отобранный им у неизвестного "десантника" (пистолет назвали
по-книжному бластером, и Игорь постоянно носил его с собой), и зашагал
по глубокому снегу мимо остывающей коробки вездехода к одному из домиков-вагончиков,
из трубы которого тянулась струйка дыма.

Бластер он испытал уже дважды, один раз еще с Костровым, второй с
Рузаевым, и оба раза поражался силе чужого оружия. В зависимости от
регулировки мощности разряда - в этом они разобрались -
пистолет мог метать молнии и целые реки плазменного огня, способного
пробить брешь в любой стене или броне. Пригодился бластер и в недавнем
инциденте возле стены Башни, во время исследовательской вылазки, когда
на группу экспертов напала странная шестилапая обезьяна со змеиной
головой высотой в два человеческих роста. Лишь направленный на нее
ствол бластера заставил обезьяну ретироваться с невероятной прытью,
хотя кое-какую аппаратуру она все же успела помять. Нападение было
столь стремительным и неожиданным, что с трудом верилось в его реальность.
Но синяк на руке Гаспаряна от прикосновения обезьяны остался надолго.
В следующий раз они вооружились уже помощней, ружьем и пистолетом-пулеметом.

Раздевшись в крохотной прихожей, Ивашура вошел в центральную комнату.
В комнате было тепло, пахло сосновыми поленьями, дымом и сбежавшим
молоком. У стола, застеленного коричневой клеенкой, сидели несколько
человек, среди них Миша Рузаев, Сурен Гаспарян, директор Центра Богаев
и только что прибывшие на вездеходе полковник федеральной безопасности
Одинцов Мартын Сергеевич, молодой, поджарый, с пристальным взглядом
внимательных карих глаз, и второй вице-премьер правительства Старостин
Николай Николаевич, большой, рыхлый, страдающий одышкой.

В углу на столике стояла переносная радиостанция, радист с наушниками
на голове что-то записывал в журнал, подкручивая верньер. Возле аппаратной
стойки сидел телеграфист, отдельно стояли телефоны и плоский переносной
телевизор.

-  Что там? - спросил хрипло Богаев.

-  "Глаз дьявола",  - сказал Ивашура.  - Высоко,
метров четыреста под облаками.

-  Это и есть Игорь Васильевич Ивашура,  - представил его
Богаев.  - Начальник экспертного отдела Центра и в данном случае
руководитель экспедиции. Поскольку ситуация необычна, ему даны особые
полномочия.

-  Мы осведомлены,  - кивнул Старостин.  - Извините, что
перебил.

Ивашура глянул на Гаспаряна, щелкнул ногтем по футляру проектора,
стоявшего на полке. Сурен понял и выскочил за слайдами в соседний
домик, где устроили фотолабораторию. Рузаев молча принялся разворачивать
проектор.

-  Что вас интересует прежде всего? - Ивашуров вопросительно
посмотрел на Одинцова и Старостина.  - Принимаемые меры, факты
минувшей недели, научные гипотезы?

Старостин кашлянул, посмотрел на полковника и пророкотал:

-  Через два дня мы с Мартыном Сергеевичем должны доложить правительству
о фактическом положении дел, потому хотелось бы разобраться в обстановке
с минимальной предубежденностью. О мерах мы наслышаны, научных гипотез,
насколько я осведомлен, накопилось много, но все они субъективны и
больше эмоциональны, чем научно обоснованы. Так?

Ивашура улыбнулся.

-  Примерно так. Что ж, я вас понял. Давайте сначала восстановим
хронологию, а потом перейдем к последним данным.

В комнату вошел Гаспарян и стал заряжать кассеты проектора слайдами.
Рузаев задернул занавеску на окне, выключил свет.

-  Пауки появились в Брянском лесу предположительно двадцать третьего
сентября. Двадцать шестого над просекой с линией электропередачи потерпел
аварию вертолет энергохозяйства района, и уже тогда просека была заткана
паутиной. То есть пауки появились раньше - по нашим расчетам,
именно двадцать третьего. Откуда они взялись - неизвестно, гипотез
несколько, но все они пока бездоказательны. Появившись, пауки начали
строить нечто вроде паутинного шатра, достигшего к третьему октября
высоты сорока двух метров. Кстати, материал паутины - сложное
кремнийорганическое соединение - по прочности не уступает
легированной стали, а по упругости превосходит каучук. Толщина нитей  -
около шести микрон.

Гаспарян включил проектор, и на развернутом полимерном экране у дальней
стены комнаты возник пейзаж: хвойный лес, из которого вырос снежно-белый
корпус.

-  Четвертого октября, ночью, произошел взрыв,  - продолжал
Ивашура,  - уничтоживший паутинный шатер, и на его месте поднялась
странная колышущаяся, как студень, опухоль, которая потом выросла
в Башню. Диаметр последней к сегодняшнему дню достиг двенадцати с
половиной километров. При взрыве...  - Ивашура нахмурился, помолчал,  -
пропали без вести двое: сотрудник Центра Иван Костров и журналистка
Таисия Калашникова. Они вылетели к паутинному шатру на вертолете и...
не вернулись. Найти их не удалось.

-  А вертолет? - спросил Старостин.  - Тоже пропал?

-  И вертолет.

-  Странно.

-  Да, странно, хотя и без этого случая странностей хватает.

Гаспарян сменил кадр, и на месте паутинного корпуса возникло изображение
паука.

Помолчали, рассматривая.

-  Хорош! - нарушил молчание Старостин.  - Слабонервного
вполне способен довести до инфаркта.

Изображение паука сменилось изображением Башни.

-  Эпицентр тайны,  - сказал Богаев.  - К сожалению, проникнуть
внутрь практически невозможно. Она растет, и находиться возле ее стен
опасно.

-  И что же, так никто и не пытался проникнуть? - спросил
Одинцов.

-  Для этого нужна отчаянная храбрость или...  - Ивашура усмехнулся,  -
или не менее отчаянная глупость. А вообще-то попытки попасть внутрь
Башни были, но не увенчались успехом. Главная ее особенность в том,
что растет она скачками. Каждый скачок прибавляет диаметр на один-полтора
километра и порождает при этом колебания почвы силой четыре-пять баллов.
По данным исследований, высота плотного ядра Башни достигает двух
километров, выше она становится зыбкой, дымчатой, полупрозрачной и
на высоте трех километров исчезает совсем. То же касается и ее фундамента:
до глубины в четыреста метров он виден на экранах эхорадаров и магнитных
сканеров отчетливо, а потом как бы растворяется в породах континентального
щита.

Гаспарян показал виды Башни со всех сторон, в том числе и сверху,
потом стал демонстрировать отдельные участки башенных стен. На одном
из снимков была запечатлена длинная струя черного дыма, исторгнутая
из провала в стене.

-  Мертвый выброс,  - сказал Ивашура.  - Этот дым превращает
все, чего ни коснется, в сверхстранный полиметаллический сплав, в
котором соединены почти все металлы от железа до свинца.

На стене появилось изображение сверкающей металлическим блеском полосы
на земле. Кое-где на полосе стояли такие же серо-свинцовые пни и поваленные
деревья с отливающей металлом корой. На следующем снимке была запечатлена
еще одна полоса, в конце которой стоял гусеничный вездеход "Малыш" -
глыба серого металла.

Старостин переглянулся с Одинцовым, и Богаев поспешил вставить:

-  Жертв не было, люди успели выскочить. С тех пор никто не подходит
так близко к Башне.

-  Рискуете,  - пробормотал Старостин неодобрительно.

-  К сожалению, риск необходим,  - сказал Ивашура.  -
Мы стараемся свести его к минимуму, но избавиться полностью не в состоянии.
Да и обойтись без риска нельзя, ведь никто не может сказать, что это
за Башня и чего от нее ожидать?

Гаспарян сменил кассету. На экране появился участок серо-голубой стены
со зловещим светящимся глазом.

-  Мы так и назвали это явление - "глаз дьявола".
По сути, это источник жесткого гамма-излучения  - пожалуй, наиболее
опасное чудо из всего арсенала чудес Башни. И, наконец, призраки.

Последние слайды запечатлели на фоне угрюмых фиолетово-синих стен
и лесных зарослей светящиеся зеленые и желтые полосы, языки, жилы
и ленты.

Рузаев выключил проектор, отдернул занавеску, впуская в дом сероватый
свет пасмурного декабрьского дня.

Старостин покашлял, побарабанил пальцами по столу.

-  Хорошо бы познакомиться с этой Башней поближе. Или нельзя?

Ивашура посмотрел на Богаева.

-  Отчего же, можно. Перед вашим приездом мы планировали вылазку
к подножию Башни, можем проводить.

-  Километра на три, не ближе,  - ворчливо добавил Богаев.  -
Все-таки опасно, ратуете за уменьшение риска и тут же сами подаете
отрицательный пример.

-  Как вы считаете, Мартын Сергеевич? - повернулся к полковнику
Старостин.  - Имеем мы право рисковать?

-  Мы - да, вы - нет,  - улыбнулся Одинцов.  -
Тем более у Башни стали появляться весьма необычные... объекты.
Не так ли, Игорь Васильевич?

Ивашура хотел спросить: "Откуда вы знаете?" - но встретил
взгляд полковника и понял, что тот осведомлен и о "десантниках",
и о черных всадниках, и о шестилапой обезьяне с головой змеи. То есть
обо всем. Впрочем, подумал начальник экспедиции, чему удивляться?
Наблюдателей-федералов в зоне Башни полным-полно, хорошо еще, что
они ни во что не вмешиваются.

-  Правильно,  - с опозданием согласился Ивашура, отвечая
и Одинцову, и своим мыслям.  - Опасность необычных встреч существует,
но к Башне мы вас все-таки проведем, я сам пойду с отрядом.

Старостин встал.

-  Ну и хорошо. Нас послали выяснить, чем грозит ваша Башня району,
области, может быть, и всей стране. Вопрос серьезный, и подойти к
нему надо со всей ответственностью.

Пока готовилась экспедиция к Башне, Ивашура рассказал Одинцову о мерах
по предотвращению утечки информации, мерах безопасности и о координации
научных исследований.

В исследовании феномена Башни участвовали почти все отделы Академии
наук, Физический институт, Объединенный институт ядерных исследований
и другие научно-исследовательские институты страны. Все группы и лаборатории
этих научных организаций были подчинены Центру, а координатором комплексной
экспедиции был назначен Игорь Ивашура. Его заместителями стали Богаев
и академик Гришин.

Вокруг Башни в радиусе десяти километров располагались два кольца
оцепления, к селу Ивановскому, в пятнадцати километрах от Башни, были
стянуты войска, в которые входили подразделения противохимической
и противоатомной защиты, отделения дозиметристов и локаторщиков
и вертолетно-десантный полк округа. Все эти воинские части подчинялись
командиру Брянского гарнизона полковнику Михайлову, входящему в руководство
экспедицией.

-  С полковником я знаком,  - сказал Одинцов, когда Ивашура
закончил.  - Как вы с ним взаимодействуете?

-  В основном через связь. Иногда требуется техническая помощь,
привлекали к работе радиолокационные станции, бывает нужна грубая
физическая сила, а иногда приходится отыскивать увлекшихся работой
ученых, забывающих о режиме безопасности.

Подошел Богаев, одетый в шубу.

-  Тут у нас возник спор: не спешим ли мы с допуском в зону зарубежных
ученых? Башня явно создана искусственно, но кем и с какой целью? Конечно,
американцы здесь ни при чем, но тогда мы выходим на контакт с другой
цивилизацией, как бы сказочно ни звучали эти слова. Не слишком ли
серьезна проблема, чтобы решить ее на...  - Богаев замялся.

-  На уровне полковника,  - закончил Одинцов с тонкой иронией.  -
Вы правы, дело серьезное, но вопрос о допуске зарубежных ученых уже
решили в Москве. Через день-два сюда прибудут делегации ученых западных
стран, в том числе и американцы.

-  Это усложнит работу экспедиции.

-  Знаю, но работать придется. Феномен Башни перерос рамки национальных
интересов, а если перед нами встала задача контакта с иным разумом,
тем более понадобятся усилия ученых и государственных деятелей многих
стран. Позиция правительства по этому вопросу диалектически и политически
верна.

-  Я не спорю.  - Богаев нахлобучил шапку.  - Однако у
меня есть право и на свое мнение. Готовы? Пошли.

Отряд выступил в путь.

Впереди шагали Ивашура и Гаспарян, одетый в черный замшевый полушубок,
потом Богаев, Старостин и Одинцов с биноклями, а замыкал отряд Рузаев
с рацией на ремне, имевшей поэтическое название "Тюльпан".
Гаспарян и Рузаев захватили с собой также различные анализаторы и
датчики. Ивашура нес универсальный дозиметр и поддерживал перекинутый
через плечо ремень сумки с инструментом.

Снег был глубокий, и идти было трудно, несмотря на протоптанную тропу,
но Ивашура уверенно лавировал между деревьями - он ходил
здесь не раз. Миновали просеку с поваленными опорами ЛЭП, вышли
на край замерзшего и заснеженного болота с островками травы и камыша,
виднеющимися из-под снега. Стена Башни придвинулась вплотную, нависла
над головой ощутимой тысячетонной громадой, хотя до нее оставалось
еще километров шесть.

Остановились, с немым восхищением озирая в бинокли чудовищное здание,
испещренное узором непрозрачных окон и дыр.

-  Колоссально! - сказал Старостин, выдыхая облачка пара.  -
Фотографии и телепередачи не передают впечатления.

Пошли дальше и через километр встретили патруль оцепления первой линии,
протоптавший дорожку в снегу вдоль проволочной ограды. У солдат на
ремнях висели рации и дозиметры. Старший наряда козырнул Одинцову,
попросил разрешения обратиться к Ивашуре и доложил:

-  За время дежурства происшествий не случилось. Старший наряда
сержант Гогиев. А вы снова туда, Игорь Васильевич? - не удержался
он от вопроса.  - Хоть бы раз взяли с собой.

-  Еще доведется, Вахтанг,  - ответил Ивашура.  - Докладывайте
обо в