а.  - Только
сообщите все же о своем решении Богаеву, я его почему-то побаиваюсь.
И вообще как-то странно: директор Центра и вдруг - заместитель
своего подчиненного... Вы не находите?

-  Нет, все закономерно. Богаев стар, через год уходит на пенсию,
да и сердце у него слабое, а тут забот невпроворот.

-  А как вы с ним в Центре уживаетесь?

-  Нормально. Я его уважаю, он меня, надеюсь, тоже.

-  Я слышала обратное...

-  Чепуха! - Ивашура начал сердиться.  - Просто был
случай, когда я оказался прав, а он нет. Но я сказал правду: мы уважаем
друг друга. Еще раз спрашиваю...

-  Да лечу, лечу, не сердитесь, Игорь.  - Вероника взяла Ивашуру
под руку.  - Не хотелось бы пилотов беспокоить.

-  Пилотом пойду я. Постойте минуту, я предупрежу Михаила.

Ивашура бегом отправился назад к штабному домику и вскоре вернулся.

-  Все, идемте.

Они пошли к стоянке вертолетов, перебрасываясь на ходу ничего не значащими
фразами.

Ивашура первым залез в кабину, включил свет, прогревание и помог девушке
подняться.

Двигатель, застывший на морозе, долго не хотел просыпаться, фыркал,
бурчал, тряс кабину, но все же завелся. Медленно закружились лопасти
винтов, побежали веселей, и вертолет взлетел.

-  Я гляжу, все, что мне о вас говорили, сбывается,  - сказала
Вероника.

-  А что говорили? - Ивашура натянул на голову дугу с наушниками,
поправил на голове ларингофон и выключил в кабине свет.

-  Ну, например, что вы все умеете и все знаете.

-  Снова преувеличение. Почему вы избрали профессию телекомментатора?
Вам надо работать журналистом.

-  А я и так журналист, во всяком случае, три года назад окончила
факультет журналистики МГУ.

-  Я так и знал,  - с сарказмом сказал Ивашура.  - Чего
еще от вас можно было ожидать?

Вероника рассмеялась.

-  С вами интересно, Игорь. Позвольте вопрос...

-  Женат ли я? Нет, пока не женат.

-  Ну вот.  - Девушка с сожалением покачала головой.  -
Я думала, у вас есть чувство меры.

-  Простите,  - быстро сказал Ивашура и коснулся руки соседки.  -
Это со мной бывает очень редко. Простили?

-  Я подумаю.

Вертолет облетел Башню кругом, порывы ветра то и дело заставляли его
крениться с боку на бок, и приходилось не столько смотреть вперед,
сколько прилагать усилия, чтобы удержаться на сиденье.

-  Держитесь за меня,  - предложил Ивашура. Сам он словно
врос в пилотское кресло. Вероника подумала и приняла его предложение.

Вертолет вошел в облака, кабину затрясло.

-  Выйдем вверх, тряска прекратится,  - пообещал Ивашура.

-  Игорь, что будет...  - Вероника помолчала.  - Что,
если Башня не остановит свой рост?

Ивашура, казалось, увлекся управлением машиной и не слышал вопроса.
Вертолет наконец пронзил облачный слой и оказался под темно-фиолетовым
куполом с великолепным звездным узором. В пяти километрах от него
парила угрюмая, светившаяся багровым накалом округлая гора Башни.

-  Не знаю,  - ответил Ивашура вдруг, словно вспомнив вопрос.  -
Этим займется специальная комиссия.

-  Ну а ваше мнение?

-  Мое? - Начальник экспедиции снова замолчал.

-  Ну да, твое.  - Вероника не заметила, что перешла на "ты".  -
Не верю, чтобы у знаменитого доктора наук Ивашуры не было своего мнения
по любому вопросу.

-  Мое мнение - придется пригрозить тем, кто в Башне. Как -
пока не знаю,  - предупредил он следующий вопрос Вероники.  -
Что-что, а способ пригрозить у нас найдется.

Вертолет поднялся еще выше, и стало заметно, что колонна Башни с высотой
как бы теряет плотность, становится зыбкой, прозрачной и постепенно
исчезает, теряется в небе, и от этого не только сама Башня, но и мир
вокруг становится нереальным, наделенным неведомыми свойствами, пугающим
и неземным...

-  Хочется закрыть глаза и проснуться...  - прошептала Вероника.

Ивашура вместо ответа повел вертолет еще выше и повернул к Башне.
Над Башней на высоте пяти километров он остановил движение, вертолет
завис.

Только здесь становилось отчетливо видно, что Башня круглая. А в ее
глубине, как в стакане рубинового стекла, плескалась и мерцала перламутровая
жидкость-сияние.

Они завороженно смотрели минут десять, потом на крошечной панели управления
вертолета мигнул зеленый огонек, и в наушниках проскрипел голос Рузаева:

-  Игорь, как дела?

-  Все отлично,  - ответил Ивашура, поглядев на спутницу.  -
Возвращаюсь.

И они полетели обратно.

Перед тем как лечь спать, Ивашура побродил вокруг лагеря по утоптанным
тропинкам, сожалея, что отпустил Веронику, подавил желание вызвать
ее снова и, вспомнив разговор с Меньшовым, направился к вагончику
ВЦ.

Экспедиции, кроме персоналок, был придан компьютер типа "Вайт
Игл", способный работать в режиме разделения времени и транспортируемый
в закрытом фургоне. Функции этот передвижной вычислительный центр
выполнял аналогичные кустовому ВЦ. Работали на компьютере, включая
обслугу, двенадцать специалистов, нередко в три смены. В этот вечер
в фургоне дежурила смена Бориса Кобцева, укомплектованная молодыми
программистами и математиками, не отказывающимися работать в любых
условиях.

-  Привет служителям культа интеллектроники,  - поздоровался
Ивашура с начальником смены, с лица которого никогда не исчезала скептическая
усмешка, будто он сомневался в способностях машины решать сложные
задачи.

-  Привет начальству,  - прохрипел Кобцев, не отрываясь от
клавиатуры дисплея.  - По делу или без?

Ивашура покачал головой.

-  Ты, Борис, никогда не станешь дипломатом.

-  Это почему же?

-  Ты прямой, как полет стрелы. Я на секунду. Тут у тебя работали
физики, стажеры Меньшова. Где результаты их работы?

Кобцев, не оглядываясь, позвал:

-  Константин, выведи ему на контрольный дисплей данные по изолиниям.

Молодой программист, розовощекий, с открытым лицом, подозвал Ивашуру,
пощелкал клавишами задатчика программ, и дисплей послушно высветил
на экране результаты работы физиков.

По данным, поступающим с датчиков и зондов вокруг Башни, ученые рассчитали
линии, соединяющие точки с равными потенциалами: изотермы -
с одинаковой температурой, изодинамы - с одинаковой напряженностью
магнитного поля, изогравы - с одинаковой силой тяжести, изопикны,
изоклины, изохроны и так далее и тому подобное. Картина вырисовывалась
интересная, хотя и ожидаемая: вокруг Башни природа сошла с ума, реализуя
чудеса, которые нигде на Земле не повторялись с такой частотой и силой.
И средоточием этих чудес была сама Башня, порождение жутких по мощи
и психологической значимости таинственных и непонятных сил.

-  Вот их последние расчеты.  - Константин прошелся пальцами
по клавиатуре терминала ввода-вывода. - Сейсмопрофилограммы
от подвижек Башни.

Ивашура кивком поблагодарил и долго разглядывал зубчатые профили сейсмогейстов.
Башня стала центром сейсмической активности в той местности, где никогда
не бывало землетрясений.

-  Ясно,  - очнулся наконец Ивашура.  - Голова кругом...
А чем вы сейчас занимаетесь?

Кобцев не ответил, а Константин с виноватой улыбкой, извиняясь за
начальника, проговорил:

-  Работы много, не хватает времени, захлебываемся. Сейчас машина
считает конфигурацию электромагнитных полей и строит график в реальном
времени - для прогноза активности Башни. Потом надо будет сделать
расчеты закономерности появления "глаз дьявола" и мертвых
выбросов, рассчитать безопасные подходы к Башне, точки воздействия,
вероятные разрушения...  - Константин пожал плечами.  - Ну
и все такое прочее.

Ивашура кивнул, постоял еще минуту и вышел. Дверь отрезала шум работы
ВЦ: писки, шорохи, стрекот печатающих устройств, гудение кондиционеров.

Из-за туч выглянул краешек луны, и на пушистое заснеженное поле упал
призрачный зеленоватый отсвет...


				ГЛАВА 6


Утром Башня вздрогнула. Этот непредвиденный толчок вызвал сдвиги и
разрывы почвы в радиусе десяти километров от Башни, и в результате
лопнул газопровод на трассе Брянск - Смоленск и оказалась поврежденной
железная дорога Жуковка - Брянск. Ивашура все утро занимался
ликвидацией последствий аварий. Железнодорожный путь починили быстро,
справиться с газопроводом оказалось трудней: газ вспыхнул и образовался
огненный факел высотой несколько десятков метров. Аварийные бригады
района не смогли утихомирить огненную стихию, пришлось вызвать спецкоманды
газового хозяйства области. Лишь к полудню факел потушили и газовые
трубы в местах разрыва заключили в надежные бандажи.

Ивашура вернулся в штаб и узнал, что вечером прибывает обещанная Старостиным
правительственная комиссия. Богаев, вздыхая, рассказывал, какие разрушения
вызвал в городе толчок, и передал просьбу Глазунова предупреждать
население о толчках заранее.

-  Этот толчок никто предвидеть не мог,  - огрызнулся Ивашура.  -
С пульсацией он не связан. Передайте Глазунову: все, что можем, сделаем.

Пока Ивашура знакомился с информацией, поступающей от начальников
групп, в штаб позвонили геофизики и сообщили, что у них двойное ЧП:
один вездеход втянуло в Башню, а второй попал под струю мертвого выброса.

Ивашура немедленно вылетел к геофизикам, молясь в душе, чтобы несчастные
случаи оказались без жертв, но мольбы не помогли - на этот раз
ЧП было серьезным.

Начальник группы геофизиков на свой страх и риск снарядил два вездехода
для того, чтобы в непосредственной близости от Башни произвести
наклонное бурение и взять образцы грунта до глубины в триста метров.
Буровики - молодые сильные ребята, бывшие в составе группы,  -
согласились на рискованную работу, требующую сноровки, быстроты и
ювелирной точности, и взялись пробурить наклонную скважину к подземному
цоколю Башни за двое суток до начала очередной пульсации.

Они успели установить универсальную буровую вышку и смонтировать оборудование
в километре от стены Башни, на границе "зоны ужасов", как
вдруг заорал паук, потом другой. Начальник группы имел достаточный
опыт работы вблизи Башни, поэтому дал команду покинуть вездеход, отойти
от вышки и лечь на землю. Ослушаться его не посмели, и это предотвратило
трагедию. Участок стены Башни беззвучно провалился внутрь на площади
не менее чем в пять тысяч квадратных метров, раздался свистящий,
режущий слух всхлип, и все, что стояло и лежало на полосе земли
от этого места на протяжении километра, в том числе вышка и вездеход,
оказалось втянутым в Башню.

Не успели люди прийти в себя, как снова закричали пауки. Тревогу вызвал
мертвый выброс: черная струя накрыла оставшийся вездеход и коснулась
начальника, чудом миновав остальных.

Начальник умер, не приходя в сознание, по дороге в лагерь. Ноги у
него до колен стали металлическими, сохранив форму, данную им природой...

У тела начальника группы суетились растерянные врачи и биологи, двое
из них были академиками с мировыми именами. Ивашура постоял, посмотрел,
стиснув зубы, послушал реплики врачей и вышел из вагончика на свежий
воздух, в толпу молчавших людей, среди которых были и иностранные
корреспонденты. Слова были лишними в этой ситуации, начальник группы
знал, на что шел, но это не снимало ответственности за его жизнь с
начальника экспедиции.

-  Покажите, где это произошло,  - попросил Ивашура в толпу.

Переглянувшись, вперед вышли двое парней в стеганках.

-  Мы покажем.

-  Садитесь в вертолет, пойдем сверху.

Через четверть часа вертолет завис над местом неудачного эксперимента.
С двухсот метров была хорошо видна серая, гладкая, отблескивающая
металлом полоса, уходящая к Башне,  - там, где легла на землю
трасса мертвого выброса. Гусеничный вездеход располагался у края той
полосы и казался неповрежденным, но, когда вертолет приземлился, все
поняли, что он целиком металлический. Все, даже стекла кабины и прожекторов,
пластмассовые гусеницы, резиновые когда-то клапаны карманов с инструментом,
брезентовый верх  - все превратилось в металл!

Ивашура взял пробы металла, предварительно включив дозиметр: радиационный
фон был выше, чем обычно, но в пределах допустимых норм.

Потом они покружили над местом установки буровой, но ничего не нашли.
Полоса земли до самой Башни была абсолютно голой - ни камня,
ни кочки, ни дерева, ни кустика...

Ивашура понаблюдал в бинокль за черной брешью в стене Башни и дал
команду возвращаться. Он понимал, что полоса спокойного, если можно
так выразиться, изучения Башни закончилась и началась другая полоса -
постановки важных проблем, нервного напряжения, спешки и в финале -
схватка с Башней, сила на силу, если не хватит ума на интеллектуальный
контакт. Но здесь не все решали люди...


				ГЛАВА 7


Ивашура сам отвел правительственную комиссию - одиннадцать человек,
в том числе полковника Одинцова и Старостина, - к ограждению,
которое солдаты отнесли на четыре километра от Башни. Вопросов было
мало, все знали о Башне, видели ее на фотографиях и по телевидению.
Все одиннадцать человек были сдержанными, немногословными, даже суровыми
на первый взгляд людьми, не походили на "кабинетных теоретиков",
и было видно, что приехали они в лагерь надолго.

Многих Ивашура знал раньше, с остальными встретился впервые, тем не
менее он понял, что все это люди опытные, целеустремленные, знающие
жизнь, короче - профессионалы в лучшем смысле слова. Что же,
чем шире кругозор ученого, специалиста, тем весомее его точка зрения,
тем объективнее подход к любой проблеме.

Биноклей не хватало, их передавали из рук в руки. Пока члены комиссии,
ежась под ветром, разглядывали Башню, Ивашура расспросил солдат поста,
видели они пауков или нет.

-  А как же, видели,  - ответил старший наряда, белобрысый
флегматичный прапорщик.  - Утром двоих и перед вашим приходом
целую вереницу.

Ивашура оживился.

-  Что же они делали?

-  Первые два выходили к ограждению, побегали вдоль него и умчались
к Башне, а потом прибежала целая цепочка, след в след, штук десять.

-  Девять,  - поправил один из солдат наряда.  - Я считал.

-  Ну девять. Так эти тоже ткнулись в проволоку, остановились
и тут же, не поворачиваясь, побежали такой же цепочкой обратно. Будто
и не задом наперед бежали.

-  Весьма интересно! А вас они заметили?

-  Так мы с вышки смотрели, до них метров двести было.

-  Триста,  - снова поправил любивший точность ефрейтор.

-  Покажите место, где они уткнулись в заграждение.

Прапорщик оглянулся на солдата, сосчитавшего пауков.

-  Казанцев, покажи.

Тот махнул рукой.

-  Тут недалече.

Ивашура сказал: "Сейчас", подошел к Старостину предупредить,
что на минуту отлучится, и зашагал за солдатом.

Ограждение было сделано из мелкоячеистой стальной сетки и крепилось
к вбитым в землю деревянным столбикам, а кое-где и прямо к стволам
деревьев. Поле в этом месте вдавалось клином в лес метров на четыреста,
и ограждение было видно издалека. Возле невысокой сосны в нескольких
метрах от проволоки стояла вышка, на которой дежурили солдаты поста.

-  Часто меняетесь? - спросил Ивашура, кивнув на вышку.

-  Через три часа: двое на вышке, трое ходят вдоль ограждения.
Смена - через двенадцать часов.

-  Участок большой?

-  Три километра, дальше в лесу уже другой пост... Вот мы и пришли,
здесь они стояли...  - Солдат недоуменно нагнулся. - А это
откуда?

В сетке ограждения на уровне человеческого бедра светилось аккуратное
квадратное отверстие размером в полметра. Края отверстия едва заметно
серебрились.

-  Что за черт! Неужели пауки вырезали? Тогда куда делся вырезанный
кусок?

Ефрейтор поискал квадрат сетки, не нашел и пожал плечами.

-  Чудеса, да и только. Пойду доложу.

Ивашура постоял еще немного, потрогал край вырезанного отверстия и
задумчиво направился к ожидавшим его Старостину и Одинцову.

Полковник был одет в кожаное пальто на меху, шапку, меховые сапоги.
Старостин в своей драконовидной шубе и такой же косматой шапке походил
издали на гризли.

-  На первый раз достаточно,  - сказал Старостин глуховатым
голосом, пряча подбородок под шарфом.  - Тем более что Башня по
заказам чудеса не показывает... - Он не договорил. Издалека
прилетел долгий, звенящий, тоскливый крик и замолк на высокой ноте.

Ивашура усмехнулся.

-  Видимо, специально для вас спектакль все-таки покажут. Не удивляйтесь.
Башня активизировалась перед очередной пульсацией, чудеса случаются
все чаще.

-  Это не опасно? Паук кричал...

-  На таком расстоянии не опасно.

-  Не беспокойтесь, друзья,  - махнул рукой оглядывающимся
на них членам комиссии Старостин.  - Здесь безопасно.  - Он
повернулся к Ивашуре. - Похоже, крики пауков в самом деле предупреждение.

-  Сомнений нет, накоплен большой статистический материал. Пауки
кричат перед каждым извержением Башни за минуту-две.

Ивашура поднял к глазам свой бинокль, посмотрел и передал полковнику.

-  "Флаттер" - так мы это называем. Стена Башни
начинает вибрировать. Иногда следом начинается электрический дождь.

Рация, с которой Ивашура не расставался, прочирикала вызов.

-  Что случилось? - спросил далекий Гришин.

-  Флаттер,  - коротко отозвался Ивашура.  - Не волнуйтесь,
Константин Семенович, мы далеко от стены.

-  Ну, слава Богу! Вертолет за вами посылать?

-  В один все не влезем, не надо, доберемся на вездеходе.

В бинокль было видно, как громадный участок стены Башни длиной с километр
стал вздрагивать, гнуться, пошел волнами и превратился в гофрированную
"стиральную доску". Длилось это около пяти минут. Потом амплитуда
волн стала уменьшаться, вибрация стены пошла на убыль и исчезла. Башня
стояла все такая же угрюмая, придавившая ландшафт миллиарднотонной
тяжестью, голубая и чистая, без обычных пятен в том месте, где только
что разыгрался флаттер.

Ивашура задумчиво опустил бинокль, потом снова поднес его к глазам.

-  Кажется, я сделал маленькое открытие,  - пробормотал он.  -
Вы не помните, как выглядел участок стены до флаттера?

Одинцов задумался.

-  По-моему, там были черные окна...

-  А сейчас вся стена чистая! Понимаете?

-  Вы хотите сказать, что флаттер очистил стену?

-  Не просто очистил. Черные окна в стене - это дыры,
проломы, разрушенные места, флаттер починил
стену! Я вспомнил, так было и раньше, только почему-то никто
не анализировал состояние стены до и после явления.

-  Все это хорошо,  - проворчал Старостин.  - Но я и мои
коллеги замерзли. Не пора ли возвращаться?

-  Извините,  - заторопился Ивашура.  - Вездеход недалеко,
за деревьями, на дороге.

Привезя гостей в штаб, он оставил их на попечение Богаева и Гришина -
знакомиться с обстановкой, имеющейся информацией и документами, а
сам нашел Рузаева и слетал в лагерь физиков, к Меньшову, передать
образцы металла и почвы - следы мертвого выброса - для
масс-анализа и заодно узнать, какими идеями богаты бравые ядерщики.
По пути спросил Рузаева:

-  Ты уже подумал? Времени как будто было достаточно.

-  Подумал,  - невозмутимо ответил Михаил.  - Идем на
контакт. Сурена возьмем в компанию?

-  Если он изъявит желание. С чего начнем? Теории не помогут,
нужны свежие идеи, тем более что сами пауки на контакт идти не хотят.
Удивляюсь, как они пошли на роль сигнальщиков.

-  А я не удивляюсь. По-моему, пауки - биомашины, и только,
киберы, автоматы с целевой программой, в которой нет места переговорам
с людьми. В контакт мы если и вступим, то не с ними, а через них.

Ивашура в сомнении пошевелил бровями.

-  Может, ты и прав. Но тогда вопрос: чьи они, биокиберы? От этого,
кстати, зависит и тактика предполагаемого контакта. Не понял?

-  Почему не понял? Одно из двух: или пауки - пришельцы
и тогда контакт может не получиться, или они киберы землян, людей.

-  Не обязательно людей. Гипотеза у Валеры сумасшедшая -
насчет множества цивилизаций на Земле, живущих каждая в своем "угловом"
времени, но опровергнуть ее никто не в силах, даже физики-теоретики,
вплоть до академиков, законодателей философских построений. Понимаешь,
то, что пауки начали нас сначала отпугивать от Башни, а потом предупреждать
об опасности, навело меня на довольно жуткую мысль. Что, если Башня -
следст