ависимой аппаратуры под зданием
лаборатории. Бункер имеет отдельный выход, но сейчас он разрушен.
Вы по образованию, простите, кто?

-  БИС-мастер.

-  А-а... конструктор больших информсистем? Что заканчивали?
Рязанский Интех?

-  Московский Энгу.

-  Неплохо, но все же придется упрощать. Давно известно,
что путешествие во времени невозможно без перемещения в пространстве.
Земля вращается и движется вокруг Солнца со скоростью тридцать километров
в секунду. Солнечная система перемещается в пространстве со скоростью
двухсот километров в секунду. Движется Галактика в межгалактическом
вакууме, не стоит на месте скопление галактик... Короче, чтобы попасть
хотя бы в прошлый миг и в ту же выбранную точку на Земле, необходимо
с небывалой точностью рассчитать, где была Земля мгновение назад,
и лишь тогда пробивать хроноскважину. Вы знакомы с расчетами Геделя
частных эффектов теории относительности?

-  В общих чертах.

-  Его расчеты используются и в хронофизике. Мы рассчитали
и осуществили геделиану [ Петля времени, названа по фамилии Геделя
Курта, австрийского логика и математика. ]  на практике. Посылали зонды
в прошлое на сотни лет и возвращали обратно.

-  Неужели расчеты так точны?

-  Для проникновения в прошлое даже на тысячу лет точности
расчетов, конечно, не хватало, но мы обошли это препятствие тем, что
ввели самофокусировку хроноскважины.

-  И на время эксперимента канал хроноскважины сохраняется?

-  Вы хорошо схватываете суть. В ходе эксперимента "стволом
дискретного временного пробоя" связываются все миллионы Земель
в различные эпохи.

-  Что же произошло в последнем эксперименте?

-  Мы решили уйти в прошлое на глубину в пять миллиардов
лет, к моменту образования Земли.  - Марич нахмурился. -
Но хронобур почему-то глубже одного миллиарда лет не шел, несмотря
на увеличение мощности пробоя, словно напоролся на слой времени повышенной
твердости. И тогда возникла идея применить направленную реакцию хронораспада.

-  После чего и произошла катастрофа?

-  Не знаю. Раз двадцать мы запускали хроноускоритель
без ощутимых результатов. На двадцать первый... он включился самопроизвольно.

-  Как такое возможно?

-  К такому выводу пришли эксперты. Но я в эту гипотезу
не верю. В Ствол встроены четыре системы безопасности, не позволяющие
ему включаться не только спонтанно, но даже если бы кто захотел включить
отдельные его системы. Нет, хронобур был инициирован специально кем-то,
кто хорошо знал, чем все закончится.

-  Но кому это могло понадобиться?! И для чего? Если
все знали, что сверлить время опасно... Хотя, может быть, такие вопросы
задавать преждевременно. Однако вы не могли не посчитать для себя,
что послужило причиной катастрофы.

-  Не люблю гипотез,  - хмуро отрезал Марич.  -
Я не хронофизик-теоретик, а инженер-механик, практик, время для
меня осязаемо в металле аппаратуры. Вам лучше поговорить со Златковым,
начальником Центра, у него идей много.

-  А все же? Разве у вас нет своего мнения?

-  Считаю, что хронобур ни при чем.  - Тон речи Марича
остался прежним.  - Башня хроноускорителя снизу доверху напичкана
системами безопасности и контроля, автоматически прекращающими эксперимент
при малейшей опасности. Нет, я не знаю, что случилось.

-  Что ж,  - вздохнул Павел,  - и на том спасибо.

Он достал бинокль и принялся внимательно рассматривать белоснежное
здание лаборатории с черными провалами окон. Казалось, все помещения
заполнены странным черным дымом, не рассеивающимся со временем и не
вытекающим наружу.

Вдруг из-за здания выпрыгнуло круглое черное пятно и стремительно
помчалось к близкой белой стене Ствола. Павел разглядел паукообразное
существо с длинными суставчатыми ногами, двумя парами глаз, глянцевитым
эллипсоидом тела. Поглядывающий на инспектора Марич вскинул к глазам
свой бинокль.

-  Конкистадор,  - пробормотал он через минуту.  -
Автомат обслуживания ускорителя и оборудования лаборатории. Вполне
самостоятелен, дитя второго поколения мыслящих автоматов.

Павел повел биноклем в сторону и в километре обнаружил ряд
черных труб, направленных на белую башню хроноускорителя. Трубы иногда
неторопливо ворочались из стороны в сторону и становились похожими
на стволы орудий древних линкоров.

Павел повернулся к ним спиной.

-  Поехали. Центр далеко отсюда?

-  Почти под нами.

Центр пояса защиты представлял собой подземный бункер с энергохозяйством
и собственным киб-интеллектом высокого класса. Зал управления и контроля
площадью в триста квадратных метров был занят низкими, зализанными
пультами автоматического монитора защиты, аппаратуры наблюдения, контроля
параметров среды, связи и передачи информации. Стены зала служили
экранами комбайнов оперативной связи и наблюдения, на один из них
был выведен геологический разрез земли до глубины в километр в том
месте, где стоял Ствол: на фоне коричнево-черных пластов с вкраплениями
красных, оранжевых, желтых полос и трещин - голубоватая круглая
колонна, постепенно растворяющаяся в породах равнины на глубине в
двести метров.

Людей в зале работало мало - всего пять операторов.
Атанас Златков сидел в кресле возле одного из пультов, на рукаве его
плотной рубашки выделялся алый ромб с маленьким серебряным сфинксом.

Это был крупный смуглый мужчина с шапкой блестящих черных
волос, медлительный и, как показалось Павлу, несколько апатичный.
В дальнейшем оказалось, что Златков склонен к быстрым сменам настроения,
умеет переходить от конкретной ситуации к сжатой формулировке и абстрактным
размышлениям.

-  Вы далеко не первый, кто является ко мне с просьбой
объяснить причины катастрофы,  - сказал он в ответ на вопрос Павла.  -
Но специалисты вашего ведомства не любят иметь дело с домыслами, им
подавай факты, не так ли?

-  В общем верно,  - согласился Павел, решая, как
вести себя с этим известным всей планете ученым.  - Вы хотите
сказать, что факты, которые знаете вы, в равной мере знают все остальные
и что новых фактов не прибавилось. Угадал?

Златков с проснувшимся на мгновение любопытством окинул Павла
взглядом.

-  Профессиональная интуиция? Впрочем, неважно, новых
фактов у меня в самом деле нет.  - Он нахмурился, помолчал.  -
Самый странный из фактов - спонтанное включение Ствола... хронобура.
А самый страшный - гибель коллег! Погибли замечательные ученые
и механики, готовящие эксперимент... А я вот цел и невредим. И Маричу
повезло, он тоже уцелел чудом.

Павел промолчал. Трагедия была настолько свежа в памяти этого
человека, что любой вопрос о лаборатории воскрешал события и бередил
душу. Но не спрашивать инспектор не мог.

-  Ничем помочь вам не могу,  - добавил Златков.  -
Причины самозапуска Ствола неизвестны. Зато известны последствия.
Связи с лабораторией нет, внутрь до сих пор пробиться не удается.
Обычные жестко запрограммированные киберы просто не возвращаются,
а конкистадоры не хотят подходить к зданию даже на сто метров. Знаете,
что такое конкистадор?

Павел вспомнил биомеханического паука и кивнул.

-  Странное название для кибера.

-  Так их назвал сам создатель Фелипе Мендоса, вероятно,
из-за того, что предназначались они специально для нашей лаборатории
и первыми должны были завоевать время.  - Златков задумался, хмуря
густые широкие брови, нервно побарабанил пальцами по панели пульта. -
В результате эксперимента оказались связанными Стволом хроноскважины
сотни Земель в различные временные эпохи и в разных точках пространства.
На основе тех данных, которыми располагает Центр, я высчитал, что
Ствол соединил не менее трех сотен эпох с промежутками в десятки,
сотни тысяч и сотни миллионов лет. Сам хронобур, вероятнее всего,
провалился глубже пяти миллиардов лет в историю Земли и не вышел из
резонанса. С большим трудом мы получаем крохи информации о точках
выхода Ствола на поверхность Земли, но помочь конкистадорам не в силах,
им приходится самим удерживать Ствол на грани полного распада. Если
бы не они...

-  Мне говорили,  - кивнул Павел.  - Произошла
бы цепная реакция хронораспада.

-  Мы посылаем конкистадоров в Ствол сотнями, возвращаются
единицы, да и те почти без памяти. Вероятно, выход из Ствола в реальное
время чреват перепадами темпоральных ускорений, стирающими информацию
на молекулярном и атомарном уровнях. Мы, конечно, ищем способы проникновения
в Ствол человека, но задача исключительно сложная, необходимы опыты
на животных, и нужен доброволец, который спустился бы вниз по Стволу
и отключил генератор...  - Златков покачал головой, чуть поморщился
и снова надолго задумался, уйдя мыслями в себя. Павел терпеливо ждал,
посматривая на экраны, показывающие пейзажи вокруг Ствола.

-  Собственно, это все, что я могу сообщить,  - с
неохотой проговорил начальник Центра, очнувшись от своих размышлений,
скорее всего невеселых.  - Наука о времени, к сожалению, недетерминистская
наука. Она не дает однозначных ответов, а предлагает несколько вариантов
с разной вероятностью. Коллеги-хронофизики более осторожны в выводах,
но они не знают того, что знаю я о работе ускорителя. А я... я боюсь,
что генератор хронораспада провалился так глубоко, что нам его уже
не достать. Понимаете, на чем висит человечество?

Павел вдруг почувствовал мимолетную неприязнь к этому человеку,
наделенному властью и ответственному за безопасность не только отдельного
коллектива, но и, может быть, всего рода людского на Земле.

-  Если ваши эксперименты со временем так опасны,  -
тихо произнес он,  - то почему вы не объявили мораторий на их
проведение?

Начальник Центра откинулся в кресле, побледнел, но глаза
его сохранили прежнее равнодушное выражение.

-  Прежде чем экспериментировать, ученые создали теорию
хронопрокола, или, если хотите, бурения времени. И до последнего опыта
теория и практика сходились даже в деталях, так что ни о каком моратории
речь не шла. Кстати, за нашей работой пристально следила СЭКОН [ СЭКОН -
комиссия социального и этического контроля за опасными исследованиями
(отдел Высшего Координационного Совета). ] , а эта организация, как
известно, применяет свои особые полномочия весьма успешно.

-  Простите, я поторопился с выводами. И все же, несмотря
на расчеты, контроль и прогнозы, катастрофа произошла. Подвела техника,
наука, теория? Халатность конкретного человека?

-  Халатностью назвать подобное происшествие нельзя.
Чтобы запустить хронобур, надо было знать коды запуска отдельных его
систем. Ни один человек из Центра этого не знал... кроме Шкодана и
меня. Но я генератор не запускал. Хотя до сих пор уверен: катастрофа
не должна была случиться. Если только в эксперимент не вмешался кто-то
чужой... Но об этом мы поговорим в другой раз. Извините, меня ждут.
Марич в курсе всех событий, в качестве гида он будет незаменим.

Павел кивнул и отошел.

-  Неужели вы заставили шефа задуматься о чем-то еще,
кроме науки? - с уважением спросил поджидавший его Марич.  -
Мало кому это удается.

-  Вы с ним не дружите? - спросил Павел.

-  А что, заметно?

-  Есть немного. За что вы его не любите?

-  "Не любите" - слишком громко сказано,
скорее мне его жаль. Он теоретик в кубе, для него существуют прежде
всего наука, его драгоценные сверхоригинальные идеи, а потом все
остальное.

Павел промолчал. По его мнению, Златков искренне скорбел
о гибели сотрудников, что же касалось его личных качеств - спешить
с выводами не стоило.

Инспектор прокрутил в памяти разговор с начальником Центра
защиты. Больше всего его насторожила брошенная вскользь фраза о вмешательстве
в эксперимент кого-то чужого. Неужели такое возможно? Но кто мог вмешаться?
По данным косморазведки, в звездном рукаве Галактики - рукаве
Ориона, к которому относится и Солнце, нет цивилизаций, достигших
уровня земной. Но, может, такие цивилизации были в прошлом?..

-  Спасибо за информацию,  - сказал Павел Маричу,
выжидательно смотревшему на него.  - Сегодня я вас больше пытать
не буду.

Инженер кивнул, пожал протянутую руку и, повернувшись, сказал
через плечо:

-  Буду нужен - найдете меня у прибористов Полуянова.

Павел присел на свободный стул у стены зала, соображая, чем
заняться в первую очередь. Ему надо было ознакомиться с отчетом об
экспериментах лаборатории начиная с момента пуска хроноускорителя,
проанализировать рост энергозатрат, запросить информацию о сотрудниках
и конструкторах, а также собрать данные наблюдений за Стволом, параметры
среды вокруг него. Кроме того, следовало составить сводку странных
фактов о работе ускорителя до катастрофы и после. И все это за один
день.


				ГЛАВА 3


Паук не убегал, смотрел на Павла выпуклыми прозрачно-желтыми
линзами глаз размером с детскую ладонь, шевелил двумя парами передних
лап и словно прислушивался к словам человека.

-  Иди сюда, дурачок,  - ласково повторил Павел.  -
Не бойся, ничего плохого тебе не сделают.

Стоявший рядом инженер Центра Полуянов усмехнулся в усы.

-  Не пойдет. Эвристограммы и память у него, очевидно,
стерты, работают только узлы механоинстинктов. Он не убежит, но и
не пойдет. Придется оглушать радиошумом.

Они стояли в трех километрах от белой колонны Ствола в низинке
между двумя пологими холмами. По дну низинки стлался ручей с рыжей
водой, кое-где на склонах сквозь корку такыра проклюнулись зеленые
стрелки травы: жизнь понемногу возвращалась на черно-коричневый полигон
смерти. Оба - инженер и Павел - были в прозрачных пленочных
скафандрах, перепоясанные ремнями антигравов.

-  Команда "ноль"! - отрывисто произнес
инженер, усилив мощность звукопередатчика.  - "НОЛЬ"!

Паук вздрогнул, в нерешительности переступил на месте всеми
шестью лапами, но выполнять приказ не спешил.

-  Я же говорил.  - Полуянов снял с пояса сетчатый
карандаш радиомаяка.  - Хорошо, что сумел вырваться оттуда. За
сей подвиг мы попробуем тебя вылечить, дружище.

Всплеск радиоизлучения на определенной частоте заставил конкистадора
подскочить вверх на добрых полтора метра, откуда он упал недвижимой
массой.

-  Забираем.

Они подхватили сорокакилограммового паука, запеленали в пластиковый
мешок и упрятали в багажник поджидавшего их неподалеку куттера.

-  Вези в лабораторию, Боря,  - сказал инженер пилоту.  -
Мы скоро вернемся на своей малой тяге.

Павел посмотрел на часы: с момента сигнала наблюдателя о выходе конкистадора
из Ствола прошло чуть более сорока минут.

Они достали бинокли и принялись рассматривать Ствол.

-  Почему он белый? - спросил Павел спустя минуту.  -
Разве это его естественный цвет?

-  Нет, он был голубовато-серым, каркас Ствола -
силовое поле сложной конфигурации, а наполнитель - порошкообразная
высокомолекулярная кремнийорганика. Никто не знает, почему цвет стен
изменился, химики до сих пор заняты анализами.

-  Вы пробовали подойти к стене, взять пробы?

-  Анализы можно сделать и на расстоянии, но человеку
к стене Ствола в обычных скафандрах не подойти - сработает базисная
система безопасности ускорителя.

-  Что это значит?

-  При автоматических запусках ускоритель уходит в прошлое
без людей, и, чтобы не допустить к нему наших хвостатых и бесхвостых
предков, а также другую любопытную фауну, дабы сохранить им жизнь,
в Ствол вмонтирован контур гипноиндуктора. При приближении к ускорителю
всему живому внушается одна из самых простых деадаптирующих реакций:
страх.

-  И много таких систем безопасности?

-  Три. Первая - сигнальная, это обычные предупреждающие
световые и радиосигналы, вторая - гипноиндукция, третья -
инфразвуковая, отпугивающая.

-  И все три линии рассчитаны не на современную эпоху.
В наше время от каждого способа есть своя защита.

-  Я уже говорил, линии рассчитаны на социальный потенциал
наших далеких предков. Разработка защитных барьеров уже оправдала
себя как в прошлые запуски, так и в последнем эксперименте.

-  Откуда это известно?

-  По сведениям конкистадоров.

-  Но у них же, сами говорили, при переходе из Ствола
в наш мир стирается память.

-  Стирается, но кое-что все же удается восстановить.
Поэтому мы знаем почти обо всех точках выхода Ствола в другие времена.
Первая из них - двадцать первый век, вторая - двадцатый,
третья - десять тысяч лет назад и так далее. Более того, есть
подозрения, что в Стволе находятся случайно попавшие в момент хронопрорыва
люди. Во всяком случае, о двоих из них мы знаем точно: мужчина и женщина.
О других сведения скудные.

-  Почему же об этих двоих известны такие подробности?

-  Не поверите.  - Полуянов опустил бинокль.  -
Они, вероятно, наткнулись на штабель МК-батарей и прихватили с собой
одну обойму. А вы, наверное, знаете, что МК-батарея излучает в радиодиапазоне
на сверхнизких частотах. Конкистадоры по пеленгу всегда могут определить
точно, где находится МК-батарея. Знали ли бедняги-пленники, что в
их руках океан энергии, которой им с лихвой хватило бы на всю жизнь?

-  И где эти двое сейчас?

-  По самым последним донесениям - в мезозое и
уходят все глубже и глубже. Пошли отсюда, сейчас будет коррекция.

Не успели они пролететь и сотни метров, как Ствол вдруг приобрел
голубоватую окраску, потерял монолитную плотность скалы, стал водянистым,
полупрозрачным. Гулкий удар прокатился над холмами, и тотчас же со
всех сторон в Ствол вонзились огненно-зеленые стрелы, оставив после
себя шлейфы изумрудных искр. Раздалось ядовитое шипение, перекрывшее
все остальные звуки. Вторая волна зеленых молний с шипением и свистом
накрыла Ствол. С холмов смело пыль, словно ударами исполинской плети.

Павел заметил, что огненные стрелы вылетали из черных труб,
с угрозой глядевших на колоссальную трубу Ствола.

Шипение и свист стихли, на землю легла удивительная, неестественная
тишина. Она угнетала, внушала тревогу, противоречила здравому смыслу,
потому что такая тишина могла существовать только в вакууме, где отсутствует
среда, передающая звук.

Павел оглянулся на спутника, терпеливо ждущего неподалеку.
Инженер что-то сказал, но звука не было слышно, словно у Павла заложило
уши или отказала рация. Тогда Полуянов махнул рукой вперед и включил
антиграв. Павел устремился следом.

Через минуту они выскочили из "мешка" тишины: в ушах
словно лопнула пленка, не пропускавшая звуки, и стали слышны шорохи,
посвисты ветра, далекие удары, гонг, бормотание громкоговорителей
и шумы каких-то машин.

-  После разряда хронооптимизаторов - тех черных
труб - в зоне разряда вокруг Ствола на полчаса образуется область
белого шума,  - пояснил инженер.  - Молекулы воздуха "вибрируют"
по закону фрактали, звуки в этой области гаснут мгновенно.

Они опустились у холма, в склон которого были врезаны двери
Центра защиты.

-  Последний вопрос,  - заторопился Павел, видя,
что Полуянов собирается идти по своим делам.  - Для чего нужны
эти коррекции?

-  Ствол все время плывет то в прошлое, то в будущее,  -
на ходу принялся объяснять инженер, пока они шли по коридору.  -
Все это из-за несовмещения масштабов Земли сегодняшнего дня и Земли
прошлых веков. Вселенная эволюционирует, изменяются все ее параметры,
в том числе и физические константы: времени, гравитационная, солнечная,
постоянная Хаббла и другие, поэтому и масштабы предметов и явлений
в различные моменты истории неодинаковы. По мере развития хроноскважины -
"ствола абсолютно свободного времени" в прошлое происходит
накопление временных потенциалов, так называемых "производных
энтропии", и сброс масштабов - хроносдвиг. Чтобы сбросы
были минимальными, мы и прибегаем к коррекции, в нашем времени -
внешней, достаточно эффективной: Ствол, как видите, остается неизменным.
В других эпохах коррекцией занимаются конкистадоры, там дела, вероятно,
обстоят много хуже. Ну вот, пришли. Заходите, если понадоблюсь.

Павел снял скафандр в специальном боксе и направился в зал
контроля, где его должен был ждать Марич.

В зале едва слышно играла музыка, раздавались негромкие голоса
операторов связи, наблюдателей, специалистов разных отделов Академии
нау