94560 ракет срывались с установок. Две и одна
треть тонны стали. Когда через минуту стрельбы прекратилась, в
сторону земного флота улетело 141 тонна металла. Во время
стрельбы постоянно вносились коррективы, включая учет определенного
количества уклонных маневров, которые мог предпринять враг, если
ему удастся разжечь дюзы.
     Все выше и выше скорость, все ближе момент, когда масса
становится невидимой, и вот уже на экранах угасает мерцающее
облачко. Тот же компьютер, который наводил ракеты, теперь
рассчитывал момент столкновения. Вначале минуты, затем секунды,
вот они быстро уменьшаются, приближаясь к нулю. Сейчас!
     - Боже мой! - судорожно вздохнул Ян, когда экран осветился
множеством вспышек. В этот миг все защитные ракеты взорвались от
соприкосновения с массой железа. Космос озарился атомными и
химическими вспышками, облака плазмы расширялись, словно желая
скрыть от них сцену разыгравшейся трагедии.
     Пройдя сквозь растущее облако, атакующие смогли увидеть
неприятельский флот. Установки Скугаарда были наведены, ракеты
наготове. Бросив один-единственный взгляд, он приказал стрелять.
Он в молчании отвернулся от экрана. Многих погибших он знал, они
были его друзьями.
     Там, где недавно находился флот космических кораблей, теперь
плавали лишь исковерканные металлические обломки. А вперемежку с
ними - растерзанная плоть адмирала Капустина и всех его людей.
Флот защитников прекратил существование, обе эскадры были
уничтожены с интервалом в какие-то секунды.
     Два облака обломков быстро уплывали назад.





                              20.

     - Мне пора на самолет, - сказала Двора. - Все уже на борту.
     Она начала уставать от сидения в машине и, выбравшись,
прислонилась к его борту. Ночь была теплая, звезды ясно блестели
в воздушных потоках. Хотя аэропорт был затемнен, темные силуэты
самолетов, выстроенных вдоль взлетно-посадочной полосы, можно
было различить. Но боку Дворы уже была сумка с боеприпасами,
автоматический пистолет и шлем. Рядом с ней стоял Амрай Бен-Хаим,
его трубка ярко светилась в темноте.
     - Спешить незачем, Двора, - сказал он. - Еще по меньшей мере
тридцать минут до взлета. Твои солдаты - люди взрослые, незачем
держать их за руку.
     - Взрослые! - фыркнула она выразительно. - Фермеры и
профессора из университетов. Как они еще поведут себя, когда в
них полетят настоящие пули!
     - Очень хорошо, могу тебя заверить. Они очень хорошо
подготовлены. Как и ты. Просто, ты в отличии от них, обладаешь
полевым опытом. Можешь на них положиться...
     - Пришло сообщение, - сказал водитель, когда радио подало
сигнал.
     - Принимай по моему коду, - сказал Бен-Хаим.
     Послышалось перешептывание. Водитель выглянул в окно.
     - Всего два слова. Бетс доар.
     - Почта, - сказал Бен-Хаим. - Они все сделали. Эвакуируют
станцию Картоум. Объясни Блонштейну, что ситуация, когда он
говорит, пришла в движение. Потом на самолет. Тебе не следует
здесь болтаться.
     Шлем Дворы уже был на ее голове, микрофон включен. Она
сказала:
     - Да... да, генерал. Я это сделаю, - она повернулась к
Бен-Хаиму. - Генерал Блонштейн обращается к вам. Он просит
поглядеть в его отсутствие за Израилем. Он бы хотел по
возвращению найти его на месте.
     - Мне бы тоже этого хотелось. Будете с ним говорить,
скажите, что я сижу на окороках и жду результатов. До сих пор, во
всяком случае, пока у меня будут окорока. - Двора быстро
поцеловала его в щеку, и топот ее бегущих ног вскоре затих вдали.
     Бен-Хаим безмолвно смотрел, как один за другим оживают
двигатели огромного самолета. Тонкие языки пламени вырвались из
турбин, и тут же, как только двигатели были отрегулированы,
исчезли. Первый самолет уже двигался, все быстрее и быстрее, и
отрывался от взлетной полосы. Другие отставали от него всего лишь
на секунды. Задействованы были обе полосы; ровный поток улетающих
темных теней внезапно прекратился. Грохот двигателей затих,
замер, вновь вернулась тишина. Бен-Хаим заметил, что трубка
погасла; он выбил ее, постучав о каблук. Он не испытывал ни
сожаления, ни подъема, только сильную усталость после этих дней
подготовки и напряжения. Выбор сделан, больше невозможно сделать.
Он вернулся в машину.
     - Ну, что ж. Можно и домой.
     А в небе, совершая круг над океаном, набирала высоту стая
самолетов. Воздушное пространство над Израилем было слишком
маленьким для такого маневра. Тут еще можно было не опасаться
радарное обнаружения, но в соседних странах были и поселения и
города, и люди в них могли услышать и задуматься, что это за
ночные полеты. Второй раз они пересекали Израиль, будучи уже в
шести милях над землей. Выстроившись в два клина, они повернули к
югу и полетели вдоль Красного моря.

     Григор выглянул в иллюминатор и зацокал языком.
     - Двора, - сказал он. - То, что я вижу - не самый лучший
маршрут.
     - Ты что, в темноте видишь?
     - Чтобы определить направление полета, этого совсем не нужно.
- Григор был математиком, пожалуй, лучшим солдатом в
подразделении Дворы. Но он был снайпером и никогда не делал
промаха, из какого бы оружия не стрелял. Это было ценное
качество. - Нам нужно атаковать Космический центр на западе
Соединенных Штатов - это такой засекреченный объект, что даже
само название стерто со всех карт. Это и ребенку известно.
Полярная звезда при повороте зашла нам в спину. Поскольку мы
движемся к югу, я считаю, что мы выбрали неудачный маршрут. Или
эти корабли оснащены топливными резервуарами, чтобы они моли
добраться да Америки через Южный Полюс?
     - Да, мы выбрали не самый прямой путь.
     - Теперь ты можешь уже сказать, Дворкила, - сказал Вазил,
стрелок из тяжелого оружия.
     Солдаты, сидевшие на скамьях, наклонились к ней и
прислушались.
     - Хватит секретничать, - сказал другой солдат. - Кому мы
здесь разболтаем?
     - Об этой части курса я могу вам рассказать, - сказала
Двора. - Но после дозаправки вы не услышите от меня ни слова.
Пока мы будем лететь к югу, но сразу после нубийской пустыни
повернем на север. Там, в Куртоуме, находится радарная станция,
но о ней уже позаботились. Единственное, о чем можно беспокоиться
- нет ли другой станции на пути к Марокко... - голос ее замер.
     - А потом? Что-нибудь сделаем с помощью того большого
черного креста, с которого я помогал сегодня вечером срывать
бумагу? Плывем под чужими символами, как пираты.
     - Это сверхсекретно...
     - Двора, пожалуйста...
     - Ты прав, конечно. Сейчас уже безопасно. У нас есть агенты
в верхах правительства ООН. - Или, быть может, они у нас есть,
подумала она, или мы у них? Если это западня, остается лишь идти
до конца. - Поэтому нам известно, что немецкие солдаты посланы
удерживать космический центр в Мохавской пустыне. На наших
кораблях их символика, и мы имеем их код. Мы намерены занять их
место.
     - Это непросто, - сказал Григор. - Я уверен, что есть и
кое-что другое, о чем ты нам не говоришь.
     - Да. Но я могу добавить лишь одно. Мы всего лишь на час
опережаем немецкие самолеты. Вот почему мы оттягивали вылет.
Точное время очень важно, поскольку мы летим без связи с землей.
Отныне действует только расписание. Поэтому предлагаю отдохнуть,
пока это возможно.
     Темная карта Африки медленно проплывала под ними.
Большинство людей спали на откидных койках, только пилоты были
настороже и следили за приборами, контролируя действия
автопилотов. Генерал Болнштейн, сам квалифицированный летчик,
сидел в пилотском кресле ведущего самолета. С этой высоты он ясно
видел черноты Атлантического океана, сменившие тусклые
моракканские пустыни. Зашуршал приемник.
     - Рабатская башня вызывает Воздушные Силы Четыре семь пять.
Вы слышите меня?
     - Воздушные силы четыре семь пять. Я слышу вас, Рабатская
башня.
     Радиоконтакт был всего лишь формальностью. Наземная станция
уже включила полностью автоматически автоответчики каждого
самолета, и они выдавали теперь записанную заранее информацию и
коды, а также место назначения.
     - Регистрируем ваш курс на Азоры, - сказало радио. Затем
послышалось какое-то бормотание. - Вы опережаете на пятьдесят
девять и пять девятых минуты предписанное время.
     - Сильные попутные ветры, - спокойно сказал Блонштейн.
     - Вас понял, Воздушные силы. Конец связи.
     Были на земле и другие уши, которые внимательно следили за
этой частотой. Скрываясь в тени деревьев, неподалеку от берега
прятался мужчина в бурнусе. Вдоль скоростной автострады стояли
столбы высоковольтной линии. Человек внимательно прислушивался к
беседе, хмурясь, если отдельные слова глушили статические заряды.
Он подождал несколько секунд, чтобы убедиться, что беседа
закончена. Больше ничего не было слышно. Он кивнул и нагнулся,
чтобы нажать на кнопку коробки, лежавшей у его ног.
     Яркая вспышка осветила ночное небо; через несколько
мгновений он услышал звук взрыва. Один из пилотов
двенадцатитысячевольтной линии стал все быстрее и быстрее
склоняться к земле, затем глухо ударился об нее. Последовала
красочная вспышка крупных искр, и они быстро погасли.
     А вместе с ними погасла и половина ламп в Рабате. И
неудивительно, что на станции радиослежения тоже произошло
замыкание.

     Дежурный штат аэропорта Кру ди Ли в это время звучно храпел.
Очень немногие самолеты останавливались для дозаправки на Азорах,
поэтому ночью было можно спать до рассвета. Кому-то, может быть,
и полагалось следить за сигнальным устройством, но это было не
так уж важно. Радио обычно будило всех.
     Так было и на этот раз. Голос из громкоговорителя выдернул
капитана Сармиенто из глубокого сна. Он соскочил с койки, и,
покрывая колени ушибами, метался по станции контроля, пока не
нашел выключатель.
     - Круц дель Люц, - сказал он. - Слушаю. - Голос хрипел
спросонья; он откашлялся и сплюнул в мусорную корзину, нашаривая
на стене распечатки.
     - Воздушные силы четыре пять семь, просим посадки.
     Пальцы Сармиенто нашли на столе бумагу. Да, та самая.
     - Для вас подготовлена первая полоса. Я прослежу, чтобы вас
поставили на посадочный контроль, - он моргнул, уставясь на цифру
на листе, затем взглянул на часы. - Воздушные силы, вы опережаете
полетное время приблизительно на час...
     - Попутные ветры, - последовал короткий ответ.
     Сармиенто устало рухнул в кресло и с омерзением посмотрел на
свою сонную спотыкающуюся команду, которая начала собираться на
станции.
     - Сучьи дети! Большая дозаправка, может быть, самое важное
боевое задание за шесть месяцев, а вы дрыхните, как свиньи в
лужах!
     Пока штат, позевывая приступал к своим обязанностям, капитан
Сармиенто с энтузиазмом продолжал в той же манере. Работа у них
была хорошая, и они не желали ее лишиться.
     Вдоль полосы загорелись огни, и пожарная машина помчалась в
ее конец. В темноте вспыхнули лучи прожекторов, и первый из
прибывших, грохоча, снизился и коснулся поверхности полосы. Один
за другим садились самолеты, и уже на земле автоматы вели их к
точкам дозаправки. Вся операция контролировалась компьютером.
     В надлежащем месте были выключены двигатели и поставлены
тормоза. над каждым заправочным колодцем была установлена
телевизионная камера; она смотрела в отверстие резервуара под
крылом. Механическая рука плавно снимала крышку, вставляла шланг,
и включался насос. В каждом баке сенсоры следили, чтобы не было
недолива или перелива. Пока шла эта механическая деятельность,
все самолеты оставались темными и безмолвными, наглухо
задраенными. Кроме корабля командующего. В нем открылся люк, был
спущен трап. Человек в форме спустился по трапу и спокойно пошел
вдоль заправочной станции. Один из колодцев чем-то привлек его
внимание, он подошел и склонился над ним. Башня находилась у него
за спиной, лицо и грудь были в тени, и сверток, выскользнувший
из-под кителя, упал в колодец незамеченным. Затем он распрямился,
оправил форму и поел к освещенной башне контроля.
     Сармиенто, моргая, уставился на офицера и почувствовал
легкий стыд за свою неряшливость. Черная форма на госте была
отутюжена и безукоризненно чиста, пуговицы сияли золотом. На шее
висел мальтийский крест, на груди - ордена, один глаз был закрыт
моноклем. Сармиенто смущенно встал.
     - Шпрейхен зи дойч? - спросил гость.
     - Прошу прощения, сэр, но я не понимаю, о чем вы говорите.
     Офицер скупо улыбнулся, затем продолжал на португальском с
сильным акцентом:
     - Я пришел подписать квитанцию, - сказал он.
     - Да, это было бы замечательно. - Сармиенто махнул в сторону
компьютерного банка. - Но этого нельзя сделать, пока полностью не
завершится дозаправка.
     Офицер коротко кивнул и стал вышагивать взад-вперед по
станции. Сармиенто нашел себе важную работу. Когда зазвенел
звонок, и заполненная форма выскочила из паза, оба повернулись.
     - Здесь и здесь, пожалуйста, - сказал Сармиенто, показывая
нужные места и даже не глядя на бумагу. - Большое спасибо. - Он
оторвал нижнюю часть квитанции и вручил ее, и с радостью
проследил, как гость поворачивается и шагает к поджидающему его
самолету. Только когда тот оказался на борту, Сармиенто взглянул
на формуляр. Странные имена бывают у иностранцев. Трудно
прочитать угловатые буквы .. Похоже, Шикльгрубер... Адольф
Шикльгрубер.

     Торопливые руку втащили офицера в люк, сразу же закрыли его.
     - Сколько времени? - спросил он требовательно.
     - Еще около двадцати восьми минут. Мы будем в воздухе
прежде, чем они установят радиоконтакт.
     - Они могут опаздывать...
     - Они могут опережать время, если наши попутные потоки
существуют в действительности. Другого шанса мы не имеем.
     Первые самолеты уже покинули полосу и растворились в небе.
Последним вылетел самолет командующего. Но вместо того, чтобы
выйти на курс, он совершил широкий круг над океаном и вернулся к
аэродрому.
     - Эта пожарная машина уже возвращается в гараж, - сказал
кто-то, когда они на небольшой высоте летели над полосой.
     - А остальные люди на станции. Впрочем, один уже в дверях
машет нам, - сказал генерал Блонштейн. - Помигайте им на прощание
огнями.
     Они полетели над океаном к западу. Блонштейн прижал к голове
телефоны и молил бога о времени. Все в порядке, никаких
посторонних вызовов.
     - Достаточно, - сказал он, поднимая красную крышку и нажимая
на кнопку.
     Сармиенто услышал глухой удар и, взглянув в окно, увидел
взлетающую в небо колонну пламени. Ярко горело авиационное
топливо. Повсюду звучала сирена тревоги, трещали принтеры, радио
громко выкрикивало заранее подготовленные аварийные команды.
     Германские десантные транспорты как раз пролетали над
африканским побережьем, когда пилоты получили сообщение.
     - Новый курс, - сказал командир, набирая карту на экране. -
У них какое-то происшествие, они не вдаются в подробности. Что ж,
полетим в Мадрид...
     Командир думал о количестве топлива в баках и о новом
направлении. О том, что запросить аэропорт Кру де Ли, он не
подумал. Это его не касалось. А следовательно, встревоженный,
расстроенный и испуганный капитан Сармиенто был избавлен еще от
одной проблемы - мучительно гадать, каким образом в одну ночь,
под одним кодовым названием и по одному предписанию могли лететь
две разные эскадры.
                              21.

     - Ну вот, полдела уже сделано, - сказал с удовлетворением
адмирал Скугаард, когда обломки вражеского флота исчезли позади.
Все идет гораздо лучше, чем я надеялся. У нас вышло ничуть не
хуже, чем у Нельсона при Трафальгаре - даже лучше, если учесть
тот факт, что я остался жив. И мы не получили даже царапины, если
не считать сломанной ноги у одного человека, которому на ногу
упало твое ядро. Коррекция курса?
     - Рассчитывается, сэр, - сказал оператор. - Двигатели
включатся чуть больше чем через четыре минуты.
     - Замечательно. Как только выйдем на новую орбиту, пусть
наблюдатели поднимутся и понаблюдают. Привилегия ранга - я буду
обедать сейчас. Составишь компанию?
     Пожалуй, еда - это последнее, о чем сейчас мог думать Ян. Но
так как напряжение последних часов спало, он понял, что со
времени предыдущей трапезы прошло довольно много времени.
     - Буду очень рад, адмирал.
     Стол был уже накрыт, когда они вошли в апартаменты
адмирала, и шеф самолично ставил на скатерть последние блюда.
Адмирал и шеф обменялись несколькими замечаниями на гортанном и
непонятном языке, посмеявшись над шутками.
     - "Сморгасброд", - сказал Ян, широко раскрыв глаза. - Я его
не видел с тех пор... даже не помню, с каких именно.
     - "Стор колд борд", - поправил адмирал Скугаард. - Шведское
название, оно более широко известно, но это не одно и то же. Мы,
датчане, любим свою кухню. Я всегда отправляюсь в плавание с
полным погребом. Сейчас, к сожалению, он пустеет. Не мешало бы
нам побыстрее выиграть эту войну. За победу!
     Они чокнулись рюмками холодной водки и осушили их одним
глотком. Шеф вновь подлил из бутылки, которая охлаждалась тут же,
в специально предназначенным для этого ведерке со льдом. Густо
намазанный маслом ржаной хлеб был выложен на блюдце высокой
"елочкой". Холодное мясо с тертым хреном, икра с яйцами всмятку,
и так далее, и тому подобное, и все это заливается бутылками
холодного датского пива. Они ели с аппетитом победителей - да и
выживших к тому же. Побеждая врага, они продлевали на какое-то
время собственное существование. Ешь, пей - а утро придет
достаточно скоро.
     За кофе (а в желудках оставалось место только для кусочка
сыра) их мысли вернулись к последней стадии битвы.
     - Ты поверишь, я рассчитал программы по меньшей мере для
дюжин планов на дальнейшее, - сказал Скугаард. - Все они зависят
от исхода битвы. Из них я выбрал самый лучший. Номер один.
Поэтому следующая моя проблема - как сохранить его в тайне от
вражеского резерва.
     Он поставил перед собой солонку, горчицу, ножи и вилки.
     - Вот мы: наша эскадра - эти ножи. Рядом с нами вилка, это
вторая эскадра. Это - Земля, а это - путь, которым мы идем.
Оставшиеся корабли врага перегруппировываются здесь и здесь. Они
сейчас находятся на орбите перехвата, но помешать тому, что
произойдет дальше, они не в силах. Прежде, чем они доберутся до
этой точки, мы оккупируем ложки, то есть энергоспутники. Как тебе
известно, эти огромные зеркала превращают солнечную энергию в
электричество и излучают ее на Землю в виде микроволн. Это
электричество питает сети в Европе и Америке, что означает, что
там будут очень огорчены, когда мы прекратим подачу. Представь:
отключим все спутники в одну секунду. Если повезет, устроим им
полные потемки. Но это не самое главное. Земля имеет и другие
источники энергии. Но вот что нас может беспокоить: представим,
что они попытаются выбить наших людей. Это придется делать
врукопашную, потому что они не решатся выпустить ракеты по
собственным спутникам. Но нам-то ничто не помешает выстрелить по
их кораблям. Это будет интересное сражение. И совершенно не
играющее роли. Диверсия, ничего более. - Вот, - постучал он
ножом, - куда им следует смотреть.
     Нож обогнул одно из блюд и вернулся к первому, на котом
лежали маленькие кремовые пирожные.
     - Земля, - сказал он, прикоснувшись ко второму блюду. - И
Луна, - указал он на первое блюдо, затем взял пирожное. -
Представим, что диверсия отвлекла большую часть их сил. Вторая
часть плана - проделать в тех, что остались, большую дыру.
     - Вторая часть. Здесь нам предстоит координироваться с
атакой на Космический центр в пустыне Мохавк.
     Скугаард слизнул крем с кончиков пальцев.
     - Именно. Моя надежда в том, что разгром главного флота,
нападение на спутники, затемнение, акции сопротивления заставят
их забыть о Мохавке хотя бы на миг. Если твой друг, точнее, наш
друг - Сергуд-Смит -сказал нам правду, суматоха будет немалая. В
любом случае, проиграем мы или выиграем, мы вернемся сюда, - он
отодвинул второй нож к первому и отправил их вок