никогда такого не пробовал. Ты уверен, что это
можно пить?
     - Более чем. Помнишь, я выращивал яблоки за магазином.
Маленькие такие, величиной с большой палец. Они очень сладкие, и
на дрожжах сок очень хорошо бродит. Я получил яблочное вино
крепостью где-то в двенадцать градусов. Затем поместил его в
мощный морозильник и выбросил лед.
     - Весьма остроумно.
     - Должен признать, что первоначальная идея принадлежит не
мне.
     - Но это очень простой способ концентрировать спирт.
Вообще-то чем больше пьешь, тем вкуснее он кажется.
     - Это тоже не открытие. Ладно, давай, я тебе постелю. А
потом ты сможешь показать мне некоторые из этих кассет?
     Ли нахмурился.
     - А как же наказание смертью?
     - Будем считать, что первые мои страхи рассеялись. Это был
всего лишь рефлекс. Корабли опаздывают, они могут вообще не
появиться. Чего ради я должен бояться возмездия Земли, которая
отсюда в таком удалении? - он порылся в кассетах, читая некоторые
названия. - Все это довольно невинно - дребедень, хотя и слишком
горячая по стандартам этой планеты. Но ничего политического.
     - Что значит - политическое?
     Ян вновь наполнил бокалы и поглядел в свой.
     - Ты наивен, - сказал он. - И ты даже не можешь понять, что
значит это слово. Ты слышал, чтобы я когда-нибудь говорил о
Земле?
     - Нет. Но я никогда не думал об этом. Но мы знаем о Земле из
видиолент, и...
     - Здесь, на Халвмерке, вы не знаете ничего. Эта планета на
пороге смерти, концентрационный лагерь на краю небытия. Заселение
произошло в результате насильственных миграций или политических
ссылок. Неважно, это где-то записано. Это всего лишь
сельскохозяйственная машина, обслуживаемая немыми фермерами. Она
обязана поставлять продукты на иные планеты с максимальной
выгодой и минимальными затратами. Земля... Сейчас это кое-что
еще. Элита наверху, пролы на дне, а все, кто между, закреплены на
месте, как кнопки на панели. Всем это не по душе, кроме тех, кто
наверху, но у них то достаточно могущества, чтобы так длилось
веками. Это ловушка. Болото. Без выхода. И это все, что я тебе
скажу. Так что оставь кассеты. Я о них позабочусь. И почему
только, черт побери, мы должны рискоать собой ради каких-то
тривиальных кассет? - с внезапным гневом он стукнул бокалом. -
Что-то там происходит, и я не знаю, что именно. Корабли всегда
прибывали вовремя. А теперь - нет. И они вообще могут не придти.
Но у нас есть кукуруза, и если они придут, она понадобится...
     Усталость и спирт потащили его вниз. Он допил последний
глоток из бокала и махнул Ли, указывая на дверь. Ли, прежде чем
открыть ее, оглянулся.
     - Ты мне ничего сегодня не говорил, - сказал он.
     - И я не видел этих чертовых кассет. Спокойной ночи.

     Ян знал, что прошло три полновесных часа, но казалось, что
свет и звонок вытянули его из сна лишь через секунду после того,
как голова упала на подушку. Он потер слипающиееся веки и
почувствовал гадкий вкус во рту. И начался очень длинный день.
Пока заваривался чай, он вытряхнул из бутылки пару стимуляторов,
взглянул на них и добавил третий. Очень длинный день.
     Прежде, чем он допил чай, раздался тяжелый стук в дверь, и
он не успел даже встать, как она распахнулась. Один из Тэкенгов -
он забыл его имя - сунул голову в проем.
     - Все загружено кукурузой. Кроме этой машины, как ты сказал,
- на его лице были полосы грязи и пота, и он выглядел не менее
усталым, чем Ян.
     - Хорошо. Дайте мне десять минут. Можете прорезать люки.
     Нелегальные ленты Ли были среди инструментов машины,
запечатанные на замок. Вся одежда и личные вещи, которые ему
понадобятся, уместились в сумке. Когда он мыл чайный прибор и
рассиавлял по нишам своего кабинета, на потолке вспыхнула
красноватая вспышка. Точка превратилась в линию и стала
очерчивать в металле круг. Когда он протолкал кровать, стол и
кресла через переднюю дверь, круг стал полным, и металлический
диск с лязгом упал, глубоко утонув в пластиковом покрытии. Ян
бросил сумку через плечо и вышел, заперев за собой дверь.
     Его автолавка должна была выезжать последней. Казалось, что
работали все. Из ближайшей силосной башни змеился огромный шланг
и примыкал к борту машины. Человек наверху закричал и замахал
руками, и шланг изогнулся, когда хлянул поток зерна. Шланг
забился у человека в руках, и Яна осыпало золотым дождем, прежде
чем мужчина навалился всем телом и сумел заставить кукурузу
сыпаться в машину в свежепрорезанное отверстие.
     Ян стряхнул зерно с плеч. Зерно было длиной со средний
палец, сморщенное после вакуумной дегидрации. Чудесная пища,
лабораторный продукт, богатый протеином, витаминами, питательными
веществами. Его можно переработать в питание для младенцев, в еду
для взрослых, и кашу для старцев, и все равно это блюдо будет
содержать все необходимые вещества для жизнедеятельности.
Совершенная пища. Для экономичных рабов. Одно плохо - то, что ему
не свойственен вкус многих других продуктов.
     Заскрипел металл - угловые домкраты снимали машину с
бетонной подушки. На открывшимся под ней черном пятне уже
находились люди, они топали во тьме, выкрикивали ругательства,
устанавливали и закрепляли колеса. Все происходило одновременно.
Как только резервуар был установлен в надлежащее положение, они
взобрались по трапу наверх. С крыши спрыгнули грузчики, и насосо
остановился. Деятельность была так хорошо скоординирована, что
человек, натягивающий пластиковые оболочки на свежепрорезанное
отверстие, протестуеще закричал, когда машина тронулась вперед,
поднимаясь по мере того, как въезжала на пандус. Когда она
оказалась наверху, ее поставили на тормоза, на то время, пока
механники копались под ее массивным корпусом, проверяя контакты,
которые бездействовали четыре года.
     Пока Ян спал, поезда были составлены. Всего в третий раз Ян
видел виликую миграцию, и все время впечатление оставалось, как в
первый раз. Коренные халвмеркцы принимали их, как должное, хотя
очередная перемена в жизни и вызывала у них возбуждение. Движение
так же возбуждающе действовало и на Яна, оттого, видимо, что он
привык к разнообразию и к новизне, путешествуя по Земле. Здесь же
любое бегство от скуки и однообразия повседневной жизни было
облегчением. Отчасти благодаря этой неожиданной перемене смог он
начать примать этот иной физический мир. Несколько дней назад это
был процветающий город, окруженный фермами, которые простирались
за горизонт и далее. Сейчас все изменилось. Транспорт и механизмы
были заперты в массивные силосные башни, двери которых задраены.
Куполообразные надувные дома, стационарные, тоже совершенно
изменились. Никаких опор на Землю - они были поставлены на ряды
надежных колес и формировали стройные линии, вместе со зданиями
ферм, которые теперь тоже были на колесах. Там, где был город,
оставались отныне одни лишь фундаменты, словно постройки стерло
вдруг неожиданным взрывом.
     На широком Центральном Пути стоял двойной ряд поездов.
Здания, которые выглядели такими непохожими друг на друга, будучи
домами и лавками с навесами, лестницами и клумбами, сейчас были
сведены к единой форме и размеру. Машины в большом поезде были
соеденены вместе и однообразны. По двенадцать машин в поезде, и
каждый поезд ведет движитель. Невиданный движитель.
     Большой. Поначалу Яну трудно было поверить, что энергоподвод
таких размеров может перемещаться. Но энергозаводами они были до
тех пор, пока стояли в стороне от Дороги. В стационарном
положении их атомные генераторы вырабатывали всю энергию, в
которой только нуждались город и фермы. Но заводы всегда были
готовы превратиться в движители.
     Больше. В десять раз крупнее самого большого тягача, который
Ян когда-либо видел до своего появления на этой планете. Он
шлепнул ладонью по одной из покрышек, проходя мимо - вершина
протекторов была так высоко над головой, что он мог бы
дотянуться. Крепежные гайки шириной с обеденную тарелку. Два
управляющих колеса позади. Позади передних колес находились
рангоуты жилого отсека. Пятнадцать их, приваренных к золотистому
металлу борта этого чудовища. Впереди - батареи прожекторов,
таких мощных, что ослепить человека даже издали, если этот дурак
будет стоять и пялиться на них. Мерцание стекла наверху, где
отсек водителя. Вне видимости, наверху, зекреплены рядами трубы и
шланги, охлаждающие атомные двигатели. Энергии двигателей
достаточно, чтобы осветить небольшой город. Он не смог удержаться
- постучал, проходя, по твердому металлу.
     Возле ведущего поезда его дожидался Иван Семенов.
     - Ты сам поведешь движитель? - спросил он.
     - Это твоя работа, Иван, и очень ответственная. В кресле
движителя сидеть Поездному Мастеру.
     Губы Ивана чуть изогнулись.
     - Какие бы титулы нам не давали, Ян, - я думаю, мы знаем,
кто из нас на самом деле Поездной Мастер на этот раз. Так говорят
люди. Теперь, когда дело сделано, они думают, что ты был прав.
Они знают, кто сейчас во главе. А у Хейна мало друзей. Он лежит в
постели, держится за руку, хнычет и не рахговаривает ни с кем.
Люди проходят мимо его машины и смеются.
     - Мне жаль, что пришлось это сделать. Но я по-прежнему
считаю, что иначе было нельзя.
     - Пожалуй, ты прав. В любом случае, они знают, кто
руководитель. Веди первый движитель.
     Он повернулся на каблуках и пошел прочь, прежде чем Ян успел
ответить.
     Первый движитель. Ему предстояло взвалить на себя большую
ответственность. Но уже пришло возбуждение. Не просто вести эту
махину - но вести ее очень быстро. Яну пришлось улыбнуться про
себя. Он быстрее пошел вдоль поездов, к первому поезду. К первому
движителю.
     Толстая дверь двигательного отсека была открыта, и он увидел
инженера, нагнувшегося над приборами смазочного контроля.
     - Прервись ненадолго, - сказал он, просовывая свою сумку в
дверной проем. Не дожидаясь ответа, он схватился за скобы и
забрался внутрь. Слева от енго была пустая Дорога, окруженная
опустевшими фермами, и все дальше, все дальше расстилалась Дорога
перед ним по мере того, как он поднимался в кабину. А позади был
двойной ряд поездов, неподвижных и ожидающих. Помощник водителя
сидел в своем кресле и просматривал списки. В примыкающем отсеке,
возле располоденной у стены аппаратуры, находился офицер связи.
     Впереди - широкая пластина армированного стекла, над ней -
ряд телеэкранов. Внизу, ряд за рядом - приборы и измерители,
передающие информацию на поезд, ведомый движителем.
     Перед пультом управления - единственное пустое кресло,
мягкое, со спинкой и подголовником, перед ним - баранка и панель.
Ян медленно уселся, чувствуя спиной прочность спинки, легко
поставил ноги на педали, протянув руки и взявшись за холодную
баранку.
     - Начинай читать список, - сказал он. - Готовимся к
отправлению.




                              5.

     Проходили изнурительные час за часом. Хотя поезда были
составлены и готовы к отправлению, оставались сотни мельчайших
проблем, которые нужно было решить, прежде чем будет отдан сигнал
к отправлению. Ян уже хрипло и зло кричал в радиофон, пока не
швырнул головной прибор на панель и не отправился все проверять
сам. В нише, в задней части движителя, был закреплен мотоцикл. Он
вынул его из ниши и отсоединил энергопровод от батареи - и затем
обнаружил, что обе камеры спущены. Тот, кто должен был проверять,
не сделал этого. Некоторое время спустя Эйно, инжинер, наполнил
цилиндр сжатым воздухом. Оседлав, наконец, мотоцикл Ян
почувствовал удовлетворение, когда вывернул реостат на полную
мощность и услышал шорох покрышек, которые завертелись по
поверхности дороги и понесли его вперед.
     Как капитан Технадзора Ян отвечал за то, чтобы к
сегодняшнему дню механизмы были исправны. Физически это было не
под силу одному, и приходилось полагаться на подчиненных. Но
слишком часто это делать было нельзя. Например, многофазовые
генераторы с толстыми камбелями, соединявшимисобой машины, должны
были быть оснащены влагонепроницаемыми кожухами. Но многие их не
имели. Коррозия привела их в состояние непроводимости в столь
многих местах, что почти половина цепей пришла в негодность.
     Побывав на четвереньках под каждой машиной, он отдал приказ
по всем поездам, чтобы все генераторы были открыты и прочищены
вручную. Это добавило к задержке отправления еще один час.
     Проблем все еще было хоть отбавляй. Ведущие колеса каждой
машины поворачивались под действием управляемых электромоторов.
Эти моторы контролирует компьтер движителя в каждом поезде, чтобы
каждая машина следовала за движителем и поворачивала вслед за
ним, так точно, будто они шли по одной колее. Прекрасно в теории,
ногораздо труднее на практике, когда моторы капризничают. Время
шло.
     Были и личные трудности, поскольку мало кого устраивало
сокращение жизненого пространства. Ян выслушал жалобы одним ухом
и адресовал все подобные проблемы Главам Семей. Пусть поучаться
терпению.
     Совершенно один, он улаживал проблемы и следил, чтобы все
вопросы были решены. Самой последней проблемой был пропавший
ребенок, которого он сам обнаружил, заметив движение неподалеку
на кукурузном поле. Он примчался туда на мотоцикле и вернул
любителя погулять плачущей мамаше.
     Усталый, хотя и с чувством удовлетворения, он медленно ехал
назад между между двумя рядами поездов. Двери были закрыты, и
видны были лишь несколько любопытных лиц, выглядывавших из окон.
Эйно, его инженер, поджидал, чтобы поставить мотоцикл на место,
пока он поднимется в водительский отсек.
     - Предварительный перечень проработан, - сказал помощник
водителя. Отанар был столь же работоспособен, как и машина,
которой он управлял. - Энергия поступает полной мощностью, все
системы действуют.
     - Хорошо. Затребуй доклады о готовности с других поездов.
     Пока Ян щелкал выключателями и просматривал список своего
помощника, тот выслушивал доклады с остальных поездов. Все
тридцать были в порядке, лишь однажды загорелся красный
предупреждающий сигнал, но это была лишь неполадка на считывающем
приборе, которую легко было исправить. Все сошлось один к одному.
     - Все поезда готовы, все водители готовы, - сказал Отанар.
     - Хорошо. Коммуникация, дайте связь со всеми водителями.
     - Готово, - сказал Гизо, офицер связи.
     - Всем водителям, - говоря эти слова, Ян испытывал чувство,
более сильное, чем можно было ожидать. Покорение вершин, хождение
под парусом, занятия любовью - все это дарило мгновения чистого
удовольствия, чувства более чудесные и неописуемые. Только
наркотики давали ему возможность чувствовать себя так же,
наркотики, которые он перестал употреблять, поскольку это было
легкодоступно, их мог приобрести каждый. Но здесь каждый не мог
делать того, что делал он. Он был один. Управлял всем. Он был на
вершине. Такой власти он не имел на Земле никогда. Да, это была
ответственовсть, более чем достаточная. Впереди - самый первый, а
население целого мира ждет, когда он примет решение.
     Он был у бразд.
     Прочная рама под ним слегка гудела от сдерживаемой мощи.
Тяжелые соединения и паутина кабелей связывали его с машиной
позади и другими за ней. Были и другие движители, и их поезда,
заполненные добром с этой планеты и всеми ее обитателями. Все
ждали его приказов, кроме экипажей обслуживания. Он почувствовал
вдруг, что ладони мокры, и крепче сомкнул пальцы на баранке.
Прошло мгновение, и он снова бал во главе.
     - Всем водителям, - голос Яна был тих и деловит, как всегда.
Внетренние чувства были вновь прежними, - Мы трогаемся. Поставьте
ближние радары на один километр. Разница свыше 1100 метров и
менее 900 метров не разрешена. Поставьте автоматы торможения на
950. Если по какой-либо причине движитель окажется менее чем на
900 метров - хотя бы на 899 метров впереди - мы заменим водителя.
Никаких исключений. На старте - минимальное ускорение, и следить
за стрессовой нагрузкой на соединения. Мы перевозим как минимум
вдвое больше нормального груза, и мы можем выдернуть эти
соединения, как гнилые зубы, даже не заметив этого. Сейчас мы
используем новый маневр, и я хочу, чтобы так было каждый раз при
старте. Помощники водителей, внесите это в списки.
     Первое. Всем машинам убрать тормоза.
     Второе. Поставить тормоза на последней машине.
     Третье. Дать задний ход.
     Четвертое. Идти задним ходом пять секунд на минимальной
скорости.
     Этому трюку он обучился еще в учиничестве, когда обчлуживал
грузовой монорельс под городом. Подача назад расслабила все
соединения поезда. Затем, когда поезд начинал двигаться вперед,
он не весь сразу приводился в движение, а часть за частью. В этом
случае инерция старта основательно гасилась, поскольку вес
машины, приходившей в движение, постоянно ускорял и находившиеся
в покое.
     Тыльной стороной ладони Ян переключил селектор передач на
задний ход, поставил переключатель скоростей на первую отметку.
Все тормоза машин были сняты, только горел красный огонек,
обозначавший двенадцатую машину. когда он нажал левой подошвой на
дроссель, то почувствовал ускоренное вращение шестерней и тяжелую
дрожь под металлом пола. Напряжение тросов упало до нуля. На
двенадцатой панели мигнуло и погасло слово "Торможение", и он
выключил тягу, как только цифровое табло часов показало "пять".
     - Приготовиться к движению, - сказал он и перевел селектор
скоростей на низший уровень. - Второй колонне поездов -
оставаться на месте, пока не проедет последний поезд из первой
колонны. Затем отправляться следом. Управление - ручное, пока не
получите следующие указания. Первая остановка в 19 часов.
Последняя остановка в Южгороде. Там и увидимся.
     Он мягко взялся за руль обеими руками и поставил ногу на
акселератор.
     - Тронулись.
     Ян чуть надавил ногой, и двигатель ожил. Все быстрее
двигалтсь гидравлические поршни, и вращающий момент передавался
на ведущие колеса. Они завертелись, и движитель двинулся вперед,
следом за ним приходила в движение одна машина за другой, пока,
наконец, не тронулся с места весь гигантский поезд. Слева
движитель второй колонны соскользнул нахад, исчез из виду, и
впереди теперь было только пустое пространство Дороги. Задний
сканнер, установленый сверху на движители, показывал поезд,
плавно движущийся следом. Соседний экран, соотсветствующий
сканнеру последней машины, показывал тронувшийся с места второй
поезд. Все приборы горели зеленым светом. Обороты мотораи путевая
скорость поднялись на предел нижнего уровня, и он снизил ее
вдвое.
     - Все зеленые, - сказал Отанар, сидя в кресле второго
водителя, следил за поступлением информации о приборах. Ян кивнул
и повернул баранку вправо, затем поставил в нейтральное
положение, чтобы удержать поворот. В отличии от меньших наземных
автомобилей, здесь управление осуществлялось смещением баранки и
удерживалось в заданном положении посредством центрирования.
Затем он вновь повернул баранку вправо, чтобы выправить ход
машины, и закрепил ее, когда отклонение от прямой оказалось
нулевым. Затем он двинулся правее, чтобы вывести машину на
середину Дороги, как раз под контрольным кабелем, погребенным под
каменой поверхностью. Машины поезда сместились в то же мгновение
в ту же позицию, словно монопоезд, переезжающий стрелку.
     Ян удерживал скорость на пределе среднего уровня, пока все
поезда не пришли в движение, сохраняя друг между друглм
дистанциюв один километр.
     Прежде чем последний поезд сдвинулся, город, и даже фермы,
растаяли позади. Только тогда он опднял скорость до высшего
дорожного уровня. Внизу шумели покрышки - Дорога неслась
навстречу, неприметная песчаная пустыня двигалась по обе стороны.
Он держал баранку, по-прежнему управляя вручную, ведя движитель,
поезд, все поезда по дороге на юг, в сторону противоположенного
континента и Южгорода, находившегося в 27000 километрах.
     Одно из немногих приметных мест пустыни возникло крапинкой
на горизонте и медленно росло по мере их прибл