ог помочь тебе смыться, тебе  же
тяжело на одной ноге.
     - Не тревожься, парень, они не получат старого Фрайера. Они меня  уже
взяли однажды, теплого и хорошего, предоставили мне эту ногу  и  турне  по
лагерям в Хайлендах. Мне этого хватило по горло, можешь поверить. Я к  ним
больше не вернусь. Но тебе надо уходить, это приказ.
     Облегченно присвистнув,  Фрайер  присел  на  сумку  и  прислушался  к
удаляющимся шагам за спиной. Хорошо. Одна забота с плеч долой.  Он  достал
сигарету -  тонкую,  черную,  почти  чистая  марихуана.  Несколько  добрых
затяжек настолько его подбодрили, что он даже почти перестал замечать боль
в ноге. Он покуривал, дожидаясь, пока сигарета  начнет  жечь  губы,  затем
выплюнул окурок и раздавил его каблуком. Потом раздвинул шторы и аккуратно
поднял окно. Со стороны Мэрилиби налетел легкий  ветерок,  принеся  заодно
звуки густого транспортного потока. Проходил военный конвой, и он прижался
к стене и подождал, пока не скроется из виду колонна. Когда шум затих,  он
открыл сумку. Вытащив одну из гранат, он взвесил грубый  цилиндр  в  руке.
Граната была сработана  вручную  из  металлолома,  тщательно  оформлена  и
снаряжена. Когда он опробовал в пустыне гранатомет, лишь один  выстрел  из
двенадцати давал осечку. С тех пор мастера его наладили,  так,  во  всяком
случае, ему  было  сказано.  Хорошо,  если  так.  Поставив  гранатомет  на
приклад, он  опустил  гранату  в  отверстие  ствола.  Достигнув  дна,  она
щелкнула. Хорошо. Фрайер наклонился и  посмотрел  через  улицу,  на  серые
утесы Центрального Управления Безопасности.
     Ни одно окно не украшало мрачного фасада. Штаб-квартира британской, а
теперь,  может  быть,  и  всемирной  Безопасности.   Цель   первостепенной
важности. Если  расчеты  правильны,  снаряд  должен  опуститься  точно  за
ограждением на крыше здания. Есть только один способ проверить.
     Гранатомет выстрелил, и приклад резко толкнул его в плечо. Он увидел,
как черное пятно перелетело через ограждение. Отлично. Он  зарядил  вторую
гранату, и выстрелив, увидел, что с крыши уже  поднимается  клубами  белый
дым.
     - Неплохо, старина, - сказал он  весело  и  стал  стрелять,  стараясь
класть гранаты как можно теснее одну к другой. Термитная смесь в  гранатах
могла прожечь все, что угодно, так сказал ученый. Он был совершенно прав.
     Теперь уже ревела  тревога,  и  на  улицах  внизу  начали  появляться
вооруженные люди. Фрайер отскочил от окна, чтобы его  не  смогли  увидеть,
затем улегся на пол и стал стрелять из этого положения.
     -  Черт  бы  тебя!  -  свирепо  пробормотал   он,   перекатываясь   и
переворачивая гранатомет, чтобы выкатить на пол несработавшую гранату. Она
вывалилась  шипя  и  потрескивая.  Фрайер  бросился  к  ней,  схватил   и,
выругавшись от боли в руке, выбросил в окно.  Внизу  послышался  разрыв  и
крики боли. Поделом вам, ублюдки, подумал он, нечего было приближаться.
     Он подполз к двери, не обращая внимания на боль в руке,  и  выстрелил
вниз по лестнице. Вновь послышались вопли и  стрельба,  и  несколько  пуль
пронеслось над его головой. Это  должно  было  их  успокоить  на  какое-то
время.
     Когда они высадили дверь, у него оставалось всего две  гранаты.  Одну
из них он выпустил в нападающих и тянулся уже за последней, когда  в  него
вонзились пули. Он быстро умер, лежа на спине под окном и глядя  на  клубы
дыма, поднимающиеся снаружи.



18

     Адмирал товарищ Капустин чувствовал себя в полнейшей безопасности. Он
насвистывал сквозь зубы, натягивая высокие кожаные сапоги, потом  поднялся
и оправил у зеркала китель, так, чтобы тот чуть свисал над широким кожаным
ремнем. Когда он подошел к двери и открыл ее, на  груди  позвякивали  ряды
медалей и значков. Четким строевым шагом вошел космонавт-гвардеец. Адмирал
лениво поднес кончики  пальцев  к  козырьку  фуражки,  отвечая  на  салют.
Наконец-то наступил великий день. Каблуки его стучали чуть громче о  плиты
палубы, шаги были  пружинистее.  Позвякивали  шпоры.  Если  кто-нибудь  из
команды и думал об уместности сапог и шпор на звездолете в 200000 милях от
ближайшего  коня,  он  воздерживался  от  комментариев.  Судьба  тех,  кто
отваживался хотя бы улыбнуться в сторону адмирала товарища Капустина  была
слишком ужасна, чтобы даже подумать о ней.
     Когда он вошел в Боевую  рубку,  помощник  адмирала  Онегин  был  уже
наготове. Он щелкнул каблуками и слегка  поклонился,  протянув  серебряный
поднос. Адмирал одним глотком осушил рюмку охлажденной водки, взял одну из
сигарет "папиросы". Помощник протянул горящую деревянную спичку.
     -  Сегодня  наш  день,  Онегин,  -  сказал  адмирал,  вдыхая   облако
ароматного дыма. Вскоре произойдет первая в истории космическая битва, и я
буду первым офицером, который ее  выиграет.  Займу  место  в  исторических
книгах. Есть ли изменения в их курсе?
     - Никаких, товарищ адмирал. Вы можете сами убедиться.
     Он рявкнул приказ оператору  Танка,  и  тот  включил  голографическое
поле, которое показывало приближение вражеского флота. Адмирал  подошел  и
остановился перед сияющим дисплеем. Тот занимал почти тридцать  кубических
метров пространства и находился в центре Боевой рубки.  Дисплей,  конечно,
был трехмерным, и смотреть можно было с любой стороны.  В  зоне  видимости
Танка вдруг оказалась группа сияющих символов, выстроившихся  в  пятнистую
белую линию; линия стала подниматься вверх и исчезла.
     - Они очень далеко, - сказал Онегин.
     Вторая ломанная линия огней протянулась от вражеского флота до самого
пола.
     - Это проекция в будущее.
     - Хорошо, - проворчал адмирал. - Где мы до них доберемся?
     Возникла голубая сфера Земли со всеми спутниками и Луной  на  орбите.
Линя курса протянулась к ней.
     - Это проекция на настоящий момент, без учета возможных изменений,  -
сказал Онегин. - Хотя в дальнейшем изменения  не  исключены,  как  в  этом
случае.
     Красная линия  превратилась  во  множество  дуг,  каждая  из  которых
превратилась затем в отдельный космический объект. Адмирал вновь заворчал.
     - Земля, Луна, мощные спутники, колонии и все остальное. Хорошо,  что
мы здесь, усвойте этот урок, Онегин. Мы защищаем Землю. Этим  преступникам
неминуемо придется пройти мимо нас, и это им  будет  непросто  сделать.  И
ведет их мой  старый  друг  Скугаард.  Какая  радость!  Я  собственноручно
покараю предателя, когда схвачу его. Водки!
     Он выпил вторую рюмку,  уселся  в  командирское  кресло,  с  которого
открывался  самый  лучший  обзор.  Микрофон  возле  головы   автоматически
следовал каждому его движению.
     - Пока что война велась грязная, сплошные удары в спину. Бомбы, мины,
да измена. Они не просто предатели, они еще и трусы - предпочитали удирать
и лупить нас снарядами с планетарных баз. Теперь этому конец. У  нас  было
достаточно  времени,  чтобы  зализать   раны,   чтобы   организоваться   и
перегруппироваться. Сейчас мы - защитники, и мы должны выйти  и  встретить
их. Ну и взбучку же они у нас получат! Покажите мне последние фотографии.
     Астрономы   на   орбитальной   станции   с   13-метровым   телескопом
протестовали, когда им  приказали  сфотографировать  приближающийся  флот.
Огромное металлическое зеркало было предназначено для  других  целей,  так
они сказали. Защищенное от солнца, вынесенное за  пределы  атмосферы,  оно
могло  раскрывать  загадки   невероятно   далеких   галактик,   пристально
рассматривать отдельные звездные системы в сотнях световых лет  от  Земли.
Важные исследования шли полным ходом - телескоп - не игрушка для  военных,
чтобы  с  его  помощью   выслеживать   пришельцев.   Болтовня   сразу   же
прекратилась, когда с  ближайшим  челноком  на  спутник  прибыли  люди  из
Безопасности. Сразу нашлись способы следить за нападающим флотом.
     Повстанческие корабли уже заполнили Танк. Дрожащие, серые, но все  же
различимые, они были вытянуты в длинную дугу.
     - Флагман, Даннеброг, - приказал адмирал Капустин.
     Корабль  в  центре  атакующего  строя  стал  увеличиваться,  пока  не
оказался величиной в метр.  Он  был  очень  неясный,  всего  лишь  смутные
контуры.
     - Это все, на что вы способны? - адмирал был разочарован.
     - Мы произвели увеличение с помощью компьютера, - сказал  Онегин.  Он
умолчал о  том,  что  компьютер  увеличил  заложенную  в  него  фотографию
флагмана. Трехмерное изображение  замерцало,  прояснилось,  стало  резким.
Теперь уже перед вражеским флотом плавало четкое изображение.
     - Это уже лучше, - сказал Капустин. Он подошел и ткнул в  изображение
пальцем. - Ты попался, Скугаард, ты и твой замечательный  Даннеброг.  Тебе
уже не скрыться. Ну, а теперь поглядим на наш встречный курс.
     Изображение вновь изменилось -  по  одну  строну  символы  вражеского
флота, по другую - земные силы. Вначале через Танк  промелькнула  ломанная
линия со стороны пришельцев, затем  со  стороны  защитников.  Когда  линии
пересеклись, появились наборы цифр,  желтые  и  зеленые.  Последние  цифры
постоянно мелькали и менялись. Зеленые  цифры  представляли  расстояние  в
километрах от нынешней позиции кораблей до  точки  пересечения,  желтый  -
время до встречи. Адмирал внимательно следил за цифрами. Все  еще  слишком
далеко.
     - Покажите мне и десятую, и девяностую.
     Компьютер произвел  сложный  расчет  в  течение  микросекунд,  и  две
световые дуги пересеклись в их курсе всего лишь в четверти  расстояния  от
вражеского  флота.  Ближайшая  к  флоту  дуга  была  девяностая,  с  этого
расстояния девяносто процентов снарядов должны были поразить врага -  если
не будут предпринято никаких мер по перехвату и  отражению.  Десятая  была
гораздо ближе  к  ним,  и  представляла  дистанцию  для  десятипроцентного
поражения целей. Предстояли еще часы, прежде чем флоты сблизятся на  такое
расстояние. Космическая война, как и морская в древности, и заключалась  в
долгих путешествиях и кратких стычках. Адмирал довольно потягивал папиросу
и ждал. Он всегда считался человеком бесконечного терпения.


     Флагман Скугаарда, "Даннеброг",  не  имел  такой  совершенной  Боевой
рубки, как его  противник  "Сталин".  Но  Скугаарда  это  устраивало.  Вся
необходимая информация была  видна  на  экранах,  а  если  он  нуждался  в
изображении помасштабнее, оно проецировалось на дальнюю стену.  Все  здесь
было надежно, все обязательно дублировалось, так  что  вероятность  ошибки
была очень  мала.  Любая  сила,  способная  разладить  электронику,  могла
сделать это, лишь уничтожив корабль целиком.  Адмирал  всегда  чувствовал,
что голографическое оборудование при всей своей тонкости  и  сложности  не
стоит тех усилий, которые шли на его изготовление.  Поскольку  всю  работу
выполняли  машины,  ему  требовалось  лишь  узнавать  о  ее  ходе   самыми
простейшими способами, и чтобы они выполняли все приказы немедленно  после
получения. Он  взглянул  на  проекцию  неприятельского  флота  и  помял  в
раздумье свою большую челюсть. Наконец, он повернулся к Яну, тихо ждавшему
в стороне.
     - Итак, наше тяжелое вооружение в полном порядке и готово к действию.
Хорошо. Я начинаю чувствовать уверенность.
     - Проблема оказалась не  слишком  сложной,  -  сказал  Ян.  -  Честно
говоря, я применил кое-что из опыта своей работы на автоматических линиях,
когда  мы  старались  ускорить  повторяющиеся  операции.  Тут  главное   -
механическое, а не электронное мышление. В  электронике  возвратные  циклы
очень полезны, потому что они позволяют  проводить  различные  операции  с
такой скоростью, что кажется, что они происходят  мгновенно.  Но  механика
помогает перемещать объекты большого веса. Их не так  просто  замедлить  и
остановить, и для  этого  требуется  довольно  большое  время.  Поэтому  я
переписал программу для пушечных  ядер,  так  что  каждое  ядро  постоянно
находиться в движении и управляется собственной  компьютерной  программой.
Таким  образом,  если   произойдет   сбой   и   замедление,   такое   ядро
отбрасывается, и его место занимает следующее.
     Нет нужды начинать вновь все с начала, как это  имело  место  прежде.
Это означает также, что другие ядра смогут вылетать через гораздо  меньшие
интервалы, что позволяет эти интервалы точно регулировать.
     Адмирал одобрительно кивнул.
     - Чудесно. И поскольку время означает расстояние, мы сможем  посылать
их довольно точно. Как близко друг от друга мы сможем выпускать ядра?
     - Лучшее, чего мы добились - это три метра.
     - Лучше не бывает.  Это  означает,  что  я  могу  стрелять  по  линии
приближающихся кораблей, а корабли наткнуться на  прочную  стену  из  этих
штуковин.
     - Идеально. Это упростит прицельные расчеты, останется только поймать
цель.
     - Я припас кое-что для своего старого приятеля  Капустина,  -  сказал
адмирал, вновь поворачиваясь к дисплеям. - Я очень хорошо его  знаю,  знаю
его тактику, приемы и его глупость. Пока он не имеет представления, чем  я
его ударю.  Это  будет  интересный  поединок.  Надеюсь,  вам  это  зрелище
покажется занятным.
     - Не думаю, что у мня будет время для созерцания. Видимо, я  буду  со
стрелками.
     - Нет. Здесь, со мной, вы будете более полезны. Если с нами  свяжется
Сергуд-Смит, или если возникнет любая ситуация с его присутствием, вы  мне
понадобитесь мгновенно.  Он  -  единственный  неизвестный  фактор  в  моих
расчетах.  Все  остальное  преодолено.  Вычисления  проведены,   программы
составлены.
     В это время зазвучал сигнал, и тут же  компьютер  сообщил:  "Перемена
курса". Сквозь подошвы стала чувствоваться вибрация двигателя.
     - Сейчас мы увидим, насколько быстр компьютер у Капустина,  -  сказал
Скугаард. - А  также  насколько  быстр  он  сам.  Машина  способна  только
поставлять информацию. А чтобы знать, что делать - тут  уж  надо  работать
мозгами.
     - Что происходит?
     - Я разделил наши силы. По двум очень важным причинам. Наш корабль  и
вон тот, "Швериг", единственные, на которых есть  сложные  противоракетные
системы. Объяснение простое - оба корабля  дезертировали  из  Земных  Сил.
Старина Ландуолл, командующий "Шверигом",  мог  бы  уйти  в  отставку  лет
десять назад, но все еще вояка хоть куда. Мы с ним вместе разработали  эту
операцию. Каждый из нас прикрывает эскадру кораблей. Для этого  тоже  есть
хорошая причина. Хотя наши люди  и  поработали  как  следует  и  системами
противоракетных маневров, я уж лучше положусь на проверенную технологию. Я
уверен, что эти системы сработают хорошо, и что  позже  нам  представиться
достаточно возможностей их испробовать.  Но  все  же  я  предпочитаю  пока
высланные вперед ракеты-перехватчики, способные отразить ракетную атаку.
     Ян посмотрел на дисплеи, показывающие положение разных кораблей.  Они
медленно перемещались  относительно  друг  друга  по  сложной  траектории,
управляемые компьютерами. Флагман был впереди, а другие выстроились  вслед
за ним. Вторая половина пошла за  "Шверигом"  -  и  вот  уже  обе  эскадры
полностью разделились.
     - Это предоставит возможность  Капустину  кое  над  чем  подумать,  -
сказал Скугаард. - Все наши корабли выстроятся в линию за двумя  ведущими.
И эта линия будет указывать на неприятельский флот. И это означает  -  как
они убедятся, - что все корабли, кроме двух, для них исчезнут. Хорошо, что
товарищ адмирал  не  читает  исторических  произведений.  Вы  когда-нибудь
слышали об адмирале Нельсоне, Ян?
     - Слышал... если это тот парень, который  стоит  на  колонне  посреди
Трафальгара.
     - Тот самый.
     - Какой-то герой Англии, средневековый, кажется. Воевал с китайцами?
     - Не совсем. Хотя, наверное, ему это бы  понравилось.  Он  готов  был
вступить в схватку с любым флотом. Последняя его победа, которая,  кстати,
его и погубила, было победа в Трафальгарской  битве,  когда  он  прорвался
сквозь строй французских кораблей в точности так, как задумал. У  него  на
то были иные причины, хотя результат в этом случае будет тот  же.  Ведущий
корабль выдерживает огневой напор, пока  не  соприкоснется  со  строем,  а
потом...
     - Снаряды выпущены, - сказал компьютер.
     - Мы еще не вошли в зону поражения? - спросил Ян.
     - Весьма похоже. Но  эти  снаряды  -  противоракетные.  Их  двигатели
делают короткую вспышку, после  чего  замолкают.  Это  означает,  что  они
создают перед нами защитный зонтик, чтобы  перехватить  наши  снаряды.  Мы
тоже кое-что имеем на этот счет.
     Вскоре в космосе перед нами расцвел беззвучный огненный шар.  Он  был
очень ярок,  несмотря  на  расстояние,  и  обзорные  экраны  потемнели  от
перегрузки и были затянуты фильтрами.
     - Как это ново, - сказал Скугаард.  -  Капустин  в  первой  же  атаке
применил  ядерные  снаряды.  Хорошая  идея,  если  противник  несведущ.  И
напрасная трата снарядов, так как я знаю, сколько их у него на борту.
     Адмирал Скугаард поглядел на часы, затем на экран,  на  котором  были
видны две эскадры, выстроенные  строгими  линиями  в  кильватерах  ведущих
кораблей.
     - Исторический момент, - сказал он. - Начало первой  битвы  в  первой
космической войне. Она может закончиться нашей победой. И  уж,  наверняка,
будущее будет зависеть от ее исхода.



19

     - Они что-то почуяли, - сказал Капустин озабочено, но без опасения  в
голосе. Ловушка была подготовлена. Все, что оставалось сделать Скугаарду -
это угодить в нее. В Танке корабли  вражеского  флота  сближались  друг  с
другом, исчезая из виду один за другим, пока из них не осталось всего два.
Поскольку  голография  представляла  трехмерное  изображение,  сейчас   им
предстояло иметь дело всего лишь с двухмерной картиной.
     - Они переходят на космические  двигатели!  -  закричал  Капустин.  -
Пытаются убежать от меня!
     - Этому  не  бывать,  товарищ  адмирал  Капустин,  -  сказал  Онегин,
тщательно подбирая слова. Труднейшим в его работе  было  так  представлять
информацию Капустину, чтобы тот думал, что сам до  всего  додумался.  -  Я
слышал из  ваших  собственных  уст,  что  внутренние  поля  гравитации  не
позволяют  применять  космические  двигатели  Фосколо  в  непосредственной
близости  от  планет.  Происходит  нечто  гораздо   более   простое.   Они
выстраиваются в два ряда...
     - Это очевидно. Любой дурак способен до этого додуматься. Не  тратьте
мое время, объясняя самоочевидное. Но заметили ли вы, что у них изменились
и курсы? Держите глаза нараспашку, Онегин, и кое-чему научитесь.
     Трудно было не заметить множества происходящих изменений  -  огненные
стрелы вращались и  вовсю  меняли  позицию.  Тем  времен  операторы  Танка
создали программу построения двух рядов кораблей внутри Танка. Это  ничего
не значило,  но  было  приятно  адмиралу.  А  настроение  адмирала  всегда
являлось проблемой первостепенной важности для команды.
     - Я хочу знать, где на этот раз пересекутся наши курсы. И пошлите еще
ракет, атомных. Чтобы их  пилоты,  когда  приблизятся,  оказались  в  сети
разрывов...
     - Ограниченный запас топлива... Быть  может,  еще  рановато...  может
выпустить другие ракеты...
     - Молчать! Делать, что приказано!
     Слова эти прозвучали тихо и однотонно, и Онегин похолодел, поняв, что
зашел слишком далеко.
     - Слушаюсь, сию секунду! Это гениальная идея!
     - И дайте мне прогноз выхода противника на орбиты!
     В  Танке  появились  извивающиеся  конуса  света,  излучаемые   двумя
приближающимися эскадрами. Поначалу конусы освещали огромное  пространство
космоса,  захватывая  всю  Землю  и   множество   сателлитов.   Дальнейшая
информация,  поступившая  с  радара,  заставила  конусы  сузиться,   вновь
превратиться в две линии.
     - Два отдельных удара, - сказал Капустин,  переводя  взгляд  с  одной
линии на другую. - Первый нацелен  на  лунные  базы.  Чудненько.  Ракетные
установки уничтожат их, как только они приблизится. А второй удар, куда он
направлен?
     - Очевидно,   на  ге