ний. Узкая зарешеченная щель окна в
наружной стене, кухонные и санитарные приспособления, удобная
койка, материалы для чтения, телевизор - и крепкая стальная дверь
с замком снаружи. Ян лежал на койке, невидяще глядя в потолок. Он
чувствовал на себе взгляд проктора сквозь пластальное
наблюдательное окно в потолке, и отвернул лицо в сторону. Будет
суд. Если он состоится по правилам, его заявление о самообороне
будет принято. Пять Глав Семей будут судьями, таков закон, и все
они согласны признать его виновным. Семенов, один из старейших
Глав, будет сидеть на скамье. Стояла тишина.
     - К тебе посетитель, - сказал стражник, голос его с хрипом
вырвался из динамика под окном. Он отодвинулся от проема двери, и
Элжбета встала на его место.
     Ян был счастлив увидеть ее, но все же было пыткой прижимать
пальцы к холодной пластальной поверхности, видеть в каком
сантиметре от них ее пальцы и не соприкасаться с ними.
     - Я просила о свидании, - сказала она. - Я думала, они
откажут, но никто не возражал.
     - Все верно. На этот раз никаких самосудов. Они учатся на
ошибках. На сей раз время книги, время правила, закона и порядка.
Посетители допускаются, отчего же нет. И, конечно же,
окончательный вердикт - виновен.
     - Но ведь это шанс! Ты будешь бороться?
     - А разве я не боролся всегда? - он заставил себя
улыбнуться, ради нее, и получил в ответ слабенькую улыбку. - Тут
же ни к чему невозможно придраться. Ты была свидетелем нападения,
тебя саму удирали, обоим прокторам придется подтвердить это под
присягой. У всех у них были дубинки, мне пришлось ответить, когда
ты упала, им это придется признать. Я буду защищаться, но в одном
ты можешь мне помочь.
     - Все, что угодно.
     - Передай мне экземпляр дозволенных лент, которые я здесь
прокручивал по ТВ. Я хочу насладиться прелестями Сводов Законов.
Как следует упакуй.
     - Принесу, как только смогу. Мне сказали, что я могу
передать тебе еды; я что-нибудь специально состряпаю. И вот еще
что - она скосила глаза по сторонам, затем понизила голос. - У
тебя друзья, они хотят помочь тебе. Если ты выберешься отсюда...
     - Нет! Скажи им: нет, и как можно энергичней! Я не хочу
бежать. Я наслаждаюсь отдыхом. Не только потому, что на этой
планете негде спрятаться, но и потому, что я хочу все сделать,
как полагается. Победить эту женщину законным путем. Это
единственный выход.
     Он не стал говорить Элжбете, что каждое слово, произносимое
им через коммуникатор, несомненно, записывается. Он не хотел,
чтобы кто-то тревожился на его счет. Да и то, что он сказал, в
основном соответствовало правде. Если ему понадобится связаться,
для этого найдутся возможности. Камера была чиста, "жучков" не
было заметно. Она сможет прочитать записку, если он ее прижмет к
наблюдательному окошку. Он припасет этот фокус на крайний случай.
     Вторым посетителем был Гизо Сантос. Офицер связи,
несомненно, хорошо был осведомлен, что разговор регистрируется, и
поэтому держался нейтральных тем.
     - Элжбета сказала, что ты рад отдыху, Ян.
     - Я ведь могу себе это позволить, не правда ли?
     - Отдохни как следует, а потом ты вновь вернешься к
действиям. Я принес тебе Свод Законов, как ты и просил. надеюсь,
стражник передаст его тебе.
     - Спасибо. Хочу внимательно в нем порыться.
     - На твоем месте я порылся бы в нем как можно внимательнее,
- морщины Гизо углубились. - Главы Семей собирались несколько
раз. Это только слухи, коечно, но сегодня утром было заявление,
что страхи подтвердились. Иван Семенов больше не Глава Семьи.
     - Они не могли этого сделать!
     - Могли и сделали. Ты найдешь описание этого процесса в
своем Своде Законов. Он нарушил Закон, заверив замужество Элжбет
без согласия Хрэдил. бедняга Семенов лишен ранга и титула. Он
работает помощником повара.
     - Но брак все еще действителен, правда? - встревоженно
спросил Ян.
     - Абсолютно. Никто на это не посягнет. Брачные узы есть
брачные узы, и они, как тебе известно, совершенно нерасторжимы.
Но судьи, выбранные для процесса...
     Яна вдруг осенила догадка.
     - Конечно! Семенов больше не Глава Семьи, и потому не может
там присутствовать. Судьями будут Хрэдил и четверо других ей под
стать.
     - Боюсь, что так. Но справедливость должна совершиться
зримо. Как бы они ни были предвзяты, они не могут открыто идти
против закона. На твоей стороне много людей.
     - И очень много против меня, очень многие только и ждут,
чтобы схватить меня за горло.
     - Ты сам это сказал. Людей нельзя изменить за ночь. Хотя
перемены и происходят, людям они не нравятся. Это консервативный
мир и народ, и ему перемены по большей части причиняют
неудобства. Но сейчас они играют на тебя. Это процесс будет
законным, и ты выпутаешься.
     - Хотел бы я разделять твой энтузиазм.
     - Разделишь, как только поешь цыпленка и тушеного мяса,
которые передает тебе Элжбет вместе со Сводом. если, конечно,
тюремщики отдадут их тебе после обыска на предмет поиска оружия.
     Все согласно закону. Никаких сомнений. Что же он тогда так
встревожен? До суда осталось меньше семи дней, и Ян зарылся в
изучение Свода Законов, к которому, надо признать, он еще никогда
так близко не притрагивался. Это была явно упрощенная версия
земного Закона Общественного Благополучия. Очень много было
выброшено - да и незачем углубляться в детали подлогов в
безденежном мире. Или земельное сутяжничество... Но были внесены
железобетонные дополнения, гарантирующие Главам Семей абсолютную
власть. Те незначительные нюансы личной свободы, что
присутствовали в оригинале, здесь были полностью опущены.
     В день суда Ян тщательно выбрился, натянул принесенное чистое
платье. Он аккуратно повязал ленту, знак ранга. Он был Капитаном
Техобслуживания, и он хотел, чтобы об этом знали все. Когда
пришли стражники, он был готов идти, почти сгорал от нетерпения.
Но он отступил назад, когда они вытащили наручники.
     - Они не нужны, - сказал он. - Я не предприму попытки
бегства.
     - Приказ, - сказал проктор Шеер, тот самый, которого Ян сбил
дубинкой. Он стоял в стороне с пистолетом наготове. Сопротивляться
было ни к чему. Ян пожал плечами и протянул руки.
     Это больше походило на праздник, чем на суд. Закон гласил,
что любой желающий может присутствовать на суде - а сегодня,
похоже, желающими было все население. работы было мало, так как
семенное зерно высевать было еще рано. Поэтому явились все, как
один, и заполнили Центральный Путь от края до края. Семейные
группы запаслись едой и питьем, приготовились к долгой осаде. Но
детей здесь не было; не достигшим шестнадцати лет запрещалось
присутствовать на процессах, где могло быть сказано неподобающее.
Поэтому дети постарше следили за детьми постарше и злились на
них.
     Никакое здание не смогло бы вместить такую толпу, поэтому
суд должен был проходить под открытым небом, неизменно
сумеречном. Для судей и защитника возвели помост с креслами.
Установили широковещательную систему, чтобы каждому было слышно.
В воздухе присутствовало ощущение карнавала, какого-то
раскрепощения, что позволило людям забыть об их заботах, и о
кораблях, которые не пришли.
     Ян поднялся по ступенькам и уселся в бокс, затем стал
разглядывать Судей. Хрэдил, разумеется. Ее присутствие было таким
же неизбежным, как закон тяготения. И Чан Тэкенг, главный
старейшина, ему тоже было гарантировано место. Неожиданное лицо,
старый Крельтев. Ну конечно, его назначили старейшиной после
того, как сняли Семенова. Человек без рассудка и уж, тем более,
без нервов. Инструмент. Как, впрочем, и двое других, что сидят
рядом с ним.
     Хрэдил - единственная, кто нынче будет решать. Она
наклонилась к ним, наказывая и повернула лицо к Яну. Морщинистое
лицо было холодным, как и всегда; глаза - бесстрастные ледяные
точки. Но, взглянув на него, она улыбнулась, пусть даже едва
заметно, но, несомненно, улыбнулась, хотя улыбка и исчезла в
мгновение ока. Победная улыбка - она была совершенно уверена в
себе. Ян заставил себя не реагировать, сидеть, погрузившись в
каменное невыразительное молчание. Любая эмоция, которую он
проявит на этом суде, может принести только вред. Но его все же
тревожило, как она улыбается. Прошло совсем немного времени,
прежде чем он выяснил, почему.
     - Тишина, прошу тишины, присутствующие! - выкрикнула Хрэдил,
и ее голос разнесся над Центральным Путем, отражаясь от зданий,
стоящих по обе стороны. Она сказала это всего лишь один раз, и
ответ был мгновенным. Это был весьма серьезный момент.
     - Сегодня мы здесь собрались для того, чтобы обсудить одного
из многих, - сказала она. - Это Ян Кулозик, Капитан
ТЕхобслуживания. Вынесены серьезные обвинения, и собрано это
присутствие. Я спрашиваю техника, действует ли диктофон?
     - Действует.
     - Тогда запись будет вестись, как полагается. Пусть записи
покажут, что Кулозик обвиняется проктором Шеером в убийстве
проктора, капитана Риттерснатча. Это серьезное обвинение, и
Старейшины рассмотрели этот вопрос совместно. Было обнаружено,
что свидетели так называемого убийства не согласны с проктором
Шеером. Похоже, что Риттерснатч погиб, когда Кулозик защищался от
неспровоцированного нападения. Самозащита - не преступление.
Следовательно, было установлено, что смерть является несчастным
случаем, и обвинение в убийстве отклоняется. Проктор Шеер
получает предостережение за излишнее рвение.
     Что это значило? Толпа почти настолько же растерялась, как и
Ян, и по рядам зрителей побежал шепот, утихший, когда Хрэдил
подняла руку. Яну это не понравилось. Он знал только одно - хотя
обвинения сняты, он по-прежнему скован. А этому болвану Шееру еще
хватает нервов ухмыляться в его сторону. Предостережен, а теперь
улыбается? За этим крылось нечто большее, и Ян принял решение
ударить первым. Он встал и наклонился поближе к микрофону.
     - Я рад, что правда установлена. Следовательно, прошу
освободить мои запястья.
     - Пусть подсудимого усадят, - сказала Хрэдил. Двое прокторов
швырнули Яна обратно в кресло. - Суд еще не кончился.
     Против подсудимого выдвигается более серьезное обвинение. Он
обвиняется в учинении беспорядков, в нелояльности, в нелояльных
действиях, в нелояльной пропаганде, и в самом опасном: в измене.
     Все эти преступления крайне тяжелые. А самое тяжелое -
последнее. Они влекут за собой наказание смертью. Ян Кулозик
виновен во всех этих преступлениях, и сегодня это будет доказано.
Приговор будет приведен в исполнение в течении дня после суда.
Ибо таков закон.





                              18.

     Из огромной толпы послышались крики, вопросы. Разгневанные
мужчины, друзья Яна, проталкивались вперед, но остановились,
когда все двенадцать прокторов с оружием наготове выстроились в
линию возле платформы.
     - Держитесь на расстоянии! - крикнул проктор Шеер. - Все
назад. Эти пистолеты поставлены на максимальный заряд.
     Люди закричали в ответ, но не рискнули приблизиться к
смертоносному оружию. Усиленный голос Хрэдил смывал толпу:
     - Беспорядков не будет.Проктор-капитан Шеер имеет приказ
стрелять в случае нужны. В толпе могут быть инакомыслящие
элементы, которые попытаются помочь подсудимому. Этого мы не
допустим.
     Ян неподвижно сидел в боксе, понимая, наконец, что
произошло. Сначала - предостережение, в следующую минуту
проктор-капитан Шеер действовал, как надо. Хрэдил крепко держала
его в руках. Да и Яна тоже.Он расслабился, думая об убийстве. Как
же он не понял сразу, что это обвинение послужило лишь прикрытием
для настоящих обвинений. Теперь не было обратного пути - суд
должен был продолжаться. как только Хрэдил замолчала, он громко
заговорил в микрофон:
     - Я требую, чтобы этот форс был прекращен, и чтобы меня
освободили. Если тут и есть измена, то только со стороны старухи,
которая хочет, чтобы все мы были мертвы.
     Он замолчал, потому что его микрофон внезапно отключили.
Избежать этой ситуации было нельзя: он надеялся лишь, что ему
удастся вывести Хрэдил из себя. Она кипела гневом - он понял это,
услышав шипение в ее голосе, - но держала себя в реках.
     - Да, мы сделаем так, как предлагает подсудимый. Я
консультировалась с моими друзьями судьями, и они со мной
согласны. Мы снимаем все обвинения, все, кроме одного - измены.
Мы достаточно натерпелись от этого человека и от его происков
против законных авторитетов. Мы были снисходительны, потому что
пришли тяжелые времена, и некоторая доля снисходительности была
допустима в целях разрешения проблем. Вероятно, мы допустили
ошибку, предоставив подсудимому слишком большую свободу действий
вопреки установленным правилам. Эта ошибка должна быть
исправлена. Я прошу техников воспроизвести кое-что из Свода
Законов. раздел третий, заглавие "Измена", под законами о
правлении.
     Пальцы техника пробежали по клавиатуре компьютера, нашли
нужную секцию и вывели информацию на экран перед ним. Как только
раздел появился на экранах полностью, техник включил звуковое
воспроизведение. Закон загрохотал в командных тонах:
     - "Измена. Тот, кто открывает государственные секреты
другим, должен быть обвинен в измене. Тот, кто раскрывает
подробности действий властей, должен быть обвинен в измене. Тот,
кто подрывает величие властей и подталкивает других действовать
против государственного руководства, должен быть обвинен в
измене. Наказание за измену - смерть, и казнь должна совершиться
в течении двадцати четырех часов с момента вынесения приговора.
     Наступила потрясенная тишина, и голос затих. Тогда
заговорила Хрэдил:
     - Итак, вы услышали о природе преступления. Теперь вы
узнаете о составе преступления. Я оглашу его сама. Перед Семьями
и перед Главами Семей подсудимый насмехался над авторитетом Глав
Семей, представляющими собой подлинную конституционную власть.
Когда от него требовали прекратить беззакония и подчиниться
приказам, он ответил отказом. Он велел остановить машины,
применив известные ему способы, чтобы добиться повторного рейса
за урожаем. Этот рейс состоялся и был причиной смерти многих
людей. Действуя таким образом, он подталкивал других на
неповиновение властям, и он совершил измену. Таковы
обстоятельства, а теперь будут решать судьи.
     - Я требую, чтобы меня выслушали! - закричал Ян. - как вы
можете судить меня, не дав даже высказаться?
     Хотя находившийся перед ним микрофон был выключен, ближайшие
к помосту люди могли расслышать сказанное им. Послышались крики
друзей, требующие, чтобы ему дали сказать. Неудивительно, что
были и другие крики - чтобы он молчал. Хрэдил молча
прислушивалась, затем посовещалась с другими судьями. Заявление
сделал Чан Тэкенг, Верховный Старейшина:
     - Мы милосердны, и суд должен свершиться соответственно
требованию закона. Прежде, чем будет вынесен приговор, подсудимый
получит разрешение говорить. Но я предупреждаю его, что если он
вновь произнесет изменнические слова, его немедленно заставят
замолчать.
     Ян взглянул на судей, затем встал и повернулся к толпе. Что
он мог сказать, что не расценивалось бы, как измена?
     Если он скажет хоть слово о других планетах или о Земле, его
тут же прервут. Придется играть по их правилам. Надежды было
мало. Но следовало попытаться.
     - Народ Халвмерка. Сегодня меня судят потому, что я сделал
все, от меня зависящее, для спасения ваших жизней и урожая,
который, без сомнения, будет крайне необходим, когда придут
корабли. Это все, что я сделал. Некоторые мне противостояли, и
они совершили ошибку, и эта ошибка будет доказана. Мое
единственное преступление, да и не преступление вовсе, состоит в
том, что я выделил возникшую опасную ситуацию и предложил пути
для ее разрешения. Ничего подобного мы никогда прежде не делали -
но это не значит, что мы поступили неправильно. Мне пришлось
действовать крайне жестко, иначе это новое не было бы
осуществлено. Мною руководило не стремление к измене, а чувство
общности. Нельзя проклинать меня за это...
     - Достаточно, - сказала Хрэдил. Его микрофон затих. -
Аргументы подсудимого будут учтены. А сейчас судьи будут
совещаться.
     Она была заносчива в своей власти. Совещания не последовало.
Она просто что-то написала на листке бумаги и передала другому
судье. Тот тоже написал и передал следующему. Все писали быстро;
было ясно, что это за слово. Листок закончил свой путь в руках
Чана Тэкенга. Тот едва взглянул на него и сказал:
     - Виновен. Подсудимый сочтен виновным. Приговаривается к
смерти через гарантированное в течение двадцати четырех часов.
Гарротирование - наказание за измену.
     На этой планете никогда еще не происходило казни - во всяком
случае, никто из присутствующих в жизни своей ничего подобного не
видел. Они никогда не слышали о таких наказаниях. Они закричали
друг другу, они взывали к судьям. Гизо Сантос протолкался к краю
толпы, и его голос стал слышен:
     - То, что сделал Ян - не измена! Он единственный
здравомыслящий человек из нас. Если это измена, то все мы тоже
изменники...
     Проктор-капитан Шеер поднял пистолет, совершенно равнодушно,
и выстрелил. Пламя окутало тело Гизо, мгновенно обуглив его,
превратив потрясенное ужасом лицо в черную маску. Он умер прежде,
чем упал.
     Ближайшие к нему закричали, пятясь назад, послышались
болезненные стоны - некоторых задело огнем. Хрэдил заговорила:
     - Человек понес наказание. Он крикнул вслух, что виновен в
измене. Есть еще желающие крикнуть, что они виновны в измене?
Выходите, говорите спокойно: вас услышат.
     Она мурлыкала, рассчитывая на ответ. Те, кто был ближе,
попятились, движимые паникой, никто не пошел вперед. Ян взглянул
на тело своего друга и почувствовал странное онемение. Убит.
Погиб из-за него. Возможно, обвинения правильны, и он принес хаос
и смерть. Он напрягся - Шеер подошел ближе и схватил его за
предплечья, чтобы он не мог двигаться. И Ян понял почему - к нему
медленно приблизилась Хрэдил.
     - Видишь теперь, куда завела тебя глупость, Кулозик? -
сказала она. - Я предупреждала тебя, но ты не послушал. Ты
проповедовал измену. Из-за тебя погибли люди, и последний только
что. Но теперь - конец, потому что ты подошел к концу. Скоро мы с
тобой покончим. И Элжбета с тобой покончит...
     - Не пачкай ее имя своим грязным ртом...
     Ян не хотел говорить, но она его вынудила.
     - Элжбета не будет замужем за тобой после твоей смерти,
правда? Это единственный способ прервать брак, и он будет
прерван. И твое дитя будет выращено другим мужчиной, другого
будет звать отцом...
     - О чем ты говоришь, ведьма?
     - Как, разве она не сказала тебе? Наверное, забыла.
Наверное, решила, что идею о ее новом замужестве ты сочтешь
отвратительной. У нее будет ребенок, твой ребенок...
     Она замолчала, раскрыв рот, потому что Ян громко захохотал,
стряхнув даже вцепившегося в него Шеера.
     - Не смейся, это правда! - крикнула она.
     - Избавьте меня от него, уведите в камеру, - попросил Ян и
отвернулся, смеясь. Новость вызвала совершенно иной эффект, чем
ожидалось. Очень уж хороша была эта новость. Он так и сказал
Элжбете, пришедшей его повидать, когда его заперли.
     - Надо было сказать мне, - говорил он. - Ты лучше, чем эта
мерзкая старая шлюха должна была знать, как я отреагирую.
     - Я не была уверена. Это была такая чудесная новость, я
совсем недавно узнала. А ей, наверное, проболтался доктор. Я
просто не хотела тебя расстраивать.
     - Расстраивать? Да, долгий путь проходит в наши горькие
времена добрая весть. Ребенок - вот что самое важное. Меня могут
убить в любую минуту, но ты должна уберечь нашего ребенка. Для
меня это важно. Видела бы ты лицо этого чудища, когда я смеялся.
Я не сразу даже понял, что это самое лучшее, что я мог сделать.
Она настолько злобна, что не способна понять, как другие могут
испытывать человеческие чувства.
     Элжбета кивнула.
     - Обычно мне горько бывает, когда ты так говоришь о ней. В
конце концов, она - Хрэдил. Однак