ения. Жизнь должна была быть такой, какой была, он не жалел,  что
ей предстояло закончиться чуть ранее, чем ему бы хотелось.
     -  Начинается  последнее  действие,  -  сказал  Скугаард  с   мрачным
скандинавским фатализмом в голосе, когда впереди что-то взорвалось. -  Они
выпускают первые ракеты с  предельной  дистанции,  не  надеясь  попасть  -
просто потому, что знают: у нас нет выхода, и мы должны будем  расходовать
противоракетную защиту. Тактика изматывания.
     Непрерывная атака вражеских ракет  продолжалась,  затем  прекратилась
также внезапно, как и началась.
     - У нас осталось двадцать процентов резервов, -  сказал  Скугаард.  -
Что за кошки-мышки они затеяли?
     - Радиоконтакт, - сказал оператор. - На вашей частоте, но излучение с
земных кораблей. Они хотят поговорить с вами, адмирал.
     Скугаард мгновение медлил, затем пожал плечами.
     - Включайте.
     На экране связи появилось изображение  бородатого  мужчины  в  полной
форме Космических Сил.
     - Я предполагал, что это можешь быть ты, Райзард, - сказал адмирал. -
Зачем вызываешь?
     - Предложить тебе наши условия, Скугаард.
     - Капитуляция? Не думаю, что меня это устроит. В любом случае, вы все
равно нас убьете.
     - Конечно. Но ты можешь получить еще  несколько  недель  жизни.  Суд,
военная экзекуция...
     - Это выглядит обворожительно, но не очень привлекательно. И какие же
уступки ты требуешь от моих кораблей?
     -  Корабль.  Единственный.  Тебя  и  твой  "Даннеброг".  В   качестве
памятника подавленному мятежу. Второй твой  корабль,  как  я  предполагаю,
десантный транспорт, мы просто взорвем. Это тоже останется, как  память  о
восстании.
     - Райзард, можешь отправляться ко всем чертям со своими убийцами.
     - Я так и думал, что ты это скажешь. Ты всегда был упрям...
     - Один вопрос, Райзард, на правах старого однокурсника. Ты  ведь  был
информирован о наших планах?
     Прежде, чем ответить, Райзард медленно расчесал пальцами бороду.
     - Сейчас уже не опасно, если я тебе отвечу. Мы в точности знали,  что
ты будешь делать. У тебя не было ни одного шанса. Информация  поступала  к
нам с самого верха...
     Шлепнув ладонью, Скугаард прервал связь.
     - Сергуд-Смит.   Галактика  была  бы  лучшим  местом,   если  бы  еще
ребенком...
     Внезапно зазвенел предупредительный звонок, и тут  же  запульсировала
красная лампочка. Скугаард развернулся и взглянул на экран.
     - Ракеты с Земли, - сказал он. - Похоже, они очень заботятся  о  том,
чтобы им ничего не  грозило.  Это  большие  ракеты  с  множеством  ядерных
боеголовок. Их нам уже ничем не остановить. Похоже, их не  меньше  дюжины.
Выходят на внешнюю орбиту, будет здесь через несколько секунд...  Но  нет!
Это невозможно!..
     - Что? - спросил Ян. - Ты о чем?
     Адмирал лишился дара речи, он смог лишь ткнуть пальцем  в  экран.  Ян
посмотрел и увидел пунктирный курс новой атаки, три вражеских корабля.
     Ракеты вышли на цель, и в космосе полыхнули далекие разрывы. Но целью
были не повстанцы.
     Уничтожены были три нападающих корабля.
     Ракеты были направлены на них,  а  не  на  повстанцев,  прошли  через
защиту и мгновенно испарили их в аду ядерного взрыва.
     Это  было  невероятно,  но  это  произошло.  В  один  миг   поражение
превратилось в победу. В наступившем  зачарованном  молчании  адмиральский
голос громыхнул, как колокол:
     - Сигнальте, - сказал он с невольной дрожью в голосе. - Приступить  к
торможению. И приготовиться  к  посадке.  Вражеский  отряд  уничтожен.  Мы
прошли!



24

     В чистом синем небе спускались два больших  космических  корабля.  Не
было  ни  управления  посадкой  с  Земли,  ни   контакта   с   управлением
Космического центра, поэтому ничто не вело их  к  посадочным  шахтам.  Они
нацеливались  прямиком  на  бетонные  полосы   взлетного   поля.   Корабли
опускались на струях пламени  при  пятикратной  перегрузке.  Притянутые  к
койкам 80-килограммовые мужчины, которые сейчас весили по 400 килограммов,
боролись за возможность вздохнуть. Экипаж  и  солдаты  ждали.  Как  только
металлические ноги коснулись земли, двигатели были  вырублены.  Они  сели.
Бетон не выдерживая такой тяжести, раскрошился и вдавился в землю  под  их
весом,  но  компьютеры  мгновенно  скомпенсировали  разницу,   и   корабли
выпрямились.
     Как только  замолкли  двигатели,  из  наружных  отсеков  "Даннеброга"
выскочили камеры, и окружающая  обстановка  появилась  на  каждом  экране.
Десантный транспорт, стоя в клубах дыма, внезапно изменил форму - весь его
груз вырвался наружу через люки и двери в один миг. Выскочили и встали  на
место пандусы, грохотали  из  открытых  портов  складные  трапы.  Началась
атака. Легкие танки скатывались по  пандусам  в  дым,  а  солдаты  горохом
ссыпались по лестницам. Хотя  противник  себя  не  обнаруживал,  атакующие
старались по возможности рассеяться быстрее, бегом направляясь  к  зданиям
на краю поля.
     Адмирал Скугаард вслушивался в командную частоту. Он довольно кивнул,
затем нагнулся и выключил радио.
     - Высадка прошла благополучно, - сказал он. -  Установлен  контакт  с
израильтянами, и они получили поддержку для  подавления  последних  очагов
сопротивления. Мы свое дело сделали.
     Ян смотрел, как солдаты обтекают здания, пока они вообще  не  исчезли
из виду; тем времен мысли его все кружились  и  отказывались  успокоиться.
Неужели это завершение?  Неужели  война  кончилась,  или  же  Земля  будет
продолжать сопротивляться? Защитникам в таком случае  не  позавидуешь:  их
сомнет, раздавят. Но база будет уничтожена. Достаточная  ли  это  цена  за
предотвращение бедствия?
     - Бери, - сказал  Скугаард,  протягивая  стакан  Яну.  -  Выпьем.  За
нынешний успех и за скорую победу.
     Стакан был наполнен  не  водой,  а  водкой,  и  адмирал  выпил  ее  с
удовольствием, причмокнув губами. Ян сделал большой глоток, его  оказалось
более, чем достаточно.
     - Хорошо. Выйдем через люк двигательного отсека.
     Когда они вышли, перед ними затормозила боевая  машина,  на  ее  боку
была заметна  земная  эмблема,  хотя  и  трудноразличимая  из-за  зловещих
пулевых отверстий. Водитель-израильтянин распахнул перед ними  дверь.  Это
была девушка.
     - Вас ждут  в  штаб-квартире,  -  сказала  она,  и,  как  только  они
оказались в машине, та  развернулась  и  помчалась  вперед.  Подскочив  на
обломках, они проехали через дыру  в  ограждении  и  оказались  на  улице.
Дымящиеся развалины свидетельствовали и прошедшей  здесь  страшной  битве;
встречались и скрюченные трупы. Они понесли  потери,  особенно  тяжелые  -
возле  здания  управления,  которое  было  главной  целью.  Полевой   штаб
разместился на первом этаже. Они прошли в здание сквозь зияющее  отверстие
в стене. Генерал Блонштейн что-то говорил в  переговорное  устройство,  но
выронил трубку, когда они вошли, и поспешил навстречу.
     - Здесь мы победили, - сказал он. - Последние  защитники  только  что
разоружены. Но сюда движутся две  колонны  техники  и  полк  парашютистов.
Надеемся остановить их до прибытия. Переговоры идут полным  ходом,  и  все
проблемы, похоже, разрешены. - Он указал на примыкающий стол,  за  которым
сидел человек и говорил в трубку. Даже со  спины  оказалось  легко  узнать
Сергуда-Смита. Он отсоединился и повернулся к ним лицом.
     - Рад вашему возвращению, Ян и адмирал. Как видите, все идет согласно
плану. - На его лице были подтеки крови, и  одежда  его  тоже  пропиталась
кровью.
     - Ты ранен, - сказал Ян.
     - Не надо слишком обнадеживаться, Ян, -  сказал  Сергуд-Смит.  Уголок
его рта слегка приподнялся. - Кровь не  моя,  она  принадлежит  помощнику,
ныне покойному, который  пытался  вмешаться  в  мои  планы.  Огюст  Бланк,
директор - я должен поправиться -  бывший  директор  -  этого  центра.  Он
передавал защитникам мои приказы в измененном виде.
     - Корабли, которые нас ждали? - спросил адмирал.
     - Именно. Хотя я не могу винить его за это, поскольку сам все приказы
отдавал от его имени. Он понял в последний момент, в чем дело, и решил  не
противиться мне, а  просто  изменял  приказы.  Это  и  послужило  причиной
затруднений.
     - Для тебя, - сказал Ян сдавленным от гнева голосом. - Ведь мы должны
были умереть.
     - Но ведь вы не умерли, Ян, не так ли? В конце концов, все  оказалось
не так уж серьезно. Бедняга Огюст оказался настолько глуп, что открылся  и
выложил мне в лицо, что натворил. Убрав, конечно, перед этим мой пистолет.
Похоже, у каждого в наши дни есть  оружие.  Я  попытался  забрать  у  него
пистолет, но должен был делать это медленно, чтобы его не  встревожить.  -
Сергуд-Смит опустил глаза на окровавленный костюм и поморщился. -  Он  был
весьма удивлен, когда мой пистолет взорвался. Меня  слегка  контузило.  Но
для него это кончилось намного хуже. Я был уверен, что он попытается лично
арестовать меня, и подготовил пистолет. Он был очень глуп.
     - Мистер Сергуд-Смит  представил  нам  зал  управления  в  целости  и
сохранности,  -  сказал  генерал  Блонштейн.   -   Он   отправил   ракеты,
уничтожившие  атаковавшие  вас  корабли.  Сейчас  он  ведет  переговоры  о
капитуляции. Не может быть никаких сомнений, что он на нашей стороне.
     Ян заметил прислоненный к стене автомат. Он отвернулся, и,  никем  не
замеченный, медленно подошел к нему.  Только  когда  он  поднял  оружие  и
направил его на Сергуда-Смита, все поняли, что он намерен сделать.
     - Отойдите от него, - сказал Ян. - Я уложу любого, кто встанет рядом,
лишь бы быть уверенным, что он мертв.
     Мушка прошла вперед и назад по узкой  дуге.  В  зале  внезапно  стало
тихо. Повсюду находилось оружие, но никто не ожидал этого,  никто  не  был
готов. Все оставались недвижимы.
     - Опусти, Ян, - сказал Скугаард. - Этот человек с нами.  Ты  что,  не
понимаешь, что он совершил?
     - Я очень хорошо понимаю не только это, но и все  остальное,  что  он
совершил. Он лжец и убийца, и  он  должен  быть  наказан.  Мы  никогда  не
узнаем, зачем он это сделал, но это и неважно. Когда он умрет, мы будем  в
безопасности.
     Кто-то  пошевелился,  вышел  вперед,  и  Ян  перевел  на  него  ствол
автомата. Это оказалась Двора.
     - Ян,  прошу тебя,  -  сказала она.  -  Он на  нашей стороне.  Он нам
нужен...
     - Нет, не нужен. Я уверен, что он вновь  хочет  выйти  наверх.  Герой
революции! Все, что он делает, он делает ради собственной выгоды. Что  ему
мы и наша революция, он играет только сам за себя.  Остановить  его  можно
только одним способом.
     - Меня ты тоже расстреляешь? - спросила Двора, вставая перед ним.
     - Если придется, - сказал он медленно. - Отойди.
     Она не сдвинулась, и его палец плотно лег на крючок.
     - Не будь дураком, - сказал адмирал Скугаард. - Ты сам  умрешь,  если
его застрелишь. Разве это необходимо?
     - Да, Я знаю, что затеял. Я не хочу, чтобы этого случилось.
     Сергуд-Смит вышел вперед и отодвинул Двору в сторону. Затем подошел и
встал перед мушкой.
     - Ладно, Ян, пришел твой шанс. Убей меня, и хватит с этим. Никого  из
мертвых этим не вернуть, но сам ты будешь счастлив. Так  что давай. Потому
что, если я буду жить, я смогу придти к власти в твоем славном новом мире,
могу даже победить на первых ваших демократических выборах.  Это  было  бы
смешно, не права ли?  Сергуд-Смит,  враг  народа  -  спаситель,  избранник
свободной воли народа. Так что стреляй. Ты не настолько веришь  в  будущую
свободу, чтобы позволить  жить  кому-нибудь  вроде  меня.  И  ты,  столько
сделавший  для  прекращения  убийств,  будешь  первым  убийцей   в   новой
республике. А то и первым, кто будет судим и приговорен новым законом.
     В голосе его была ирония, но он не улыбался, когда говорил.  Если  бы
он улыбнулся, Ян обязательно нажал бы на спуск. Но не нажал. Если бы  было
достаточно слабого касания, легкого давления, чтобы покончить с  проблемой
Сергуда-Смита навсегда! Но такие проблемы никогда не решались просто.
     - Скажи мне правду, - сказал Ян так тихо, что никто из присутствующих
не услышал. - Один лишь раз в жизни. Ты с самого начала  это  задумал  или
ухватился за возможность? Скажи.
     Отвечая, Сергуд-Смит глянул Яну прямо в глаза.
     - Мой дорогой тесть, говорить с тобой - это просто терять  время.  Ты
все равно мне не поверишь. Поэтому решай-ка ты  сам,  я  тебе  в  этом  не
помощник.
     Договаривая эти слова, он повернулся, и, подойдя к креслу, уселся. Ян
принуждал себя стрелять. Но не  мог.  Что  бы  не  задумывал  Сергуд-Смит,
каковы бы ни были его причины, он, в конце концов, им помог. Возможно, без
его помощи освобождение Земли никогда бы не осуществилось.  С  неожиданной
настойчивостью пришла мысль, что победа придет и без помощи Сергуда-Смита,
но тогда  ответственность  за  лишние  жертвы  ляжет  на  него.  Ян  вдруг
улыбнулся и опустил автомат на пол.
     - Ладно, Смитти, этот раунд твой. Ты можешь  идти.  Сейчас.  Рвись  к
власти, делай, что тебе нравится. Но помни, что я слежу за  тобой.  Только
попробуй свернуть на старые пути...
     - Я понимаю. Ты придешь, разыщешь меня и убьешь. Ни на секунду в этом
не сомневаюсь. Так что мы позволим будущему самому  о  себе  позаботиться,
верно?
     Яну вдруг захотелось на свежий воздух, подальше от этого человека, от
самой этой комнаты, в которой он находился, захотелось забыть о  нем  и  о
прошлом  и  смотреть  вперед,  в  будущее.  Он  повернулся  и  вышел,   не
оглянувшись. Он стоял за стеной снаружи,  делая  глубокие  вдохи  один  за
другим и прислушиваясь к раздирающим его чувствам. Кто-то стоял рядом;  он
повернулся и увидел, что это Двора. Не задумываясь, он обнял ее  и  крепко
прижал.
     - Я собираюсь забыть о нем,  -  сказал  он.  -  Выкинуть  из  головы,
вернуться на Халвмерк к жене, к моему народу. Там еще много работы.
     - И здесь тоже, - сказала она. - И я вернусь к мужу...
     - Ты мне не говорила, - сказал он, удивленно отстраняясь.
     - А ты и не спрашивал, - она улыбнулась, откинула со лба прядь волос.
- Помнишь, я тебе говорила, что между нами будет только химия.  Он раввин,
очень набожный и серьезный, и к тому же очень  хороший  пилот.  Он  привел
сюда один из самолетов. Я о нем  очень  беспокоюсь.  Обстоятельства  очень
долго держали нас врозь. Но теперь, наверное, мы снова будем вместе.
     Ян вдруг понял, что смеется без причины, просто так, смеется до слез.
Он прижал к себе Двору, а потом отпустил окончательно.
     -  Ты  права.  Все  кончилось,  и  нам  придется  поверить,  что  все
кончилось. И нам придется еще как следует приглядеть, чтобы все дальнейшее
шло, как надо. - И вдруг,  приняв  неожиданное  решение,  он  посмотрел  в
затянутое дымкой небо.
     - И я вернусь на Землю. Не думаю, что Элжбете это будет  поначалу  по
душе, но она привыкнет. Земля, видимо, снова станет центром мира.  Я  могу
сделать все возможное для своего народа и Халвмерка и здесь...
     - И для всех остальных. Ты знаешь Землю, знаешь  планеты,  и  знаешь,
какими должны быть люди.
     - Свободными. Они и будут такими. Но свободу порой труднее  удержать,
чем завоевать.
     - Так было всегда, - сказала Двора. - Загляни в учебники. Большинство
революций были проиграны уже после того, как их выиграли.
     - В таком случае, будем заботиться о том, чтобы наша победила,  -  он
вновь взглянул на небо. - Хотел бы я, чтобы это было сейчас.  Мне  бы  еще
увидеть звезды.
     - Они ждут. Человечество уже добралось до них однажды, но  получилось
не очень хорошо. Мы предпримем вторую попытку. Вот бы увидеть, что на этот
раз все пойдет лучше.
     - Будет лучше, - сказал Ян, думая о могуществе, которым они  обладают
и бесчисленных способах убийств и абсолютного разрушения.
     - Должно быть. Сомневаюсь, что у  нас  будет  третий  шанс,  если  не
получится и на этот раз.




                              Гарри ГАРРИСОН

                              МИР НА КОЛЕСАХ




                                    1

     Солнце зашло четыре года назад и с тех пор больше не поднималось.
     Но скоро должно было наступить  время,  когда  ему  предстояло  вновь
взойти над горизонтом. Через несколько коротких месяцев оно  опять  зальет
бело-голубыми лучами поверхность планеты.  Но  пока  этого  не  случилось,
господствовали  бесконечные  сумерки,  и  в  полумраке  огромные   початки
гибридной кукурузы вырастали все полнее и обильнее. Урожай - море  желтого
и зеленого, раскинувшееся во всех направлениях, кроме одного.  Здесь  море
кончалось, ограниченное высокой металлической изгородью,  а  за  изгородью
была пустыня. Бесплодная пустошь, песок и гравий, равнина без теней и  без
конца, растворяющаяся вдали под сумеречным небом. Здесь не выпадали  дожди
и  не  росло  ничто  -  резкий   контраст   с   бюргерским   благополучием
соседствующей фермы. Но кто-то  жил  на  пустынных  равнинах  -  существо,
находившее в стерильных песках все, в чем нуждалось.
     Сплюснутый холм морщинистой серой плоти весил по меньшей  мере  шесть
тонн. На внешней его поверхности не видно было ни отверстий,  ни  органов,
хотя ближайшее рассмотрение показало бы, что в каждом бугорке толстой кожи
имеется силиконовое окно, в совершенстве  приспособленное  для  впитывания
радиации  с  неба.  Растительные  ячейки  под  обширными  участками  кожи,
участницы хитроумных симбиозов,  превращали  энергию  в  сахар.  Медленно,
тягуче,  под  действием  осмотического  движения  между  ячейками,   сахар
мигрировал в нижнюю часть существа, где переходил в алкоголь и хранился до
поры в вакуолях. Множество иных химических процессов также имели место под
этой нижней поверхностью в то же самое время.
     Бугор распластался над  особенно  богатым  отложением  медных  солей.
Специальные ячейки выделяли кислоту для растворения солей, затем  растворы
поглощались. Этот процесс  происходил  бесконечное  время,  ибо  зверь  не
обладал мозгом для отсчитывания, ни органом, приспособленным для этого. Он
существовал. Он просто был здесь, ел и переваривал  минералы,  как  корова
траву. Пока - как это бывает на пастбищах - не закончилось  то,  что  было
пригодно для употребления в пищу. Пришло время передвигаться.  Как  только
поступление продуктов прекратилось, хеморецепторы послали сигнал, и тысячи
кожных  мускулов   под   кряжистой   нижней   поверхностью   бугра   стали
отсоединяться.  Теперь,  перерабатывая  в   качестве   топлива   тщательно
накопленный алкоголь, мускулы  дернулись  в  едином  органическом  спазме,
который заставил шесть тонн  толстой  коврообразной  глыбы  перелететь  по
воздуху более чем на тридцать метров.
     Она снесла изгородь, окружавшую ферму и с ужасным глухим стуком упала
в двухметровую гамма-кукурузу, подмяв ее,  и  исчезла  за  ширмой  зеленых
листьев и золотистых хохолков в руку длиной. Максимальная ширина бугра  не
превышала метра, поэтому он оказался полностью скрыт от другого  существа,
находившегося неподалеку от него.
     Никто из них не обладал  мозгом.  Шеститонный  органический  зверь  в
совершенстве управлялся рефлекторными дугами, с которыми родился несколько
столетий назад.  Металлическое  существо  весило  27  тонн  и  управлялось
программным компьютером, вмонтированным в него при постройке. Оба обладали
чувствами, но не могли иметь мнения. Каждый  совершенно  не  подозревал  о
присутствии  другого,  пока  они  не  встретились.  Встреча   была   очень
драматична.
     Огромная фигура жатки приблизилась, механически урча  и  лязгая.  Она
прорубала дорогу шириной в 30 метров в прямых рядах кукурузы, уходивших за
горизонт. Она одновременно срезала кукурузу, отделяла початки от  стеблей,
рубила стебли в мелкое крошево и сжигала его в  ревущей  топке.  Мгновенно
освобождающиеся при этом водяные пары поступали по длинной трубе  в  белые
пароуловители, из сопла между гусеницами вырывалось черное  облако  пепла,
ради которого ее создавали. Но не