тоянии корабль, если
вы его вообще заметите, покажется световым пятном. Рассеяние
света, рассеяние энергии в любой ее форме...
     - Разумеется, изменение пропорций в зависимости от
расстояния. Я не подумал.
     - Вот именно! Никто об этом не думал, пока не сталкивался с
проблемой лицом к лицу. Вот почему я каждому показываю этот
отрывок из учебного фильма. Это ставит все на свои места. Другой
огрех в нашей космической войне столь близок к непреодолимости,
что эту проблему можно назвать полностью непреодолимой...
     - Но вы бьетесь над ней сейчас, верно?
     Картони включил аппаратуру на длинном столе и отрицательно
покачал головой.
     - Мы ведем борьбу с кораблями Земли, противопоставляя им
опять же корабли Земли. Настоящую войну, в которой участвуют
корабли различных цивилизаций с различных звезд, не представить.
Это абсурд, как и то, что вы сейчас видели. Даже Космические Силы
Земли создавались не для военных действий. Когда началось
восстание, лишь немногие из этих кораблей имели на борту оружие.
Оно было установлено, но никогда не применялось, потому что
Благосостояние всегда обладало полной властью над пространством и
всеми пространственниками. Правители считали, что один-два
корабля со временем могут быть захвачены, а потому приготовились
просто на всякий случай. Все они, эти корабли, сделаны по одному
образцу. И по какому же, как вы думаете?
     - Видимо, по образцу снарядов, которые применялись в
атмосфере.
     - Совершенно верно. И сколько, по вашему, нам понадобится
времени для разработки, создания и проверки собственных снарядов?
     - Годы. Даже если вы захватите и скопируете некоторые из
них, то все схемы, системы управления, двигатели... Да, годы, не
меньше...
     - Совершенно верно. Приятно говорить с интелегентным
человеком, особенно, если он с тобой соглашается. Итак, мы
отказываемся от создания снарядов, хотя и можем использовать то
немногое, что имеется в нашем распоряжении. Для нас более важно
сейчас создать защиту, которую мы копируем с земных детекторных
устройств, усовершенствовав их. Мы видим приближение снарядов,
затем генерируем электрические поля, которые сбивают их системы
наведения с курса. Для начала, у нас имеются самые простые
устройства. Такие, как это.
     Он взял со стола маленькую трубку из ребристой фольги и
взвесил ее на ладони.
     - Это обертка от патрона для ракетного пистолета, - сказал
Ян.
     - Совершенно правильно. И это лучшее в космосе оружие, чего
на планете о нем не скажешь. Ни гравитация, ни ветер ему не
страшны...
     - И управлять им тоже невозможно. Фольга бесполезна.
     - Опять вы правы, Ян. Его нужно усовершенствовать, приложить
тягу к центру тяжести. Очень просто. Еще проще снарядить трубку
ракетным топливом и поместить впереди устройство наведения,
управляемое с навигационного компьютера. Выбросьте стайку таких
трубок перед носом у пространственника, и вот вам крушение.
Скорость наращивает массу, и несколько граммов металла могут
нанести удар силой в тону. Прощай, враг.
     Ян повертел в пальцах крошечную ракетную трубку.
     - Я вижу одну или две проблемы. Расстояние и скорость - или,
пожалуй, это одно и то же. Вам не поместить в такую кроху ничего
существенного.
     - Конечно. Это и предусматривается, в основном, как средство
защиты. Для нападения мы делаем вот это.
     Он повернулся к рабочему столу и взял маленький
металлический шар, затем нажал на кнопку на панели управления.
Ян услышал приглушенный гул, и когда Картони поднес шар к
металлическому кольцу, установленному на столе, шар выскользнул
из его руки и повис в неподвижности над центром кольца. На столе,
теснясь друг к другу, лежали и другие кольца, занимая все
столешницу. Когда Картони нажал вторую кнопку, раздался свист,
последовала вспышка, и сфера исчезла. Послышался удар в дальнем
конце помещения - шар врезался в толстый пластиковый щит, завис
та, затем упал на палубу.
     - Линейный ускоритель, - сказал Ян. - Вроде тех, что на
Луне.
     - Точно такой же. Лунные модели, больших размеров,
преодолевая лунное притяжение, перебрасывают контейнеры с рудой
на спутниковые колонии Лагранж, на переработку. Вы видите, что в
первом электромагнитном кольце создается магнитное поле. Оно
поддерживает в невесомости железную сферу. Затем включается серия
электромагнитов, они действуют, как линейный мотор, разгоняя
сферу, пока она не вылетает в тот конец, - он повернулся и поднял
сферу, которая удобно угнездилась в его ладони.
     - Похоже, это пока самый лучший способ, который мы открыли
методом проб и ошибок. Шар весит немногим больше трех
килограммов, то есть почти точно шесть фунтов, если пользоваться
более древней системой мер. Когда я разрабатывал этот проект, мне
очень помогли старые тексты по баллистике, относящиеся к
ускорению снарядов и тому подобному. Я был очень удивлен, узнав,
что примитивные морские сражения выигрывались при посредстве
твердых ядер именно такого веса. История припасла для нас много у
роков.
     - Как далеко мы зашли с этим проектом? - спросил Ян.
     - Четыре дальнепространственника переделаны в корабли-пушки.
Это - один из них. Он назвал в честь одного из ранних теоретиков
науки, который сделал немыслимые по том временам чертежи оружия.
Леонардо да Винчи. Мы снарядили эти корабли сотнями тысяч
шаров-снарядов, которые отлили из спутникового железа. Это тоже
очень просто. Расплавленная масса железа приобретает в свободном
подании шарообразную форму под действием поверхностного
натяжения. Секретное оружие разгоняется по всей длине корабля и
выстреливает с любого его конца. Корабль вращается, чтобы ловить
мишень в прицел, а прицеливание и стрельба осуществляются
корабельным компьютером. Все это действует очень хорошо, если не
считать одной детали.
     - Какой?
     - Неполадки в электронике наведения. Сферы должны
выпускаться друг за другом с интервалом в микросекунды, чтобы они
были эффективны. Но мы еще на это неспособны. Ян бросил ядро на
стол и улыбнулся. - Позвольте мне взглянуть на документы и
чертежи, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы устранить ваши
неполадки.
     - Сию секунду! Вы еще выиграете для нас эту войну!






                              17.

     - Плод уже созрел , его пора сорвать, - сказал старик. -
Если будем тянуть время, мы его потеряем.
     - Существует много более важных вещей, которые мы можем
потерять, - сказала его дочь. - Твою голову, например. - Пошли,
папа, нас уже ждут.
     Старик тяжело вздохнул и прошел за ней к фургону. Остальные
потеснились, уступая ему место на деревянной скамье. В печь уже
заложили смолистые сосновые поленья, так что дыму было
достаточно. Получив сигнал, что все уже на борту, водитель
включил сцепление, и они поехали. Мимо зданий, в которых теплым
светом горели окна, мимо ограды фруктовых деревьев на главную
дорогу. Они двигались во тьме, но звездное небо достаточно
освещало гладкую поверхность дороги.
     Чуть позже полуночи они пересекли сирийскую границу,
автоответчик грузовика отозвался тайным кодом на запрос
пограничного детектора; компьютер в Тель-Авиве зарегистрировал их
выезд. Уже возле Эль Кунейтра они съехали на боковое ответвление
дороги. Здесь, между высоких стен, темнота была глубже, и
водитель пробирался почти на ощупь, и внезапно остановился, когда
впереди мигнул огонь. Здесь поджидали верблюды, послышались
приглушенные гортанные приветствия. Водитель не выходил из
кабины, пока встречающие не приблизились, - некоторые поднимались
на подножку, чтобы пожать ему руку, другие прошептали по
несколько слов. Когда все покинули грузовик, тот развернулся и
отправился обратно в пустой город, и прибыл туда до зари.
Водитель был добровольцем, из тех, кто решил остаться.
     - Когда я приехал сюда, он был похож на город мертвых, -
сказал художник. - Довольно жуткий образ. На улицах нет детей,
лишь несколько движущихся автомобилей, один-два пешехода. Были
сумерки, и в домах загорелись огни, и я почувствовал огромное
облегчение, пока не заглянул по пути в одно из окон. Там никого
не было, это делали компьютеры, и мне стало еще неуютнее, чем
прежде. Держи покрепче этот угол трафарета, Хеймянкель, - он
уверенно провел вперед вперед-назад распылителем краски. - Когда
ты уходишь?
     - Вечером. Семья уже уехала.
     - Передай от меня поцелуй совей жене. Скажи, что я прошу ее
изредка вспоминать одинокого бакалавра, готовящегося встретить
свою судьбу в тени ангаров Лондонского аэропорта.
     - Ты вызвался добровольно.
     - Да, я доброволец. Но это не значит, что по этому поводу я
должен хохотать от радости. Ладно, снимай.
     Художник отошел и полюбовался на свою работу. На обоих
бортах тяжелого транспортного самолета "Анан-13" красовались
шестиконечные звезды.
     - Символично, но не слишком красиво, - сказал он. - Если бы
ты читал историю, чего ты, конечно, не делал из-за своей лени, ты
узнал бы этот знак. Узнаешь?
     Хеймянкель пожал плечами и тщательно заправил распылитель
серебряной краской.
     - Это германский крест, поверженный Давидом-израильтянином,
вот что это такое. Это не красиво, и я, опять же, не могу понять,
что бы это значило. Знает ли правительство, что оно делает? Я бы
тебя спросил, но ты тоже не знаешь.
     Затем новый символ прикрыли большими листами бумаги на
липкой ленте, бумагу тщательно закрасили, чтобы никто не заметил
следов проделанной работы.
     Амрай Бен-Хаим был очень встревожен. Он сидел, сгорбившись,
в своем любимом кресле, глядел в никуда, а на столе перед ним
остывал стакан чая с лимоном. Лишь когда его внимание привлек
стрекот вертолета, он быстро выпрямился и посмотрел на дверь.
     Вошла Двора с пакетом в руках.
     - Новое сообщение, и опять от полицейского из Безопасности,
- сказал она. - У меня уже мурашки бегут по коже. Каждый раз,
вручая мне что-то новое, он улыбается, но ничего не говорит.
     - Рефлекс садизма, - сказал Бен-Хаим, принимая толстый
конверт. - Он не имеет представления о содержимом. Просто таким
людям нравится, когда другие страдают. - Он встряхнул знакомую
металлическую коробочку, набрал комбинацию, и та раскрылась. Он
взял диск, находившийся в ней, и поместил его в компьютер.
     На экране появились неулыбчивые черты Сергуда-Смита.
     - Это наша последняя связь, Бен-Хаим, - сказал он. - Сейчас,
как и было указано, ваша пехота и авиация готовы к операции.
Точная дата будет вам сообщена позже, и вы должны вылететь в
соответствии с планом. Вам предстоит все время лететь в темноте,
так что позаботьтесь о визуальном и спутниковом ориентировании. Вы
получили уже данные о радарных сетях. Не забывайте ни в коем
случае, что эта атака координируемая, и точное время -
единственная гарантия успеха.
     Сергуд-Смит опустил глаза и чуть улыбнулся.
     - Я получил множество докладов, что вы переместили за
пределы страны большую часть населения. Очень разумно. Всегда
бывает возможность проколов, даже если все идет идеально. Или,
быть может, вы мне не доверяете? У вас для этого нет причин. Как
бы там ни было, вы взяли правильный курс, и победа будет вам
наградой. Я надеюсь быть в Космическом центре в Мохавке во время
вашего прибытия. Если не забудете, прикажите своим солдатам не
стрелять в меня, Бен-Хаим. До свидания. Молитесь за успех вашего
предприятия.
     Изображение исчезло. Бен-Хаим, тряся головой, отвернулся от
экрана.
     - Не стрелять в него! Да я сдеру с него кожу заживо, если
что-нибудь будет не так!

     Фрайер тяжело дышал, поднимая сумку по ступенькам, делая по
одному шагу. Винтовку он повесил за плечи, чтобы держаться
свободной рукой за перила. Было жарко, и пот оставлял борозды на
пыльном лице. Следом за ним мальчишка тащил тяжелый саквояж с
гранатами.
     - Сюда, - сказал Фрайер, осторожно открывая дверь и
предварительно заглядывая в комнату, чтобы убедиться, что окна
зашторены. - Все в порядке, парень. Поставь гранаты под окно и
ступай по своим делам. Даю тебе десять минут, чтобы исчезнуть
отсюда. Ступай помедленнее и нигде не задерживайся. Если тебя
заприметит лондонский компьютер, тебе конец.
     - Можно мне остаться, Фрайер? Я бы смог помочь тебе смыться,
тебе же тяжело на одной ноге.
     - Не тревожься, парень, они не получат старого Фрайера. Они
меня уже взяли однажды, теплого и хорошего, предоставили мне эту
ногу и турне по лагерям в Хайландах. Мне этого хватило по горло,
можешь поверить. Я к ним больше не вернусь. Но тебе надо уходить,
это приказ.
     Облегченно присвистнув, Фрайер присел на сумку и прислушался
к удаляющимся шагам за спиной. Хорошо. Одна забота с плеч долой.
Он достал сигарету - тонкую, черную, почти чистая марихуана.
Несколько добрых затяжек настолько его подбодрили, что он даже
почти перестал замечать боль в ноге. Он покуривал, дожидаясь,
пока сигарета начнет жечь губы, затем выплюнул окурок и раздавил
его каблуком. Потом раздвинул шторы и аккуратно поднял окно. Со
стороны Мэрилибн налетел легкий ветерок, принеся заодно звуки
густого транспортного потока. Проходил военный конвой, и он
прижался к стене и подождал, пока не скроется из виду колонна.
Когда шум затих, он открыл сумку. Вытащив одну из гранат, он
взвесил грубый цилиндр в руке. Граната была сработана вручную из
металлолома, тщательно оформлена и снаряжена. Когда он опробовал
в пустыне гранатомет, лишь один выстрел из двенадцати давал
осечку. С тех пор мастера его наладили, так, во всяком случае,
ему было сказано. Хорошо, если так. Поставив гранатомет на
приклад, он опустил гранату в отверстие ствола. Достигнув дна,
она щелкнула. Хорошо. Фрайер наклонился и посмотрел через улицу,
на серые утесы Центрального Управления Безопасности.
     Ни одно окно не украшало мрачного фасада. Штаб-квартира
британской, а теперь, может быть, и всемирной Безопасности. Цель
первостепенной важности. Если расчеты правильны, снаряд должен
опуститься точно за ограждением на крыше здания. Есть только один
способ проверить.
     Гранатомет выстрелил, и приклад резко толкнул его в плечо. ОН
увидел, как черное пятно перелетело через ограждение. Отлично. Он
зарядил вторую гранату, и выстрелив, увидел, что с крыши уже
поднимается клубами белый дым.
     - Неплохо, старина, - сказал он весело и стал стрелять,
стараясь класть гранаты как можно теснее одну к другой. Термитная
смесь в гранатах могла прожечь все, что угодно, так сказал
ученый. Он был совершенно прав.
     Теперь уже ревела тревога, и на улицах внизу начали
появляться вооруженные люди. Фрайер отскочил от окна, чтобы его
не смогли увидеть, затем улегся на пол и стал стрелять из этого
положения.
     - Черт бы тебя! - свирепо пробормотал он, перекатываясь и
переворачивая гранатомет, чтобы выкатить на пол несработавшую
гранату. Она вывалилась шипя и потрескивая. Фрайер бросился к
ней, схватил и, выругавшись от боли в руке, выбросил в окно.
Внизу послышался разрыв и крики боли. Поделом вам, ублюдки,
подумал он, нечего было приближаться.
     Он подполз к двери, не обращая внимания на боль в руке, и
выстрелил вниз по лестнице. Вновь послышались вопли и стрельба, и
несколько пуль пронеслось над его головой. Это должно было их
успокоить на какое-то время.
     Когда они высадили дверь, у него оставалось всего две
гранаты. Одну из них он выпустил в нападающих и тянулся уже за
последней, когда в него вонзились пули. Он быстро умер, лежа на
спине под окном и глядя на клубы дыма, поднимающиеся снаружи.





                              18.

     Адмирал товарищ Капустин чувствовал себя в полнейшей
безопасности. Он насвистывал сквозь зубы, натягивая высокие
кожаные сапоги, потом поднялся и оправил у зеркала китель, так,
чтобы тот чуть свисал над широким кожаным ремнем. Когда он
подошел к двери и открыл ее, на груди позвякивали ряды медалей и
значков. Четким строевым шагом вошел космонавт-гвардеец. Адмирал
лениво поднес кончики пальцев к козырьку фуражки, отвечая на
салют. Наконец-то наступил великий день. Каблуки его стучали чуть
громче о плиты палубы, шаги были пружинистее. Позвякивали шпоры.
Если кто-нибудь из команды и думал об уместности сапог и шпор на
звездолете в 200000 милях от ближайшего коня, он воздерживался от
комментариев. Судьба тех, кто отваживался хотя бы улыбнуться в
сторону адмирала товарища Капустина была слишком ужасна, чтобы
даже подумать о ней.
     Когда он вошел в Боевую рубку, помощник адмирала Онегин был
уже наготове. Он щелкнул каблуками и слегка поклонился, протянув
серебряный поднос. Адмирал одним глотком осушил рюмку охлажденной
водки, взял одну из сигарет "папиросы". Помощник протянул горящую
деревянную спичку.
     - Сегодня наш день, Онегин, - сказал адмирал, вдыхая облако
ароматного дыма. Вскоре произойдет первая в истории космическая
битва, и я буду первым офицером, который ее выиграет. Займу место
в исторических книгах. Есть ли изменения в их курсе?
     - Никаких, товарищ адмирал. Вы можете сами убедиться.
     Он рявкнул приказ оператору Танка, и тот включил
голографическое поле, которое показывало приближение вражеского
флота. Адмирал подошел и остановился перед сияющим дисплеем. Тот
занимал почти тридцать кубических метров пространства и находился
в центре Боевой рубки. Дисплей, конечно, был трехмерным, и
смотреть можно было с любой стороны. В зоне видимости Танка вдруг
оказалась группа сияющих символов, выстроившихся в пятнистую
белую линию; линия стала подниматься вверх и исчезла.
     - Они очень далеко, - сказал Онегин.
     Вторая ломанная линия огней протянулась от вражеского флота
до самого пола.
     - Это проекция в будущее.
     - Хорошо, - проворчал адмирал. - Где мы до них доберемся?
     Возникла голубая сфера Земли со всеми спутниками и Луной на
орбите. Линя курса протянулась к ней.
     - Это проекция на настоящий момент, без учета возможных
изменений, - сказал Онегин. - Хотя в дальнейшем изменения не
исключены, как в этом случае.
     Красная линия превратилась во множество дуг, каждая из
которых превратилась затем в отдельный космический объект.
Адмирал вновь заворчал.
     - Земля, Луна, мощные спутники, колонии и все остальное.
Хорошо, что мы здесь, усвойте этот урок, Онегин. Мы защищаем
Землю. Этим преступникам неминуемо придется пройти мимо нас, и
это им будет непросто сделать. И ведет их мой старый друг
Скугаард. Какая радость! Я собственноручно покараю предателя,
когда схвачу его. Водки!
     Он выпил вторую рюмку, уселся в командирское кресло, с
которого открывался самый лучший обзор. Микрофон возле головы
автоматически следовал каждому его движению.
     - Пока что война велась грязная, сплошные удары в спину.
Бомбы, мины, да измена. Они не просто предатели, они еще и трусы
- предпочитали удирать и лупить нас снарядами с планетарных баз.
Теперь этому конец. У нас было достаточно времени, чтобы зализать
раны, чтобы организоваться и перегруппироваться. Сейчас мы -
защитники, и мы должны выйти и встретить их. Ну и взбучку же они
у нас получат! Покажите мне последние фотографии.
     Астрономы на орбитальной станции с 13-метровым телескопом
протестовали, когда им приказали сфотографировать приближающийся
флот. Огромное металлическое зеркало было предназначено для
других целей, так они сказали. Защищенное от солнца, вынесенное
за пределы атмосферы, оно могло раскрывать загадки невероятно
далеких галактик, пристально рассматривать отдельные звездные
системы в сотнях световых лет от Земли. Важные исследования шли
полным ходом - телескоп - не игрушка для военных, чтобы с его
помощью выслеживать пришельцев. Болтовня сразу же прекратилась,
когда с ближайшим челноком на спутник прибыли люди из
Безопасности. Сразу нашлись способы следить за нападающим флотом.
     Повстанческие корабли уже заполнили Танк. Дрожащие, серые,
но все же различимые, они были вытянуты в длинную дугу.
     - Флагман, Даннеброг, - приказал адмирал Капустин.
     Корабль в центре атакующего строя стал увеличиваться,