- Мы не животные. Тебе ничего не грозит, никто тебя не
тронет. Это важно для тебя, для нас обоих.
     - Хрэдил никогда этого не позволит.
     - Разумеется. Вот почему ты должна ехать без предупреждения.
Все меняется, и мы должны ускорить эти перемены. Если корабли не
придут, мы проживем лишь несколько лет. Когда придет лето, и мы
не сможем выехать, мы сгорим. Я хочу прожить эти годы с тобой, я
не хочу потерять из них и дня.
     - Конечно, я понимаю...
     Она была в его объятиях, и он крепко сжимал ее, плотно
притягивая к себе, так что она не могла сопротивляться. Поверх ее
плеча он увидел, как к ним бегут Риттерснатч и два проктора. У
всех троих были дубинки.
     Ловушка. Вот почему Элжбета опоздала. Послание перехватили и
решили поймать их, когда они будут вместе.
     - Нет! - закричал Ян, отталкивая Элжбету, съеживаясь в
защитной стойке и выпрастывая руки. Дубинки нужны были, чтобы
избить его, но не до смерти, чтобы его можно было притащить на
суд Хрэдил. - Нет!
     Он закричал еще громче, ныряя под удар дубинки первого
проктора.
     Дубинка прошла мимо, и он сильно ударил проктора, услышав,
как воздух вырвался из его груди, резко ударив предплечьем ему
по горлу, и повернулся к остальным.
     Дубина вскользь задела его по голове и обрушилась на плечо.
Ян громко вскрикнул от боли и схватил человека, зажав локтевым
сгибом ему шею, и поставил того, точно щит, между собой и
Риттерснатчем. К счастью здоровяк был слишком жесток, чтобы
медлить и дать двум другим совершить кару. Он бешено развернулся,
не рискнув приблизиться, и ударил проктора, которого держал Ян, а
затем ударил еще раз.
     - Не надо, прекратите, пожалуйста! - закричала Элжбета,
пытаясь растащить дерущихся.
     Первый проктор грубо оттащил ее в сторону и зашел Яну с
тыла. Элжбета вновь с криком бросилась вперед - как раз вовремя,
чтобы встать прямо под дубину Риттерснатча.
     Ян услышал резкий, как при ударе деревянной киянки, треск,
когда дубина обрушилась на ее голову сбоку. Она упала без звука.
     Он хотел помочь ей, но сначала надо было закончить. В ярости
он не мог уже остановиться, так сдавил горло мужчине, что то
забился от боли, затем обмяк. Он развернул тело мужчины, не
чувствуя как дубина ударила его раз, другой. Швырнул обмякшего
противника в движущегося, бросился следом за ним с дубинкой и бил
до тех пор, пока оба не затихли, затем повернулся к Риттерснатчу.
     - Нет... - сказал Риттерснатч, бешено махнув дубиной. Ян
промолчал, дубина сказала за него, врезавшись в руку противника
так, что пальцы его обмякли, и оружие выпало. И вновь удар,
пришедшийся на затылок капитану-проктору, повернувшемуся, чтобы
бежать.
     - В чем дело? - послышался крик. Вдоль поезда бежал один из
механиков.
     - Они напали на меня, ударили ее, приведи доктора,
ассистента Дзитуридаса, быстро!
     Ян нагнулся и нежно приподнял Элжбету, прижавшись лицом к ее
лицу, с ужасом думая о том, что может сейчас обнаружить. Но еще
больше он боялся не знать. Кровь, темная кровь на бледной коже.
Дыхание медленное, но регулярное.
     - Где он? - послышался голос. - Что случилось?
     Это был Дзитуридас, он склонился над одним из мужчин на
земле. Выпрямившись над Риттерснатчем, он был потрясен.
     - Тот без сознания, этот мертв.
     - Хорошо, ты ему ничем не поможешь. Здесь Элжбета, ее ударил
этот свинья. Позаботься о ней.
     Доктор приблизился, и Ян смотрел, как он открывает рядом с
ней саквояж. Послышались бегущие шаги, Ян закрыл дверь, посмотрел
на нее, затем снял с пояса ключи и запер.
     - Комедия окончена, - сказал он, повернувшись к подошедшим
людям. - Они набросились на меня, и я с ними разобрался. А теперь
давайте поведем поезда, пока не возникли новые трудности.
     Это был глупый, импульсивный поступок. Но он был сделан. Он
пытался идти путем закона, обращался к Хрэдил, терпел ее
оскорбления и отказы. Теперь он пойдет оставшимся путем. И теперь
уже не будет обратной дороги.
     Бамперы лязгнули друг о друга. Машины двинулись - сначала
медленно, затем быстрее и быстрее. Ян повернулся и побежал к
своему танку, беспокойно подождал, пока мимо прогрохочут поезда,
затем проскочил чуть ли не под колесами у следующего движителя.
     - Поехали, - сказал он, закрывая за собой люк. - Пойдем
впереди поездов.
     - В самое время, - сказал Отанар и завел двигатель.
     Ян не позволил себе расслабится до тех пор, пока
Центральный путь не сменился скалистой поверхностью Дороги, пока
склады не уменьшились и не исчезли за последней машиной поезда.
Затем они миновали изгородь и последние фермы, но он все еще
следил за экранами монитора. Погони быть не могло - так что же
его тревожило? Единственный оставшийся движитель был задействован
в качестве энергостанции. Чего он ждал?





                              14.

     Ян решил, что они пройдут не менее четырех часов, прежде чем
сделают остановку. Но не смог заставить себя ждать так долго.
Даже трех часов было слишком много - он должен был знать, как
чувствует себя Элжбета. Удар, похоже, был не слишком силен, но
когда он уходил, она была без сознания. Возможно, она и сейчас
без сознания - или мертва. Мысль эта была невыносима. Он должен
был узнать. В конце второго часа он сдался.
     - Всем составам, - приказал он, - короткая остановка на
отдых. Смените водителей, если хотите.
     Отдав команду, он вывел танк из колонны, развернул его на
гусеницах на 180 градусов и помчался назад вдоль линии медленно
движущихся поездов. Он нашел машину, в которой находилась Элжбета
и доктор, дал задний ход, объехал ее, притормаживая одновременно
с ней, и спрыгнул, как только она остановилась. Нужный ключ был
уже в руке, он открыл дверь и оказался лицом к лицу с
разгневанным доктором Дзитуридасом.
     - Это оскорбление, как ты смел меня запереть...
     - Как она?
     - Эта машина пыльная, невычищенная, лишенная удобств...
     - Я спрашиваю, как она?
     Холодный гнев в его голосе прекратил протесты доктора, и тот
сделал шаг назад.
     - С ней все благополучно, насколько это возможно в таких
условиях. Она сейчас спит. легкое сотрясение, я уверен, что
ничего, более страшного, нет. Ее вполне можно оставить одну, что
я сейчас и сделаю.
     С этими словами он подхватил саквояж и поспешил прочь. Ян
хотел заглянуть, но побоялся разбудить ее. Заговорила сама
Элжбета:
     - Ян? Это ты?
     - Да, я пришел.
     Она лежала в гнезде из одеял, уложенных доктором, на голове
ее была белая повязка. Сквозь зашторенное окно проникало
достаточно света, чтобы освещать ее лицо, почти такое же бледное,
как и ткань.
     - Ян, что случилось? Я помню, как мы разговаривали, потом
почти ничего...
     - Хрэдил устроила мне ловушку, а ты была приманкой. Там были
Риттерснатч и кое-кто из его людей. Хотели схватить меня или
убить, я не знаю. Боюсь, что я... потерял терпение.
     - Это плохо.
     - Для меня - да. Я не хотел, чтобы все так кончилось, но
Риттерснатч мертв.
     Она судорожно вздохнула - ведь, как бы там ни было, это было
насилие - и вытащила ладонь из его руки.
     - Мне жаль, - сказал он, - жаль, что кому-то пришлось
умереть.
     - Ты не хотел этого, - сказала она, но в голосе ее не было
уверенности.
     - Да, не хотел. Но если придется, сделаю это вновь. И точно
так же. Я не пытаюсь извиниться, хочу лишь объяснить. Он ударил,
и ты упала. Я думал, что ты мертва. У них были дубинки, они
втроем напали на одного, и я защищался. Вот так.
     - Я понимаю, но... насильственная смерть, это мне
непривычно.
     - Пусть так и будет. Я не могу заставить тебя понять или
чувствовать. Хочешь, я уйду?
     - Нет! - вырвалось у нее, - я сказала, что мне трудно это
понять. Но это не значит, что я отношусь к тебе по-другому. Я
люблю тебя, Ян, и я всегда буду любить тебя.
     - Надеюсь. Я действовал нерационально, глупо, может быть.
То, что я сделал - это из-за любви к тебе. И это служит слабым
извинением - ладони ее в его ладонях были холодны. - Я пойму,
если ты будешь стыдить меня за то, что я сделал потом - положил
тебя в поезд и увез. Мы как раз об этом говорили, когда на меня
напали. Я так и не услышал твоего ответа.
     - Разве? - она впервые улыбнулась. - Но ответ может быть
только один. Я всегда буду повиноваться Хрэдил. Но сейчас ее
здесь нет, а значит нет проблемы повиновения или неповиновения. Я
могу любить тебя, как всегда хотела, и буду с тобой всегда.
     - Ян, - позвал голос снаружи, затем еще раз прежде, чем он
услышал. Он почувствовал, что улыбается, как дурак, и, ничего не
говоря, прижал ее к себе, затем оторвался и встал.
     - Надо идти. Я скажу тебе потом, что я чувствую...
     - Я знаю. Я сейчас буду спать. Мне гораздо лучше.
     - Хочешь чего-нибудь поесть, выпить?
     - Ничего. Только тебя. Возвращайся, как только сможешь.
     Второй водитель танка наклонился над люком.
     - Ян, получен вызов, - сказал он. - Семенов хочет знать,
почему остановились и когда отправимся.
     - Как раз его-то я и хотел повидать. Скажи, что мы поедем,
как только я подойду к нему в движитель. Пошли.
     Иван Семенов был вновь начальником поездов. Когда он оставил
позади все семьи и проблемы, Ян передал ему ведущий движитель.
Проблемы, которые им предстояло встретить впереди, могли быть
связаны только с Дорогой, и Яну легче было решать их, находясь в
ведущем танке. Ян забрался по трапу в водительский отсек, и Иван
тронул поезда с места, как только за ним закрылась дверь.
     - Что за проволочка? - спросил Семенов. - Ты же сам сказал,
что теперь важен каждый час.
     - Пошли в двигательный отсек, объясню. - Ян молчал, пока
инженер не вышел,закрыв за собой дверь. - Мне бы хотелось
жениться.
     - Я знаю, но это касается тебя и Хрэдил. Я могу поговорить с
ней, если хочешь. Закон не настолько точен, чтобы оговаривать, с
какими семьями, девушками можно иметь брачные отношения, с какими
нет. Это можно решить. Но это зависит от Хрэдил.
     - Ты недопонял. Ты Глава Семьи, и это дает тебе право
устраивать браки. Я прошу тебя сделать это. Элжбета здесь, на
поезде.
     - Этого не может быть!
     - Это именно так. И что ты будешь делать?
     - Хрэдил никогда бы этого не допустила.
     - Хрэдил тут нет, она не может запретить. Так что подумай
сам, вот что. Поработай своим умом. Если ты решишься, то
обратного пути не будет. А та злая старуха ничего тебе сделать не
сможет.
     - Это не так. Есть закон...
     Ян с отвращением плюнул, затем растер плевок подошвой.
     - Это ваш закон. Но он же придуман, как ты не понимаешь! На
Земле нет ни семей, ни Глав Семей, нет и браков между группами
избранных. Ваши так называемые законы специально изобрели наемные
антропологи. Общество порядка. Они рылись в учебниках, складывали
воедино клочки и обломки исчезнувших обществ, и создали
структуру, при которой население сохраняется послушным,
трудолюбивым, исполнительным и глупым.
     Семенов не знал удивляться ли ему или гневаться; он
недоверчиво покачал головой - жест физика, узнавшего, что
поставлен под сомнение закон сохранения энергии.
     - Как ты можешь так говорить? Прежде ничего подобного я от
тебя не слышал.
     - Разумеется. Это было бы самоубийством. Риттерснатч был
полицейским шпионом, это помимо прочих его обязанностей. По
прибытии кораблей, он доложил бы обо всем, сказанном мной, и я
погиб бы немедленно, как только они до меня добрались бы. Но раз
корабли не приходят, это становится неважным. Все меняется. Я
могу рассказать тебе о милой старой Земле...
     - Я больше не стану выслушивать ложь!
     - Правду, Семенов. Впервые в твоей жизни. Позволь, я
расскажу тебе о культурах. Их создало человечество. Они
искусственны, они изобретены точно так же, как изобретено колесо.
Все они очень различны, действие одной очень отличается от
действия другой, если это нужно для выживания. Но теперь все это
- вопрос истории, и на Земле осталось ныне только два класса -
правящие и подданные. И для любого, кто пытается что-то изменить,
предусмотрена быстрая смерть. И это конечное и монолитное
общество переметилось даже на звезды. На все эти упитанные,
благополучные миры, открытые человечеством. Но не на все планеты,
а лишь на удобные. Когда требуется занять неудобную планету,
наподобие этой - тогда и приходит время призывать профессоров и
дать им задачу. Обеспечьте нас стабильной и послушной культурой,
а нам нужно много питательной и дешевой еды. Пусть это будет
такая милая, незаметная культура, потому что фермеры будут глупы
и смогут лишь делать свое дело. Но потребуется и техническое
имущество, и это надо принять в расчет. Вот так: кусочек оттуда,
кусочек отсюда, отбор, селекция, балансировка и Бета Эридана III
ваша. Эта планета. Спокойные деловитые фермеры, проживающие свои
дни в работе и отупении...
     - Прекрати, я не желаю больше выслушивать ложь! - Семенов
был потрясен, запинался.
     - Чего ради я должен лгать? Если корабли не придут, мы в
любом случае погибнем. Но до тех пор я вновь буду жить, как
подобает человеку, а не безмозглому рабу, как вы все. У вас,
конечно, есть хорошее оправдание, вас поработила глупость,
отсутствие знания. Я же был порабощен страхом. За моими
действиями следили, я уверен в этом. Пока я стоял в шеренге и не
причинял хлопот, со мной был полный порядок. Многие годы со мной
было все в порядке. Как и здесь до сих пор. Планета для
заключения - но в то же время они не могли недооценить моих
навыков. Но сами они во мне не нуждались. Причини я хлопоты, я бы
умер. В то же время, все те годы и деньги, вложенные в мое
образование, нельзя выбрасывать на ветер. И меня отправили сюда,
где есть применение для моих талантов. Подчиняясь строгим
инструкциям, я бы мирно проживал дни и не был бы утомителен. Но
если бы я сказал хоть слово о том, какова на этой планете жизнь в
действительности, это значило бы, что я погиб. Так что я мертв,
Семенов, понимаешь ты это? Если корабли не придут, я умру. Если
они придут, то вам достаточно будет шепнуть словечко тем людям,
что прилетят на них - и я умру. Поэтому я отдаюсь в твои руки и
делаю это по старейшей в мире причине. Любовь. Пожени нас,
Семенов, это все, что от тебя требуется.
     Семенов мял кисти рук, не зная, что и думать.
     - Ты говоришь совершенно немыслимые вещи, Ян. Сам я, когда
бываю наедине с собой, задаю себе порой кое-какие вопросы, но
больше мне спрашивать некого. Хотя в книгах по истории все хорошо
объяснено...
     - Исторические книги - не более, чем бездарные литературные
труды.
     - Ян, - послышался голос из динамика двигательного отсека. -
Тебя вызывают.
     - Подключи, - послышался голос Ли Сяо, прерываемый треском
статики.
     - Ян, тут небольшая проблема. С одного из танков соскочила
гусеница. Мы съехали на край Дороги и занялись починкой. Через
несколько минут ты к нам подъедешь.
     - Спасибо. Я займусь танком.
     Семенов сидел, храня самоуглубленное молчание, и когда Ян
выходил, не заметил его ухода. Когда впереди показались два
остановившихся танка, движитель притормозил. Ян прикинул
расстояние.
     - Притормози до десяти километров, когда будешь проходить
мимо них. Я спрыгну.
     Он открыл дверь навстречу порыву разогретого воздуха. В
следующий раз, пожалуй, потребуется костюм с охлаждением. Он
нагнулся к нижней скобе и повис на ней, затем отцепился и
побежал, отрываясь от движителя, который тут же прибавил
скорости. Ли Сяо и два механика растянули лопнувшую гусеницу на
скальной поверхности и выбивали кувалдой скрепляющий штырь из
поврежденной секции.
     - Раскололось звено, - сказал Ли Сяо. - Отремонтировать
невозможно. Металл кристаллизовался, это видно по излому.
     - Чудесно, - сказал Ян, царапая ногтем шершавый металл. -
Поставьте запасной.
     - Запасных нет. Все пошли в дело. Но можно снять его с
другого танка...
     - Нет, этого мы делать не будем, - он посмотрел на небо.
Начинается, подумал он. Корабли не приходят, а вещи изнашиваются,
и нет замены. И это - один из путей, ведущих к концу. - Оставьте
танк здесь, и будем догонять остальных.
     - Но нельзя же его так оставить?..
     - Почему? Если мы растранжирим детали сейчас, что мы будем
делать, когда произойдет следующая поломка? Мы оставим его и
поедем дальше. А когда придет корабли, пригоним обратно.
     Всего лишь несколько минут потребовалось, чтобы забрать
немногие личные вещи и запереть люк. В молчании они пересели на
другой танк и стали наращивать скорость, догоняя ушедшие вперед
поезда. И тут по радио заговорил Семенов:
     - Я как следует подумал после нашего разговора.
     - Я надеялся на это, Иван.
     - Я хотел бы потолковать - ты знаешь с кем, - прежде чем
решу. Ты понимаешь?
     - Конечно, иначе и нельзя.
     - Потом я хочу поговорить с тобой, у меня есть вопросы. Я не
могу сказать, что согласен с тобой, по крайней мере, не во всем.
Но думаю, я решусь сделать то, о чем ты просишь.
     Водитель танка подскочил, вцепившись в баранку, так что танк
дернулся - настолько неожиданным был победный крик.





                              15.

     Инженеры, строившие Дорогу, должно быть, получали огромное
удовольствие от того, что покоряли природу самыми немыслимыми
путями. Эту великую гряду гор, поименованную на карте Дороги
просто как Гряда 32-ВЛ, можно было пробить самыми различными
способами. Можно было соорудить простой длинный туннель,
проходящий к меньшим береговым грядам, где строительство Дороги
было уже делом несложным. Но такое легкое решение строителей не
устраивало. Вместо этого Дорога поднималась длинными и широкими
петлями чуть ли не вершины гряды, -да она и шла по вершинам, по
срезанным вершинам менее высоких гор в гряде. Так она и шла,
прорываясь от пика к пику через высверленные напрямик туннели.
Щебень из туннеля применялся для заполнения промежуточных долин;
его вновь сплавляли в твердую породу раскаленной лавой. Энергия,
затраченная на это, была дорогостоящей, но не бесполезной. Цена ей
была Дорога, монумент искусству и смекалке строителей.
     У входа в туннель сквозь высочайшую гору находился огромный
выровненный участок. Строители, несомненно, использовали его для
стоянки своих огромных машин. Некоторое представление об их
величии мог дать тот факт, что все поезда, все движители и машины
могли разместиться здесь одновременно. Это было излюбленное место
привала для семей, тут можно было производить ремонт и
обслуживание поездов, здесь была возможность отдохнуть от
бесконечных дней, проведенных в машинах. Большое значение имела
высота и то обстоятельство, что Плоское Плато находилось на
затененной стороне гор. Температура здесь была хоть и высока, но
все же достаточно терпима, чтобы не обращаться к защите костюмов.
Люди медленно бродили, потягиваясь и смеясь, радуясь перерыву в
тяжелой работе, хотя и не знали его причины. В полдесятого вечера
у головного движителя началось собрание. Это было приятным
разнообразием.
     Иван Семенов подождал, пока все угомонятся, затем поднялся
на импровизированную платформу из смазочных бочек и толстого
пластикового щита. Он заговорил в микрофон, и его усиленный голос
прокатился за ним, призывая к тишине.
     - Я должен посоветоваться с вами, - сказал он, и среди
людей, находившихся перед ним, пробежал сдавленный шепоток. Главы
Семей никогда не советовались, они лишь приказывали. - Это для
вас может показаться необычным, но мы и живем нынче в необычные
времена. Привычный образец нашей жизни и существования сломан, и,
возможно, никогда не исправится. Корабли не пришли, как им
следовало, и могут уже не придти. Если так случится, мы погибнем,
тут и говорить не о чем. А раз они не пришли, нам было необходимо
перевезти сколь возможно зерна в южные земли, а теперь
возвращаться, чтобы забрать столько зерна, сколько удастся. Чтобы
сделать это, вы пошли против Глав Семей. Не спорьте, поглядите
лучше правде в лицо. Вы не поддались нам и по