колько человек все устраивают, сочетая по несколько функций: он
и  шофер,  и администратор, и переводчик  со  всех  языков. Прямо  как мы по
нескольку ролей в спектакле тащим. Играли то в Белграде, то в Загребе, то  в
Сараеве - тоже, наверное, не случайно: ведь когда  артисты в  поезде ночуют,
им гостиница не нужна. Во всем мудрый расчет.
     "Гамлет" занял  первое место. Точнее, поделил его со  спектаклем Питера
Брука "Племя Ик" и  с  мюзиклом  "Эйнштейн на пляже" американца Уилсона.  Но
первым все-таки при объявлении победителей был назван Любимов.
     Потом две недели гастролей в Будапеште.  Шефу стукнуло пятьдесят девять
- Высоцкий с  Бортником  зачитали ему приветствие,  заканчивающееся  словами
"Ваня.  Вова".  Коллективу,  однако, не  по душе и  то, что два  артиста так
задружились,  и то, что к  престолу  оказались приближены. Почему  Любимов с
ними за обедом сидит,  почему меня не в той же, что  их, гостинице поселили,
ну  и  так  далее. "Царство Вовки и Бортняги", - кто-то уже прокомментировал
злобно. Странное дело! Поговоришь с каждым по отдельности - не  видно, где в
нем эта  злость  А когда они втихомолку злословят, то как будто выделяют  из
себя нечто липкое, и эта гадость людей между собой склеивает гораздо крепче,
чем высокие цели и помыслы.
     Дружественность - это не норма, не правило, как думали мы в юные  годы,
-  это  скорее  исключение  и редкая роскошь.  Так почему бы  не  радоваться
каждому  просвету  взаимной  доброжелательности  на  общем  фоне  будничной,
сумрачной вражды? Любимов сейчас потеплел к Высоцкому по  одной простой,  но
неожиданной  причине.  Шеф   вступил  во  вторую   (или  третью  -  историки
разберутся) молодость - влюбился  в мадьярку, переводчицу по имени Каталина.
По  слухам,  она  дочь   здешнего  правителя   Яноша  Кадара.  Все  та-ганцы
насупились: а как же, мол, Целиковская и вообще моральный облик режиссера? И
только Высоцкий по-мужски понял шефа, нуждающегося в поддержке. Дело даже не
в советах по поводу ухаживания за иностранками, выбора ресторанов  и прочего
- это все скорее шутливый  треп.  "Она  хороший человек"  - вот главное, что
было сказано, а большего и  не надо. И  ничего другого, кстати,  влюбленному
человеку  не стоит говорить  - что в  пятьдесят девять,  что в девятнадцать.
Законы порядочности  предельно просты,  сложны только способы  оправдания ее
отсутствия.
     Марина приехала сюда сниматься в фильме Марты Мес-сарош "Их  - двое". У
нее тут главная  роль,  а по случаю приезда Высоцкого  в  сценарий  добавили
эпизод,   где   героиня   встречается   со   своим    бывшим   возлюбленным.
Продолжительный поцелуй увенчал эту сцену.
     В сторону литературы

     Что делать, если тебя  не хотят считать писателем? Только  одно  - быть
им, то есть писать. Уже лет пять, не меньше, идея романа сидит у Высоцкого в
голове,  в душе, в печенке. Рукописи не горят  - это всем известно, пора уже
всерьез  позаботиться  о том моменте,  когда товарищи  потомки откроют ящики
твоего стола... А  то вдруг -чем черт  не шутит -еще при нашей жизни возьмут
да  отменят цензуру. Или хотя бы, как  при Хрущеве,  проведут разделительную
черту: скажем,  с  одна тыща девятьсот  восьмидесятого  года  начинаем новую
жизнь  -  зря  мы  строили этот  дурацкий коммунизм,  и  отныне  разрешается
беспощадно    критиковать    и    обличать    все,     что    делалось     в
шестидесятые-семидесятые. Надеяться наивно, но почему бы  не допустить такую
возможность?  Прогресс не обязателен, он  ве-ро-ят-но-стен, как сказал  один
умный человек.
     Есть уже в наличии  три главных персонажа:  фантазер и уголовник Колька
Святенко по  кличке  Коллега,  его юная  подруга  Тамара Полуэктова  и актер
Александр  Кулешов, он  же  бард  и исполнитель песен,  которыми с ним щедро
поделится автор, переходящий в  прозаики. Ранние,  блатные вполне можно  ему
передать,  а  там поглядим,  как  он себя поведет.  Даль  свободного  романа
намечена,  придумана первая фраза "Девочки  любили иностранцев"  Теперь надо
последнюю  заготовить - как это было у Мастера, знавшего, что кончится роман
словами "всадник Понтий Пилат". А потом заполнить серединку - и готово.
     Репетируется "Обмен"  Трифонова, и автор  повести часто заглядывает  на
Таганку.  Полноватый,  спокойный,  в  больших  очках  -  классический  облик
писателя.  Говорит мало, все  высказывает в своей  прозе - внятной, точной и
динамичной.   Некоторые  его   считают  слишком   осторожным  в  изображении
советского  строя,  но вот  шеф  находит необходимый подтекст: не квартирный
обмен,  а  обман,  подмена  истинных ценностей... Главное  же у  Трифонова -
объемность  изображения: каждый человек показан  как  минимум с  двух  точек
зрения. Это же свойство он,  судя по всему, и в песнях Высоцкого ценит.  При
встрече рассказал о  том, что  пишет роман  о гражданской войне, о командире
Конной армии Миронове, который был репрессирован и славу которого перехватил
длинноусый Буденный. У Высоцкого  почему-то вдруг вырвалось:  "А я тоже пишу
роман".  -  "Это хорошо", - отозвался Трифонов. Ну вот,  слово  не  воробей,
теперь надо за работу приниматься.
     С "Мастером  и Маргаритой" обидно  получилось. Любимов  почему-то сразу
отвел Высоцкому роль  Ивана  Бездомного,  которую он  репетирует без особого
энтузиазма. Конечно же, он себя видел Воландом, и свое понимание этой роли у
него было. Воланда можно играть как писателя, как художника. Мастер  - автор
романа  о Пилате,  а  Воланд может  быть трактован  как  альтер  эго  самого
Булгакова, как автор всего, что происходит на сцене.
     Зато  получена  роль  Свидригайлова   в  инсценировке  "Преступления  и
наказания",  написанной  Юрием  Карякиным  Это  тем  более   интересно,  что
Свидригайлов тут явно выходит на первый план, возвышаясь над Раскольниковым,
который будет беспощадно развенчан. Не за что жалеть человека, который своим
поступком стер границу между добром и
     злом, заранее оправдал все жестокости двадцатого  века. Этот студентик,
по мысли Карякина, - будущий Владимир Ильич, недаром  тот потом Достоевского
так   невзлюбил  и  обзывал  "архискверным".  В  общем,  работа   интересная
предстоит: роль может получиться на уровне Лопахина, а то и выше.
     В самом конце ноября наконец выходит "Алиса в Стране чудес", аккурат ко
дню рождения старшего сына.  С чувством законной  гордости приносит Аркаше и
Никите  сигнальный  экземпляр.  Имя  Высоцкого  обозначено  на  конверте   в
подзаголовке вместе  с  переводчицей Н.  Демуровой, автором инсценировки  О.
Герасимовым  и  композитором  Е. Геворгя-ном. Пара  фраз  о  нем  сказана  в
предисловии. Текстовые потери  сравнительно невелики, удалось все-таки выйти
к  детской аудитории.  А в новогодней  "Литературной  газете"  на полученный
подарок  успевает отреагировать Белла Ахмаду-лина: "И как бы  обновив в себе
мое давнее детство, я снова  предаюсь  обаянию старой сказки,  и помог мне в
этом автор слов и мелодии песен к ней Владимир Высоцкий".
     Этот печатный привет ему дорог. Вспомнил,  как в прошлом году вертелись
у него строчки: "Вы были у Беллы, мы были у Беллы, убили у Беллы день белый,
день целый... " Так он их и не докрутил. Что там еще было?
     И если вы слишком душой огрубели,
     Идите смягчиться не к водке, а к Белле.
     И если вам что-то под горло подкатит,
     У Беллы и боли, и нежности хватит.
     Сбился на  стиль поздравительного экспромта. Нет,  надо к этой теме еще
вернуться, и не  на каламбурном  уровне. Ахмадулину он недаром, не дуриком в
той   анкете   назвал   любимым  поэтом.   Она  его   необходимый   антипод,
противоположный  полюс. Ее стих и стиль абсолютно  искренне,  по-читательски
его  восхищают.  А сам  он так писать и не хотел  бы -  как не хотел бы быть
женщиной.  Но вот недавно он прочитал  у  нее такое  стихотворение, где  под
лирическое  "я" в  некоторых  случаях  готов и  "я" собственное  подставить.
Например:  "Лишь  потом оценю  я  привычку  слушать  вечную,  точно  прибой,
безымянных вещей перекличку с  именующей вещи душой".  Это у нее не только о
себе самой, о поэте как таковом сказано. Или вот  еще: "Мне не выпало лишней
удачи... " Стоит эту строку повторить, и все злые, сердитые мысли отступают.
Может, лучше не добрать успеха,  чем лишнюю  удачу  заполучить...  И  финал,
конечно, что  надо:  "Плоть от плоти  сограждан усталых, хорошо,  что  в  их
длинном  строю в магазинах,  в кино, на вокзалах я  последнею в кассу стою -
позади  паренька  удалого и  старухи в пуховом  платке... " (Кстати, неужели
Беллу не узнают повсюду? Высоцкому  уже  от  удалых пареньков не укрыться  -
сразу начнут автограф требовать. ) А  вот  завершающее двустишие -  это  и о
нем,  о его песнях:  "Слившись с ними, как  слово и слово на  моем  и  на их
языке".
     Высшая математика бытия

     Странное слово - "судьба". От  добра,  от  зла  оно происходит? В нем и
беспощадный  корень "суд", и  постоянная,  неистребимая  надежда на  лучшее.
Случилась беда  -  мы  говорим: "Не судьба",  а  можем  сказать:  "Уж  такая
судьба". Требуем  себе судьбу - и в то же время ее  страшимся. Разобраться с
этим мучительным словом Высоцкий смог  только в семьдесят шестом году, когда
из  абстрактного  понятия оно  превратилось в физически ощутимую реальность.
Две песни сложились тогда, абсолютно  личных, где под словом "я" автор имеет
в виду  только  себя  и никого  другого. В  одной  из  них  Судьба предстала
беспомощным больным псом, неотступным, как фаустовский пудель:
     Я зарекался столько раз, что на Судьбу я плюну,
     Но жаль ее, голодную, - ласкается, дрожит, -
     Я стал тогда из жалости подкармливать Фортуну -
     Она, когда насытится, всегда подолгу спит
     И через этот нерадостный образ  пришло осмысление той  беды, которая  с
молодых  лет  исказила его  земное существование,  лишила множества  простых
человеческих радостей:
     Бывают дни, я голову в такое пекло всуну,
     Что и Судьба попятится, испуганна, бледна, -
     Я как-то влил стакан вина для храбрости в Фортуну -
     С тех пор ни дня без стакана, еще ворчит она.
     Закуски - ни корки! Мол, я бы в Нью-Йорке
     Ходила бы в норке, Носила б парчу!.. Я ноги - в опорки,
     Судьбу - на закорки, - И в гору и с горки Пьянчугу влачу...
     Когда это произошло? Можно  ли точно установить, в какой день, в  каком
году  влил  он  в  свою  Судьбу  этот  роковой  стакан? Нет, здесь сюжет  не
житейский,  а  скорее  мифологический,   мифопоэтический,   когда  биография
художника берется как целое и обретает небуквально-образное истолкование.  И
речь уже  идет не  о "пьянстве"  в бытовом  смысле,  а  о жертве,  постоянно
приносимой  творчеству.  Духовное  начало  всегда укоренено в  телесном, оно
энергетически им  питается. Есть счастливцы, у которых эта связь гармонична:
расходуясь,  они тут  же восстанавливаются. А есть художники,  обреченные за
свои духовные свершения платить физическим саморазрушением. Высоцкому выпала
именно такая  судьба,  и  мучительное  сопротивление ненавистной  "пьянчуге"
стало  условием  творческого  существования. Саморазрушение всегда  идет  по
нарастающей,   и  художника  страшит  уже  не  столько  физическая,  сколько
творческая гибель, опасность молчания:
     Однажды пере-перелил Судьбе я ненароком -
     Пошла, родимая, вразнос и изменила лик,
     Хамила, безобразила и обернулась Роком, -
     И, сзади прыгнув на меня, схватила за кадык.
     Мне тяжко под нею, Гляди - я синею,
     Уже сатанею, Кричу на бегу:
     "Не надо за шею! Не надо за шею, -
     Не надо за шею, - Я петь не смогу!"
     "Петь  не смогу"  - вот главная  и, по сути,  единственная  тревога  на
последнем  отрезке земного бытия.  А  о  том,  как удалось  Высоцкому  с ней
справиться,  -  песня  "Две  судьбы", еще один автобиографический  миф.  Две
главные  свои  беды  -  официальное  непризнание  и  алкогольный недуг -  он
представил в фигурах двух безобразных старух, назвав их Нелегкая  и  Кривая.
Каждая из них достаточно зловеща, чтобы погубить человека, а уж вдвоем они и
сильного могут сломить.
     И герой этой песни-притчи  совершает нечто  немыслимое  - он ухитряется
соединить свои несчастья так, чтобы они как бы  нейтрализовали друг друга. У
него достает мудрости и трезвости, чтобы увести  страшных  старух  со своего
пути,  споить их,  а самому убежать,  сесть  в  лодку и продолжить свободное
плаванье:
     И припали две старухи
     Ко бутыли медовухи -
     пьянь с ханыгою, -
     Я пока за кочки прячусь,
     К бережку тихонько пячусь -
     с кручи прыгаю.
     Огляделся - лодка рядом, -
     И за мною по корягам,
     дико охая,
     Припустились, подвывая,
     Две судьбы мои - Кривая
     да Нелегкая.
     Греб до умопомраченья,
     Правил против ли теченья,
     на стремнину ли, -
     А Нелегкая с Кривою
     От досады, с перепою
     там и сгинули!
     Нелегко  эта  песня  сочинялась,  первый  вариант  получился  несколько
сумбурным,  до  ясности   мысли  не  сразу  удалось  добраться.  В  жесткой,
грубовато-разговорной  манере, без  малейшей  риторики  здесь  рассказано  о
торжестве свободной личности, об индивидуальном опыте  преодоления жизненных
обстоятельств.
     Возможностей  утонуть  в житейском  море  у  Высоцкого было  множество.
Достаточно  посмотреть  на  судьбы  актеров советского времени - сколько  их
погибло,  сгорело при первой же встрече  с Нелегкой и Кривой! При отсутствии
железной  воли  (а  "железность"  в  артистической  натуре - это  не  всегда
достоинство), при нулевых в советское время социальных гарантиях артист то и
дело попадал в порочный круг: перестали его снимать - он запил, а так как он
запил - то его и не снимают больше. Десятки ярко начатых актерских биографий
прервались таким вот банально-трагическим образом.
     Не  меньше опасностей сулило  и  стремление утвердиться в  литературном
мире. Скольких  способных людей сломало столкновение с цензурно-издательской
машиной!   Невозможность  напечататься  для   многих  обернулась  внутренней
невозможностью  что-либо  писать  дальше. Да и у благополучно  публикующихся
возникают  свои  проблемы. Успеха всегда не хватает: хочется званий, премий,
орденов. Садится  человек  на  "почестей  иглу", как  назвал это Высоцкий  в
старой песне.  Труднее всего победить страх неуспеха. Смельчаков, готовых  к
пожизненному непризнанию,  наверное, меньше,  чем  трижды Героев  Советского
Союза.
     В  чем  тут  корень зла?  В  том,  наверное,  что люди не умеют отвести
проблеме успеха, карьеры определенное и  конкретное место в своей жизни,  не
умеют загнать  эту  проблему  в  изолированный отсек,  не смешивая  со  всем
остальным.  В результате ущемленное честолюбие  разъедает  душу изнутри,  яд
обиды отравляет все на свете, и ничто уже не радует: ни любовь, ни встреча с
новыми людьми, ни солнечный день.  И творческая энергия иссякает,  поскольку
она неразумно израсходована на бессмысленные страдания.
     Высоцкому  удалось  локализовать  неудачу,   не  пустить  ее  в  чистое
творческое пространство души.  Более того  -  он  соединил, переплел в своей
эмоциональной  сфере муку неудовлетворенного честолюбия с неумолимой чередой
алкогольных  провалов: в этой бездне утонули все многочисленные поражения. А
две главные беды  его  жизни,  "Нелегкая с  Кривою",  парадоксальным образом
привели  к  принципиальной победе. Минус на минус дает плюс  -  теоретически
понять это довольно легко. А  вот осуществить  такую операцию на собственной
душе - это высшее жизненное искусство, доступное очень немногим.
     И прослеживая дальше путь Высоцкого, мы должны иметь в виду,  что перед
нами  не жертва,  а  победитель.  Человек, ставший выше Фортуны и  Рока, сам
сотворивший сюжет своей судьбы.
     Кризисная полоса

     Первые  месяцы  семьдесят  седьмого года проходят под знаком очередного
кризиса. В  театре идут своим чередом "Гамлет" и "Вишневый сад", "Пугачев" и
"Добрый человек". Намеки Высоцкого по поводу роли  Воланда Любимов оставляет
без  внимания, а после  одной неявки  на  спектакль  освобождает  его  и  от
репетиций  в  качестве  Ивана  Бездомного.  Премьера  "Мастера и  Маргариты"
проходит  двадцать  третьего  апреля, в  день  рождения театра.  Теперь  это
знаковый таганский спектакль  - недаром его  сценография  состоит из  своего
рода "цитат", включая  занавес из "Гамлета", маятник  из  "Часа  пик", кузов
грузовика из "Зорь", два  портрета из  "Тартюфа". Премьера имеет  гигантский
успех.  Газета "Правда"  помещает недобрую, но  достаточно  обширную  статью
"Сеанс  магии на  Таганке".  Интеллектуалы жаждут ознакомиться с любимовским
прочтением  легендарного романа.  Любители острых  ощущений готовы заплатить
бешеные  деньги за спектакль "Солдат  и  Маргаритка",  где показывают  голую
артистку:  на  самом  деле они увидят только  красивую  спину  Нины  Шацкой,
играющей  роль  Маргариты, но,  как  говорил  в "Каменном госте"  Лепорелло,
"воображенье  в  минуту  дорисует  остальное".  В общем, сенсация,  событие,
яв-ление - но без Высоцкого.
     Начались  переговоры о  гастролях театра  во Франции  - и  одновременно
разговорчики  о том,  не сорвет ли  их  Принц Датский:  ему что  - он в этом
Париже уже фактически проживает, а в середине марта летал  туда на неделю по
поводу  выхода   двух   дисков-гигантов,  записанных  в  прошлом  году.   По
французскому телевидению  выступал - это уже нечто немыслимое,  за  пределом
мечтаний.
     А  сразу по  возвращении из Парижа  наконец  благополуч-но  разрешается
вопрос  о возможности многократных поездок во Францию.  Сначала письмо в МВД
по этому поводу писал он от имени Марины, потом - от себя:
     В МВД СССР От гр-на Высоцкого В. С.
     Заявление
     Я женат  на  гражданке  Франции Де Полякофф  Марине  Влади  - известной
французской киноактрисе.
     Мы состоим в браке  уже 7 лет. За это время я один раз в году выезжал к
жене в гости  по  приглашению. Моя жена име-ет возможность  приезжать ко мне
всегда. Ей в этом содей-ствуют Советские организации.
     Приезжая  ко мне, она отказывалась от работ и съемок, оставляла детей в
интернатах, а когда была жива мать, то с матерью.
     Теперь  положение изменилось.  Моя жена должна много ра-ботать и  детей
оставлять  не с кем. Всякий раз, когда у нее трудное положение, естественно,
необходимо  мое присутствие у нее, а  я должен  и могу бывать  у  нее  после
длительного оформления и один раз (максимум два) в году.
     Я  не хочу переезжать на  постоянное жительство во Францию - это вопрос
окончательно решенный, а жена моя является кроме всего  видным  общественным
деятелем  - она президент  общества Франция - СССР и приносит большую пользу
обеим странам на этом посту.
     Так что и она не может переехать ко мне по всем этим причинам.
     Прошу  разрешить мне  многократно  выезжать  к  моей  жене, ибо  иногда
требуется мое срочное присутствие у нее и  помощь,  а  я  всякий  раз должен
оформляться, и  это вызывает  невроз и в театре, и  в  кино, и во всех  моих
других начинаниях.
     Я уверен, что право неоднократного выезда решит многие наши  проблемы и
сохранит нашу семью.
     С уважением, Высоцкий. 05. 03. 1977 г.
     Письмо это переправляется в Московский ОВИР со следующим указанием:
     "В  соответствии с  просьбой заявителя  разрешаем  в порядке исключения
установить следующий порядок оформления документов для выезда его во Францию
к семье:  характеристику с места работы и анкету он должен представлять один
раз в год, все последующие поездки должны разрешаться Высоцкому В. С. по его
заявлению произвольной формы... "
     Это   ж  просто   сказка!   Министерство   внутренних   дел   допускает
существование "произвольной  формы"!  Вот если бы  и Министерство  культуры,
Госкино, Гостелерадио и  прочие  художественные инстанции пошли бы по такому
пути!
     Да  плюс  к  тому  Высоцкому  на  домашний  адрес  п