л ворот надетой внакидку шинели,
и все увидели длинный  ряд  крестов  и  медалей.  Это  подействовало.  Донцы
отказались разоружать солдат. Командир корпуса  попытался  добиться  своего,
но, получив от Базилевича предупреждение,  что  будет  арестован,  пошел  на
попятный. Так началась революционная работа кадрового  офицера,  перешедшего
на сторону трудящихся не  по  стечению  обстоятельств,  а  исключительно  по
внутренним убеждениям.
     Выходя от комкора, Базилевич попал под бомбежку. На русские позиции как
раз  налетели  немецкие  самолеты,  посланные  для  предотвращения  русского
наступления под Львовом. Он был ранен тогда в седьмой раз. Лежа в  одном  из
московских госпиталей, Георгий Дмитриевич окончательно  пришел  к  выводу  о
правильности всего сделанного им и вступил в партию большевиков. В госпитале
его и застала Октябрьская революция.
     В марте 1918 года спешно  формировалась  завеса  от  возможного  нового
наступления немцев  после  подписания  Брестского  мира.  Базилевич  еще  не
оправился полностью от тяжелого ранения, однако счел  для  себя  невозможным
отлеживаться в такую минуту, возглавил батальон в составе сформированного  в
Москве Образцового советского отряда и отбыл  затем  вместе  с  ним  на  юг.
Первое боевое крещение уже в рядах не  старой,  а  Красной  Армии  Базилевич
получил в августе того же года.
     На Нижней Волге сложилась трудная для Советской власти обстановка.  Под
угрозой оказалась Астрахань. Царицын  с  трудом  отбивался  от  белоказаков.
Несколько севернее, в  Камышине,  находились  представители  Высшей  военной
инспекции. Партия поручила члену этой инспекции Базилевичу  помочь  Царицыну
боеприпасами. Между тем под рукой никаких воинских частей не  было.  Георгий
Дмитриевич сформировал из камышинских рабочих  отрядов  и  служебных  команд
строевые  роты,  которые  погрузили  боеприпасы   на   пароходы   и,   минуя
белогвардейские заслоны, пробились к Царицыну.
     Царицынский РВС незамедлительно использовал прибывшее  подкрепление,  а
сам Базилевич получил задание \90\ отбросить красновских казаков от  станции
Лог, чтобы удержать железнодорожный мост через реку Иловлю. В  том  бою  еще
раз проявилась незаурядная личная храбрость молодого коммуниста.
     Лет десять тому назад я познакомился  с  воспоминаниями  чехословацкого
генерала Ч. Грушки. В 1918 году он являлся бойцом интернациональной роты под
Царицыном. По его словам,  красные  отряды  двинулись  в  контратаку  пешими
колоннами, а  впереди  них,  под  сплошным  артиллерийско-пулеметным  огнем,
верхом медленно ехал со знаменем в  руках  Базилевич.  Решительные  действия
члена   Высшей   военной   инспекции    побудили    Реввоенсовет    Царицына
ходатайствовать об оставлении его на фронте,  и  вскоре  Георгий  Дмитриевич
возглавил Камышинский участок обороны. На его плечи легла  задача  сколотить
из многочисленных местных партизанских отрядов регулярные  части.  Во  время
одного из боевых рейдов он был ранен  в  восьмой  раз,  а  по  выздоровлении
направлен на  Южный  фронт  членом  РВС  8-й  армии.  Снова  потянулись  дни
напряженной, самоотверженной работы.
     В начале 1919 года Г. Д. Базилевич находится в Москве на лечении, потом
возглавляет 2-е пехотные курсы.  Как  только  здоровье  пошло  на  поправку,
боевой командир добился  снова  отправки  на  фронт.  Летом  1919  года  ему
поручили сформировать запасную армию. Вместе с ней Георгий Дмитриевич  отбыл
из Саратова к Василию Ивановичу Шорину, который командовал в то время Особой
группой  Южного  фронта.  Перед  группой  стояла  задача  нанести  удар   по
деникинцам  через  Донские  и  Сальские  степи.  Когда  осенью  развернулось
наступление,   Базилевич   попеременно   руководил   различными    участками
Юго-Восточного фронта. После выхода  Красной  Армии  к  Азовскому  морю  его
назначили командующим войсками Донской  области,  а  с  весны  1920  года  -
Северо-Кавказским военным округом. Летом Врангель, воспользовавшись тем, что
почти все внимание Вооруженных Сил республики  было  приковано  к  борьбе  с
белополяками, попытался высадить из  Крыма  десант  на  Кубани.  Решительным
ударом десант полковника Назарова был сброшен в Черное море.  За  выдающуюся
отвагу и умелое командование при ликвидации десанта Базилевич был  награжден
орденом Красного Знамени. Ему довелось  затем  командовать  еще  армиями  на
Кавказе и Украине. \91\
     Кончилась гражданская война. А способности и знания Георгия Дмитриевича
находили все новое применение. Начальник снабжения РККА, состоящий для особо
важных поручений при Реввоенсовете республики,  и  одновременно  заместитель
особоуполномоченного  от  Совета  Народных  Комиссаров  РСФСР,  председатель
Комитета по учету царских сокровищ... Особенно  своеобразна  его  работа  на
последнем из упомянутых постов. Дворцовые  богатства,  груды  бриллиантов  и
изумрудов, рубинов и жемчуга были теперь национальным  достоянием.  Алмазный
фонд, тщательно описанный, рассортированный и оцененный, начал служить  делу
пролетариата.
     В 1924 году Базилевич стал помощником командующего войсками MB О. Здесь
мы впервые познакомились. В течение трех лет бок о бок работали  мы  с  ним,
пока в 1927 году его не перевели командующим  Приволжским  военным  округом.
Могу без преувеличения сказать, что в его лице соединения,  части  и  службы
МВО нашли в 1925 - 1927 годах одного из самых  умелых  и  достойных  военных
деятелей.  Проверка  новой   армейской   структуры,   воспитание   войск   в
изменившихся условиях, овладение боевой техникой - все эти проблемы решались
им вдумчиво, целенаправленно и, так сказать, крупным планом.
     Как военачальник Георгий Дмитриевич тоже  неизменно  привлекал  к  себе
внимание. Это был обаятельный человек, завоевывавший авторитет у подчиненных
внимательным  отношением,  вежливостью  и  совершенно  безупречными  личными
качествами. Не раз под  его  руководством  мне  доводилось  разрабатывать  и
проводить войсковые учения.  Со  свойственным  ему  знанием  дела  Базилевич
вникал во все вопросы очень глубоко, видя дальше и  больше,  чем  многие  из
нас. Не помню случая, чтобы он грубо оборвал подчиненного  или  не  выслушал
его мнения. Ему нередко  случалось  поправлять  того  или  иного  командира,
однако делал он это очень тактично. Не я один помню  проводимые  им  разборы
учений. Каждый  такой  разбор  стоил,  пожалуй,  недели  боевой  практики  и
обогащал слушателей.
     Скажу еще несколько слов о дальнейшей  государственной  службе  Георгия
Дмитриевича. Его эрудицию и таланты партия использовала на  самых  различных
постах. Он был членом Московского комитета  ВКП(б)  и  бюро  Средневолжского
крайкома, делегатом ряда партийных съездов, членом городских Советов рабочих
и крестьянских депутатов, \92\ Центрального Исполнительного Комитета  Союза.
Совершенно исключительную по объему работу выполнил он,  являясь  в  течение
восьми лет, с 1931 года, секретарем Комитета  обороны  при  Совете  Народных
Комиссаров СССР. Это был его последний государственный пост.
     Совместная служба с  Георгием  Дмитриевичем,  совпавшая  по  времени  с
разгаром и завершающим этапом военной реформы, явилась важным периодом  и  в
моей жизни. Столичный военный округ - это такое место, которое само по  себе
может научить многому  каждого  военнослужащего.  Но  опыт  работы  окажется
вдвойне более ценным, когда ты приобретаешь его не только своим  стремлением
к  дальнейшему  профессиональному  усовершенствованию  и  не  только   силою
обстоятельств, оказавшись на этом месте, а еще и потому, что твой  начальник
умело руководит вверенными ему войсками  и  передает  подчиненным  все  свои
знания. И, оглядываясь сейчас назад,  я  с  благодарностью  вспоминаю  уроки
старшего товарища, красного командира Базилевича.

НА УЧЕНИЯХ, КАК В БОЮ

     Необычное  начало.  -  Иероним  Уборевич.  -  Выработка   командирского
почерка. - Приказ и показ. - Сколько стоит секунда. - Мысль военачальника. -
Практика начдива. - Служба с Корком. - Я знал Белова.
     С осени 1928 года в Московском военном округе вообще,  в  его  штабе  в
частности, обозначились некоторые перемены. Они были вызваны,  помимо  всего
прочего, еще и тем, что войсками  МВО  начал  командовать  Иероним  Петрович
Уборевич-Губаревич. Этот человек  сыграл  в  моей  жизни  огромную  роль.  Я
проработал вместе с ним около пяти лет, и годы эти - целый  новый  период  в
моей службе. Не скажу, что только я один находился под  его  влиянием.  Все,
сделанное Уборевичем:  воспитанные,  выращенные  и  обученные  им  командиры
разных рангов; его  методы  работы;  все,  что  он  дал  нашей  армии,  -  в
совокупности не может быть охарактеризовано  \93\  иначе,  как  оригинальная
красная военная школа, плодотворная и поучительная. Когда мы  познакомились,
мне шел  уже  тридцать  второй  год.  Я  занимал  довольно  высокую  военную
должность  и  мог  считаться  сложившимся  человеком.  И  все  же  ни   один
военачальник раньше (да, пожалуй, и позже) не дал мне так много, как Иероним
Петрович. Вго интересное и  богатое  творческое  наследие,  недостаточно,  к
сожалению, изученное у нас специалистами,  заслуживает  самого  пристального
внимания. Поэтому я расскажу не только о нашей совместной службе, но и о тех
его идеях, которые находили в ней воплощение, а  позднее  исподволь  оказали
весьма существенное влияние на развитие всей Красной Армии.
     В середине ноября 1928 года я  с  группой  офицеров  штаба  Московского
военного округа вошел в  кабинет  И.  П.  Уборевича.  Навстречу  нам  шагнул
стройный, подтянутый командующий. С первого взгляда  он  показался  строгим,
даже сердитым, как будто чем-то недовольным. Выслушав мой рапорт и  суховато
с нами поздоровавшись, он сказал: - Я ознакомился с вашими  личными  делами.
Теперь хочу посмотреть, как вы подготовлены к  решению  практических  задач.
Для этого сейчас проведем занятие. С заданием знакомы все? - Да.  -  Вопросы
есть? - Нет. - Тогда за дело. В вашем распоряжении 45 минут.  Сейчас  14.05.
Все документы сдать в 14.50.
     И. П. Уборевич, став командующим Московским военным округом, почти двое
суток знакомился с должностными лицами управления округа, но меня,  временно
исполнявшего в то время обязанности начальника  и  комиссара  штаба  округа,
пока не вызывал. Это до некоторой степени  волновало  меня.  Тем  более  что
ранее мне не приходилось встречаться с Уборевичем. Наконец на  вторые  сутки
часов в двенадцать дня явился адъютант командующего и  вручил  мне  пакет  с
заданием на командно-штабное занятие "Встречный бой стрелковой дивизии".  На
время занятия я назначался  командиром  дивизии,  а  офицеры  штаба  округа,
находившиеся в моем подчинении, - командирами полков или должностными лицами
штаба дивизии. Только роль начальника артиллерии дивизии исполнял  начальник
артиллерии округа. \94\ Время  начала  занятий  -  14.00;  место  -  кабинет
командующего округом.
     Нечего и говорить, что мы приложили все усилия к  тому,  чтобы  в  срок
справиться с поставленной задачей и качественно отработать документы.  Делая
разбор  занятия,  Уборевич  детально  проанализировал   каждое   решение   и
внимательно  рассмотрел   каждый   документ.   В   заключение   он   выразил
удовлетворение нашей работой и дал сдержанную, но хорошую  оценку.  Особенно
его  порадовала  быстрота  исполнения.  -  Вы  работали,  -  говорил  он,  -
энергичнее и быстрее, чем офицеры немецкого генерального штаба, на  занятиях
у которых мне недавно пришлось присутствовать. Я  надеюсь,  что  мы  с  вами
сработаемся и что вы проделаете большую работу в повышении боевой подготовки
войск. Для округа это, пожалуй, самое  важное.  Между  прочим,  -  продолжал
Уборевич,  -  мне  Московский  военный  округ  почти  незнаком.  Моя  служба
проходила в основном на окраинах республики. Территорию округа я знаю плохо.
Этот мой пробел я прошу помочь мне восполнить в ближайшее время.
     Затем  Уборевич  задал  нам  несколько   вопросов.   Он   интересовался
постановкой  командирской  учебы  и  жизнью   войск,   отдыхом   командиров,
трудностями, встречавшимися в  работе,  и  многими  другими  проблемами.  Мы
разговорились. Официальная встреча перешла  в  непринужденную  беседу.  Надо
было видеть, с каким вниманием слушал он наши рассказы.  Командующий  словно
преобразился. От недавней суровости не осталось  и  следа.  И.  П.  Уборевич
оказался очень интересным собеседником. Он умел,  между  прочим,  не  только
хорошо говорить, но и хорошо слушать. Не  в  его  привычке  было  перебивать
говорившего. И лишь в случае крайней необходимости, когда человек отклонялся
в сторону от вопроса, Иероним Петрович вежливо и  умело,  вставляя  одно-два
слова, направлял беседу в нужное русло.
     Так произошло мое знакомство с этим видным  военачальником,  положившее
начало нашей  длительной  совместной  Службе  в  Московском,  а  затем  и  в
Белорусском военных округах. С приходом  нового  командующего  я  по  своему
служебному  положению  оказался  его  ближайшим  помощником.  Чтобы   хорошо
понимать своего начальника, я решил перечитать  его  статьи  и  выступления,
опубликованные в газетах и журналах. \95\
     Оказалось, что он еще в  1921  году,  командуя  5-й  армией  в  Сибири,
печатался в организованном им же военно-политическом журнале "Красная  Армия
на Востоке". В одной из статей он призывал командный и  политический  состав
расширять  свой  кругозор  систематическим  изучением  принципиальных  основ
тактики и стратегии, готовиться  к  ведению  будущей  войны  с  противником,
который неизбежно окажется сильнее и организованнее войск Юденича, Деникина,
Колчака и Пилсудского. Классовому воспитанию он отводил первостепенную роль.
Только действительная, сознательная заинтересованность масс в войне, говорил
И. П. Уборевич на съезде командного и политического  состава  войск  Сибири,
только преданность идеям может двигать в современном бою войска  на  победу.
Поэтому надо поднять классовое сознание  до  ясного  понимания  идей  войны,
чтобы оно вошло в плоть и кровь каждого.
     Интересны также его  взгляды  на  перевооружение  стрелковых  частей  и
подготовку начальствующего состава армии. Выступая в "Военном  вестнике"  по
вопросу о реорганизации нашей пехоты, он в 1924 году ратовал за оснащение ее
легким автоматическим оружием: "Станковые пулеметы в  несколько  раз  дороже
легких или автоматов. При наступательных действиях  преимущества  нескольких
легких пулеметов над станковыми очевидны,  поэтому  наша  задача  -  главное
внимание   направить   в   сторону    количественного    развития    легкого
автоматического оружия".
     Все, что мне удалось тогда  прочесть  из  других  печатных  выступлений
Уборевича, убедило  меня,  что  Иероним  Петрович  -  один  из  способнейших
организаторов  боевой  подготовки  войск.  И  думал  так  не  только  я.  На
протяжении многих лет военно-теоретические работы Уборевича являлись ценными
пособиями для командного и начальствующего состава всей Красной Армии.
     Откуда же прибыл в МВО  этот  человек?  Где  и  как  он  сформировался?
Иероним Петрович Уборевич, будучи старше меня всего на полгода, успел пройти
исключительный  по  насыщенности  событиями  боевой  путь.  Сын   литовского
крестьянина, он 17-летним юношей вступил в революционный кружок,  через  два
года был осужден царским судом  за  политическую  агитацию,  еще  через  год
окончил курсы при Константиновском артиллерийском училище, стал на  Западном
фронте командиром батареи и сражался в  1916  году  на  Висле,  Немане  и  в
Бессарабии. \96\
     В марте 1917 года подпоручик Уборевич, добровольный лектор  солдатского
университета, вступил в ряды РСДРП (б). Затем он командовал ротой,  а  после
Великого Октября -  революционным  рабоче-крестьянским  полком,  сражался  с
германскими оккупантами. В феврале 1918 года, раненный в бою, попал в плен и
был посажен немцами в военную тюрьму.  Бежав  из  плена,  был  направлен  на
Северный фронт, где отличился, последовательно  командуя  батареей,  полком,
бригадой и  дивизией.  Осенью  1918  года  его  наградили  орденом  Красного
Знамени.
     С осени следующего года Уборевич - на Южном  фронте,  уже  в  должности
командарма-14, где он руководит одной  из  важнейших  операций  по  разгрому
деникинцев. Затем он командует 9,  13,  5-й  армиями,  Народно-революционной
армией Дальневосточной республики, является помощником командующего войсками
Украины и Крыма, Тамбовской губернии, командующим войсками Минской губернии,
военным министром ДВР.
     Трижды  краснознаменец,  Уборевич  награжден  также  почетным   золотым
оружием. В 1922 году Иероним Петрович был избран членом ЦИК СССР и оставался
им до конца своей жизни. В конце 1923 года он стал  помощником  командующего
Западным фронтом, с лета 1924 года состоял для особо  важных  поручений  при
Реввоенсовете, а в ноябре 1924 года  направился  на  Украину,  где  исполнял
должности заместителя командующего, начальника и комиссара штаба Украинского
военного округа. С февраля 1925 по ноябрь 1927 года он  командовал  войсками
Северо-Кавказского военного округа, являясь с 1926 года  членом  Постоянного
военного совещания при РВСР. Наконец, в 1927 - 1928 годах Уборевич учился  в
Высшей военной академии германского генерального штаба.
     Иероним  Петрович  активно  проводил   в   жизнь   решения   партии   и
правительства.  Его  статьи  и  исследования  о  подготовке  комсостава,  об
обучении  и  воспитании  войск  часто  печатались  в  военных   журналах   и
выпускались отдельными  книгами  и  брошюрами.  Таков  был  военачальник,  с
которым мы встретились в ноябрьские дни 1928 года.
     Практически деятельность И. П. Уборевича в  Московском  военном  округе
протекала в период, когда наши Вооруженные Силы уже заканчивали  переход  на
новую организационную  структуру.  Кадровые  части,  особенно  в  стрелковых
войсках, были малочисленны. В МВО существовали \97\ тогда лишь одна кадровая
дивизия (Пролетарская стрелковая) и одна кавалерийская бригада,  развернутая
впоследствии в кавдивизию. Остальные соединения были  территориальными.  Они
имели учетный аппарат, небольшие кадры командного состава и  приписанных  по
месту   жительства   военнообязанных,   которые    проходили    службу    на
кратковременных учебных сборах. Естественно, что при  такой  организационной
структуре армии боевая подготовка войск  являлась  довольно  сложным  делом.
Требовались не только предельная направленность и конкретность в  проведении
учебных  мероприятий,  но  и  учет  экономической  целесообразности   отрыва
военнообязанных от работы в народном хозяйстве.  Не  менее  сложной  задачей
являлась подготовка командного состава. В условиях начавшегося  технического
перевооружения армии и пересмотра существовавших теоретических  взглядов  на
способы и формы ведения боя и операции она приобретала исключительно  важное
значение. Надо было на занятиях и учениях  изучить  практически  только  что
вышедшие тогда два боевых устава  -  пехоты  и  артиллерии,  ознакомиться  с
новейшими  достижениями  техники,  усвоить   способы   использования   вновь
поступавшего оружия, изучить опыт минувших войн.
     За осуществление этих мероприятий как раз и  взялся  новый  командующий
округом. Через некоторое время  после  приезда  Уборевича  мы  приступили  к
подготовке учения войск московского гарнизона. За несколько дней  до  учения
командующий дал указания на разработку задания.  Он  говорил  мне:  "Задание
должно быть кратким и исчерпывающим. В то же время оно не  должно  связывать
инициативу участников учения заранее установленными рамками плана.  Впрочем,
вы найдете все  нужное  в  этой  работе".  И  он  подал  мне  еще  пахнувшую
типографской краской книгу. Это была его работа "Подготовка комсостава  РККА
(старшего и высшего). Полевые поездки, ускоренные военные игры  и