азал на меня и произнес одно слово:
   - Торговать?
   Он хочет мой амулет? Или меня? Мне хотелось послать ищущую мысль,  но
я боялась: если этот народ в меньшей степени  наделен  даром,  он  может
воспринять  такое  вторжение  неодобрительно,  и  мы  все   окажемся   в
опасности.
   Я предоставила право отвечать  капитану  Сигмуну:  сейчас  он  у  нас
главный. Как только варнцы  спрятали  камень,  мой  амулет  стал  быстро
гаснуть. Я не собиралась расставаться с ним: для меня он надежное оружие
против Тьмы,  гарантия  того,  что  кем  бы  ни  был  мой  отец,  он  не
принадлежал злу.
   - Спроси у нее.
   Капитан искусно передал мне  право  принимать  решение.  Предводитель
варнцев колебался: он как будто ожидал, что Сигмун  может  распоряжаться
всем. Однако послушно и выжидающе взглянул на меня.
   В ответ я подчеркнуто спрятала амулет  на  груди.  Потом  заговорила,
старательно подбирая слова на торговом языке, который изучила  во  время
плаваний:
   - Только для меня - Сила.
   Я не могла сказать, означает ли это слово здесь то же, что на севере.
Никто не ссылается на  Силу,  если  у  него  нет  возможности  в  случае
необходимости  подтвердить  свои  слова.  Может,  и  здесь   слышали   о
волшебницах, хотя у самого Совета не было сведений о  Варне.  Примут  ли
меня за волшебницу? Чего в таком случае от меня ожидают? Это может  быть
гибелью для всех нас. Но я должна настоять на том, что амулет  останется
у меня, он не продается. Сила приходит по решению того, кто  не  состоит
из плоти и крови. И для  тех,  к  кому  она  пришла,  становится  тяжким
бременем, а иногда большим облегчением. Я не могу расстаться с амулетом,
не должна расставаться. К счастью, я не чувствовала прикосновений ищущей
мысли. И в то же время поняла, что они приняли мое решение  и  не  будут
спорить. Напротив, все, как один, поклонились мне, приложив руку вначале
к ленте на лбу, потом к губам и наконец к груди. Это приветствие привело
меня в смущение.
   Потом Предводитель снова взглянул на Сигмуна.
   - Торговать, - повторил он, и на этот раз слово прозвучало наполовину
приказом,  наполовину  обещанием.  Отвернувшись  от  капитана  и   снова
посмотрев на меня, он добавил:
   - К Высокой Асбракас... - на этот раз не приказ,  а  приглашение,  но
такое, которое должно быть принято.
   Еще до отплытия мы разговаривали о Варне. Салкары считали  его  самым
южным городом, и мы решили  узнать  там  все,  что  можно,  относительно
тайны, которую мы пытались разгадать. Знают ли жители Варна о  брошенных
кораблях? Есть ли у  них  сведения  об  извержениях  вулканов  и  других
странных событиях  в  море?  Ясно,  что  я  не  должна  отказываться  от
приглашения.
   - Я приду... - согласилась я.
   Орсия схватила меня за рукав.
   - Не одна!
   Я посмотрела на нее и на Кемока. Он хмурился,  глядя  на  говорящего.
Имею ли я право  рисковать  жизнью  других  людей?  Может  быть,  говоря
"торговать", варнец имел в виду не мой амулет, а меня?
   - Она права, - это Кемок.  -  Они  нас  проверили,  и  я  считаю,  мы
испытание выдержали. У них весь город, они не  станут  возражать  против
троих.
   Поэтому я, указала на Орсию и Кемока и заявила:
   - Я пойду с ними.
   Варнец не стал отказывать. Кемок обратился к Сигмуну:
   - Сообщи моему отцу о нашем решении.
   Капитан по очереди осмотрел нас. Взгляд его, обращенный ко  мне,  был
холоден, как ледяное северное море. Он кивнул и  отошел  в  сторону,  но
было ясно, что делает это неохотно. Варнцы расступились,  и  мы  первыми
спустились в лодку. Они за нами.
   Весла поднимались и опускались,  и  наше  маленькое  судно  почти  со
скоростью  стрелы  помчалось  к  причалу,   от   которого   отошло.   Мы
приближались к берегу, и радуга города все выше и выше  поднималась  над
нами. Теперь стало  хорошо  видно,  что  город  построен  не  на  ровной
площадке, а на  ярусах,  похожих  на  ступени  гигантской  лестницы.  Мы
причалили и прошли вдоль гавани к  широкой  мостовой,  которая  отделяла
первый ряд зданий от моря.
   Не только красками отличался этот город. Вблизи мы увидели,  что  все
двери и окна домов окружены широкой полосой сложной резьбы. У  основания
резьбы стебли, но на них растут не  цветы,  а  круглые  диски,  покрытые
знаками. Возможно, это руны.
   Улиц, какие есть, например, в Эсе, тут не было. Вместо  них  довольно
крутые пандусы, с площадками  возле  каждого  здания.  Пока  мы  шли  по
городу, никто из жителей не останавливался, чтобы взглянуть на нас, даже
не поворачивал головы.  Встречались  нам  одни  мужчины.  Как  будто  мы
оказались в Гнезде фальконеров, куда не смеет ступить нога женщины.
   Все окна домов по пути были завешены. Но  я  заметила,  как  одна  из
занавесок дернулась, словно изнутри кто-то смотрел на незнакомцев.
   Мы устали, поднявшись на верхний уровень: трудно было идти по  крутым
рампам после многих дней  в  море.  Здесь  располагались  здания,  втрое
больше тех,  что  находились  внизу,  и  их  стены  блестели  словно  из
расплавленного золота.
   За площадкой на верху рампы располагались два самых  больших  здания.
Нас повели к левому. Еще одна лестница с широкими ступенями привела  нас
на огражденное колоннами пространство. На  них  та  же  сложная  резьба,
которую мы видели внизу. Может, еще сложнее, если такое возможно.  Между
колоннами открытый проход без ворот и стражи.
   Предводитель отряда, который привел нас сюда, посторонился  и  жестом
показал, что дальше мы пойдем без сопровождения. И  вот  мы  неторопливо
поднялись по лестнице, продолжая оглядываться.
   Я не почувствовала предупреждения, которое бывало в северных  землях,
где издавна ведут борьбу  Свет  и  Тьма.  Никаких  зловонных  испарений,
которые свидетельствовали бы о близости Тьмы.
   Мне очень хотелось отправить ищущую мысль.  Но  вот  мы  остановились
перед входом. Нас освещало яркое  солнце,  но  впереди  света  не  было.
Вероятно, там висел какой-нибудь занавес, однако и его не  заметно.  Для
уверенности я снова достала амулет. Он, как  и  на  корабле,  когда  ему
противостоял камень варнца, засветился.
   Потом - от неожиданности я споткнулась и едва не  упала  -  прозвучал
короткий резкий звук. Я слышала звуки малых гонгов, которыми  пользуются
пророчицы салкаров, призывая попутный ветер, когда корабль слишком долго
находится в штиле. Но этот звук намного  превосходил  их,  он  собрал  в
едином могучем выбросе как бы множество таких гонгов.
   Кемок стоял плечом к плечу с Орсией. В ответ на  этот  звук,  который
должен был нарушить тишину во всем городе, он положил  руку  на  рукоять
меча. Руки крогианки задвигались, словно образуя  волны  на  поверхности
воды. Мы не переглядывались, но я  чувствовала,  что  сейчас  мы  едины.
Трое, в один ряд, подошли к просторному входу.
   Внутри действительно темно, но перед нами не занавес,  который  можно
развести руками, а скорее вода, в которую нужно нырнуть.  Она  поглотила
нас, и мы вслепую двинулись дальше.
   Но не сделали и четырех шагов, как вышли из темноты так же легко, как
вступили в нее.
   Тут светло, хотя и не так, как снаружи, на солнце. Скорее  похоже  не
на солнце, а на луну, вокруг столбы радужного  освещения.  Мы  стояли  в
огромном зале, а вокруг размещались изделия из стекла,  которые  сделали
Варн знаменитым с тех пор, как первый салкарский корабль привез  образцы
этих работ на север.
   В стенах ниши, и в каждой - какое-нибудь чудо, в  котором  отражаются
все цвета города. Вдобавок вдоль стен столбы, увитые растениями с такими
нежными и тонкими листьями и цветами, что кажется они могут  рассыпаться
даже от нашего дыхания. Я подумала, что здесь представлено  все  лучшее,
что создали мастера Варна.
   В дальнем конце  зала  нечто  отличалось  от  всего  остального.  Оно
привлекло нас, и мы торопливо пошли туда.  Но  вот  мы  остановились  и,
думаю, все удивленно воскликнули.
   Перед нами был трон, с  высокой  спинкой,  из  сине-зеленого  стекла,
прозрачного, несмотря на свой насыщенный цвет.  На  нем  сидела  фигура,
закутанная в такие же ленты, что образуют головные  уборы  варнцев.  Эти
мягкие ленты серебристо-серого цвета, они не скрывают очертаний  фигуры.
Очевидно, это женщина, но ее голова и лицо закрыты,  и  это  действовало
интригующе.
   Только ее руки оставались свободными, они были  прижаты  к  груди.  В
ладонях у этой фигуры камень, в  несколько  раз  больше  того,  что  был
использован для нашей проверки на корабле. Вначале камень был хрустально
прозрачным, потом в нем заволновались краски, словно это  сосуд,  полный
воды, и вода откликается на какое-то колебание.

Глава седьмая

   Во время своих странствований я видела немало статуй,  которые  могли
представлять  в  глазах  забытых  народов  Силу.  Но  эта  статуя,  хоть
закутанная и скрытая  от  посторонних  глаз,  создавала  впечатление  не
сотворенной руками, а живого существа, пойманного и связанного. Конечно,
она не могла быть живой, эта женщина, у которой видны только руки,  чуть
зеленоватые, наверное, отражая  цвет  трона.  Живое  существо  не  может
оставаться таким неподвижным, словно оно вырезано из камня.
   Нам не объяснили, зачем привели к этой богине, древней  правительнице
или кому-то еще. Я взглянула на своих спутников: губы Кемока шевелились,
хотя я не услышала ни звука. Я не стала устанавливать мысленный контакт,
но он мог призывать какую-то Силу,  с  которой  познакомился  в  Эскоре.
Орсия продолжала двигать руками, подражая водному потоку.
   А что касается меня -  мой  ограниченный  дар  не  давал  возможности
узнать, перед чем мы стоим. Ни предвидение, ни  дальновидение  не  могли
помочь. Однако я снова достала амулет Ганноры, и в его середине вспыхнул
огонь. А в большом камне, который держала фигура на троне,  цвета  стали
ярче и завертелись быстрее.
   Я словно держала в руках одну из  древних  ламп  из  города  Эс,  так
теперь светился мой  амулет.  И  ему  отвечал  блеск  камня  на  ладонях
закутанной фигуры.
   Снова в воздухе разнесся звон гигантского гонга -  от  этого  мощного
звука звенело в ушах. Поверхность необычного камня увеличивалась, или мы
попали под влияние какого-то колдовства. Из центра камня  вырвался  луч,
он дрожал, поднимался и опускался, как вода в фонтане. Все выше и  выше,
вот он уже на уровне лица скрытой женщины.  Луч  продолжал  подниматься,
расширяясь при этом, он уже напоминал колонны зала.
   И вдруг он прыгнул.
   На мгновение луч коснулся Кемока, перескочил на крогианку  и  тут  же
устремился ко мне. Но в нем не было опасности, скорее  это  приветствие.
Словно кто-то, надолго оторванный от дома, теперь радостно  стоял  перед
его входом.
   От луча отделилось сине-зеленое  огненное  щупальце  и  на  мгновение
коснулось моего амулета. Я ощутила в нем какое-то движение. Дар  Ганноры
не  хотел  уходить  от  меня,  скорее  он  просто  приветствовал   нечто
родственное.  Мой  камень  словно  превратился  в  губы,  которые   пьют
жидкость, не только новую для них, но и обещающую насыщение.
   А у меня в сознании возникла картина. Не потому, что я ее вызвала,  а
потому, что меня превратили в сосуд, вмещающий некую Силу. Большую часть
увиденного я не  могла  понять,  потому  что  это  были  цветные  волны,
вьющиеся, заплетающиеся и освобождающиеся вновь. Но я  поняла,  что  это
подлинный Свет, хотя и другого вида, который в нашем мире был  одинок  и
теперь нашел что-то, близкое себе.
   Фонтан света продолжал подниматься. Мы закинули головы,  наблюдая  за
ним. Вокруг словно улыбалось стеклянное очарование зала.
   И вдруг...
   Все исчезло. Как пламя задувает ветер,  так  погас  фонтан.  Но  если
амулет Ганноры при пробуждении светился золотым светом,  теперь  к  нему
добавились зеленые и голубые оттенки. И от него передалось мне ощущение,
которое я не могла бы выразить словами. Вначале я  ощутила  скованность,
тень страха. Я слишком невежественна: испытанное  слишком  чуждо,  чтобы
найти во мне отклик. И телом, и мысленно я отшатнулась. На мгновение мне
захотелось повернуться и убежать из этого странного места, сорвав амулет
с шеи и оставив его у этой молчаливой фигуры, отказаться  от  того,  что
она может дать мне.
   В третий раз прозвучал гонг. На этот раз его сопровождало гулкое эхо,
которое должно было разнестись по всему Варну. Камень на ладонях сидящей
стал бесцветным, даже отражение трона теперь его не окрашивало.
   Стекло вокруг нас темнело, тускнело. Но происходило еще и  следующее.
Ленты, скрывающие фигуру на троне, распускались или  становились  совсем
прозрачными. Тело, которое под  покровами  не  было  видно,  только  что
казалось крепким и молодым. А теперь оно сморщилось словно его коснулась
старость, раньше не имеющая сюда доступа.
   Руки опустились на колени, хотя камень  не  выпустили.  Голова  низко
склонилась, так что подбородок упирался в грудь.
   Что случилось? Я была смущена и озадачена. Сделав два шага вперед,  я
оказалась так близко к сидящей фигуре, что  могла  прикоснуться  к  ней.
Должно быть, она сейчас рассыплется и превратится в ничто? И  нас  троих
накажут за уничтожение святыни Варна?
   Я крепко сжала амулет и  наклонила  голову,  снимая  цепочку.  Потом,
руководствуясь каким-то мне самой непонятным порывом, протянула его, так
что дар Ганноры коснулся камня.
   И тут же поняла, что этот неосознанный жест был не только  желателен,
но и необходим, что, возможно, это  последнее  испытание,  которому  нас
подвергли.
   При соприкосновении амулета и камня вспыхнул яркий голубой огонь.  Он
устремился в камень,  оживил  его.  И  теперь  первоначальный  его  цвет
переплетался с урожайным золотом  Ганноры.  И  когда  я  отошла,  камень
продолжал жить, хотя и изменился,  в  то  время  как  амулет  ничего  не
потерял. Я ожидала, что закутанная фигура тоже изменится,  но  этого  не
произошло.  Фигура  продолжала   оставаться   неподвижной,   голова   ее
наклонена, руки  сложены  на  коленях.  Невидящие  глаза  устремлены  на
камень.
   Неизвестно откуда поднялся легкий  ветерок,  растрепал  мои  короткие
волосы, потянул за локоны Орсию. С ним прилетел запах растений  богатого
и зрелого лета. Такой запах я ощущала в святилище Ганноры; здесь он  был
даже богаче и насыщенней. Но вот он  исчез,  словно  освободив  от  чар,
которые окутали нас с того момента, как мы вошли в этот варнский храм.
   Мы повернулись и направились между колоннами обратно.  Я  оглянулась.
Сидящая на троне продолжала держать камень, в  котором  светились  цвета
амулета.
   Выйдя из  этого  храма,  места  Силы,  мы  увидели,  что  наш  эскорт
увеличился. На ступенях дворца стоял лорд  Саймон,  со  шлемом  в  руке;
пальцы его касались рукояти меча. Рядом с ним леди Джелит в кольчуге и в
костюме для верховой езды, волосы  ее  покрыты  серебряной  сеткой,  как
принято у волшебниц. С ними было много варнцев. Мне показалось, что и на
ярусах города стало намного больше людей.
   Я не спрятала амулет на груди, а продолжала держать его перед  собой,
как та, на  троне,  держала  камень.  На  этот  раз  краски  амулета  не
поблекли, они быстро менялись, бились о поверхность камня, точно  хотели
вырваться наружу.  Я  услышала  вокруг  гул  голосов.  Стоящие  поспешно
расступились,  и  перед  нами  оказалась  фигура  в  длинном  платье   с
капюшоном, закутанная, как та, в храме.
   Фигура подняла руки,  рукава  откинулись  и  обнажили  длинные  узкие
ладони, такие же, как те, что держали камень. Я  сообразила,  что  перед
нами живая женщина.
   - Трижды благословенная, - услышала я в сознании приветствие. -  Сила
призывает Силу. Свет к свету, как Тьма может отбрасывать тени.  Мир  еще
не завоеван, но уже положено начало...
   - Доброе начало для Варна, - я постаралась мыслить  отчетливо.  -  Но
это сделано не мной,  а  благодаря  этому.  -  Я  чуть  подняла  амулет,
повернула его в пальцах, чтобы все могли увидеть в нем свет.
   - Мы все только слуги Великих. - Руки  на  фоне  синего  цвета  плаща
двигались, словно в благословении. - Посаженное растение не может расти,
не может жить, если не получает питания и ухода. Мы долго жили без того,
что ты принесла нам.
   Она сложила руки и склонила голову в капюшоне, приветствуя меня,  как
члена Совета. Но я чувствовала себя неловко. Приветствовала бы  она  нас
так, если бы знала, что сделал наш приход с сидящей в храме?
   - Всему свое время, - она словно отвечала на мои мысли. - Страж отдал
свою жизнь делу. Не мы одни ощущаем усталость.
   Мы спустились по лестничному пролету. Жители Варна, кроме  женщины  в
плаще, отступили.
   Леди Джелит смотрела на амулет. Она начертила в воздухе  знак.  Линии
его сверкнули синевой, как на троне в храме. Мы все увидели знак.  Потом
леди Джелит посмотрела на меня.
   - Это  тяжкая  ноша,  -  голос  ее  звучал  встревоженно,  как  будто
произошло что-то плохое.
   - У каждого действия есть свои последствия, - ответила я вслух. Но  в
то же время я понимала, хотя и не  могла  объяснить  происходящего,  что
амулет с Каждым шагом становится все тяжелее.
   Женщина в плаще протянула руки, как будто хотела согреть их  у  огня.
Но не коснулась амулета, а снова обратилась к нам.
   - В торговле нужно что-то предлагать взамен. Чего вы хотите от Варна?
- Она сделала жест, словно предлагая нам весь радужный город.
   Я была тронута и ответила без всякого принуждения:
   - Нам нужны новости с юга.
   Руки ее застыли, и мне показалось,  что  я  ощутила  встревоженность,
колебание. Но со стороны своих я почувствовала одобрение.
   Потом женщина в капюшоне кивнула. Она сделала другой жест -  на  этот
раз явно приглашение следовать за собой -  и  пошла  направо,  к  зданию
рядом с храмом, в котором мы побывали.
   В здание  вела  массивная  дверь,  которая  похоже  была  сделана  из
множества слоев толстого стекла, пронизанного  серебристым  светом.  При
нашем приближении дверь открылась, хотя нас никто не встречал. Мы  снова
увидели  зал  с  колоннами,  украшения  из  того  же  туманного  стекла,
перевитого серебристым сиянием, похожим на свет полнолуния.  Света  было
достаточно, чтобы увидеть круг  стульев  с  высокими  спинками  в  самом
центре зала.
   Женщина в капюшоне села  и  знаком  пригласила  нас  тоже  сесть.  Из
глубины зала показались три варнца, очень похожие  на  остальных,  но  с
камнями, подобными жемчужинам, на высоких головных уборах.  Варнцы  сели
лицом к закутанной женщине. И, как обычно, обратили к  нам  бесстрастные
лица.
   Как только мы сели, голова под капюшоном слегка  повернулась  к  леди
Джелит, длинные  пальцы  снова  принялись  чертить  в  воздухе.  Женщина
изобразила три знака, и средний я узнала, хотя  у  меня  нет  подготовки
волшебницы. Этот знак появился на двери святилища  Ганноры.  Волшебницы,
гордящиеся своей Силой, никогда не обращаются к Вечно Кормящей.  Она  из
другого времени. Это  время,  даже  после  открытия  Эскора  и  познания
Арвона, волшебницы отказывались признавать.  За  бесчисленные  годы  они
ушли слишком далеко.
   Но  леди  Джелит,  которую  больше  не  сдерживали  их  предрассудки,
ответила  таким  же  знаком.  Я  удивилась:  мне  всегда  казалось,  что
правление Ганноры распространяется на Дейл и  Арвон,  его  лишь  немного
знают в Эскоре и в Эсткарпе.
   - У нас голод, - обратилась к нашему сознанию женщина в  капюшоне.  -
Нас преследуют беды. Мы ждали знака. Второй год нет дождей, и  на  полях
все погибает. Мы обращались к Великой. Но облегчения не наступило.  Если
бы не дары моря, Варн погиб бы и мы превратились в пыль.
   - Откуда приходят беды - с востока?
   Видимо, и правда, что на юге Эскор  выходит  к  морю?  В  этой  земле
хватает "бед".
   - На востоке нет ничего, кроме гор. Нет,  угроза  находится  на  юге.
Было много знаков и предзнаменований Тени. Мы видели злые сны.  Сны  эти
приходили все чаще, каждую ночь, и нам пришлось отправлять в Место Света
тех, кого они особенно тревожили, чтобы