Он устроился между стволом дерева и своей спутницей, опираясь  на  ее
хрупкую и в то же время сильную руку. Упасть он не боялся. Уна поддержит
его, если он потеряет опору.
   Он посмотрел  на  нее.  Даже  его  привыкшие  к  темноте  глаза  едва
различали силуэт женщины, такая густая темнота окружила их.
   Но этого оказалось более чем достаточно.
   Тарлах снова закрыл глаза и позволил себе предаться чувствам.
   Это близость охватила его как огнем, воспламеняя каждый нерв,  каждую
клеточку. Ему хотелось обнять ее, прижать к себе...
   Но он вдруг почувствовал отвращение к самому себе и огромным  усилием
подавил непрошеную страсть. Неужели он, воин своего народа,  так  быстро
сдастся чарам, действующим на любого мужчину, и тем самым опозорит себя?
Хуже любого нарушения дисциплины - воспользоваться доверием  того,  кого
поклялся защищать. Уна из Морской крепости нуждается в нем,  зависит  от
него, доверяет ему. Она не должна заподозрить,  до  какой  степени  силы
изменили ему.

Глава девятая

   Предосторожности оказались успешными  либо  совсем  ненужными,  и  на
следующее утро без препятствий они добрались до Круглой башни. Здесь они
разошлись каждый по своим  делам.  Уна  рассказала  о  всем  происшедшем
Руфону, а Тарлах - своим товарищам. Он сообщил им  о  первой  встрече  с
предполагаемым противником. Закончив рассказ, капитан опустился в резное
кресло,  которое  пододвинул  ему  Бреннан.  Выражение  лица  его  стало
мрачным.
   - Этот Огин вызывает ненависть, - продолжил он. Во время  рассказа  о
встрече его снова охватила ярость, но ему  не  нужно  было  скрывать  ее
среди своих.
   - Он что, слабоумный? - спросил  Рорик.  -  На  что  он  рассчитывал,
провоцируя вас?
   - Вероятно, именно на то, о чем сказала леди: вбить клин между нами и
опозорить ее имя. Ему хотелось лишить ее защиты, оттолкнуть нас.
   Бреннан невесело рассмеялся.
   - В таком случае он  ошибся.  Редко  приходилось  видеть  тебя  таким
сердитым.
   - Не люблю, когда мной пытаются манипулировать, как несмышленышем,  -
торопливо ответил командир. - Как вам это нравится?
   - Никто из нас не выносит  оскорблений.  Мне  кажется,  что  Огин  из
Рейвенфилда поймет: теперь мы еще больше стремимся к бою, чем раньше.
   - Да, и осознает свою ошибку. Будьте в этом уверены. Но мне  кажется,
что он не часто допускает подобные ошибки. - Тарлах покачал головой. - И
не завидую тому, на ком он сейчас срывает свою досаду.
   - Какого ты мнения о нем?  -  поинтересовался  Бреннан.  -  Он  тебе,
конечно, не понравился, но как ты оценил бы его в качестве противника?
   Тарлах помолчал, тщательно подбирая слова.
   - Умный, способный, упрямый и горячий, и, мне кажется, лучше  владеет
собой, чем показал  нам.  Опасный  человек.  Способен  заставить  других
сражаться за себя. Такого врага нельзя недооценивать.
   -  Значит,  ты  считаешь,  что  у  Морской  крепости  есть  основания
опасаться его?
   Тарлах кивнул.
   - Да, а после нашей  вчерашней  встречи  эти  опасения  вполне  могут
оправдаться. Лейтенант нахмурился.
   - Одного я не понимаю. Мы слышали объяснение, почему у него сильный и
многочисленный гарнизон, а у  соседей  слабые  и  маленькие,  но  грабеж
кораблей - совсем другое дело.  Жители  долины  и  те  немногие  чужаки,
которые пользуются местным заливом, все кажутся честными людьми. Они  не
годятся для такого занятия, даже если их заставить силой.
   - Можно нанять нужных людей. Став владельцем долины,  Огин  несколько
раз покидал ее и ничем  не  объяснял  свое  отсутствие.  Он  вполне  мог
набрать предателей и разместить их в каком-то логове. Жители Рейвенфилда
могут даже не подозревать об их существовании, а того, кто узнает, убьют
или запугают.
   Тарлах подошел к длинному столу,  которым  пользовались  наемники,  и
разложил на нем карту. Грабеж кораблей - самое тяжкое из преступлений, в
которых обвиняют Огина, но в данный момент оно  отодвигается  на  второй
план. Все внимание следует уделить возможному вторжению.
   Когда  Руфон  вошел  в  казарму,  фальконеры  еще  обсуждали  рассказ
командира.
   Тарлах кивнул и вопросительно посмотрел на него.  Ветеран  принял  на
себя роль посредника между отчужденно  державшимися  наемниками  и  теми
жителями долины, которые имели с ними дела. И Тарлах подумал, что  Руфон
может сейчас действовать как посыльный Уны. Хотя положение ей позволяло,
сама Уна никогда не заходила в жилые помещения фальконеров.
   Предположение оказалось верным, и скоро командир уже  был  в  большом
зале. В центре зала стояла Уна, она одна оставалась неподвижной На  фоне
окружающей ее лихорадочной деятельности.
   Глаза фальконера сузились. Паники нет, но суматоха свидетельствует  о
возможных  неприятностях.  Такой  суеты  он  никогда  раньше  здесь   не
наблюдал. Подойдя к Уне и  увидев  ее  серьезное  лицо,  он  еще  больше
убедился в справедливости своих предположений.
   - Что случилось, миледи?
   Зеленые глаза, устремленные на него, казалось, стали еще глубже.
   -  Фальконеры  могут  заняться  делом,   не   связанным   с   прямыми
обязанностями?
   - Каким делом? - удивился Тарлах.
   - Приближается буря, очень  сильная  и  преждевременная,  потому  что
большая часть урожая еще на полях. Если  мы  все  не  уберем  до  начала
урагана, наши животные зимой будут голодать.
   - Ты хочешь, чтобы мы помогли?
   - Да, если работа не покажется вам  унизительной.  Без  вашей  помощи
большая часть урожая пропадет.
   - Мы не считаем работу ниже своего достоинства, леди. И не меньше вас
любим своих лошадей, хотя они не такие красивые, как ваши. Мы совсем  не
хотим, чтобы они голодали и поможем, но только  половиной  своих  людей,
потому что вторую я должен держать в резерве на случай нападения.
   - Огин способен прочитать предзнаменования не хуже нас. Сейчас он  не
нападет.
   - Конечно, если он еще в своей крепости или  поблизости  от  нее,  но
если  он  уже  выступил  и  прошел  большую  часть  пути,  он   нападет.
Понадеется, что все заняты на уборке и  не  готовы  к  защите,  а  отряд
укрылся от непогоды в башне или в домах.
   - Ты, как всегда в таких делах, прав,  -  с  восхищением  согласилась
женщина, но тут же вздохнула. - Какая ужасная у вас жизнь: всегда думать
о войне и опасаться нападения.
   - Это жизнь солдата без девиза, и  то,  что  я  так  думаю,  одна  из
причин, заставивших тебя доверять нам.
   - Да, и все же мне жаль, что вы так мало  знакомы  с  мирной  жизнью.
Мужчина улыбнулся.
   - У нас тоже бывают спокойные времена. Если бы  так,  я  не  смог  бы
восхищаться тем, что нашел здесь. Просто посторонние редко видят  нас  в
таких условиях. Пока мы служим, мир бывал не часто.
   Его серые глаза потемнели.
   - Наша нынешняя служба - пока исключение, но скоро  Морская  крепость
может стать ареной насилия и борьбы...
   - Да сбережет нас Янтарная Леди,  -  быстро  произнесла  Уна,  -  или
Рогатый Лорд, бог войны.
   Тарлах постарался отбросить тревогу.
   - Может, они и помогут, но нам предстоит другое испытание, если  твои
предсказания погоды верны. Я пойду, миледи, и займусь уборкой урожая  со
своими фальконерами.
   Весь день и весь вечер наемники  работали  под  руководством  местных
жителей, убирая необыкновенно богатый урожай  и  стараясь  закончить  до
бури.
   Использовали все телеги и повозки, весь рабочий скот: лошадей, мулов,
быков и ослов. Многие вручную перевозили тележки с сеном и овсом. Другие
готовили большие вязанки и тащили их с полей при помощи веревок.
   Рабочие заносили корм внутрь амбаров, стараясь очистить место, прежде
чем прибудет новый груз.
   Весь день и вечер погода оставалась хорошей, хотя  небо  хмурилось  и
было пасмурно. Когда Тарлах наконец подошел к  окну  своей  комнаты,  он
увидел пустые луга. Добрая половина полей была бы еще не убрана, если бы
не помощь его отряда.
   Казалось, уже наступила ночь, потому что черные облака затянули небо,
но заходящее солнце еще давало достаточно света, чтобы разглядеть  земли
Морской крепости.
   Видны были фруктовые сады и огороды. Фрукты и овощи еще  не  созрели,
поэтому их не убирали. Впрочем, на это и времени не было.
   "Какие крошечные поля", -  подумал  Тарлах.  Он  еще  раз  восхитился
мудростью тех, кто все так устроил: окружил маленькие  участки  прочными
каменными стенами, которые защищают  растения  и  тщательно  оберегаемую
почву от сильных дождей на крутых склонах. Эти стены служили  все  время
со дня основания Морской крепости, и Тарлах  надеялся,  что  послужат  и
сегодня.
   Он поежился. Несмотря на ревущий в камине огонь,  в  большой  комнате
холодно. Закрыв все окна ставнями, фальконер  собрался  ложиться  спать.
Хотя было еще рано, но дольше оставаться на ногах не имело смысла.

Глава десятая

   Вскоре начался дождь, быстро превратившись в сильный  ливень.  Однако
через два часа после полуночи такой порыв ветра обрушился на башню,  что
воин проснулся и схватился за меч, который всегда лежал рядом с ним.
   Но тут же выпустил его, поняв причину испуга.
   Тарлах быстро встал и подошел к ближайшему закрытому ставнями окну. В
ставне сделано специальное маленькое окошечко для наблюдений, но в  него
ничего не видно, кроме сплошной черноты.
   Вспыхнула ослепительная молния, все  вокруг  залилось  ярким  светом,
фальконер торопливо закрыл глаза, потом закрыл и  окошечко,  потому  что
через него брызнул каскад дождя.
   Тарлах вернулся к кровати и лег. Но не мог уснуть, потому что  мешали
удары капель  о  крышу,  непрерывные  вспышки  молний  и  грохот  грома.
Прислушиваясь к буре, командир наемников подумал, что не он один  сейчас
благодарит толстые и надежные стены крепости.
   Должно быть, в какой-то момент он все таки уснул, потому что пришел в
себя, оттого что Бросающий Вызов Буре нетерпеливо и не очень нежно тянул
его за руку своим жестким острым клювом.
   Тут Тарлах услышал стук, едва пробивающийся сквозь шум снаружи.
   Он соскочил с кровати. Ему было достаточно света от гаснущего в очаге
огня, и поэтому он не стал зажигать свечу. Птица не предупреждала его об
опасности, просто будила, поэтому он подошел к двери и распахнул ее.
   Уна! Одета, как днем, в руке у нее свеча, ее пламя дрожит,  хотя  она
прикрывает его рукой.  Глаза  у  нее  широко  раскрыты  и  лицо  слишком
бледное, чтобы объяснить просто временем суток и  недостаточным  светом.
Тарлах увидел, что в рукав женщины вцепилась Брейвери.
   Фальконер впустил Уну и плотно закрыл за ней дверь.
   - Миледи, что случилось? - Он даже не подумал задать обидный  вопрос,
не испугала ли ее буря.
   - Она приходила ко мне. Моя сестра. Вторая Уна. Он почувствовал,  что
сам побледнел. Хотя в комнате холодно,  он  стоял  обнаженный  по  пояс,
забыв, что хотел накинуть плащ.
   - Сюда? - прошептал он. Она кивнула.
   - Да. Она говорит,  что  может  свободно  появляться  в  любом  месте
Древних.
   Он усадил Уну в одно из двух кресел.
   - Что ей нужно?
   Уна глубоко вдохнула, чтобы успокоиться.
   - Я не ложилась, составляла отчет о сборе урожая и занималась другими
делами, которые запустила. И уже собиралась ложиться спать...
   - Ты была одна? Она кивнула.
   - Не считая Брейвери. Я часто  работаю  допоздна  и  всегда  отпускаю
служанок.
   - И тогда она пришла? - Да, уже вышла  из  своего  прохода,  когда  я
поняла, что он образовался, и очень торопилась.  Оказавшись  здесь,  она
сразу же рассказала о причине своего прихода.  Сначала  она  говорила  о
своей сущности, потом подтвердила то, во что верят многие: в нашем  мире
некогда яростно сражались силы Света и Тьмы. После  страшных  разрушений
силы  Тьмы  наконец  были  побеждены.  Не  совсем,  но  все  же  удалось
восстановить равновесие жизни и заточить тех многочисленных слуг Тени  и
Тьмы, которых не смогли уничтожить.
   - Скажи, какова была роль второй Уны в этой войне?
   - Она всего лишь ее отдаленная жертва. - Уна  вздрогнула,  но  не  от
холода. - В определенном смысле ты оказался прав относительно  нее.  Она
это я, вернее я, какой была бы, если бы Тень никогда не нашла  дорогу  в
этот мир. Но она  не  завершена.  У  нее  нет  материального  тела,  нет
существования ни в нашем времени, ни в каком другом.
   Уна прикусила губу, стараясь сохранить  самообладание  в  присутствии
этого человека: опасалась,  что  он  возмутится  малейшими  проявлениями
слабости и истерии, хотя испытывала и жалость, и страх.
   - Она приняла свою роль и была ею довольна... Она  только  надеялась,
что со временем ее ждет лучшая участь, но  наш  мир  постоянно  меняется
так, что она больше не испытывает удовлетворения. Старое равновесие  сил
нарушено.  Не  только  в  Высоком  Холлаке,  но  по  всему  нашему  миру
проснулось то, что долго спало. Она говорит, что у  нас  осталось  очень
мало времени, так мало, что она опасается за само существование жизни.
   Она увидела, как напрягся Тарлах, поняла, что он собирается  сказать,
и резко опередила его:
   - Уна хочет соединить свою душу со мной, чтобы она стала частью меня,
а я - частью ее...
   - Нет! Женщина нетерпеливо покачала головой, заставляя его замолчать.
   - Для нее это жизнь, к которой она так стремится, а я получу знания и
ключ к Силе, которая, как она говорит, заключена во мне.
   - Уна, ты не должна...
   Пальцы его впились ей в плечо так, что она поморщилась, хотя даже  не
вскрикнула. Он, казалось, даже не заметил этого.
   - Уна, что ты ответила? Владелица долины опустила голову.
   - Я хотела согласиться. Она так страстно умоляла,  но  я  испугалась.
Что-то в глубине меня восставало против самой этой мысли. Я  боролась  с
собой, со своим эгоизмом, но не могла заставить себя дать согласие.
   И тут на меня напала Брейвери. Всей  силой  своего  сознания  и  всем
телом она выгоняла  меня  из  комнаты,  толкала  сюда,  к  тебе.  Тут  я
вспомнила данное тебе обещание и сказала Уне, что не могу сразу  принять
такое решение, основываясь только  на  чувствах  и  возбуждении,  что  я
должна все взвесить, успокоиться и подумать.
   Она рассердилась, назвала меня малодушной, ложной подругой, говорила,
что я должна смотреть жизни в лицо. У меня есть оружие, но я не умею  им
пользоваться, оно вечно в ножнах. А потом она... она  бросилась  в  свой
проход и исчезла.
   - Слава Рогатому Лорду! - прошептал Тарлах.
   Он понял, что у него  дрожат  руки,  и  торопливо  спрятал  их.  Тупо
подумал, что  был  слеп,  намеренно  слеп,  но  эта  страшная  опасность
заставила его прозреть. Теперь он знает, что  значит  для  него  Уна  из
Морской крепости. Он не просто хочет насладиться  ее  прекрасным  телом.
Ему нужна эта женщина как спутница жизни, он должен  беречь  и  охранять
ее, становясь все ближе ей, вся его оставшаяся жизнь должна принадлежать
Уне.
   - Уна, это предложение Тьмы. Если бы ты  согласиласъ,  поддалась,  ты
погибла бы навсегда, погибла бы... как твоя сестра.
   - Нет! Она не...
   - Может быть, не она сама.  Но  тень  бывает  очень  соблазнительной.
Подумай, что она предложила. Разве не такова была судьба наших женщин  в
древности?  Они  тоже  потеряли  свою  индивидуальность,  стали   просто
продолжениями кого-то другого. -  Он  помолчал,  потому  что  голос  его
задрожал, выдавая охватившие фальконера  чувства.  -  Неважно,  с  какой
целью  она  об  этом  просила.  Каждое  существо  уникально.  Все,   что
уничтожает эту индивидуальность, что ограничивает  или  ухудшает  мысль,
волю, душу, угрожает самому основанию  жизни,  ее  величайшей  силе,  ее
ядру. Твои великодушие и верность едва не завлекли вас обеих в  ловушку,
которой вы не заслуживаете и которую для вас создали.
   - И она тоже? Ты действительно в это веришь? После всего сказанного?
   - Если вы с ней одно, я не могу поверить, что она намеренно  увлекала
тебя к черному Злу.
   - Благодарю от ее лица, - негромко сказала Уна. Она подняла голову  и
посмотрела на него. - Больше, чем  жизнью,  я  обязана  твоему  здравому
смыслу. И еще Брейвери.
   - Не забудь и собственный здравый рассудок. То, что в  глубине  твоей
души протестовало против ее предложения, совсем не трусость, леди.
   -  Может  быть,  хотя  это  и  не  разум.  Ты  думаешь,  она   права?
Относительно того, что нарушено древнее равновесие и у нас осталось мало
времени? У тебя больше опыта общения с Силой,  чем  у  меня.  Руфон  мне
рассказывал,  как   ты   многое   потерял   из-за   этого   в   боях   с
всадниками-оборотнями. Это правда?
   - Да, правда, - коротко ответил он. - А что касается  остального,  не
знаю, леди. Да, высвободилась огромная Сила, могу подтвердить,  что  она
проснулась, но сказать больше... - Он пожал плечами. - Человек не  может
прочесть будущее.
   - Может, это и к лучшему. Женщина встала.
   - Я много отняла у тебя времени, птичий воин, но  я  считаю,  что  ты
должен все это знать.
   -  Меня  зовут  Тарлах,  -  промолвил  он  устало,  словно  признавая
поражение.
   И хмуро посмотрел на дверь.
   - Если бы ты была лордом, владельцем крепости, после таких событий  я
не позволил бы тебе выйти из этой комнаты ночью.
   - Я не могу остаться, - мягко возразила Уна.
   И правда. Даже здесь хватает  злых  языков,  а  многие  взоры  всегда
устремлены в сторону псарни. Лорд может позволить себе много такого, что
не позволено женщине, если она не хочет потерять уважение  своих  людей.
Сам он, Тарлах, если и  нарушит  обычаи  и  вызовет  недовольство  своих
людей,  все  же  сохранит  командование  отрядом.  С  Уной  все  обстоит
по-другому. Ее имя должно оставаться незапятнанным, иначе  ее  авторитет
сильно упадет. В такие времена,  когда  Морская  крепость  больше  всего
нуждалась в предводителе, когда  необходимо  единство,  этого  допустить
нельзя.
   Да и его собственное положение пострадает  от  скандала.  Если  слухи
дойдут до других отрядов, фальконеры не станут улыбаться,  а  объяснения
не принесут ему ничего хорошего. Обнаружится его встреча с  этой  другой
Уной, и фальконеры сочтут, что он их обманул.
   - Оставь свою дверь приоткрытой.  Бросающий  Вызов  Буре  и  Брейвери
сообщат мне, если она сделает вторую попытку.
   - Ты считаешь, что Уна может заставить меня силой?
   - Надеюсь, что нет, но отчаяние  или  глубокое  разочарование  многих
заставляло совершать поступки, на которые они обычно не  способны,  -  и
добрые, и злые. У тебя есть амулет Ганноры? - Есть. Подарок матери.
   - Надень его, если сейчас он не на тебе. Не  знаю,  что  захочет  для
тебя сделать Леди - ведь твоя духовная сестра все  же  не  от  Тьмы,  но
нельзя упускать ни малейшей возможности защититься.
   - Амулет на мне.
   - Хорошо.
   Он посмотрел на нее. Она казалась такой хрупкой и уязвимой в мигающем
свете, что ему захотелось обнять ее, утешить, защитить.
   Но он только протянул руку и легко коснулся пальцами ее щеки.
   - Благодарю тебя за доверие, Уна из Морской крепости. Я  докажу,  что
достоин его, даже если придется лишиться жизни ради твоей безопасности.

Глава одинннадцатая

   Весь следующий день (если  можно  так  назвать  тусклые  сумерки  под
затянутым тяжелыми тучами небом) бушевала сильная буря. Она продолжалась
и всю следующую ночь.
   Капитан фальконеров наблюдал за ней,  пока  позволяло  освещение.  Ее
неуправляемая  ярость  зачаровывала,  вызывала  благоговение  и  немного
пугала его, несмотря на безопасность  убежища.  Что-то  в  этом  урагане
пробирало  его  до  глубины  души,  касалось  какой-то  струны  древнего
времени, когда у человека не было другого убежища, кроме шкуры животного
или в лучшем случае пещеры, обнаруженной скорее случайно, чем намеренно.
   Все больше притягивал его огромный бушующий океан. Тарлаху  и  раньше
приходилось видеть  его  в  бурю,  но  он  и  представить  не  мог,  что
существуют такие огромные  и  беспощадные  волны,  какие  кипят  у  скал
Морской   крепости.   Маленький   залив,   обычно   мирный,   совершенно
преобразился. Он казался больше, потому что две косы,