ги.
 
Глава 8 
Крах Каменного Философа 
 
   - Что это такое, мистер Гаттер! Что это такое? - Сьюзан  МакКанарейкл
уже даже не шипела,  а  рычала,  размахивая  перед  носом  Порри  черной
коробочкой.
   - Это пульт дистанционного управления,  -  пояснил  Порри  и  заранее
зажмурился, - на больших интегральных микросхемах.
   - На каких?!
   - На больших. Хотя на самом  деле  они  маленькие,  построены  на  0,
13-микронных технологиях...
   - Я категори... - завизжала преподавательница на такой высокой  ноте,
что  сорвала  голос.  Она  откашлялась   (со   стороны   казалось,   что
МакКанарейкл отплевывается) и яростно просипела:
   - Я категорически запретила тащить на урок всякую дрянь, не связанную
с изучением заклинаний!
   - Но эта дрянь как раз связана, - смиренно произнес  Порри,  -  с  ее
помощью  я  заставил  летать  табуретку.  Видите,  там  под  сиденьем  -
компактное антигравитационное устройство...
   Профессор  резко  развернулась  к  висящей  табуретке,   на   которой
первокурсники  осваивали  простенькое  заклятие   Аэробус-надуватус,   и
взмахнула палочкой. Мебель послушно перевернулась,  демонстрируя  классу
банку  из-под  леденцов  "Сюрприз"  <"Сюрприз"  -  волшебные  леденцы  с
непредсказуемым вкусом, изобретенные  в  XIX  веке  Тетралем  Квадратом.
Именно будущий  премьер-министр  первым  сообразил,  что  некондиционные
кондитерские изделия  выгоднее  не  выбрасывать,  а  продавать;  ему  же
принадлежит гениальная  идея  сыра  с  плесенью.>  с  торчащими  из  нее
проводками.
   Стало так тихо, что все услышали хип-хоп, наяривающий  в  чудо-плеере
Мергионы.   "Отпетые   волшебники"   как   раз   грянули   разухабистое:
"Давай-давай, иди колдовай!", но, почуяв неладное, заткнулись.
   Кто-то из слезайблиннцев осторожно хихикнул.
   - Не вижу причин для веселья! - грохнула табуреткой об пол Сьюзан.  -
Минус двести баллов  Слезайблинну!  И  минус...  пять  мистеру  Гаттеру.
Условно. А после уроков будьте любезны навестить мистера Мистера Клинча.
   Мистер Мистер <Мистер (устар.) -  достаточно  редкое  волшебное  имя,
произошло от  английского  Mysterious  (Непостижимый).>  Клинч  радостно
заулыбался, увидав Порри. Этот угрюмый здоровяк с переломанным носом  до
смерти пугал первокурсников одним своим видом. (Другим  своим  видом  он
любил пугать хорошеньких барышень.) Поговаривали, что все ведра,  грабли
и веники школы волшебства - это бывшие ученики, превращенные  Клинчем  в
инвентарь за то, что сорили в неположенных местах. Но  к  Порри  Гаттеру
школьный завхоз относился с заботливостью старшего брата.  С  появлением
чудесного мальчика Клинч совсем  перестал  заниматься  грязной  работой,
поскольку строптивый первокурсник регулярно отбывал трудовую  повинность
за нежелание честно заниматься магией.
   Что  и  говорить,  пытаясь  довести  преподавателей  до  собственного
отчисления, Гаттер трудился не покладая рук. На введении в специальность
Порри  проводил  лингвистический  анализ  примитивных   заклинаний,   на
занятиях по уходу  за  магическими  животными  устраивал  лавинообразную
направленную  селекцию  по   всем   законам   генетики,   а   безобидную
прорицательницу Фору Туну довел до заикания своими требованиями сообщить
доверительную вероятность и приборную погрешность прогнозов на будущее.
   Пока все усилия Порри  пропадали  даром.  Благодаря  МакКанарейкл  он
почти не получал штрафных баллов, зато порции  трудотерапии  доставались
Гаттеру ежедневно.
   - Здорово, Настрадамус! - жизнерадостно приветствовал мальчика Клинч.
- Настрадался на уроках, решил со  шваброй  отдохнуть?  Ха!  Шутка!  Сам
придумал. Ну и куда тебя сегодня определить? Даже и не знаю,  куда  тебя
определить. Чердак - и тот мы уже отмыли.
   Порри невесело усмехнулся. Отмывка чердака считалась самым  противным
наказанием, потому что  при  этом  запрещалось  прибегать  к  какой-либо
магии. Но запрета на синтетические моющие средства не  было,  и  Гаттеру
удалось навести полный ажур всего за полчаса. Теперь  чердак  сиял,  как
зеркало и вонял, как авария на заводе по производству аммиака.
   - Тэ-э-э-к, посмотрим, что у нас осталось... - завхоз прикрыл  глаза,
делая вид, что он магически осматривает весь  Первертс;  на  самом  деле
волшебником Клинч был  весьма  посредственным.  -  Есть!  Есть  еще  два
объекта, которые нужно привести в порядок: комната с  маркировкой  Ж  на
шестом этаже...
   - Я согласен на второй объект! - торопливо объявил Порри.
   - Ты-то согласен, - веско произнес Клинч,  -  да  вот  инструкция  не
согласна. Студенты не имеют права чистить Каменного Философа.
   Нерадивый первокурсник приуныл.  Второй  вариант  был  нереальным,  а
значит, перспектива ночной  работы  в  девчоночьем  сортире  становилась
неотвратимой.
   Каменный  Философ,  гордость  и  талисман  школы,  представлял  собой
скульптуру, стоящую на постаменте в Зале Трансцендентальных  Откровений.
Больше всего он  напоминал  роденовского  "Мыслителя",  которого  Гаттер
однажды  увидел  на  сайте,  посвященном  трехмерной  графике.   Правда,
Каменный Философ не подпирал рукой подбородок, как мудловская статуя,  а
чесал этой рукой в затылке, но в остальном все было  очень  похоже  -  и
поза, и выражение лица.
   Каменный Философ  считался  существом  чрезвычайно  разумным,  а  его
пророчества - непогрешимыми. Например, в самый разгар Гражданской  войны
в США он уверенно заявил: "Эти парни  своего  не  упустят!".  Уточняющие
вопросы  Философ  проигнорировал.  Не  удалось  выяснить   и   к   чему,
собственно, относились его судьбоносные фразы: "Не хотел бы я  оказаться
на его месте", "Ничего-ничего, дальше будет хуже" и "Необходимость этого
была обусловлена" <Авторы официально заявляют, что они не имеют  в  виду
какое-либо консалтингово-аналитическое агенство.>.  Тем  не  менее,  все
сказанное тщательно протоколировалось  и  становилось  предметом  бурных
дискуссий, а также огромного количества докторских диссертаций.
   Кроме того, Каменный Философ под настроение мог превратить золото 583
пробы в золото 585 пробы, а в школе выполнял  две  важные  функции:  был
очистным сооружением и  раз  в  год  (на  1  мая)  производил  волшебные
тортики.
   Одним словом, о том, чтобы  сменить  позорную  и  грязную  работу  на
относительно приятную и интересную, не приходилось и мечтать. Но, видно,
не  зря  Порри  провел  столько  вечеров,  заменяя  Клинча   на   постах
ассенизатора и уборщика.
   - Не боись! На всякую инструкцию есть  своя  обструкция!  Стихи.  Сам
придумал! - здоровяк хлопнул мальчика  по  плечу.  -  Сегодня  по  школе
дежурит Харлей, так что пойдем чистить Философа!
   Порри ожидал, что Клинч отправится к Харлею  выпрашивать  разрешение,
но тот устранил проблему более  простым  способом.  Завхоз  подкрался  к
приоткрытой двери с надписью: "Дежурный преподаватель"  и,  сложив  руки
трубочкой, издал жуткий протяжный вой. Дверь судорожно захлопнулась.
   - Призывный вой собаки Баскервилей во время поиска пары,  -  довольно
пояснил  Клинч.  -  Собаке  -  собачья  жизнь.  Народная  мудрость!  Сам
придумал. Теперь мы дежурного до утра не увидим. Пошли в зал.
   Клинч и Гаттер завернули за угол и  едва  не  сшибли  с  ног  Югоруса
Лужжа. Впрочем, профессор сам был виноват - материализовался прямо у них
перед носом.
   - Порри! - закричал он, не успев еще полностью  появиться.  -  Скажи,
что это не правда!
   - Это не  правда,  -  сказал  Порри,  которому  надоело  расстраивать
бедного профессора.
   - Я так и думал! Здравствуйте, Клинч, вы,  как  обычно...  да.  Я  ни
секунды не сомневался! - профессор просто сиял от счастья. - Я знал, что
это поклеп!
   - Это поклеп, - согласился Порри, рукой  прикрывая  глаза  от  яркого
света, исходившего от Югоруса, - а что это?
   - Некоторые недалекие преподаватели утверждают, что у  тебя  сова  не
волшебная и даже не живая. Они сказали, что твоя сова...  железная!  Это
ведь не так? - Лужж заволновался, и сияние стало напоминать  северное  -
волнистое и мерцающее.
   - Это не так, - ответил Порри и едва не ослеп от вспышки  радости  на
лице Югоруса, - железо слишком  тяжелый  металл.  Пришлось  использовать
дюраль <Художественное преувеличение. Авторы  пробовали  -  дюраль  тоже
слишком тяжелый. Может, алюминиево-литиевый сплав 1460?>.
   К счастью, профессор дематериализовался, не дослушав Гаттера.
   В Зале Трансцендентальных  Откровений  было  тихо  и  пусто.  Лишь  у
подножия  Философа  копошился  Ухогорлонос.  Это  диковинное   существо,
состоявшее из  уха,  горла  и  носа,  было  абсолютно  безмозглым,  зато
великолепно запоминало все звуки и могло воспроизвести их  в  мельчайших
подробностях. Перемещался Ухогорлонос с помощью длинного и  мускулистого
носа.
   - Что, Брюхогландыхвост, записываешь гениальные мысли нашего вождя  и
учителя? - спросил Клинч, и создание тут же навострило  уши,  прочистило
горло и внимательно выпятило нос. - Что  новенького  он  выдал  сегодня?
Воспроизведамус!
   Ухогорлонос  откашлялся,  секунду  помедлил  и  произнес   задумчивым
глубоким голосом:
   - Зря ты сюда пришел, маленький мальчик. Именно здесь тебя  и  найдет
В... В... В... В... В...
   - Опять заело, - проворчал мистер Мистер, - давно  собираюсь  окунуть
его в кипящее масло... Отдыхамус!
   Ухогорлонос покорно опустил уши и затих.
   - В.В.? Враг Волшебников? - пролепетал Порри, и ему  показалось,  что
земля уходит из-под его ног.
   Клинч успел подхватить мальчика, прежде чем  древняя  плита  под  его
ногами окончательно раскрошилась.
   - Если Бубль не выбьет фонды на ремонт, мы тут  все  поубиваемся  без
всяких В.В., - проворчал он. - Не бери в голову. Этот старый истукан еще
ни разу не сказал ничего путного. Оклемался?  Тогда  берешь  тряпочку  и
аккуратненько, легонечко протираешь этого каменного парня.  Давай!  А  я
пойду на шухере постою. И имей в виду - никакой магии. То есть что это я
говорю! И никаких твоих этих штучек.
   Сердце Порри стучало как бешеное, но он взял  в  руки  сначала  себя,
потом тряпку и осторожно провел  по  плечу  Каменного  Философа.  Ничего
страшного  не  произошло,  не  взорвалось,  не  заверещало.  Ухогорлонос
продолжал  тихонько  вздыхать,  уткнувшись  носом  в  пол,  высоко   под
потолком,  как  всегда  задумчиво,  покачивался   Висельник   <Фирменное
привидение    Орлодерра,    выгодно    отличающееся    скромностью     и
интеллигентностью  от  призраков  других   факультетов   -   Утопленника
(Слезайблинн), Отравленника (Где-тотаммер) и  Парашютиста  (Чертекак).>.
Порри стер пыль со спины. Хотя  все  оставалось  по-прежнему  спокойным,
мальчик старался прикасаться к статуе  как  можно  аккуратнее  и  легче.
Именно это стремление и сыграло с ним злую шутку: когда  Порри  добрался
до  подмышек  (почему-то  ужасно  грязных),  Философ   вдруг   дернулся,
захихикал и, потеряв равновесие, попытался опереться на  плечо  Гаттера.
Мальчик отскочил, а статуя, крикнув неожиданно тонким голосом:  "Грядет!
Грядет!..",  неуклюже  замахала  каменными  ручищами   и   действительно
грянулась оземь.
   Порри застыл от ужаса. Словно во сне он  увидел  страшную  трещину  в
виде молнии, которая зазмеилась у Философа на затылке. Еще одна трещина,
в форме перекрещенных костей и черепа, отделила торс статуи от  ее  ног.
Ухогорлонос подпрыгнул и, лавируя  между  фалангами  пальцев,  осколками
могучего лба и вставными зубами, улепетнул в угол.
   - Олух безрукий! - загремел над Гаттером голос Клинча. - Я же сказал:
аккуратненько и легонько!
   - Я легонько, - пролепетал Порри, - мистер-мистер, я не  виноват.  Он
сам дернулся, когда я начал протирать подмышки...
   Клинч застонал.
   - Ты не только безрукий олух,  но  и  безмозглый!  И  еще  безглазый!
Читать не умеешь? -  завхоз  сунул  проштрафившегося  студента  в  кусок
картона, на которой большими бурыми буквами было намалевано:
 
   Под мышками не протирать!
   Опасность защекотывания!
   !!!
 
   Клинч с чувством сплюнул, произнес несколько ярких, но  недействующих
заклинаний (Гаттер слышал их когда-то от дяди  Петроффа)  и  перешел  на
нормальную громкость.
   - Ладно, могло быть хуже.
   - Меня могло убить? - всхлипнул Порри.
   - Это бы еще ничего! Могла Канарейка увидеть.
   - Не Канарейка, а МакКанарейкл, точнее, мисс МакКанарейкл, - раздался
пронзительный голос, который горе-уборщики меньше всего желали услышать.
-  А  еще  точнее  -  мисс  МакКанарейкл,  которую  поднял   с   постели
ополоумевший дежурный, перепуганный якобы сбежавшей собакой Баскервилей.
И уж совсем точно - мисс Сьюзан МакКанарейкл, которая устроит вам  обоим
очень большие неприятности! И если быть предельно точными! По  сравнению
с этими неприятностями! Собака Баскервилей! Покажется вам!..
   За спиной декана кто-то вежливо кашлянул. Все  обернулись.  В  дверях
стоял Бубльгум, из-за плеча которого выглядывал дрожащий Харлей.
   - Что вы так расстроились,  Сьюзан,  -  мягко  сказал  ректор,  -  ну
подумаешь,    пропала    собака.    Развесим    объявления,    пообещаем
вознаграждение...
   И тут Бубльгум увидел пустой  постамент  из-под  Каменного  Философа.
Глаза ректора  расширились,  он  пробормотал  что-то  вроде  "черт  меня
подери" и чуть было не перекрестился. Никогда Порри  не  видел  великого
волшебника таким растерянным (да что  там,  никто  и  никогда  не  видел
Бубльгума хотя  бы  капельку  растерянным!),  и  только  сейчас  мальчик
полностью осознал, какое ужасное преступление он совершил.
   - Уйдите все, - глухо  произнес  глава  Первертса.  Лицо  его  быстро
темнело. - Уйдите от греха. Мисс МакКанарейкл, заберите... остатки нашей
реликвии. И попытайтесь что-нибудь сделать.
   Декан Орлодерра фыркнула, резко запахнула ночную мантию, на мгновение
продемонстрировав немного больше,  чем  того  требовали  обстоятельства,
развернулась и стремительно вышла из зала. Обломки  Философа  потянулись
за ней, вслед за обломками из  зала  вытекли  Клинч,  Гаттер  и  Харлей.
Заинтересовавшийся происходящим Висельник  спустился  было  пониже,  но,
разглядев выражение лица ректора, в  ужасе  вскарабкался  по  призрачной
веревке и просочился на чердак.
   - Именно так, -  сказал  расстроенный  Харлей,  осторожно  переступая
спящих в коридоре где-тотаммерцев, - и выглядит  собака  Баскервилей  во
время  поиска  пары.  А  что  делать?  Хуже  может  быть  только  собака
Баскервилей в момент дележки добычи. Завтра на педсовете увидите.
   Кого имел в виду преподаватель  обращения  с  магическими  животными,
Порри не понял, но уточнять не стал. Вернее, не смог. Он вообще был не в
состоянии выдавить из себя хотя бы  звук.  В  какой-то  момент  мальчику
показалось, что по темному коридору за ними молча идет кто-то четвертый.
"Хорошо бы  это  был  Мордевольт",  -  подумал  Порри,  но  ни  разу  не
обернулся.
   На следующее утро вся школа гудела. Слухи, один фантастичнее другого,
передавались за спиной Гаттера свистящим  шепотом.  До  него  доносились
только обрывки фраз; "...шарахнул молнией прямо в Канарейку", ""...  его
папа, оказывается - Мордевольт!" и "Смотри, смотри -  она  у  него  тень
забрала!"
   Порри даже не стал смотреть, что там у него с  тенью.  Гаттер  вообще
был не похож на себя и на  всех  уроках  безропотно  выполнял  требуемые
школьной программой колдовские действия.  Б  другой  день  преподаватели
были бы вне себя,  от  счастья,  но  сегодня  бывшего  героя  упорно  не
замечали.
   - Порри, ты, часом, не  заболел?  -  изумился  Сен  Аесли,  когда  на
занятиях по выдуриванию мудлов из необходимых магам помещений Гаттер  не
стал заменять наведенную галлюцинацию голографической картинкой.
   - Лучше бы я  умер,  -  ответил  Порри,  взбивая  из  двух  несложных
заклинаний призрак Кровавой Мэри.
   - Вряд ли ты так просто отделаешься, - заметила добрая Пейджер.
   На последний урок - к Югорусу Лужжу - мальчик просто  не  пошел.  Ему
было жалко этого доброго дядьку, который изо всех  сил  пытался  привить
Гаттеру если не любовь, то хотя бы уважение к магии. Забавный  старичок,
который даже зубы чистил специально составленным заклинанием, проводил с
мальчиком долгие душеспасительные беседы с демонстрацией массы полезных,
интересных и просто красивых заклинаний. За месяц учебы  Порри  узнал  о
волшебстве больше, чем за всю  предыдущую  жизнь,  но  упрямо  продолжал
конструировать  свои  электронные  поделки  и  смешивать   взрывоопасные
коктейли вместо зелий.
   Хуже всего, что Гаттеру декан  Слезайблинна  нравился  все  больше  и
больше. Да и заклинания под его чутким руководством  разучивались  будто
бы сами собой и даже начинали доставлять Порри удовольствие, в  чем  он,
конечно, ни за что бы не признался.
   Одним словом, провинившийся студент так  и  не  смог  заставить  себя
показаться перед печальными глазами профессора Лужжа.  Вместо  этого  он
побрел в злосчастный Зал Трансцендентальных Откровений.
   Горестно вздохнув, Гаттер прошел  мимо  торчащего  в  центре  пустого
постамента и уселся у боковой стены перед Зеркалом  Исполнения  Желаний.
За пару косых эта штука могла продемонстрировать исполнение любой, самой
экстравагантной мечты. Сначала Порри увидел  себя  в  роли  Нобелевского
лауреата по химии, потом и по химии, и по физике, потом в номинации  "За
выдающийся вклад во все науки",  потом  зеркало  выдало  душещипательную
картинку: дряхлый Билл Гейтс выпрашивает у "уважаемого доктора  Гаттера"
автограф на коробке Windows PG. Последний  кадр  получился  неожиданным:
Порри сидит дома на диване, листая любимый PC Magazine, а на  коленях  у
него - кот Кисер, постоянно старающийся  положить  хвост  именно  на  ту
строчку, которую мальчик собирается прочитать. Гаттер  собрался  бросить
еще монетку в прорезь зеркала, чтобы посмотреть, чем там закончится,  но
в это время в зал  вошел  Бубльгум.  Самообладанию  ректора  можно  было
только позавидовать. Никаких следов ночного потрясения,  такой  же,  как
всегда, спокойный и уверенный  в  себе  волшебник  с  умными  и  добрыми
глазами.
   - Так и думал, что ты здесь, - сказал Бубльгум ("Конечно,  преступник
всегда возвращается на место преступления", -  подумал  Порри).  -  Пора
идти на педсовет.
   - Профессор Бубльгум, меня отчислят? - спросил Гаттер.
   - А ты все еще хочешь, чтобы тебя отчислили?  -  вопросом  на  вопрос
ответил ректор. - Что-то мне так не кажется. Иди,  не  заставляй  своего
декана ждать. А то превратит в Мальчика-с-Пальчик, потом набегаешься...
   Старательно размышляя над тем, чего  же  ему  теперь  на  самом  деле
хочется, Порри покинул зал. Бубльгум  остался  у  постамента,  почесывая
прильнувшего к нему Ухогорлоноса за ухом.
   Когда Гаттер постучался в учительскую, педсовет уже  начался.  Первый
удар, судя по всему, принял на себя  пришедший  вовремя  Клинч.  Он  был
цвета    замерзшей    кока-колы:    темно-красным     с     вкраплениями
мертвенно-белого. На  вопросы  завхоз  не  отвечал,  на  оскорбления  не
реагировал, не шевелился и, возможно, не дышал.
   - А вот и наш любимчик! - вскричала  МакКанарейкл,  увидев  Порри.  -
Спасибо, мистер Гаттер, за то, что нашли минутку! Мы вас ни от  чего  не
оторвали? А вы ничего не оторвали от  какой-нибудь  нашей  реликвии?  Не
заложили этот... динамут в  кабинете  ректора?  Не  залили  какой-нибудь
гадостью библиотеку инкунабул? Какой неудачный  день!  Извините,  мистер
Гаттер!
   - Сьюзи, вы же видите,  мальчик  и  так  переживает,  -  подал  голос
Харлей.
   - Переживает? Он-то  переживает,  а  вот  переживем  ли  мы  все  его
фокусы?!
   - А я думаю, это Клинч виноват,  -  вмешался  Развнедел.  -  Есть  же
инструкция по уходу за Философом, утвержденная самим Тетралем Квадритом.
Хотя я ему говорил: "Тет, а Тет..."
   - С Клинчем все понятно! - перебила  его  Сьюзан.  -  По  нему  давно
плачет Безмозглой. Что вы предпочтете, многоуважаемый мистер  Мистер,  -
"Дорогу к свету" или "Запоздалое раскаяние"?
   Клинч наконец