твоей титанической фигуры эпизодических персонажей никто не заметит.
     - А вот я волнуюсь! - завопил Сен. - Моя "титаническая фигура", в отличие от "эпизодических персонажей", просто зазевалась и схлопотала хочугу. Все остальные "подвиги" совершала она, как я ни сопротивлялся...
     Глаза Бальбо привычно затуманились.
     - Герой, благородно предоставивший право первого удара врагу, получивший смертельное ранение и, невзирая на это, сопротивлявшийся до победного конца. Это достойно моего пера!
     Уточка сползла вниз, встряхнулась и снова начала восхождение.
     - Но послушай, - устало сказал Сен. - Даже если бросаться с голыми руками - героизм, я ведь делал это под влиянием хочуги. А если бы я белены объелся и принялся на всех бросаться, это тоже был бы подвиг?
     - Не веришь мне, - голос Бальбо дрогнул. - Ладно, Свин. Но словарям-то ты веришь, я надеюсь?
     - Да, конечно, - неуверенно сказал Аесли, чувствуя подвох.
     Рюкзачини открыл толковый словарь Близа и прочел:
     - "Подвиг - героический, самоотверженный поступок. Героизм - отвага, решительность и самопожертвование в критической обстановке. Самоотверженный - жертвующий своими интересами ради других, ради общего блага. Поступок - решительное, активное действие в сложных обстоятельствах..." . Продолжать? И ни слова про хочугу или белену! Герой, он и есть Герой, чего бы он ни объелся.
     Аесли был убит. По всем энциклопедическим критериям его безумные действия и впрямь являлись подвигами.
     - Есть, конечно, одна неувязочка, - неожиданно сказал Бальбо. - Герои не носят очков.
     - А я ношу! - воспрянул духом мальчик. - И поэтому...
     - ...и поэтому мне придется пойти на компромисс с совестью летописца и исказить действительность. В книге у тебя очков не будет.
     Сену вдруг захотелось открыть рот, погрузиться в ванну с головой и лежать там, пока глицерин не заполнит его изнутри .
     Уточка вцепилась клювом в край ванны и принялась подтягиваться.
     - Продолжим? - потер руки Рюкзачини. - А не начать ли нам с трудного детства? Так, например: "С самых юных лет Великий Герой познал горечь нищеты и непосильного труда. Отец, грубый мужлан..."
     Мальчик отчетливо понял, чью именно лопоухую голову ему хочется погрузить в глицерин. Видимо, Бальбо тоже кое-что понял, потому что перестал декламировать, посмотрел на Героя, на рукопись и махнул рукой:
     - Эх, что с тобой поделаешь? Будь по-твоему! Я вставлю в повествование сцену, где герой танцует с юной куртизанкой. Романтическая линия книге не повредит.
     Героическая пластмассовая утка перевалила через бортик и заскользила мимо онемевшего Аесли по глицериновой глади .

Урок физической культуры

     - Равняйсь! Смирно! Равнение направо! Носки по линеечке! Видеть грудь четвертого!
     Призраки Первертса суматошно задергались, пытаясь изобразить строй. Грудь четвертого виднелась прямо сквозь второго и третьего.
     - Сынки, - довольно сказал Клинч. - Пороху не нюхали.
     - Я нюхал... - вякнул Отравленник и затих под взглядом отставного майора.
     Майор Клинч репетировал. После того как взбешенный Мордевольт поддержал решение ректора словами "Делайте что хотите!", профессор Лужж поручил бравому завхозу экспресс-курс по мудловским дисциплинам.
     - Вся надежда на вас, Клинч, - жалобно напутствовал его Югорус. - Если вы не справитесь... то что? То все.
     Воодушевленный возложенными на него надеждами и полномочиями, майор принялся действовать. В тот же день он через Мергиону договорился с Рыжиком, и тот устроил на спортплощадке показательные строевые занятия электрических овец. Это не только доставило Клинчу огромное удовольствие, но и позволило наконец утоптать вековой бурьян.
     Затем майор целую ночь просидел над мудловскими учебниками и методическими пособиями, а под утро, проснувшись, вызвал всех четверых призраков Первертса: Отравленника, Утопленника, Висельника и Парашютиста .
     Ускоренный курс мудловских наук начинался пятого мая, то есть уже через несколько часов Клинч должен был быть в форме.
     - Упали-отжались! - рявкнул майор. Привидения упали и провалились через паркет в подвал школы.
     Клинч присел на лавку и уставился в список предметов.
     - Как это? - спустя минуту сказал он. - Физика, химия, геометрия, астрономия, биология... А пение? Как же без пения? Покойнички! Строиться!
     Призраки вылетели из паркета и сбились в бесформенную кучу.
     - Так, - Клинч зашагал вдоль подобия строя. - Были вы духи простые, станете боевые. Ну, нежить, по моей команде, песню запевай! Только с чувством! У солдата выходной!..
     - У солдата выходной! - вразнобой, но с чувством грянули духи.
     - Пуговицы в ряд!
     - Пуговицы в ряд! Все подряд! Одна за другой! Ты со мной! А я с тобой! Такая любовь!
     - Очень хорошо, - зловеще произнес Клинч. - Сорок отжиманий... Отставить! Сорок кругов вокруг школы!
     Оставшись один, боевой завхоз сделал несколько подходов-отходов к зеркалу, остановился и сам себе отдал честь. Он чувствовал, что входит во вкус. Он не понимал, почему не занялся академической деятельностью раньше.
     Запыхавшиеся призраки вломились в каморку завхоза через стену. Первым телепался Висельник, следом Отравленник и Утопленник волокли очумевшего Парашютиста.
     - А, добежали, - оживился Клинч. - Последний вопрос, и свободны. Сколько дней до приказа?
     Обрадованные привидения уже открыли рты, но тут все испортил Парашютист. Его ответ можно занести в Книгу рекордов, как самый неудачный ответ на конкретно поставленный вопрос.
     - Какого приказа? - сказал Парашютист.
     Клинч побагровел, сжал кулаки и...
     И в этот момент закукарекал командирский будильник на его запястье.
     - Черт! - чертыхнулся завхоз. - Пора подъем объявлять. Ваше счастье. Отбой, духи! Школа, подъем!
     А через час начался самый необычный во всемирной истории экспресс-курс неволшебных наук.
     - Ну что, сынки, - говорил Мистер Клинч, прохаживаясь перед строем первокурсников небрежным строевым шагом. - Родина и лично ректор потребовали от нас напряжения всех наших сил в овладевании всякими мудловскими науками. На все про все у нас три недели. Сдюжим?
     Первокурсники угрюмо молчали.
     - Не понял. Вы что, чего-то не поняли? Два круга по стадиону!
     Мергиона и Порри старались держаться поближе к Сену, но все равно прозевали момент финишного спурта, который тот устроил прямо на старте. Бежал Аесли быстро, но недолго. Последние полтора круга его пришлось нести. "Первертс своих не бросает, да и мимо чужого не проходит", - на бегу придумал принцип майор Клинч.
     После марш-броска студенты стали понятливее и на клинчевское "Сдюжим, сынки?" ответили нестройным "Постараемся, а то что ж"
     - Орлы! - обрадовался преподаватель. - Соколы вы мои пернатые! Только соколы летать должны, а вы еле ползаете. Что я увидел? Увидел я четыре группы научной подготовленности. Первая группа - Пейджер и Дуб. Этих хоть сейчас под ружье... то есть на экзамен. Вторая - Гаттер, Форест и Пулен. Третья - все остальные. Четвертая - Аесли. Так вот, группа должна быть одна, первая! Всем ясно? Первый урок - физика.
     - А почему на стадионе? - поинтересовалась Амели.
     - Вопрос хороший, - сказал Клинч, - но и ответ будет не хуже. Я эту физику всю прочитал, сколько смог. И что там самое главное? Форест, положи Аесли в тенек, авось отойдет. А главное - это, братцы, сила. Так и написано: ежели силу не приложишь, то ничего и не сдвинется.
     - Второй закон Ньютона, - подал голос образованный Порри.
     - Закон у нас один, - сказал майор, разглядывая Гаттера. - Сила есть, ума достанем. Упор лежа при-и-и-нять! Двадцать отжиманий. Пейджер! Придержи Аесли, загубит себя, болезный.
     Но Сен уже успел сделать три с половиной энергичных отжимания с прихлопываниями, прижался к земле и простонал:
     - Мерги! Добей меня! Что ж так мучаться!
     - Сам справишься, - ответила добрая Мергиона, добросовестно изучая физику в упоре лежа.
     На следующее утро стонущих первокурсников снова собрали на стадионе.
     - Что, сынки, - первым делом спросил Клинч, - болят руки-ноги?
     - А-а-а-у-у-у-а-а! - простонали сынки.
     - А все потому, что химии не знаете! Руки-ноги у вас болят оттого, что в них образовалась зловредная молочная кислота. Как ее формула, не знаю, врать не буду, а буду обучать вас способам лечения этой химической заразы. Два круга... Аесли, куда? Два круга за Сеном Аесли!
     На сей раз Сен убежал немного дальше, правда, в противоположную сторону.
     - Да что ж такое! - чуть не плакал он, сидя на закорках у Дубль Дуба. - Я же не хотел! Они сами побежали!
     К концу недели студенты уже знали основы:
     - биологии ("Движение - это жизнь, так что, сынки, держитесь, сейчас я вам дам жизни!");
     - географии ("Вот попадете вы на Северный полюс, как греться будете? Правильно! Три круга по стадиону!".);
     - истории ("Чему нас учит история? История нас учит, что хилые завсегда вляпываются в какие-нибудь истории. Так что четыре круга по стадиону");
     - и анатомии ("Посмотрев на строение тела человека, делаем вывод "В здоровом теле - здоровые внутренности!" Вывод ясен? Побежали").
     Изучение новых предметов чередовалось с повторением пройденного - вернее, пробеганного.
     Сен заметил две странности. Во-первых, после очередного физического упражнения ему всегда становилось легче. Видимо, хочуга тоже не железная. Во-вторых, прыжки, пробежки и прочие телодвижения постепенно начинали как-то удаваться. На "анатомии" он даже сам добрался до финиша, и Клинч торжественно перевел его в третью группу.
     - Наверное, - предположил Порри, - ты эту хочугу в энергию перерабатываешь. Глядишь, всю и переработаешь.
     В следующий понедельник никто уже не стонал, а на вопрос Клинча "Как самочувствие себя?" - строй бодро отрапортовал:
     - Все болит, может, сегодня отдохнем?
     - Как скажете, - согласился майор. - А лучший отдых - это смена занятия. К турникам бегом марш!
     У турников Клинч сообщил, что сегодня астрономия, и продемонстрировал "солнышко" с эффектным соскоком.
     - Солнце вы уже посмотрели, сейчас полюбуетесь на другие астрономические объекты. Ну-ка, все повисли на турниках, подтягиваемся, кто сколько может.
     Сен подтянулся один раз. Что оказалось даже больше, чем он мог. И к концу этого раза звездочки действительно залетали у него перед глазами.
     "Все, нужно спрыгивать", - решил мальчик... и резким рывком подтянулся еще раз.
     В начале третьей недели Аесли перешел во вторую группу. Точнее, перебежал: неистребимая хочуга, пользуясь окрепшим организмом Сена, вынуждала его уже не просто выполнять задания Клинча, а перевыполнять их. Дошло до того, что когда майор начал объяснять базовые понятия геометрии, Аесли пришлось привязать к гимнастическому козлу.
     - Угол должен быть прямым. Вот смотрите: я выжимаюсь на брусьях, поднимаю ноги, и они образуют с туловищем прямой угол.
     И тут Сен, в котором снова зашевелилась решительность, закряхтел, напрягся - и рывком поднял козла в воздух.
     - Вот еще один пример правильной геометрии, - сказал Клинч, когда обессилевшего от такой натуги Сена привели в чувство. - Если долго гнуть свою линию, получается полный параллелепипед.
     После занятий друзья отвели Аесли к ректору, который осмотрел мальчика и сообщил, что хочуга и в самом деле стала меньше. А мускулы на руках и ногах Сена не то чтобы стали больше, но появились.
     - Может, и правда, - почесал затылок Лужж, - хочуга превращается в физическую силу. А где ты так накачался?
     - На географии с астрономией, - ответил Аесли.

Урок математики

     Думаете, после всей этой истории Мордевольт обиделся и отошел от учебного процесса? Да, конечно, он обиделся, но никуда не отошел. Профессор приступил к следующей по важности проблеме - усовершенствованию системы подсчета баллов первенства Первертса.
     Ну, может это и не было первой по важности проблемой. Просто Мордевольт, не зная куда девать бурлившие эмоции, решил заняться делами вверенного ему факультета Слезайблинн.
     Факультетские дела оказались запущенными донельзя.
     - Да что этот Югорус себе думал, - бурчал Мордевольт, разглядывая девственно чистый журнал учета посещаемости. - Чем он занимался в свободное от глупостей время?
     Тут бывший Враг Волшебников смутно вспомнил, что Лужж вроде бы занимался какой-то важной научной проблемой, и даже как будто не раз заговаривал о ней. Но, поскольку ректор всякий раз чего-то не договаривал , в чем именно заключалась проблема, Мордевольт вспомнить не мог.
     "Надо будет его при случае подробно расспросить , - решил декан Слезайблинна. - Все равно, наука наукой, но нельзя же так безобразно вести учет! Тем более, подведение итогов Первертства на носу! Пора навести здесь порядок".
     В этот момент Мордевольт, сам того не зная, ступил на очень опасную тропу. Тропу войны с деканом Орлодерра Сьюзан МакКанарейкл.
     Правила Первертства - традиционного соревнования между факультетами Первертса - не менялись много веков. На протяжении учебного года студенты получали штрафные и премиальные баллы, которые тщательно учитывались, старательно подделывались и со скандалами восстанавливались. Завершалось состязание закрытым педсоветом, на котором деканы помогали ректору суммировать баллы и определять лучший факультет. Победу обычно одерживал самый напористый декан. В 1863 году мисс МакКанарейкл имитировала ритуальное самоубийство, когда узнала, что Первертство собираются отдать Слезайблинну. Начиная с того года, неизменно побеждал Орлодерр .
     Так что некоторое пренебрежение учетом со стороны бывшего декана факультета Слезайблинн можно понять. Какой смысл тщательно подсчитывать все эти баллы, если результат все равно скорректируют в пользу мисс Сью?
     Мордевольта отчасти извиняет то, что он был не в курсе. До изобретения злосчастной Трубы и последовавших затем перипетий он занимался исключительно научными изысканиями да читал на старших курсах теоретическую мимикрию. После возвращения в Первертс - чересчур увлекся разработкой курса неволшебных наук.
     Но ведь одного взгляда на стену кабинета декана должно было хватить, чтобы понять что к чему!
     Потому что на стене гордо висела одинокая почетная доска:

     ФАКУЛЬТЕТ СЛЕЗАЙБЛИНН
     ПОБЕДИТЕЛЬ ПЕРВЕРТСТВА
     1862 ГОДА

     Увы, хотя Мордевольт доску заметил, выводы он сделал совершенно неправильные:
     - 140 лет не побеждать в факультетском соревновании! - присвистнул он. - Хотя, что я удивляюсь? Если учет организован таким образом...
     И Мордевольт погрузился в вопросы организации учета.
     Будучи человеком увлекающимся, профессор пропустил ужин, отбой, лунное затмение, восход солнца, подъем и завтрак. Зато к моменту, когда майор Клинч произнес фразу "Сдюжим, сынки?", в учете посещаемости, успеваемости, обучаемости и штрафуемости Слезайблинна навели идеальный порядок. Теперь нужно было этот порядок как-то применить.
     Мордевольт заглянул к ректору, но того на месте не оказалось. Расхаживая по пустому кабинету, Уинстон обратил внимание на альбом "Все победители первенства Первертса, XX век".
     На первой странице альбома, датированной 1901 годом, красовалась групповая черно-белая колдография Орлодерра с мисс Сьюзан на переднем плане.
     "Воробушек", - неожиданно подумал Мордевольт, и тут же отогнал неуместные сентиментальные воспоминания. Он перевернул страницу. Потом еще одну. Сменялись годы, лица учеников, интерьеры, но сияющее лицо МакКанарейкл и надпись "Орлодерр - чемпион!" оставались на месте, как приклеенные. На всей сотне страниц.
     Спустя минуту Мордевольт уже стучался в дверь декана Орлодерра.
     - Мисс Сью, откройте, это я, Мордевольт.
     - Секундочку!
     Через 633 секундочки дверь призывно распахнулась, обдав профессора фиалковым ароматом.
     - Ну что же вы стоите, Уинстон?
     Будь на месте Мордевольта женщина, она воздала бы должное мастерству, с которым МакКанарейкл за секундочку привела себя в предельно соблазнительный и одновременно совершенно неприступный вид. Но на месте Мордевольта был Мордевольт, который сразу приступил к наиболее существенной, как он полагал, части своего визита.
     - Доброе утро, мисс Сьюзан. Я случайно узнал, что ваш факультет сто лет подряд побеждал в первенстве Первертса. Скажите, как вам это удалось? Какую методику вы применяете? "Мужчины, - снисходительно подумала мисс Сьюзан, наблюдая за гостем из-за приспущенных ресниц. - Долго же он искал повод прийти ко мне. И повод какой нашел нелепый! Ах, Уинстон, Уинстон!"
     - Методика проста, Уинстон, - пропела она. - Я прихожу на педсовет и говорю: Орлодерр набрал шесть тысяч баллов. Тут приходит Развнедел и говорит: Чертекак - семь тысяч. Каков наглец? Ах, так, говорю я, тогда Орлодерр восемь тысяч!
     - Ага, - сказал Мордевольт, не зная, что и сказать.
     - Ну есть еще разные маленькие женские хитрости... Но главное - это поднимать ставки и продержаться до обеда. Тогда нервы у Развнедела не выдерживают, и победа в кармане . Но вы ведь не это хотели спросить, милый Уинстон?
     "Милый Уинстон" смутился.
     - Да... конечно... мисс Сью... я... Я к вам попозже зайду... До свиданья...
     "Ах, Уинстон, Уинстон, - улыбнулась Сьюзан, - мальчишка!"
     Мордевольт был потрясен. Межфакультетское соревнование, важнейший фактор учебно-воспитательного процесса, мощный стимул для совершенствования учеников и преподавателей, оказывается, давно превратилось в... в...
     Во что превратилось соревнование, Мордевольт сказать не мог: в памяти возникала улыбка мисс Сью, и мысли сбивались. Нет, твердо решил он, отгоняя наваждение, надо все менять. Нужна современная научно обоснованная методика подсчета, учета и зачета.
     Вы только не подумайте, что новый декан Слезайблинна решил обязательно вывести свой факультет в чемпионы. Да пусть Орлодерр побеждает хоть еще сто лет! Но пусть это будут законные победы, одержанные благодаря достижениям в учебе и дисциплине, а не за счет маленьких женских хитростей!
     Ах, Уинстон, Уинстон...
     В день, когда Сен Аесли показал гимнастическому козлу, кто он и кто тут козел, Мордевольт с лицом человека, который высчитал, как выиграть миллион в лотерею, вошел к Югорусу Лужжу. В руках декан Слезайблинна держал плоский чемоданчик.
     "Деньги принес, - почему-то подумалось Лужжу. - Или наркотики". Версии, конечно, дурацкие, но что он еще мог подумать? Не мудловский же ноутбук принес в кабинет ректора Школы волшебства один из деканов этой школы?
     Оказалось, что именно мудловский ноутбук. Причем ноутбук фирмы... впрочем, неважно, какой фирмы .
     - Поздравляю, Югорус! - с порога начал Мордевольт. - Отныне прежняя несовершенная система подсчета баллов и определения победителя межфакультетского соревнования уступает место новой, совершенной системе. Теперь подсчет баллов станет независимым, а соревнование - чистым, абстрактным, можно даже сказать, сюрреалистическим.
     - Сюрреалистическим, - повторил какаду на плече Лужжа.
     - Правда, хорошее название? - обрадовался Мордевольт. - Я знал, что вам понравится! Моя система учитывает все значимые показатели и объективно определяет лучший факультет. Автоматически. Видите?
     На экране ноутбука замелькали ячейки таблиц и столбики диаграмм.
     - Автоматически? - переспросил попугай.
     - Это значит, что высокие технологии все-таки нашли применение! Пусть это только начало, но перспективы...
     - Перспективы, - сказал какаду. - Может, остальных деканов позовем?
     "Какая неожиданная коллизия, - думал Лужж, пока Мордевольт бегал за МакКанарейкл и Развнеделом. - Что на это скажет мисс Сьюзан? И ограничится ли она только тем, что скажет? Может ведь и прибить. С другой стороны, если эти... высокие технологии утвердить, то можно под шумок поговорить с Мордевольтом о его Тру..."
     Ввалились деканы. Мордевольт изо всех сил удерживал на лице интригующее выражение, МакКанарейкл - заинтригованное, Развнедел - недоумевающее .
     Пока М